В начале тридцатых годов прошлого века русские деревни и сёла испытали очередное большевицкое нашествие. Крепких крестьян, едва ставших на ноги после октябрьского переворота, без суда и следствия арестовывали. И одних расстреливали, других сажали в тюрьмы, а третьих ссылали подальше от родной земли. Не миновала сия горькая чаша и Трифона Твардовского, отца будущего выдающегося поэта и писателя Александра Твардовского. Его не расстреляли и не посадили в тюрьму, а вместе с семьёй сослали в далёкие края. И было совершено это страшное и преступное злодеяние по хорошо отлаженной репрессивной схеме. Среди ясного дня большевицкие служаки с оружием в руках нагрянули на хутор Загорье вблизи деревни Сельцо Смоленской области. Здесь проживала многодетная семья сельского кузнеца Трифона Твардовского. Самого хозяина с женой и детьми незваные гости выгнали из родной хаты и, погрузив все их бренные семейные пожитки на подводу, отправили всю семью в ссылку на Восток, поближе к Уралу, в далёкое село Русский Турек, расположенное ныне в Кировской области.

Сельские кузнецы, настоящие мастера своего дела всегда нужны и востребованы в деревне. Они пользовались и пользуются заслуженным авторитетом и уважением односельчан. В их умелых руках невзрачный металл, раскалённый в горне докрасна, превращается в изящный серп либо в острый топор или долото. Серпом крестьянки, наряженные в лёгкое летнее одеяние, выходят в поле, где поспела золотая рожь, и с песнями жнут жито, а топором да долотом деревенские плотники-мужики рубят бревенчатые хаты. При большом желании и умении опытные кузнецы-мастера могут подковать не только лошадь, но и блоху, если есть в этом необходимость. Своими мозолистыми руками они куют счастия мечи: серп и молот, плуг и косу, и многое другое, – орудия труда для мирной сельской и городской жизни. Наверняка, таким умельцем-тружеником был Трифон Твардовский, человек грамотный и любивший читать произведения русских поэтов и писателей. И, занимаясь своим любимым делом, кузнечным и крестьянским, возделывая свою землю сохой или плугом, он каждый день творил добро и ничего плохого никому не сделал. Никого не лишил жизни, никого не посадил в тюрьму и никого не ограбил, как это делали сплошь и рядом большевицкие служаки, прикрываясь фиговым листком дела революции. Наверняка, он был не настолько богат и зажиточен, чтобы обозвать его кулаком и раскулачить. Всё, что имел в своём личном хозяйстве на хуторе, он заработал честным и нелёгким трудом кузнеца и сельского пахаря, работая в поле от зари до зари. Его весьма скромное богатство, или недвижимое имущество – бревенчатая хата, срубленная собственными руками, крохотная кузница да небольшой надел земли.

Совсем небольшая хата с хозяйской пристройкой больше смахивала на деревенский амбар, нежели на просторный крестьянский дом с четырьмя окнами на улицу с резными, узорчатыми наличниками. Такие сельские дома обычно украшали палисадники, где посаженные разные цветы радовали глаз хозяина и всякого прохожего, начиная с ранней весны, когда всё в цвету и красе, и кончая поздней осенью, когда все растения чудесным образом обретают осенний разноцветный наряд. Подобные добротные, по-хозяйски ухоженные дома, построенные ещё до большевицкого переворота, были не редкость во многих русских деревнях и сёлах. И в них жили вовсе не «кулаки», а обычные, простые крестьяне-труженики, добывавшие в поте лица свой хлеб насущный.

О земельном наделе Александр Твардовский, достигший писательского олимпа, писал: «Земля эта – десять с небольшим десятин – вся в мелких болотцах и вся заросшая лозняком, ельником, берёзками была во всех смыслах незавидна. Но для отца … земля эта дорога до святости...». Такая незавидная смоленская земля в нечерноземной зоне, в отличие от южных плодородных земель, была всегда полита потом пахарей и сеятелей и требовала много сил и больших затрат труда, чтобы вырастить на ней хоть какой-то урожай хлеба…

В арестантские большевицкие сети Александр Твардовский, «сын кулака» не попал. Он жил тогда вне родительского дома в Смоленске. К тому времени у него только что образовалась своя семья. Весьма скромного писательского заработка едва хватало на пропитание. О той нелёгкой городской жизни Твардовский вспоминал: «Специальности у меня никакой не было. Поневоле пришлось принимать за источник существования грошовый заработок и обивать пороги редакций». Хождение по редакциям чаще всего заканчивалось отказом и гораздо реже публикацией его небольших заметок и незатейливых стихов, но всё же грошовые авторские гонорары позволили выжить.

И особенно большая удача улыбнулась молодому поэту, когда он показал несколько своих стихотворений Михаилу Исаковскому, человеку доброжелательному, работавшему тогда в редакции газеты «Рабочий путь». Известный русский поэт Михаил Исаковский, приветливо встретивший начинающего поэта, обладал природным даром стихосложения и знал цену истинному поэтическому слову. Он сумел разглядеть талант и незаурядные способности Александра Твардовского, будущего выдающегося поэта и писателя, позднее вспоминавшего: «Михаилу Исаковскому, земляку, а впоследствии другу, я очень многим обязан в своём развитии». О литературном творчестве своего наставника, ставшего близким другом на многие годы, он написал развёрнутую публицистическую статью «Поэзия Михаила Исаковского» с анализом его богатого и уникального поэтического наследия.

У земляка Исаковского, выросшего на русской смоленской земле, благожелателя и покровителя молодого поэта, было чему учиться. Его великолепные и чудесные стихи, простые по форме, весьма приземлённые и в то же время насыщенные поэтическими образами. Они глубоко содержательны, мелодичны и трогают до глубины души любого человека, не потерявшего дарованной природой и Богом способности чувствовать всё возвышенное, всё прекрасное в повседневной жизни. Чего только стоит его песня «Катюша», популярная и поистине народная! Эту песню пели в деревнях и городах. Пели в каждой семье. «Катюша» воевала на фронте – ею назвали бойцы самое грозное в то время оружие – реактивный гвардейский миномёт. Везде и всюду звучала и звучит и другая песня «Ой, цветёт калина». Настраивают на возвышенный романтический лад и песенные слова Михаила Исаковского:

  Летят перелетные птицы
          В осенней дали голубой,
          Летят они в жаркие страны,
          А я остаюся с тобой.
          А я остаюся с тобою,
          Родная навеки страна;
          Не нужен мне берег турецкий,
          И Африка мне не нужна.

Это и многие другие стихотворения Исаковского, ставшие любимыми песнями, популярны до сих пор. Они переведены на разные языки, и их поют во многих странах мира.

Получить литературное покровительство от Михаила Исаковского было не только удачей, но и большим счастьем для молодого поэта Твардовского, пристрастившегося сочинять стихи очень рано. Первое его стихотворение «Новая изба» было напечатано в газете «Смоленская деревня», когда ему исполнилось четырнадцать лет, а родился он в 1910 году, за семь лет до рокового октябрьского переворота. Его отец, кузнец по призванию, человек начитанный и в то же время хорошо знавший цену крестьянскому благородному труду, не был в восторге от того, что сын занимался стихотворчеством, считая такое занятие бесполезным для человека, жившего на земле, где пахать землю, сеять и растить хлеб – вполне достойное и почётное дело. Однако сын относился к своему сочинительству совсем по-другому – для него оно было важным, нужным и главным занятием в его жизни. Опубликованные стихи и заметки позволяли в дальнейшем худо-бедно выжить самостоятельно, без родителей, которых он покинул, когда ему было семнадцать лет.

Не всё складывалось поначалу ладно и благополучно у начинающего поэта в городе Смоленске, где он решил обосноваться, оставив родительский дом. Он продолжал писать стихи и заметки и посылать их в местные газеты, где их всё охотнее стали публиковать, что и позволило молодому поэту и писателю стать на ноги. Вчерашний сельский житель постепенно привыкал к условиям суетной городской жизни, которые не всегда благоприятствовали сочинению стихов, навеянных романтикой, как это было совсем недавно, когда он жил на хуторе среди живой природы. Вне всякого сомнения, на природе, в отличие от шумного города, и ранний восход солнца, и свет пурпурного заката, и многоголосое пение птиц в весеннем лесу – всё это вдохновляет и окрыляет любого творческого человека и пробуждает в его душе возвышенные поэтические чувства…

Вскоре Александр Твардовский встретил любимую девушку Марию Горелову, ставшую его женой и верной спутницей на всю жизнь, и у них родилась дочь. Постепенно, мало-помалу налаживалась семейная жизнь, стихи молодого поэта почти без отказов принимали редакции, и они регулярно печатались в местных газетах. Казалось бы, живи и радуйся! Однако радоваться пришлось совсем недолго – неожиданно пришла горькая весть о том, что в родном доме, где он родился и вырос, случилась беда – раскулачили и сослали родителей вместе с его братьями и сёстрами. Узнав об этом, юный поэт Александр Твардовский, набравшись смелости, в поисках справедливости и правды решил сразу же пойти к секретарю обкома на поклон, чтобы помочь своим ближайшим родственникам, оказавшимся в беде. Ведь он, как и его отец, был убеждён: произошла печальная ошибка – для раскулачивания не было никаких оснований: в совсем небогатой семье Твардовских всё нажитое было добыто своим трудом, и крохотный дом, напоминавший избушку на курьих ножках, был построен собственными руками. Знал ли секретарь обкома, высокий партийный чиновник, что местные газеты уже печатали стихи и заметки Твардовского, трудно сказать. Но совершенно очевидно другое, что он регулярно и внимательно читал «Правду», где яркими, сочными красками обрисовывалось «светлое будущее», и что народ «идёт правильным путём». Он, конечно же, верил в то, что находясь на высоком партийном посту власти и подчиняясь воле Сталина, «отца всех народов», которому многие верили, он приближает «светлое будущее».

Верил в красивые байки «светлого будущего» и молодой проситель Александр Твардовский, недавно покинувший родной дом и не испытавших в полной мере всех жизненных невзгод. Понять же истинную сущность «светлого будущего», исходившего от западных «мудрецов» и принятого на вооружение отечественными воинственными радикалами, с большим трудом научившимися читать по слогам и оказавшимися весьма далёкими от земной жизни, он понять, конечно же, не мог. У него не хватало жизненного опыта, не хватало и знаний русской и мировой истории, чтобы предвидеть, к каким трагическим последствиям приведёт «светлое будущее» при его внедрении на русской земле. Родительского воспитания и школьного образования, пусть и превосходного, и юношеского опыта жизни было явно не достаточно для осознания и понимания лживости и трагизма утопической идеи «светлого будущего». Вряд ли изменилось отношение к этой весьма заманчивой идее создания «земного рая» у молодого ходатая, оказавшего в кабинете секретаря обкома и услышавшего его «благожелательное» напутствие: «Вам придётся выбирать: или революция, или отец с матерью. Но вы же разумный человек, не ошибётесь...».

А кто же для партийного чиновника был на самом деле совсем молодой проситель Твардовский? Всенародное заслуженное признание и слава придут к нему потом, спустя годы и десятилетия. Его произведения войдут в школьную программу для обязательного изучения. Его поэму «Василий Тёркин» будут читать и на фронте, и в тылу. Советская власть в лице кремлёвского «гениального вождя», которую поэт и писатель Александр Твардовский прославлял, не останется в долгу – он получит высшие государственные награды, включая множество орденов и медалей. Станет лауреатом всех возможных премий: трёх Сталинских, Ленинской и Государственной. Приблизится к самой вершине партийной власти – будет членом Центральной ревизионной комиссии и кандидатом в члены ЦК КПСС. Долгие годы будет главным и несменным редактором популярного журнала «Новый мир», полюбившегося многим миллионам читателей.

А в те лихие тридцатые годы ходатай Твардовский для секретаря обкома, высокого областного чиновника, был простым советским гражданином, одним из великого множества других, обиженных и униженных самозваной властью. Такие глубоко несчастные просители со слезами на глазах, с челобитной, просьбой о помощи не только приходили к местным и областным партийцам, но и пытались достучаться до Москвы и даже до Сталина, кремлёвского небожителя, в поисках справедливости…

Даже если бы разглядел секретарь обкома в молодом ходатае будущего известного поэта, как это сделал его литературный покровитель и наставник Михаил Исаковский, то он вряд ли смог поступить по-другому – для него было главным следовать «генеральной линии партии», а не освобождать сосланных крестьян. Облечённый большевицкой неограниченной властью и не обременённый знаниями отечественной истории, он не мог предвидеть и представить, что спустя десятилетия, после падения коммунистического режима, на законодательном уровне раскулачивание будет признано незаконным, а все раскулаченные подлежат реабилитации за отсутствием вины…

Оказать помощь большевицкий чиновник вряд ли смог и по другой причине. Октябрьский переворот, вне всякого сомнения, возвысил его над народом, и он готов был служить «делу революции», несмотря на её трагические и печальные последствия. И он верой и правдой служил ему, несмотря на массовые аресты, лишения свободы, расстрелы и ссылки многих миллионов безвинных граждан. А такая общенациональная трагедия сытого партийца не волновала, и о ней он и знать не хотел, выполняя всё то, что исходило от Сталина, «усатого отца всех народов», спустившегося с кавказских гор и восседавшего в царских палатах древнего Кремля, зашторенных от внешнего мира. Сталин же, кремлёвский самозванец, одержимый страшным недугом властолюбия и тщеславия, добросовестно исполнял заветы Ленина, демона революции, названного «вождём мирового пролетариата».

После посещения секретаря обкома ходатай Александр Твардовский сделал свой выбор – через несколько дней он отправил родителям письмо со словами: «Мужайтесь! Писать вам, к сожалению, не смогу. Александр». Единственный выбор в пользу революции, в которую он верил, можно понять – он полностью соответствовал большевицкой политике разделения всего и вся ради власти. Разделение общество на враждебные классы и разделение семей, когда главу семьи с клеймом «враг народа», лишив свободы, сажали в тюрьму, а остальных ссылали. Для большевицких властителей настроить взрослых детей, особенно тех, которым и море по колено, против своих родителей, сделав их своими союзниками по нечестивым делам, было одним из рычагов удержания незаконно захваченной власти.

Насильственное разделение единой трудовой семьи Твардовских, как и великого множества других крестьянских семей, вполне благополучных, произошло: отец, мать, братья и сёстры томились в ссылке, а сын Александр, чудом оказавшись на свободе, продолжал писать стихи, прославляя строительство социализма в отдельно взятой стране под началом «гениального вождя». Извечная семейная проблема родителей и детей, обозначенная в романе русского писателя Ивана Тургенева «Отцы и дети», была решена не в пользу сохранения семьи, а в пользу большевицкой власти. Обычно такая проблема всегда решалась и решается не насильственно, путём разделения семьи, а естественным образом – повзрослевшие дети обзаводятся своими семьями, а родители помогают им обрести самое необходимое для самостоятельной жизни.

 Александру Твардовскому ждать родительской помощи не пришлось, и к тому же ещё несколько лет он не мог избавиться от позорного клейма «кулацкий сын», чему всячески способствовали не только партийные чиновники, но и его бездарные, одержимые духом зависти «доброжелатели», с которыми вместе он работал. Детям «кулаков», оставшихся на свободе, чинили всякие препятствия, и, в частности, для них был заказан путь к высшему образованию. Однако такое ограничение обошло стороной Александра Твардовского при поступлении в Смоленский пединститут, куда в виде редкого исключения его приняли в 1932 году на первый курс без вступительных экзаменов, но с обязательством за год изучить и сдать все предметы за среднюю школу. Он не только выполнил взятое обязательство, но и в первый же год догнал своих однокурсников. Продолжил он учиться в Московском институте истории, философии и литературы, который закончил в 1939 году…

Александр Твардовский, оказавшись на свободе, не забыл своих раскулаченных и сосланных родителей, братьев и сестёр и пытался, как мог, им помочь. В 1934 году он приехал к ним. Вскоре ему всё же удалось освободить их из ссылки. Однако на свой хутор они не смогли вернуться – их родную хату сожгли местные активисты, отъявленные негодяи, готовые сжигать всё дотла и рушить всё до основания, но не способные сделать что-нибудь полезное, скажем, построить дом и тем более работать в поле, чтобы своими руками добывать хлеб насущный. В то же время мир оказался не без добрых, отзывчивых людей, наделённых властью. При их содействии и благодаря хлопотам Александра Твардовского, ставшего известным к тому времени поэтом, освобождённых родителей удалось поселить в смоленской квартире. Спустя многие десятилетия, в 2015 году в Русском Туреке была открыта мемориальная доска в честь посещения поэта и писателя  Александра Твардовского.

Настоящая широкая известность пришла к поэту Александру Твардовскому в 1936 году после публикации поэмы «Страна Муравия», воспевающей сплошную коллективизацию, в которой он видел светлый путь спасения крестьян от подневольного труда. С литературной точки зрения произведение получилось превосходным. С этой поэмы он состоялся как литератор – так считал сам автор, вспоминая своё прошлое. И главное заключалось вовсе не в профессиональной состоятельности поэта, а совсем в другом – поэма понравилась Сталину, главному кремлёвскому читателю, непревзойдённому цензору, мало что смыслившему в подлинной литературе, и в тоже время единовластному большевицкому диктатору.

Спустя несколько лет будет написана поэма «Василий Тёркин» – одно из лучших произведений в богатом литературном творчестве поэта Александра Твардовского, получившее всенародное признание. Эту поэму высоко оценил русский писатель и поэт Иван Бунин, лауреат Нобелевской премии по литературе, знавший толк в подлинной поэзии: «Это поистине редкая книга: какая свобода, какая чудесная удаль, какая меткость, точность во всем и какой необыкновенный народный солдатский язык – ни сучка ни задоринки, ни единого фальшивого ... литературно-пошлого слова!». Вымышленный персонаж Василий Тёркин оказался настолько близок по духу русскому солдату, что ему казалось: эта поэма написана про него. Читая её, любой солдат невольно начинал понимать, что «бой идёт не ради славы, ради жизни на земле», и ему, простому воину, вслед за автором хотелось повторить: «Нет, ребята, я не гордый, я согласен на медаль». Василий Тёркин, главный герой поэмы, был всегда рядом с солдатом на фронте и помогал одерживать победу подобно тому, как грозная «Катюша», названная в честь популярной песни Михаила Исаковского, помогала беспощадно громить врага.

Долгие годы до и после войны Александр Твардовский творил славу Сталину, восседавшему в царских палатах древнего Кремля. Хвалебное «Слово советских писателей товарищу Сталину» было написано им в соавторстве с Исаковским, Сурковым и Грибачёвым и прочитано в декабре 1949 года в Большом театре по случаю семидесятилетия кремлёвского небожителя.

Сталину вольно иль невольно верили и поклонялись не только известные советские поэты и писатели, не только партийцы, которым он обеспечил сытую и вольготную жизнь, но и простые, еле выживавшие и едва сводившие концы с концами люди, ближайшие родственники которых были расстреляны либо сидели в тюрьмах, либо были сосланы.

Всенародную печаль в связи со смертью Сталина Твардовский выразил в словах:

В этот час величайшей печали

Я тех слов не найду,

Чтобы они до конца выражали

Всенародную нашу беду.

Отношение подавляющего большинства советских граждан к Сталину резко изменилось после двадцать второго съезда партии, развенчавшего его культ личности, с последующим выносом его истлевающих останков из мавзолея и повсеместным сносом его памятников-истуканов. Следуя призыву партии, Александр Твардовский, будучи членом партии, пересмотрел свои прежние отношения к Сталину, которого он совсем недавно прославлял в своих произведениях.

Всенародно признанный поэт и писатель Александр Твардовский был неотъемлемой частью партийной системы и занимал высокие партийные посты. Но для него всё же правда была дороже партийных регалий, дороже его материального достатка, обеспеченного партийной властью, и дороже самых высоких государственных премий и наград. О правде сущей он писал:

А всего иначе пуще

Не прожить наверняка –

Без чего? Без правды сущей,

Да была б она погуще,

Как бы не была горька.

Многие годы Александр Твардовский, будучи главным редактором популярного журнала «Новый мир», мужественно и смело отстаивал право на публикацию каждого произведения, в котором проливался свет правды. Благодаря его содействию в этом журнале, полюбившемся великому множеству читателей, были напечатаны произведения многих талантливых русских писателей. В «Новом мире», выходившем миллионными тиражами, публиковались остросюжетные произведения, на злобу дня, Фёдора Абрамова, Василя Быкова, Чингиза Айтматова, Бориса Можаева, Юрия Трифонова, Александра Солженицына и других писателей, ставших известными и общепризнанными. Особый резонанс в обществе вызвал рассказ Солженицына «Один день Ивана Денисовича», в котором автор, прошедший круги земного рукотворного ада, поведал простым языком сущую правду о простом советском заключённом, коих было многие миллионы на земле русской.

Через «Новый мир», преодолевавшего препоны социалистического реализма, благодаря усердию и стараниям Александра Твардовского медленно, но верно пробивался свет правды, освещающий путь освобождения народа от всеобщего партийного порабощения.

Горькую правду о подневольной колхозной жизни и о трагической судьбе раскулаченных крестьян Твардовский со свойственным ему литературным мастерством поведал в своей поэме «По праву памяти», написанной в конце шестидесятых годов. Однако он не смог её опубликовать ни в своём, ни в других журналах. Она была запрещена цензурой и не увидела свет при его жизни. А за попытку её напечатать и за опубликованные ранее произведения авторов, не угодных партийным властителям и чиновникам от литературы, Александра Твардовского подвергали суровым гонениям и позорной травле. Клеймили его позором в газетах и журналах, а на каждой партийной сходке в установленном порядке обливали грязью. При этом особенно отличались не только партийные функционеры, имевшие весьма смутное представление об истинной литературе, но и собратья по перу – члены Союза писателей, занимавшие высокие чиновничьи посты и способные лишь на грязные дела, но не способные разглядеть в тумане социалистического реализма великую сермяжную правду жизни. Имена таких «писателей» сейчас почти никто не помнит, а их книги, красиво изданные многотысячными тиражами, но не востребованные, пылятся на полках городских и сельских библиотек.

За стремление поведать правду сущую Александра Твардовского не расстреляли, не посадили в тюрьму, не сослали, как это было сплошь и рядом в жестокую сталинскую эпоху, когда безвинных людей таким чудовищным зверским способом пытались перековать на орала. Его не отправили в психиатрическую больницу на принудительное якобы лечение за инакомыслие, как это широко практиковалось в эпоху развёрнутого социализма, чтобы здорового человека сделать больным, но продолжали целенаправленно и методично преследовать, обливать грязью и беспощадно травить. Бесконечные преследования и травля окончательно подорвали его здоровье. Умер Александр Твардовский на своей подмосковной даче в 1971 году. А через два года умер и его наставник Михаил Исаковский, который был старше своего любимого ученика на десять лет. Оба они похоронены на Новодевичьем кладбище на одном и том же участке. Они родились на одной и той же русской земле смоленской и упокоились в одной и той же земле в навеки родной для них стране.

Своим правдивым словом и делом Твардовский и Исаковский, русские талантливые богатыри-сказители, вышедшие из крестьянской среды и поднявшиеся до самых высоких писательских вершин, спасая отечество, прокладывали нелёгкий, но светлый путь из тёмного царства насилия и зла в царство свободы от всенародного порабощения.

Библиографические ссылки

Карпенков С.Х. Русский богатырь на троне. М.: ООО «Традиция», 2019. – 144 с.

Карпенков С.Х. Стратегия спасения. Из бездны большевизма к великой

России. М.: ООО «Традиция», 2018. – 416 с.

Карпенков С.Х. Незабытое прошлое. М.: Директ-Медиа, 2015. – 483 с.    

Карпенков С.Х. Воробьёвы кручи. М.: Директ-Медиа, 2015. – 443 с.

Карпенков С.Х. Экология: учебник  в 2-х кн. Кн. 1 – 431 с. Кн. 2 – 521 с. М.: Директ-Медиа, 2017.

Степан Харланович Карпенков

Русская Стратегия