Иван Андреевич Ласкин родился 1 ноября 1901 года в деревне Васильевка Белебеевского уезда Уфимской губернии в крестьянской семье, в младенческом возрасте потерял мать.

В 1912 году, когда ему было 11 лет, семья переезжает в уездный город Белебей, где Ивана определили в третий класс приходской школы, затем в городское начальное училище, но из-за недостатка средств (7 рублей платы за месяц были отцу и мачехе не по карману) учёбу пришлось оставить. Он был мальчиком-приказчиком в магазине, подсобным рабочим каменщика, мальчиком-писцом городской управы. С наступлением революции 18-летний паренёк в 1919 году пошёл добровольцем в красную воинскую часть, дислоцировавшуюся в Белебее, а в 1920 году он стал курсантом 3-ей Киевской курсантской бригады, участвовал в боях за Крым, пройдя с боями путь от Екатеринослава до Перекопа.

После окончания Гражданской войны в 1921 году 20-летний Ласкин — курсант 5-й Киевской военной школы, с 1923-го по 1931 год он командовал различными стрелковыми подразделениями 2-го стрелкового полка в Закавказье (город Манглиси), затем в 1933—1934 годах учился в Военной академии им. М. В. Фрунзе, после чего получил новое назначение — начальником штаба 132-го полка 44-й дивизии на Украине, где он прослужил год, был повышен в должности и звании. В 1937—1939 годах — полковник, офицер для особых поручений при командующем Киевским военным округом И. Ф. Федько (Киев), офицер для особых поручений при первом заместителе Наркома обороны СССР.

Чудом избежав репрессий, которым среди других видных военачальников того времени подвергся И. Ф. Федько, Иван Андреевич с 1939 по 1941 год был начальником штаба 15-й Сивашской мотодивизии (Молдавия).

Великую Отечественную войну встретил в Молдавии, попал в августе 1941 года в окружение под Уманью. Выходя из окружения, Ласкин вместе с двумя офицерами были задержаны немцами и допрошены немецким офицером. Через несколько часов пленникам удалось бежать. Ласкин с офицерами присоединились к одной из частей Красной армии. Зная о работе особых отделов, спутники договорились скрыть задержание и плен.

С 1 октября 1941 года — начальник штаба 172-й стрелковой дивизии, сформированной в Крыму (место формирования Симферополь), через 6 дней он стал командиром этой дивизии, которая вошла в состав 51-й армии. В составе Приморской армии 172-я стрелковая дивизия защищала Севастополь до последнего дня обороны.

После эвакуации с полуострова Херсонес Ласкин стал заместителем начальника штаба Юго-Восточного фронта, с 26 августа по 7 сентября 1942 года — начальником штаба 62-й армии, с 7 сентября 1942-го по 16 апреля 1943 года — начальником штаба 64-й армии, с 16 апреля по 15 мая 1943 года — начальником штаба 7-й гвардейской армии (командарм генерал М. С. Шумилов). Обе армии участвовали в обороне Сталинграда, заняв фронт протяжённостью 65 км. За умелое командование Ласкин неоднократно поощрялся командованием, 14 октября 1942 года ему было присвоено воинское звание генерал-майор.

В начале января 1943 года Сталинградский фронт, куда входила 64-я армия, окружил вражеские части в районе города, закончив операцию «Кольцо», а 31 января этого года Военный совет фронта поручил начальнику штаба генерал-майору Ласкину выехать в район боевых действий в качестве официального представителя советского командования и провести переговоры с гитлеровским командованием о прекращении военных действий со стороны немцев, их капитуляции, а также о сдаче в плен командующего 6-й армией Ф. Паулюса и его штаба. Ласкин так описывал встречу с фельдмаршалом в книге «На пути к перелому»:

…Мы сразу увидели Паулюса. Одетый в шинель, заложив назад руки, медленно шагал от двери в противоположную сторону. Я вошёл в комнату. Паулюс повернулся к двери и, увидев меня, остановился… Пятидесятитрёхлетний фельдмаршал был выше среднего роста, худощавый, пожалуй, излишне прямой, подтянутый, выхоленный.

Сейчас лицо его было бледно. Он смотрел на нас усталыми глазами.

Я назвал себя и объявил его пленником. Паулюс подошёл ко мне и, высоко подняв правую руку, на скверном русском языке произнёс:

— Фельдмаршал германской армии Паулюс сдаётся Красной Армии в плен.

Вместе с Паулюсом были пленены свыше 91 тысячи солдат и офицеров, 24 генерала.

О дальнейшей судьбе генерала Ласкина рассказывает журналист и историк Виктор Сергеевич ПРАВДЮК:

"В начале января 1944 года в столичной гостинице «Москва» органами государственной безопасности был арестован бывший начальник штаба Северо-Кавказского фронта, бывший начальник штаба 64-й армии в Сталинградском сражении (именно Ласкину «рапортовал» о сдаче в плен фельдмаршал Паулюс), бывший командир 172-й дивизии, герой обороны Севастополя генерал-лейтенант Иван Андреевич Ласкин. После расформирования Северо-Кавказского фронта генерал в Москве ожидал нового назначения.

Мы уже рассказывали о конфликте Ласкина с начальником Особого отдела Северо-Кавказского фронта генерал-майором Белкиным. Ласкин отказался писать наградные листы на Белкина и его героев-особистов, и «особый генерал» пообещал начальнику штаба, что тот его запомнит…

У Ласкина в биографии в тяжелейшем 41-м году был эпизод, который советским чекистам всегда можно было использовать для обвинения генерала. В Уманском котле Иван Андреевич на несколько дней попал в плен, потом бежал, вышел из окружения и продолжал доблестно воевать. Его 172-я дивизия была самой стойкой в обороне Севастополя, там ещё в звании полковника Ласкин был ранен, контужен и эвакуирован на Большую землю. Занимаясь историей обороны родного мне Севастополя, я долго не мог найти командира 172-й дивизии, который с начала 44-го года «куда-то пропал…». Помог мне Константин Михайлович Симонов, который сообщил, что генерал живёт в Минске, и с ним случилась какая-то непонятная история…

О своей дальнейшей судьбе Иван Андреевич Ласкин рассказал мне в 1974 году после записи телевизионной передачи на деревянном диванчике Витебского вокзала, когда я провожал его в Минск. Генерал сообщил мне, что после ночного ареста, чтобы подавить его волю, как полагалось у чекистов, его избили, обвинили в недоверии к работе органов государственной безопасности и заточили в одиночную камеру ровно на десять лет. Что характерно для Красной армии, боевые соратники Ивана Андреевича за эти десять лет так и не задали вопроса: что с ним? куда делся Ласкин после завершения фронтовых операций на Северном Кавказе? Ведь не винтик пропал безымянный, а генерал из советской военной элиты. Но такова была эта военная элита… Ни генерал Иван Петров, ни генерал Пётр Шумилов, у которых начальником штаба служил Ласкин, не говоря уже о многих других боевых соратниках, не вспомнили о нём. Такие выдержанные были советские люди. Конечно, не предъявляя обвинений, разгромили семью Ивана Андреевича, выгнали из квартиры, лишили средств существования. От голода умерла старшая дочь генерала Мария. Её похоронили на кладбище Донского монастыря. По трагической иронии судьбы через несколько лет рядом улёгся в землю доносчик и палач генерал Белкин…

Там же, на Витебском вокзале генерал Ласкин спросил у меня: «Как ты думаешь, что оказалось для меня самым страшным в десятилетнем заключении?» И сам ответил: не пытки, даже не то, что я не дошёл до победы над немцами, от которых натерпелся в первые два года войны. Самым страшным оказалось то, что я отстал за десять лет как человек, как военный профессионал, мне в одиночной камере не дали прочесть ни одной строчки.

В 1954 году генерал-лейтенант Иван Ласкин был освобождён, реабилитирован, ему вернули звание и награды. Не вернули только десять лет жизни, напрасно и бездарно потерянных в одиночной камере…"