КАППЕЛЬ НА МИТИНГЕ УРАЛЬСКИХ РАБОЧИХ

Наконец-то Волжскую группу у Уфы сменили уральские формирования. Частям Волжской группы пришлось еще долго продолжать свой путь походным порядком через горнопромышленные районы Урала. Чтобы пропустить части группы, штаб Каппеля (Волжской группа) остановился на заводе Аша-Балашовская. Горные рабочие этой местности были достаточно распропагандированы большевицкими агитаторами и в большинстве своей к проходившим войскам Волжской группы относились враждебно.

Контрразведка донесла Каппелю, что накануне ночью на митинге шахты N 2 рабочие постановили: чинить препятствия проходившим войскам, а определенной группе рабочих было поручено произвести покушение на самого генерала Каппеля. В эти дни рабочие беспрепятственно митинговали каждый по своим шахтам.

Каппель приказал коменданту штаба принять надлежащие меры, а сам, не предупредив никого, с одним добровольцем-проводником ночью отправился на митинг рабочих шахты N 2. Одетый в английскую куртку и кавалерийскую фуражку, от времени походившую на кепку, он прошел вместе с рабочими незаметно вперед. И когда кончил речь предыдущий оратор, Каппель попросил слова (этого я сам не видел и узнал потом из рассказов рабочих).

Председательствовавший рабочий разрешил, не обратив внимания на просившего (в шахте было довольно темно). Обратившись к толпе в 250-300 человек, Каппель заявил:

– Здесь вчера было постановлено чинить проходящим войскам препятствия и произвести нападение на меня. Я генерал Каппель и пришел поговорить с вами, как с русскими людьми…

Не успел он докончить эту фразу, как увидел, что чуть не вся толпа стала быстро разбегаться по темным проходам шахты. Остались очень немногие, возможно, из тех, которые не расслышали, или же сочувствующие белым войскам. С большим трудом Каппелю удалось успокоить оставшихся, убеждая их в том, что им нет оснований его бояться, как и он не побоялся прийти к ним без охраны. Понемногу рабочие стали возвращаться.

В кратких словах Каппель обрисовал, что такое большевизм и что он с собой принесет, закончив свою речь словами:

– Я хочу, чтобы Россия процветала наравне с другими передовыми странами. Я хочу, чтобы все фабрики и заводы работали, и рабочие имели бы вполне приличное существование.

Рабочие пришли в восторг от его слов и покрыли его речь громким "ура". Потом вынесли Каппеля из шахты на руках и провожали до штаба. Это мне подтвердил сам генерал Каппель.

Наутро я, прибыв в штаб по своим делам, увидел в коридоре делегацию от рабочих, которые говорили:

– Вот это – так генерал!

Делегация выразила Каппелю свою готовность оказывать содействие проходившим войскам. И части "Волжской группы" без всяких недоразумений и препятствий благополучно прошли тот уральский рабочий район.

&

В ТЫЛУ

Для отвода в тыл измотанных и замерзающих частей Волжской группы Сибирское правительство не только ничего не сделало, но даже об этом, надо полагать, и не подумало.

Уставшим, плохо одетым бойцам пришлось еще долгое время продвигаться походом вдоль линии железной дороги на восток. Свирепая стужа по временам сменялась жуткими метелями, заваливавшими дорогу глубоким снегом. Орудия приходилось проволакивать по двухаршинный глубоким сугробам. Идущее впереди орудие пропахивало глубокий коридор, что страшно выматывало коней. Следующим орудиям было легче.

И сейчас еще есть живые свидетели, которые хорошо помнят, какие в батарее были кони, но и эти слоны-великаны могли протянуть по снегу первое орудие не более одной версты, потом их заменяли следующие. Хотя за прошедшим орудием и нелегко идти, но все-таки возможно.

Сибирское же интендантство отпускало фураж по установленной норме овса, по-видимому, рассчитанной на сибирскую низкорослую лошадь – 8 фунтов в день на одного коня, а у меня в батарее один только коренной конь "Малютка" съедал за ночь по 30 фунтов. Придерживаясь сибирской нормы, я быстро потерял бы в уральских сугробах весь конский состав в пути.

На станции Корапачевой удалось явочным порядком достать несколько пустых вагонов и в них с трудом погрузить свои орудия. Оставив с ними надежный и толковый караул, мы пошли дальше, придерживаясь пути по льду замерзших рек, чтобы не топить коней в оврагах, предательски занесенных мягким и непролазным снегом.

Так шли мы по реке Сим, где у нас на Симском заводе была дневка. Это район был занят челябинскими военными формированиями. Среди этих формирований были уже беспорядки. Один полк покинул занятые им казармы и ушел восвояси. Другие соединения высказывались за то, чтобы не подчиняться начальникам. И пулеметная команда просто решила ударить по своим с тыла.

Каппелевским частям, которые сибиряки называли "учредиловцами", пришлось наводить порядки: пулеметная команда была предана военно-полевому суду и так далее. Эти обстоятельства показали, что подготовка резервов была в неумелых руках людей, не дающих себе отчета в происходящем. Ожидать чего-либо утешительного не приходилось.

Впоследствии, после некоторых переформирований на местах Сибирские части дрались с большевиками довольно стойко, что можно поставить в заслугу офицерам и вообще командному составу, который на месте сумел устранить многие недочеты и установить нужные взаимоотношения. Но это выполнило младшее офицерство.

Один пехотный поручик рассказывал, что когда он находился в окопах, к нему пришло пополнение мобилизованных солдат, и некоторые из них задавали ему следующие вопросы:

– Ну вот, господин поручик, царя убрали, царя нет. Стали большевики. Теперь мы воюем с ними. А когда их не будет, то что же и кто же тогда будет?

И поручик ничего не мог ответить, потому что и сам не знал, что будет…

В своем обращении адмирал А.В. Колчак упоминал об Учредительном собрании, но очень туманно. Действия же большинства войсковых частей носили монархический характер.

Несчастный, честнейший из честнейших, адмирал А.В. Колчак был игрушкой в руках интриганов вроде атамана Красильникова или Иванова-Ринова и других, творивших в тылу форменные бесчинства. У Верховного правителя не было силы с ними справиться. И это в то время, когда нужно было забыть интриги и личные интересы и приложить все усилия к единой цели, как это было у наших врагов!

Наши высшие начальники думали не о фронте, а больше о своих выгодах, не имея общей цели. И если хотели оздоровления России, то каждый только по-своему, как выгодней было для них. К этому можно прибавить множество формирований на бумаге. Для многих эти дутые формирования были своего рода защитой от посылки на фронт.

Кстати сказать, в самом Омске была сформирована отдельная бригада егерей, которые открыто называли себя московским гарнизоном, мечтая о Москве. Эта бригада егерей, составленная из добровольцев и выздоравливающих раненых и больных тех же добровольцев и кадровых солдат с офицерами, численностью в 5000 бойцов, брошенная вовремя на фронт борьбы, могла бы сыграть свою роль и перевесить чашу военного счастья…

При отходе от Омска зимой 1919 года она почти вся погибла, не дойдя до Красноярска. Эти егеря тоже не были обмундированы по-зимнему для походов по Сибири, да еще зимой.

ОТПРАВКА ЧАСТЕЙ ВОЛЖСКОЙ ГРУППЫ ПОД ЧЕЛЯБИНСК

Командованием Западной армии небольшие соединения частей Волжской группы были задержаны на фронте, несмотря на то, что сибиряки (командование) относились к ним с недоверием. Но каждый из власть имущих старался как бы временно прикомандировать к себе некоторые части "учредиловцев". Так, например, все команды бронепоездов Народной армии были прикомандированы к генералу Сукину.

Вскоре после Симского завода части Волжской группы начали грузиться в поезда на попутных станциях для следования на восток в район Кургана, на отдых и переформирование.

Верховный правитель адмирал Колчак вызвал Каппеля в ставку в Омск для личного доклада. Быстро растущая популярность и слава о беспримерных боях Каппеля сильно встревожила Омскую ставку. Адмирал Колчак понимал и ценил генерала Каппеля, но все же, благодаря некоторым наветам, боялся его возможных самостоятельных действий.

Потом инспектор артиллерии Верховного правителя генерал Виктор Николаевич Прибылович мне лично рассказывал, что доходившие слухи о деятельности Каппеля и его войск сильно тревожили окружение адмирала Колчака. Многие из них инстинктивно чувствовали, что Каппель – сила, которая может для них оказаться неблагоприятной. Поэтому перед приездом Каппеля в Омск они всеми силами старались восстановить против него адмирала Колчака. Особенно ярые из них открыто доказывали, что если Волжскую группу развернуть в корпус, то, возможно, Каппель поведет его не на большевиков, а на Омск, и прочее в том же духе, желая настроить Верховного правителя против "учредиловца".

Каппель прибыл в Омск и лично доложил Верховному правителю о своей работе на Волге и в Приуралье. Адмирал Колчак оценил надлежащим образом деятельность Каппеля и его волжан. После этого доклада адмирал поручил Каппелю формирование 3-го Волжского стрелкового корпуса. Большинство противников Каппеля притихло – однако лишь временно.

Я тоже приехал с Каппелем в Омск, и сам наблюдал, как после доклада Каппеля, произведшего благоприятное впечатление на адмирала Колчака, скоро начали осаждать вагон Каппеля разные окопавшиеся в тылу ловкачи. Они подобострастно просили Каппеля при случае замолвить за них словечко перед Верховным правителем.

Особенно униженно просил один командир формировавшегося кавалерийского полка, полковник О., после чего Каппель отказался его принимать. У этого командира был не только один штаб, как у многих омских "формирователей", но и полк, который был настолько недоформирован, что не мог выступить из района Омска. Но, чтобы застраховать себя вообще от выступлений на фронт, полковник О. умолял Каппеля рекомендовать Верховному правителю взять этот полк в личный конвой.

В.О. ВЫРЫПАЕВ