Совсем недавно, в эпоху партийного самовластия в многочисленных учебниках по отечественной истории и истории партии яркими радужными красками расписывалось торжественное шествие советского народа в «светлое будущее» – к победе коммунизма сначала в одной стране, а потом и во всём мире. А в начале шестидесятых годов прошлого века на первых страницах центральных и местных газет, в школьных и вузовских учебниках появилось сенсационное и в то же время лицемерное и лукавое заявление партийных «мудрецов»: «нынешнее поколение будет жить при коммунизме». Проходили годы, десятилетия, а «светлое будущее» удалялось всё дальше и дальше за горизонт человеческого бытия подобно миражу счастья, кажущемуся таким близким, но никогда не досягаемому. И такое фантастическое шествие по «единственно правильному» пути, начертанному «гениальными вождями» и усеянному не розами, а терниями, продолжалось долгие, мучительные десятилетия вплоть до полного падения партийного тоталитарного режима и развала «нерушимого» Советского Союза.
В наше время многим просвещённым людям стало понятно, что вымышленная история, написанная недалёкими борзописцами под «мудрым руководством» и неусыпным контролем «партийных вожаков» и преданных им служак, вовсе не наука с объективным, всесторонним анализом исторических событий, а некая пародия на отечественную историю. Причём пародия вымышленная и вовсе не смешная, а целенаправленная на принудительное одурманивание «тёмного» народа, шествующего «правильным путём», и особенно подрастающего поколения через многоступенчатую систему советского образования со строгой партийной ориентацией в якобы светлое будущее. Всё это прекрасно понимали многие здравомыслящие люди, когда учились в школе и в вузах по советским учебникам и гораздо позднее, когда появилась возможность знакомиться с архивными материалами, в том числе и с позорными списками лишенцев и расстрельными списками многочисленных жертв большевицкой диктатуры.
Изучая архивные документы, можно ответить на вопрос, как утверждалась диктатура большевиков после октябрьского переворота семнадцатого года, и как лишался трудовой народ власти. Уточняя, этот вопрос логичнее, целесообразнее можно сформулировать и по-другому: не как утверждалась, а как захватывалась власть большевиками и как такая нераздельная власть ими насаждалась и долгие десятилетия удерживалась? Такое уточнение, можно считать вполне обоснованным.
Анализируя множество архивных материалов, авторитетные историки, настоящие творцы современной нравственной истории, убедительно доказали: власть была захвачена большевицкими вожаками в результате государственного переворота, и ими же всеми мыслимыми и немыслимыми средствами насаждалось партийное диктаторское единовластие. Для удержания же власти, незаконно захваченной большевиками, была создана многочисленная вооружённая армия чекистов, а это означает, что большевицкая власть удерживалась силой, с применением оружия.
К настоящему времени очень много написано о захвате власти большевиками и о том, как она насаждалась и утверждалась под лживыми лукавыми лозунгами диктатуры пролетариата и власти народа. Сегодня многое известно и о том, как граждане на русской земле оказались отстранёнными от хоть какой-то, самой малой доли власти через хитроумный механизм лишения гражданских прав. С целью сокрытия своей власти от «тёмного» народа большевики с высокой трибуны громко и бесстыдно провозглашали так называемую народную власть, хотя она полностью и безраздельно принадлежала вовсе не народу, а большевицким вожакам-самозванцам. Якобы народная власть формально утверждалась «конституцией» через выборные органы-советы.
Под «народную власть» по воле большевицких диктаторов подводилась «законодательная» база, и таким образом узаконивалось беззаконие. Принятая конституция «законодательно» закрепляла нераздельную власть большевиков. Она якобы гарантировала демократические права гражданам, но далеко не всем. Конституционное ограничение гражданских прав, широко известное в народе как лишение прав, касалось в той или иной мере всех слоёв населения многонациональной России.
В чём же конкретно заключалось ограничение гражданских прав сразу после октябрьского переворота семнадцатого года? Речь идёт об ограничении избирательных прав, которое в большевицких документах официально представлялось как лишение избирательных прав.
В первой конституции Российской Федерации, принятой в 1918 году, статья 65 устанавливала ограничения избирательных прав граждан. Согласно этой статье, не избираются и не могут быть избранными:
а) лица, прибегающие к наёмному труду;
б) лица, живущие на нетрудовой доход, проценты с капитала, доходы с предприятий;
в) частные торговцы, торговые и коммерческие посредники;
г) монахи и духовные служители;
д) служащие и агенты бывшей полиции, особого корпуса жандармов и охранных отделений;
е) лица, признанные в установленном порядке душевно больными или умалишёнными, а равно лица, состоящие под опекой;
ж) лица, осуждённые за корыстные и порочащие преступления на срок, установленный законом или судебным приговором.
Вполне очевидно, что избирательных прав, а по сути, общечеловеческих прав не только избирать, но и быть избранными в советы, могли лишиться многие граждане, особенно те, которые были не угодны большевицким чиновникам, прикрывавшимся конституцией как фиговым листком при составлении чёрных списков граждан, лишённых прав. Такие унизительные и позорные списки составлялись местными партийцами без царя в голове на своё усмотрение, на свой вкус и в меру своего субъективного понимания закона: для них закон что дышло – куда повернул, туда и вышло. И делалось это грязное дело по отмашке сверху под «мудрым» руководством самых высоких партийных чиновников, восседавших на престоле власти в царских палатах древнего Кремля.
Как долго насаждалось ограничение гражданских прав? Сохранились ли ограничения избирательных прав граждан в конституции, принятой позднее? Ограничение гражданских прав растянулось на многие годы и десятилетия и печальным эхом прямо или косвенно отзывалось на самих лишённых прав и на их детях вплоть до падения коммунистического режима. В Конституции Российской Федерации, утверждённой в 1925 году, уточнялись категории граждан, лишённых избирательных прав. К ним, по-прежнему, относились земледельцы, применяемые наёмный труд; крестьяне, занимавшиеся наряду с земледелием, скупкой и перепродажей; лица, закабалявшие окружающее население путём предоставления в пользование имеющейся у них сельскохозяйственной техники. Все эти уточнения в большей степени касались преимущественно сельского населения, по численности во много раз превосходившее городское. А это означало, что через конституцию подводилась и расширялась «законодательная» база массовых и кровопролитных репрессий самого многочисленного крестьянского населения страны. При этом не снимались ограничения гражданских прав и со всех других слоёв населения.
Нетрудно догадаться, что конституционные ограничения коснулись великого множества граждан? Всех граждан, лишённых избирательных прав, в народе и в большевицких документах называли лишенцами. Согласно архивным данным, в 1927 году насчитывалось примерно три миллиона лишенцев, а через два года – на треть больше. В последующие годы число лишенцев неуклонно возрастало. С течением времени многие лишенцы сначала становились арестантами, а затем их расстреливали либо сажали в тюрьмы, либо ссылали. И к концу тридцатых годов такой чудовищный, трагический процесс лишения прав с неизбежным наказанием почти полностью завершился – подавляющее большинство безвинных жертв революции, или строительства «социализма» на крови, лишилось не только гражданских прав, но и свободы и даже жизни. Наказания за несовершенные «преступления» чаще всего производились без суда и следствия, но в большинстве случаев обязательно по отмашке большевицких и партийных вожаков. Иногда сфабрикованные уголовные дела протаскивались через «пролетарские» и «народные» суды, представлявшие собой большевицкие и партийные судилища, где балом правил отнюдь не закон гражданского права. При этом отвергалась совесть – высший нравственный закон, попирая который любой человек, теряет свое человекоподобие, превращаясь в живое существо, побеждённое дьяволом зла и ненависти.
Вполне понятно, что почти все лишенцы, ни в чём не повинные, были так или иначе наказаны: одни лишились жизни, другие свободы, оказавшись в тюрьмах и ссылках. Поэтому в дальнейшем не было крайней законодательной необходимости включать в обновлённую конституцию, зловещую статью о лишенцах.
Во что же выливалось лишение избирательных прав граждан до их расстрела, заключения в тюрьмы и ссылки, когда их не выгоняли из родного дома и не разлучали со своими семьями, когда они жили и работали рядом или вместе с другими, не лишенными гражданских прав? Ведь далеко не все, а, точнее, многие честные труженики не испытывали не только любви, но и уважения к самозваной большевицкой власти, прославившейся грабежами крестьян и арестами безвинных граждан и окончательно потерявшей доверие народа. И вряд ли избиратели, обманутые властью и надеждой, хотели ходить на выборы, чтобы показать своё совсем неуважительное, но истинное отношение к большевицким чиновникам. Наверняка, они не рвались к власти и не желали быть избранными, чтобы быть подальше от партийных вожаков, свободных от стыда и совести, быть подальше от греха и не отвлекаться от своего любимого дела. Это касалось всех порядочных и благочестивых граждан и в значительной степени здравомыслящих трудолюбивых крестьян, которые считали главным своим делом растить хлеб и собирать урожай, а не тратить зря, попусту своё драгоценное время на непонятных сходках, выборах и на заседаниях советов. Они прекрасно понимали, что власть принадлежит вовсе не советам, которые «выбирались» по отмашке партийных вожаков, и вовсе не народу, как это преподносили партийные бумагомаратели и горлопаны.
Если бы лишение гражданских прав относилось только к выборам в советы, то лишенцы мало что потеряли бы. На самом же деле лишенцы, находясь на «свободе», почти полностью теряли свободу, подвергаясь мыслимым и немыслимым преследованиям и гонениям. Лишенцы и их дети не могли получить высшее образование и, следовательно, не могли стать высококвалифицированными специалистами и продвигаться по служебной лестнице. Нередки были случаи, когда без всяких оснований детей лишенцев исключали из школы. Лишенцам не разрешалось занимать руководящие, ответственные должности на работе, быть заседателями и защитниками на суде, поручителями и опекунами. Они не имели право проживать в Москве и Ленинграде. Их выселяли из коммунальных квартир. Им запрещали возвращаться на прежние места жительства, на родину в свою семью после окончания срока заключения в тюрьме. Лишенцев и их сыновей не призывали в армию, а отправляли в тыловые ополчения, где использовалась дармовая рабочая сила на индустриальных ударных «стройках социализма». Многочисленные тыловые ополчения по своему режимному содержанию и обращению с ополченцами мало чем отличались от тюрем с колючей проволокой.
Всем лишенцам не выдавали продовольственные карточки и не начисляли пенсии. Им никто не имел право помогать и тем более защищать их. Если какая-либо помощь, защита или какое-либо маломальское содействие выявлялись, то все помогающие, защитники и содействующие сами сразу же попадали в списки лишенцев. Всё это свидетельствует о том, что лишенцы, отвергнутые якобы обществом, но по воле большевицких диктаторов, становились изгоями в своей стране, чужими на родной земле. И таких глубоко несчастных граждан, отверженных самозваной властью, было великое множество. Например, в некоторых районах Архангельской губернии число лишенцев достигало 50 процентов. В списки лишенцев попадали даже те, кто не по своей воле поверив льстивому лукавому лозунгу «Кто был ничем, тот встанет всем», сражался с оружием в руках на стороне красных, но не приглянулся местным большевицким чиновникам и их служакам.
Кто же на самом деле попадал в чёрные списки лишенцев, и за какие «провинности»? Дело доходило до умопомрачительного абсурда, когда партийные вершители судеб народных составляли списки, в которые заносились не только уважаемые и любимые народам опытные учителя и врачи, но и те, кто защищал своё отечество и демобилизовался из Русской армии, после октябрьского переворота названной белой. Полуграмотные составители списков по своему скудоумию не могли понять, что призывали в армию по обязанности, что далеко не всегда совпадало с волей призывника, от которого совсем не зависело, на чьей стороне воюет армия, и какие приказы он будет выполнять, находясь на службе после принятия присяги защищать отечество. И вовсе не его вина заключалась в том, что власть оказывалась в руках то красных, защищавших большевиков, то белых – защитников отечества.
Не менее удивительно и другое – очень часто лишенцами становились совсем бедные, даже нищие крестьяне, приходившие по собственной воле к своим соседям, чтобы помочь им в посевных работах либо при сборе урожая и получить за свой труд заработанный хлеб.
«Нередко, – отмечалось в докладных записках ОГПУ, – бедняцкие изберкомы лишали избирательных прав лиц, ни в коей степени не подлежащих лишению, и лишались лишь потому, что они не защищали интересов бедноты …
В селе Бобровки Самарской губернии сельизберком составил список лишенцев на 142 человека, а затем увеличил его до 198 без указания причины. В селе Спиридоновка лишено избирательных прав 400 человек, и мотивом лишения многих была политическая неблагонадёжность.
В Воронежской губернии в число лишенцев попал крестьянин-бедняк, поставлявший прошлым летом яйца местному кооперативу.
Хлопенечская местечковая избирательная комиссия Борисовского округа в Белоруссии лишила избирательных прав служащего кооператива, активного работника на селе за то, что он пять лет назад служил приказчиком в частной лавке.
Мишкинский изберком Донского округа лишил избирательных прав многих бедняков, торговавших во время голодовки мылом и дрожжами собственного производства. В Уманском округе имел место случай лишения избирательных прав бедняка, обменявшего свою корову, как скупщика».
В чёрные списки лишенцев попадали не только крестьяне и торговые работники, но и множество опытных высококвалифицированных специалистов: агрономов, учителей и врачей, – к которым с большим уважением и любовью относилось местное население. Так, в Самарской губернии были лишены избирательных прав 36 агрономов, а в Тамбовской – лишенцем стала учительница за то, что проживала в хате священника. Не спасло её от такой печальной, трагической участи и то, что её родной брат служил в Красной армии. В городе Самаре лишили избирательный прав опытного учителя, проработавшего в школе более шести лет, несмотря на то он был избран членом городского совета.
Лишенцами становились и другие вполне достойные люди, офицеры Русской армии, служившие в рядах Красной армии и получившие заслуженные боевые награды. Возмутительно и то, что в списки лишенцев сплошь и рядом заносились солдаты и офицеры запаса, никогда не воевавшие на стороне белых…
Даже известные русские учёные по злой воле обезумевших партийцев-диктаторов, не отличавшихся ни образованностью, ни просвещённостью, ни достойным воспитанием, оказывались лишними в своей стране. Так, выдающий русский учёный-химик, основоположник современной нефтехимии, генерал-лейтенант Русской императорской армии, академик Владимир Николаевич Ипатьев (1867–1952), входивший в высшие круги советской власти, оказался не нужным в своём отечестве. В 1930 году этот всемирно признанный учёный, спасаясь от большевицкой чумы, вынужден был покинуть родину и покинуть навсегда, а через шесть лет его лишили звания академика. Россия утратила талантливого учёного, автора многих фундаментальных трудов, изобретений и патентов, и неслучайно его вполне заслуженно ставили и ставят в один ряд с великими русскими учёными Ломоносовым и Менделеевым. Позднее, на склоне лет Владимир Ипатьев, проживший долгие годы на чужбине, с печалью и горечью вспоминал: «Мне нет жизни без России»…
Со знатной семьей Ипатьевых связана ещё одна история, отнюдь не славная, а трагическая. В доме, принадлежавшем Николаю Ипатьеву, младшему брату Владимира, русскому инженеру-строителю, содержался под стражей и был расстрелян вместе с семьёй последний Российский Император Николай Второй. В 2000 году Николай Второй и его семья были канонизированы Русской православной церковью как Царственные страстотерпцы. В том же году на месте, где располагался дом, было начато строительство Храма на Крови, и спустя три года состоялось его торжественное освящение…
Невосполнимую утрату понесла Россия вскоре после октябрьского переворота, когда, спасаясь от большевицких, внесудебных карателей, покинули родину навсегда выдающиеся русские инженеры: Игорь Иванович Сикорский (1889–1972), всемирно известный авиаконструктор, и Владимир Козьмич Зворыкин (1888–1982), изобретатель современного телевидения…
В многострадальной России, поверженной большевицкими силами зла и насилия, оказались лишними и другие не менее известные и достойные люди: философы, историки и экономисты, – в том числе Иван Александрович Ильин (1883–1954), выдающийся русский философ с мировым именем, доказавший пагубность и трагичность утопии «светлого будущего». Осенью 1922 года всех их отправили в вынужденную эмиграцию на пароходе, названным в их честь философским пароходом…
Многие крупные русские учёные разных отраслей науки, вне зависимости от их научных достижений и полученных учёных званий и заслуженных государственных наград, становились лишенцами-изгоями в своей стране. Не избежали такой трагической участи и экономисты, работавшие в советском правительстве – они без всяких оснований заносились в постыдные списки лишенцев и подвергались суровым гонениям и жестоким преследованиям. Не миновала сия горькая чаша известных русских экономистов: Николая Дмитриевича Кондратьева (1892–1938), автора новой экономической политики, и Александра Васильевича Чаянова (1888–1937), предлагавшего мирный путь решения крестьянского вопроса с учётом мирового опыта сельского хозяйства. Оба выдающихся учёных были расстреляны большевицкими палачами, чтобы они не мешали партийным диктаторам грабить, убивать и властвовать…
Со временем бандитское репрессивное колесо набирало обороты, и лишенцев становилось всё больше и больше. В некоторых губерниях к лишенцам относили каждого второго гражданина. Большинство лишенцев не избежали наказаний без суда и следствия: они в первую очередь попадали в другие списки – расстрельные, или списки заключённых и ссыльных, подписи на которые ставили налево и направо Сталин, Молотов и многие другие сатрапы-самозванцы.
К концу 1936 года почти все лишенцы лишились не только права избирать и быть избранными, не только своей работы и родного крова, но и свободы, находясь на поселениях и в тюрьмах. Многие же лишенцы к тому времени были лишены и жизни. Поэтому отпала необходимость в ограничении избирательных прав, предусмотренной конституцией. Многим здравомыслящим людям стало понятно и другое – лишать всех граждан сначала прав избирать, а потом свободы и даже жизни – задача безнравственная, безумная, чудовищная и во многих случаях преступная. С трудом верится, что при составлении текста следующей конституции под пристальным, неусыпным контролем Сталина, «гениального вождя, который всё мог» и в то же время гения зла и насилия, обошлись без статьи о лишенцах?
Конституция Российской Федерации, принятая в 1937 году, заменила Всероссийский съезд советов рабочих, крестьянских, красноармейских и казачьих депутатов и ВЦИК постоянным парламентом – Верховным советом, а местные советы рабочих и крестьянских депутатов постоянными органами – советами депутатов трудящихся. Со страниц этой конституции, позднее названной сталинской, действительно исчезла статья о лишенцах – предоставлялось избирательное право всем гражданам всех слоев населения без всяких ограничений.
Несмотря на такой смелый шаг к «демократии», во всех советских анкетах, заполняемых при поступлении на любую работу, вплоть до 1961 года оставался зловещий вопрос: «Лишались ли вы права голоса и за что?». Многие бывшие лишенцы не дожили до того времени, когда этот унизительный и безнравственный вопрос исчез из многочисленных биографических анкет. Одни из них были расстреляны, другие умерли в тюрьмах и на поселениях от холода и голода, а третьи погибли на фронте, защищая отчество. А для тех, кого репрессивное колесо лишь слегка или сильно примяло, но полностью не раздавило, чёрное пятно лишенца осталось на всю жизнь – печальное эхо лишения гражданских прав прямо или косвенно отзывалось ещё многие десятилетия для великого множества отверженных в своей стране и их многочисленных потомков…
Избирательная система власти, как бы она не называлась и под каким бы лозунгом, власти советов ли или демократии, не внедрялась в многоступенчатое управление обществом, теряет свою юридическую силу и своё предназначение, если на выборах используется так называемый административный ресурс, при котором не исключены многочисленные фальсификации и подлоги. Особенно опасно и противозаконно применение информационных технологий не по назначению, когда компьютер выдаёт не реальные результаты голосования, а запрограммированные в пользу заинтересованных лиц и обнародованные через средства массовой информации. Избранная таким «виртуальным» способом власть не отражает интересы и чаяния народа и, следовательно, не заслуживает его доверия.
Библиографические ссылки
Карпенков С.Х. Русский богатырь на троне. М.: ООО «Традиция», 2019. – 144 с.
Карпенков С.Х. Стратегия спасения. Из бездны большевизма к великой
России. М.: ООО «Традиция», 2018. – 416 с.
Карпенков С.Х. Незабытое прошлое. М.: Директ-Медиа, 2015. – 483 с.
Карпенков С.Х. Воробьёвы кручи. М.: Директ-Медиа, 2015. – 443 с.
Карпенков С.Х. Экология: учебник в 2-х кн. Кн. 1 – 431 с. Кн. 2 – 521 с. М.: Директ-Медиа, 2017.
Степан Харланович Карпенков
Русская Стратегия
|
