 Сегодня всё чаще возникают дискуссии о неактуальности для современного человека знаний церковнославянского языка, о необходимости переводов текстов Священного Писания и богослужебной литературы на современный русский язык. Нередко мы слышим, что учить церковнославянский скучно и бесполезно, что это мёртвый язык. Задаются вопросы, зачем в церкви молиться на церковнославянском языке, если есть русский? Ведь это «мешает» миссионерской деятельности и воцерковлению людей, «затуманивает» смыслы, заставляет тратить лишние умственные силы, ставит «ненужные преграды» между человеком и Богом...
Принесёт ли перевод на русский язык ожидаемую понятность текста? Является ли он «древним старцем», закрывающим путь познания, или живительным источником нашего национального языка, культуры, ментальности? Эти и многие другие вопросы стали сегодня камнем преткновения даже для многих православных.
Обратимся к истории создания церковнославянского языка. Посмотрим на карту Византийской империи 1000 года. В античные времена в южной части Балканского региона находилось царство Македония, которое было затем завоёвано Римской империей, а после её распада вошло в состав Византийской империи. В ходе Великого переселения народов, вызванного вторжением в Европу полчищ гуннов, в Македонию мигрировали многие южные славянские народности. Так постепенно уже к концу VIII века в районе города Солунь (сегодня он называется Салоники) и в соседних сельских областях Македонии сформировалась значительная славянская община. Солунь — город, в котором родились «просветители словенские» Кирилл и Мефодий.
Согласно одной из наиболее распространённых версий, равноапостольные братья по происхождению были греками. И поскольку они выросли в окружении славян, то хорошо владели и их языком. Благодаря этому Кирилл с помощью брата Мефодия и учеников смог составить славянскую азбуку, создать язык богослужения для всех славян.
Языковое древо славянских народов свидетельствует о тесном родстве трёх его ветвей — южной, западной и восточной. Единые языковые корни связывают сербов, болгар, поляков, чехов, русских, украинцев, белорусов. Каждый из этих народов имел свой разговорный, так как называемый «живой» язык для обыденного общения. Святые Кирилл и Мефодий распространили славянскую грамоту, и этот единый письменный язык был дан всем славянам, независимо от особенностей их разговорной речи. На Руси церковнославянский язык вошёл в употребление через письменность и книжность после Крещения в 988 году святым равноапостольным князем Владимиром. Церковнославянский язык стал основой культурно-исторической общности всего славянства.
Создавая новый язык на основе южнославянских диалектов, Кирилл и Мефодий сформировали грамматическую структуру церковнославянского языка — его внешнюю форму. Язык Гомера и Гесиода, Платона и Аристотеля, Архимеда и Пифагора, бывший родным для Кирилла и Мефодия, стал и источником, и некой «моделью», по которой выстраивалась «архитектура» церковнославянского.
К тому времени существовавшие славянские языки не имели необходимых слов для выражения христианских понятий, вероучительных истин, что препятствовало переводам Священного Писания, богослужебных текстов, святоотеческой литературы с греческого языка. Конечно же, большую часть лексики церковнославянского языка составили общеславянские слова. Но при этом многие из них получили новые христианские значения: вера, рай, смирение, клятва…
Также «учители словенские» выступили как настоящие «словотворцы». Часть греческих слов они ввели путём побуквенного воспроизведения — так называемой транслитерации. Эти слова усвоились через христианскую традицию, а теперь используются и в русском языке, например: алтарь, догмат, лампада, канон…
В сложных словах переводилась каждая часть. Получалась «калька», то есть перевод по составу: корни славянские, а состав и содержание греческие. Например: благоволение, благолепный, душепагубный, тщеславие, заповедь, промысел, целомудрие… Калькироваться могли и фразеологические обороты: житейское море, невечерний свет…
Просветители славянские по аналогии с греческим развили и особый синтаксис, которому свойственен обратный порядок слов, углублённость мысли, придающий слогу величавость, протяжённость, размеренность. Это связано с тем, что порядок слов большинства церковнославянских текстов определяется ритмической структурой и воспроизводит порядок слов греческого оригинала.
Сравните строй данного иромоса канона на русском языке: «Богородица, живой и неоскудевающий источник! Певцов Твоих, создавших (это) торжество, духовно утверди и в божественной Твоей славе удостой венцов славы». На русском языке следует прямой порядок слов.
Всё связанное с богослужением, с таинствами церкви всегда воспринималось как сакральное, посвящённое Богу. А в силу мистического отношения древних народов к слову и сам церковнославянский язык Богообщения стал восприниматься как язык сакральный, священный. На этом языке НЕ РАЗГОВАРИВАЛИ, и он изначально был исключительно книжным. Если вспомнить, насколько трудоёмким и высокохудожественным в древности был процесс создания книг, то и сами книги приравнивались к священным предметам.
Таким образом, церковнославянский язык, который вобрал в себя ценности христианского взгляда на мир, символы и значения, содержавшиеся в христианской литературе, приобщил славян к христианской культуре. Как единый богослужебный язык он принёс сплочённость славянскому миру, но особо расцвёл на русской почве. Русь восприняла церковнославянский язык и положила его основой древнерусской письменности различных жанров.
Постепенно на Руси сформировался особый «русский извод» церковнославянского языка.
До революции 1917 года церковнославянский язык изучался повсеместно в светских и духовных школах, в царских палатах и крестьянских избах, столетиями был языком народного просвещения, важной частью духовной и культурной жизни нашего народа.
Под сильным влиянием церковнославянского сформировался русский литературный язык. Налицо смысловое и стилистическое взаимодействие двух стихий языков, создающее переплетение русизмов и церковнославянизмов в неповторимый «орнамент» словесной красоты, в образное «убранство» русской национальной литературы.
Церковнославянизмы — это слова и формы, вошедшие в общее употребление из языка церковных книг. Они легли в основу русской классической литературы, обогатили литературный язык. Например: всемогущий, преддверие, сокровенный, добродетель, спасение, помощь, миролюбивый…
Фонетические, грамматические, словообразовательные, лексические славянизмы особенно присущи классической поэзии и прозе. Попытайтесь вычленить эти слова из стихотворения Ф. И. Тютчева:
«Нам не дано предугадать,
Как слово наше отзовётся, —
И нам сочувствие даётся,
Как нам даётся благодать…»
Наверняка вы уловили приставки пред- и со- в словах предугадать, сочувствие; суффикс -ств- в слове сочувствие; услышали корень -благ- в слове благодать.
Так всё-таки жив или мёртв церковнославянский язык? В науке мёртвыми считаются языки, которые запечатлены в памятниках письменности и используются преимущественно в учебных и научных целях, а не в бытовом общении между людьми; нет народа, который говорил бы на нём. Церковнославянский же ежедневно и ежечасно, точно так же, как и тысячу лет назад, звучит на храмовом и келейном богослужении, верующие люди творят молитву по-церковнославянски. Язык Русской Православной Церкви жизнеспособен, на нём создаются акафисты, каноны и молитвы, службы новопрославленным святым. Особенно много было прославлено новомучеников и исповедников веры Христовой, пострадавших в период послереволюционных гонений, на Архиерейском Соборе 2000 г.
Лексический состав церковнославянского языка развивается и пополняется новыми словами, в том числе заимствованиями из русского. Появляются и неологизмы, образованные от церковнославянских слов и по аналогии с древними (калькирование), например: сиропитатель, сопастырь, деннонощные, лжепоновители, светописание...
В России веками народ овладевал книжным знанием через изучение церковнославянской грамоты, чтение духовных книг. Из этого живоносного источника черпалась высокая образность, духовные смыслы, поэтические украшения речи. В наше непростое время, когда цельность мировосприятия утрачена, языковое пространство разрозненно, говорить снова и снова об исторической роли и значении церковнославянского языка для русского и других славянских народов совершенно необходимо. Церковнославянский язык — это фундамент нашего мировосприятия, духовности, культуры и традиций, основа национального самосознания и идентичности.
Так можно ли утверждать, что церковнославянский язык мёртв? Или он всё же живёт в слове, сохраняет духовные и нравственные традиции народа?
Кандидат филологических наук, доцент
Марина Вениаминовна Васильева
источник |
