В столице всего два частных домашних театра. Об одном из них, самом первом, «НикинДом», уже рассказывала «Реальная Россия»
А сегодня – речь о спектакле «ФАУСТ и ЕЛЕНА» в домашнем «ТЕАТРЕ ПОЭТА» Юрия Юрченко.
Итак, вслед за Еленой, Фаустом и Мефистофелем спешите в Колокольников переулок, между Сретенкой и Цветным бульваром. Но о чем рассказывать вначале? О театре? О том, кто его создал? О пьесе? О спектакле? Проще всего, конечно, следовать линейному ходу времени. Последовательно повествуя: что предшествовало, с чего началось и как развивалось. Но творческая воля прихотлива. Абсолютный произвол «частной инициативы» - вот что такое творческий жест, полет художественного воображения. По всем временам, событиям – бывшим и нафантазированным, по всем мирам – здешнему и нездешним, по глубинам всех душ – своей и чужих, реальных людей и сочиненных образов. А домашний «Театр Поэта», авторство пьесы и исполнение роли Фауста в спектакле связаны с актером и поэтом Юрием Юрченко. Так что начну не по порядку. А со спектакля.
Ночь в жилище чернокнижника, философа и поэта - доктора. Странное состояние его – на грани сна и яви, реальности и мечты. На грани рассвета. Беспорядок, в художественности которого – особый, высший смысл сочетания самых неожиданных предметов. Театральные фонари освещают стол. Сухие цветы. Свечи. Вазы, музыкальные инструменты. Странные головные уборы. Античные слепки. Высоко на подоконнике – гипсовый бюст Гомера. И о нем, и о временах и странах, каждой из которых соответствует какая-то вещь в этом кабинете, похожем и на веранду, и на мезонин… и на театральные подмостки! Вот тут и в это межеумочное, между ночью и утром, время, возникает «дух зла», посланник падших сил Мефистофель – в строгом вечернем костюме, внешнем символе устойчивости и порядка. И следом является Елена, воплощением вечной женственности; живая причина Троянской войны… любовь многих воинов – ненавидящая войну и кровь. Но теперь она дарована Поэту.
 Этот спектакль – своеобразная композиция сольных выходов, монологов, дуэтов, трио. (Режиссеры – А. Смирнов и И. Яцко.) Актеры – Юрий Юрченко – Фауст, Ирина Бразговка – Елена, Игорь Яцко – Мефистофель – не стремятся «поиграть» внешней типажностью, яркой характерностью, переходом из возраста в возраст, из одной ипостаси в другую. Для них главное – ритм и мелодика стиха и наполняющие его темперамент, страсть и скрытая пылкость чувства – и любовного, и дружеского. Во всем масштабе: от праха земного, пыли и грязи дорог – до небесных высот.
Где бы и перед какой публикой бы этот спектакль ни игрался, но от первой до последней минуты, от первого до последнего слова его воспринимают, едва ли не затаив дыхание. Потому что речь о высших восторгах и глубинных муках любви. О ревности, в которой нету смысла. О великодушии и прощении, которые только усиливают боль. О повседневной рутине, словно пеплом, укутывающей выгорающее чувство. Об изменах, которые не измены. О верности, которая не требует обладания. Об абсолюте боли и абсолюте восторга и счастья любви. Не важно – кто был причиной: Парис, Гектор, Деифоб… в разные времена и в разных странах Елена для своих мужчин была этим абсолютом чувства. А они – для неё. И неважно, какой страны и эпохи были красотки в обществе Поэта (ведь Мефистофель пронес Фауста по многим временам, городам и странам). Важна абсолютность чувства. Его праздничность. Победительность. Созидающее, вдохновляющее и творящее начало.
В камерном, разноуровневом пространстве Театра Поэта, с балконами, баллюстрадами, входами-выходами под лестницей или через балкон, с огромными окнами, перед актерами в этой постановке непростая задача. Движение ограничено в пространстве – но оно в полётности актерской речи. Скупой и точный жест. Горящий взгляд, мгновенно и вне слов рассказывающий о чувствах. И сложно интонированная речь. Игра голосовыми тембрами.
Эту романтическую драму в стихах - «Фауст и Елена», - Юрий Юрченко написал давно. Она была опубликована в журнале «Современная драматургия». А потом издана отдельной книжкой. Читалась в разных местах – и в клубах, и в театра- (и читал её и сам автор). И вот теперь уже года четыре спектакль по этой пьесе идет в «Театре Поэта».
Юрченко в знаменитом гётевском «Фаусте» оттолкнулся от одного, почти проходного момента: пресыщенный Фауст потребовал у Мефистофеля любви от самой карсивой женщины всех времен – Елены. Ну, и для Юрченко было важно, было главной для него характеристикой Фауста, что он – Поэт. И у Юрченко не чужд «виршеплетства» сам Мефистофель. Ведь он обладает мистической силой. Но и поэт Фауст в своем творчестве наделен этой мистической силой поэтизма. И поэтична во всех своих проявлениях чувственности, чувства и возвышенной любви Елена. Они соединились не случайно. Ибо мышление поэтическое – всегда мятежно. Ведь мятежно и настоящее сильное чувство.
Вообще-то – уж не знаю, приходило ли это в голову самому Юрию Юрченко – трио героев его пьесы в чем-то ассоциируется с другой «бродячей» троицей известных (и исходно фольклорных) персонажей: Неле, Тиль Уленшпигель… но только вместо воплощения земного, плотского, начала: Ламме Гудзака – у Юрченко выступает глашатай темного мира Мефистофель.
А сама «схема», очень жизненная, обрисована в пьесе точно. Женщина – центр этой компании ( вечная любовь, вступающая в противоречие с долгом… и все же не унижающая честность и честь. И двое «настоящих мужчин». Стойких, мятежных, сильных, умеющих великодушно прощать и верно дружить. Да, да. Оба спутника Елены у Юрченко таковы. Мефистофель – не дух зла здесь. А дух свободной и мятежной воли. Как и поэт Фауст. Для него 25 лет службы Фаусту – не обязаловка по договору, скрепленному заклятьем и кровью. А верная и в чем-то жертвенная, хотя и полная противоречий любовь к другу. Кровью скреплен не договор. Кровью скреплена дружба. И хотя Фауст капризен и вздорен порой, и несправедлив, но Мефистофель верен ему. И готов поднять мятеж против главного духа зла, у которого служит. Ради спасения и Фауста, и их любви с Еленой этот Мефистофель готов бунтовать и жертвовать собой.
И вот этот именно сюжет одухотворенно, с огромной самоотдачей разыгрывают актеры в спектакле «Фауст и Елена». Замечательны актеры в мужских ролях. И сам автор, Юрий Юрченко – сдержанный, вдумчивый, погруженный в себя, но взрывающийся синкопами страсти Фауст. И Игорь Яцко - ерничающий, забавляющийся игрой и превращениями, но вдруг открывающийся в проникновенности чувства Мефистофель. Но, конечно, не в обижу Яцко и Юрченко, центр, стержень действа – обольстительная, ломкая, то страдающая, то скучающая, но обретающая себя в любви к поэту, Елена в прекрасном исполнении Ирины Бразговки.
Еще одна особенность пьесы «Фауст и Елена». Это как бы череда стихотворений разных форм и размерности. Юрченко, который легко складывает поэтическую строку в любом типе стихосложения, не ограничивает себя в этой пьес каким-то одним размером, каким-то одним ритмом. И вот эти ритмические и размерные переходы внутри каждой роли, внутри каждого монолога и диалога, порой внутри одной реплики, - и составляют на самом деле развитие сюжета, передачу сути ситуации и переживаемого персонажем душевного состояния в конкретной ситуации. И, следовательно, в этой игре чередованием ритмов и стихотворных размеров - развитие характеров героев и перемены в отношениях между ними. Режиссеры уловили эту особенность пьесы – и и опытные актеры сумели передать ее в своем сценическом существовании.
Немного об авторе. Юрий Юрченко – актер и поэт. Сложная, яркая, необычная судьба. Жил в разных городах и странах – в том числе и во Франции. Словом, исходил-изъездил континент от Дальнего Востока до Западной Европы. Был корреспондентом французских изданий в мятежном Донбассе. Попал в плен к украинским военным. Там ему на допросах повредили ногу. И только его статус и шум, поднятый в прессе его женой-француженкой, помогли Юрию вырваться на свободу. Словом, персонаж авантюрного романа… Достойный героического экранного сюжета.
И вот часть своей квартиры недалеко от Сретенки Юрий Юрченко превратил в домашний «Театр Поэта». Углубив в этой части пол (квартира на первом этаже). Мини-зальчик имеет зрительный зал, балконы, лестница, оборудован световой аппаратурой. Напротив сценки – огромная старинная печь в белых изразцах. Арьер-стена сцены – замечательный фон: открытая старинная краснокирпичная кладка.
Здесь идут спектакли и проходят поэтические вечера. Здесь бывали и бывают известные общественные деятели, политики, представители всех художественных профессий – и россияне, и гости России из других стран.
А постановка «Фауст и Елена» в 2017 году, на VII Московском фестивале независимых театров «Московская обочина», была названа лучшим спектаклем. А Ирине Бразговке на том же фестивале, за исполнение роли Елены, был вручен специальный приз жюри «Восхищение».
Валерий Бегунов, театральный критик
источник |
