Как же большевицкие диктаторы, воинствующие безбожники, одержимые злым духом властолюбия и страшным недугом тщеславия, превращали великую крестьянскую Россию с богатой историей и богатейшими природными ресурсами в безбожное и нищее государство, поверженное сатанинскими силами зла? В таком виде и так открыто, без каких-либо опасений за свою свободу и даже жизнь этот животрепещущий вопрос совсем недавно, в эпоху партийного единовластия не ставился для широкого обсуждения в поисках исторической истины. Лишь в последние десятилетия он всё чаще задаётся и обсуждается, и на него пытаются ответить многие люди – и здравомыслящие, стремящиеся постигнуть историческую правду, и весьма недалёкие, живущие вчерашним днём и пытающиеся всеми силами повернуть историю вспять, чтобы безраздельно властвуя, оказаться впереди планеты всей, или в недавнем «светлом прошлом». Некоторые люди из вчерашних партийцев в силу своей ограниченности познавать окружающий мир не могут понять, что время по своей природе необратимо и что дерзкая попытка их предшественников, собратьев по нечестивым делам, создать безбожный рай на земле, где им жилось бы вольготно, никогда и ни при каких обстоятельствах больше не повторится…
До октябрьского переворота 1917 года подавляющее большинство населения России, более восьмидесяти процентов составляли крестьяне. Они пахали, сеяли и в поте лица добывали хлеб насущный, которого вполне хватало не только для внутреннего потребления, или полного обеспечения многодетных сельских и городских семей, но и для продажи за границу.
Однако такое внутреннее и внешнее благополучие Российского государства в то время вовсе не означало, что исключительно все крестьяне были довольны условиями своей нелегкой жизни. Не довольны были, прежде всего, крестьяне, работавшие, как и их предки многих поколений, на своих господ-помещиков, живших в праздности и утопавших в роскоши. Господа не торопились отпускать своих крестьян на волю, хотя и государство было заинтересовано в их освобождении. Некоторые из них не занимались, как подобает настоящему хозяину, ни хозяйственными, ни другими полезными делами и вовсе не проявляли какую-либо заботу об улучшении жизни своих крестьян, которых совсем недавно, до освобождения от крепостной зависимости, могли продать подобно скотине на базаре. Их бездеятельность, безволие и лень породили обломовщину, описанную подробно в романе «Обломов» известного русского писателя Ивана Гончарова, правдиво отразившего поместный, барский быт дореформенной России. Этот роман, задуманный до отмены крепостного права и опубликованный в 1859 году, способствовал в значительной мере его отмене через два года.
Обломовщиной – страшным недугом были поражены лишь немногие поместья, которые со временем, рано или поздно разорялись, доживая свой век. О беззаботной, праздной жизни помещиков много и подробно вплоть до мельчайших деталей их повседневного быта и семейных взаимоотношений, очень часто не соответствующих нравственному закону, написано с большим художественным мастерством в разных произведениях русских писателей девятнадцатого века, вышедших из дворянской среды и не всегда представлявших подлинных земных проблем русского народа. А некоторые писатели по-настоящему не знали, да не могли знать, кому же на Руси жилось хорошо, и как жили подневольные крестьяне вне их поместий, в которых царила праздность и были в моде любовные похождения, а слуги обслуживали, как могли, своего барина, всячески угождая ему…
Во время октябрьского переворота семнадцатого года и сразу после него каких-либо заметных, кардинальных изменений в сельской жизни, в отличие от городской, не наблюдалось – в деревнях и сёлах на бескрайних русских просторах продолжалась тихая, размеренная жизнь. Лишь немногие крестьяне, не желавшие добросовестно трудиться в поле и не усвоившие простое житейское правило, что грабить чужое не только грешно, но и преступно, шли с дубиной против помещиков, разоряли и грабили их поместья. Помещичьих земель с каждым годом становилось всё меньше и меньше без всяких революционных потрясений с человеческими жертвами. В то время их было не так уж и много – к началу большевицкого переворота всего лишь десятая часть всех сельскохозяйственных угодий европейской части России находилась во владении помещиков, а остальная земля на этой и на всех других российских территориях принадлежала крестьянам.
На бывших помещичьих и монастырских землях сразу после октябрьского переворота большевицкие властители, воплощая заманчивые идеи доморощенных «мудрецов», пытались построить безбожный рай, организовав коммуны, где всё наше, но ничего моего. Эти первые ласточки «светлого будущего» долго не задержались – они улетели ушедшее лето искать и остались навсегда в «светлом прошлом». В коммуны в исключительно редких случаях шли опытные, трудолюбивые крестьяне вместе со своими семьями и своим хозяйством. Туда охотно шли в основном пришлые люди: господские слуги, хорошо усвоившие, как угодить своему барину, но не пахавшие и не сеявшие; обедневшие землепашцы, оказавшиеся по тем или иным причинам на грани нищеты, и пришельцы из города, искавшие лучшей жизни вне родного дома. Все они по-настоящему не познали сельской жизни, не владели в совершенстве крестьянским хозяйством, для содержания которого надо многое знать и уметь, надо любить свою землю, чтобы она отзывалась обильным урожаем на их нелёгкий труд. Главная причина несостоятельности новоявленного сельского сообщества коммунаров заключалась в том, что они, по-настоящему не познав земного труда, не желали и не стремились добросовестно трудиться, чтобы пожинать плоды своего, а не чужого труда. Поэтому сельские коммуны, не успев организоваться, совсем скоро стали распадаться и к началу принудительной, насильственной коллективизации и бандитского раскулачивания почти все развалились, а в поселениях бывших коммунаров всё чаще появлялись неухоженные, запущенные дворы, заваленные хламом, и хаты с дырявыми соломенными крышами, открытые всем ветрам.
В отличие от деревень и сёл, во многих городах, особенно крупных, накануне и после октябрьского переворота спокойствие было нарушено – их охватило неукротимое пламя революционного безумия. Укротить такое разбушевавшееся пламя не смогли ни действовавшая власть, ни временное правительство. Не смогли его укротить и большевики-самозванцы без царя в голове, совершившие преступный вооруженный переворот и захватившие власть. Все центральные улицы и площади больших и малых городов были переполнены бурлящим, взбунтовавшимся народом. Было парализовано кустарное производство, останавливались фабрики и заводы, а рабочие, потерявшие работу, выходили на улицу. В шумной городской толпе большевицкие самозванцы, в том числе и Владимир Ульянов (Ленин), Лейба Бронштейн (Троцкий) и их сатрапы, метившие в наполеоны, орали во всё горло, обещая народу мир, а рабочим власть под лукавым лицемерными лозунгами свободы и диктатуры пролетариата. В то же время в деревнях и сёлах никто не выходил на улицу, никто не орал и никто не рвался к власти и даже не помышлял о ней, а все по-прежнему выходили в поле и добросовестно занимались своим любимым делом. Трудолюбивые крестьяне-землепашцы твёрдо знали, что ни уличная бурлящая толпа возмущённого народа, ни «пламенные революционеры», призывавшие разрушать старый мир до основания, не прокормят взбунтовавшийся и проголодавшийся народ и не спасут его от голодной и мучительной смерти…
Во многих крестьянских семьях, вне зависимости от материального достатка родителей, дети учились в церковно-приходских школах. Они владели простейшей грамотой, умели читать и писать, знали заповеди Божии и старались не совершать греховных деяний, за которые было бы стыдно им и их родителям. В то же время «прогрессивные», а по сути, утопические произведения Чернышевского, Герцена и других авторов-вольнодумцев, запретные газеты, напечатанные за границей и призывавшие Русь к топору, чтобы свергнуть существующую власть, повзрослевшие крестьянские дети, как и их благоразумные родители, не читали, дабы не тратить на такое пагубное чтение своё драгоценное время. О революционной смуте, захлестнувшей города России, особенно крупные, они узнавали от своих родственников, спасавшихся от голода и приехавших в деревню либо село к своим родителям или к братьям и сёстрам из города, где воцарились беспорядки и разруха. Узнавали они и от солдат, вернувшихся домой из фронта, где их «просвещали» засланные радикально и воинственно настроенные казачки-агенты, разносившие листовки с призывами идти с оружием в руках против существующей власти, которую винили во всех грехах. Иногда в деревни наведывались и другие большевицкие казачки с обострённым чувством справедливости и овеянные романтикой революционного дурмана. Поверив печатному слову, они раздавали газеты «Искра» и листовки с соблазнительными, но лукавыми призывами бороться за свободу, равенство и братство. По своей наивности отрицая Слово, которое было в начале и которое призывало и призывает не бороться, а любить ближнего своего как самого себя, такие казачки не могли понять, что не всякому слову можно верить. По своей дремучести и непросвещённости они не могли осознать, что нельзя верить лукавому слову, напечатанному в газете даже большими красивыми буквами и направленному не на спасение человека от духовного падения, а на растление его души.
Как же сложилась дальнейшая судьба засылаемых в деревню заблудших, обманутых властью и надеждой, пламенных революционеров-романтиков, продавших душу дьяволу? Судьба их складывалась по-разному, но, как правило, в большинстве случаев трагически. Лишь немногим из них удалось пробиться на вершину самозваной власти и занять высокие чиновничьи посты. Удовлетворяя свои неограниченные потребности, как при коммунизме, и пользуясь всеми земными благами, большевицкие и партийные вожаки, оказавшиеся у горнила власти, жили в роскошных квартирах с видом на Кремль либо в незатейливых по архитектуре дворцах с видом на всю златоглавую Москву. Всех самозваных господ обслуживали по высшему разряду – в их распоряжении были служебные машины, загородные дачи, специальные поликлиники и больницы, закрытые от народа магазины и распределители, где можно было приобрести всё, что душа пожелает. Многие из них, обласканные властью, доживали до глубокой старости. Пламенные, но не воинствующие революционеры, по своей молодости и наивности, поверившие в «светлое будущее», были выброшены за борт красного большевицкого корабля, плывшего по волнам неспокойного моря, побагровевшего от пролитой крови миллионов безвинных людей. Одни из выброшенных были расстреляны без суда и следствия по отмашке бывших своих единоверцев в коммунизм, другие же прибились к чужому берегу, где нашли себе приют. Остальные же лишённые свободы, томились в тюрьмах и ссылках, испытав на себе все прелести внедрённого в жизнь социализма, ради которого они готовы были бороться, не жалея живота своего, до победы революции не только в отдельно взятой стране, но и во всём мире.
Как правило, матёрые большевицкие диктаторы, облюбовавшие роскошные княжеские дворцы и одурманенные властью, неограниченной никем и ничем, засылали своих «просвещённых» натасканных агентов для якобы передачи власти крестьянам на местах, в деревнях и сёлах. Как же это осуществлялось в реальной жизни?
Приехавшие большевицкие агитаторы, поднаторевшие революционным словоблудием в марксистских кружках, собирали крестьян из ближайших, смежных деревень и сёл и рассказывали им красивые байки про счастливую жизнь при новой власти, которая в деревне должна принадлежать непременно и только крестьянам, и обещали раздать им помещичьи земли. Иногда среди собравшихся крестьян находились смелые и смышлёные слушатели, не верившие лукавым обещаниям и красивым словам, и во всеуслышание заявлявшие, что им и так живётся хорошо, и никакая другая власть им не нужна. На следующий же день в их хаты по бандитски вламывались незваные гости – служаки-чекисты с винтовкой, и под покровом ночи увозили с собой первые крестьянские жертвы кровавой революции, многие из которых так и не вернулись домой. Об их трагической судьбе сохранились лишь скудные сведения в архивных документах, находившихся долгие десятилетия под грифом строжайшей секретности, – большинство арестованных безвинных крестьян было расстреляно без суда и следствия…
Насколько часто совершался такой ужасный большевицкий самосуд над мирными безвинными крестьянами, которые никогда не стремились ни к власти, ни к славе? Подобные случаи жестокого самосуда над крестьянами были большой редкостью и во время октябрьского переворота, и в течение непродолжительного времени после него. Массовые беспощадные аресты, расстрелы, лишения свободы и ссылки начались гораздо позднее, сначала при грабительской продразвёрстке, а затем и при насильственной коллективизации и раскулачивании, когда совершалось чудовищное бандитское нашествие вооружённых большевицких служак, поверженных в ярость и безумие, на мирных трудолюбивых крестьян.
Сразу же после большевицкого переворота русская деревня продолжала жить прежней размеренной жизнью, и главной заботой всех крестьян было вовремя вспахать поле и посеять, а потом вовремя собрать выращенный урожай. И все крестьяне от мала до велика молили Бога, чтобы родила земля и приносила богатый урожай. И большинство их, как и их предки, искренне верили в Бога, нуждались в Нём и надеялись на Него. Однако они пока не знали, что большевики-безбожники во всеуслышание объявили войну православию, которая в городах уже началась и которая в скором будущем коснётся каждой деревни, каждого села и каждого дома, когда на глазах у верующих большевицкие бандиты разоряли церкви и храмы.
Русским крестьянам не ведомо было, что где-то далеко на Западе уже провозглашена новая «религия» – коммунистическая революция, и в неё стали вольно или невольно верить некоторые непросвещённые и заблудшие люди, думая, что на самом деле можно построить рай на земле без веры в Бога. Творцами безбожной «религии» были западные философы-вольнодумцы, отрицавшие духовно-нравственное начало человеческие бытия. Их утопии, безобидные на первый взгляд, послужили идейной почвой для разрушительного еврейского марксизма, основанного на насилии, вражде и непримиримой классовой борьбе.
Из всемирной истории известно, что предлагались и другие безумные идеи перестроить мир путём насилия, когда классовая борьба считалась второстепенной. Одну из таких умопомрачительных, разрушительных идей выдвигал Моисей Гесс, учитель Мардохея Леви (Карла Маркса). Он считал первостепенной вовсе не классовую, а расовую борьбу до победного конца, в которой десятки миллионов будут замучены и уничтожены. В своей социалистической «религии» он пытался скрестить сионизм и коммунистическую революцию.
Многие воинствующие революционеры по-своему представляли расовую борьбу. Среди них, конечно же, выделялся оригинальностью Ленин, доморощенный демон революции: «Пусть девяносто процентов русского народа погибнет, лишь бы десять процентов дожили до мировой революции».
О какой-то особой оригинальности Ленина, «гениального вождя» вряд ли можно вполне определённо говорить, если сравнить его высказывание с бесовским предсказанием Гесса о десятках миллионов жертв коммунистической революции. Главный вопрос заключается не столько в первенстве безумных идей и преступных намерений, а совершенно в другом. Почему же «вождь мирового пролетариата», выросший на русской земле, ненавидел так русский народ, вскормивший его и созданную им коммунистическую партию, в которой, по его убеждению, «на сто человек порядочных – девяносто негодяев»?
Из такого твёрдого ленинского, «единственно верного» убеждения, проверенного кровавой практикой на русской земле, невольно напрашивается следующий вывод. Вследствие насильственного государственного переворота вся нераздельная власть оказалась в руках партии негодяев, хотя неукротимое пламя революции из искры ненависти и вражды раздували не только отъявленные негодяи, метившие в наполеоны, но и в большинстве своём романтики, овеянные коммунистическим дурманом. Романтики по своей наивности и непросвещённости искренне верили в «светлое будущее», некое торжество справедливости, вовсе не помышляя путём кровопролития пробиться к власти.
Напрашивается и другой вопрос, зачем же на русской земле Ленин организовал партию негодяев, среди которых самыми отъявленными были вовсе не русские, захватившие власть и превратившие великую и могущественную Россию в «государство» самозванцев, не способное защитить общечеловеческие права граждан? На эти и многие другие вполне понятные вопросы в течение многих десятилетий не было разумных и убедительных ответов…
Яростные призывы воинствующих большевиков во главе с Лениным перестроить мир под знаменем еврейского марксизма не привели бы к такой страшной национальной катастрофе на русской земле с многомиллионными жертвами и не нанесли бы большого вреда всему русскому народу, если бы они оставались в горячих головах неуёмных бунтарей, жаждущих крови. Самозваные и невежественные бунтари, поражённые демоном властолюбия, стремились любыми, даже безнравственными и преступными средствами, включая жестокое насилие и массовое кровопролитие, свергнуть законную власть и прибрать её в свои нечистые руки, обагрённые кровью. Не только утопизм еврейского марксизма, но и его пагубность проявились со всей разрушительной силой при его превращении в практический ленинизм, приведший к величайшей в мире чудовищной трагедии русского и братского народов.
Практический ленинизм, выросший в недрах в недрах еврейского марксизма, захлестнувший русскую землю, заключался не только в широкой безнравственной пропаганде классовой борьбы, но и в доведении её через массовый жестокий террор до физического уничтожения великого множества безвинных людей и целых социальных групп населения либо лишения их свободы. Иначе говоря, безумный ленинизм вылился в ужасный кровопролитный эксперимент, который не был проверен сначала на себе его обезумевшими зачинщиками и злодеями. Прежде чем проводить какой-то эксперимент над человеком, его обязательно проверяют на животных, и об этом знает всякий здравомыслящий, благочестивый экспериментатор, которому ведома и другая прописная истина: любое кровопролитие, любое убийство – это нарушение заповеди Божией «Не убей!» и, в то же время, убийство – это преступление, за которое должно следовать неизбежное наказание. «Пламенные революционеры» во главе с Лениным этот двойственный запрет, нравственный и правовой, преодолели оригинально, по-своему, «единственно правильно, потому что верно», совершив кровавый поход на православную церковь и узаконив беззаконие, при котором преступление не только всячески поощрялось, но и считалось подвигом. И к такому подвигу, хотя и безнравственному и безумному, стремились некоторые отъявленные и радикальные активисты, подогретые революционным безумием.
Оголтелые революционеры-ленинцы, составлявшие ничтожное меньшинство, но назвавшие себя большевиками, бросили все свои нечистые сатанинские силы на повсеместное уничтожение духовных основ общества: совести, чести, милосердия и сострадания, – спасавших человека от пагубных злодеяний и греховных падений во все времена от начала сотворения мира. Под «мудрым» руководством Ленина, названного позднее его сатрапами «самым человечным человеком», основной удар был направлен на божественное присутствие в обществе:
– на личность как венец Божьего творения,
– на православную церковь как соборное единство в Боге свободных,
– на духовенство,
– на православную религию как духовную связь человека с Творцом.
Многие документальные сведения о бандитском нашествии на Русскую православную церковь содержатся в книге Игоря Володского «Истоки зла», в которой аргументировано и доказательно вскрывается сатанинская сущность революции и коммунизма. Эта книга нацелена не на разрушение современного мира, а на консолидацию русского и братского народов во избежание очередной революционной, кровопролитной смуты.
Воинствующие большевики поставили безумную и безнравственную задачу – раз и навсегда лишить русское общество спасительной духовной силы, и в этом они преуспели – беспощадная расправа над православной церковью по своей жестокости превзошла гонения на веру и верующих первые века от Рождества Христова. Богоборчество было одной из самых разрушительных и пагубных стратегий большевицкой диктатуры.
Ленин, демон революции, одурманенный властью, провозгласил лозунг: «Церкви и тюрьмы сравняем с землей!». Этот безумный лозунг, как и многие его призывы, произносимые нераздельной, картавой речью перед шумной бурлящей толпой народной, оказался лукавым: церкви по бандитски грабили и беспощадно разрушали, а тюрьмы не сравняли с землёй, а строили всё новые и новые везде и всюду. И вся русская земля от края до края была опутана колючей проволокой. Тюрьмы же стремительно пополняли их не только верующими и благочестивыми узниками, но и множеством других безвинных «контрреволюционеров» и «врагов народа», включая многочисленных крестьян, добывавших хлеб насущный.
Считая Русскую православную церковь своим главным врагом, Ленин принял одно из своих первых решений, направленных против церкви, которую он собирался сравнять с землёй. Именно таким безбожным и нечестивым путём он поднимался на самую высокую вершину власти, оказавшейся Голгофой не только для него, но для многих миллионов безвинных русских людей. Сравнять с землёй церкви немедленно ему не удалось, но после октябрьского переворота были сразу же изъяты монастырские и церковные земли. Однако и этого оказалось мало, и «гениальный вождь» пролетариата распорядился «провести беспощадный массовый террор против … попов». По его же личной инициативе был запрещён Поместный собор Русской православной церкви.
Священнослужители подвергались повальным арестам без суда и следствия, жестоким пыткам, истязаниям и расстрелам, которые иногда совершались прямо на глазах у верующих. Над духовенством, кроме того, организовывались позорные большевицкие судилища, выносившие по отмашке сверху «справедливые» решения на основании узаконенного беззакония. Не менее страшные и жестокие испытания выпали на горькую долю русских крестьян, составлявшие подавляющие большинство населения России.
В кровопролитной борьбе с религией и великим множеством «врагов народа» принимали непосредственное активное участие не только большевицкие служаки во главе с Лениным, но и его «верные соратники», «пламенные революционеры», а по сути, сатрапы и соучастники самых жестоких злодеяний: Свердлов (Гаухман), Сталин (Джугашвили), Троцкий (Бронштейн), Зиновьев (Алфельбаум), Каменев (Розенфельд), Дзержинский (Руфинов), Володарский (Коган), Ярославский (Губельман) и многие другие зачинщики и исполнители кровавых преступлений, совершённых против русского и братских народов.
Полная правовая и нравственная оценка таким злодеяниям и преступлениям до сих пор не дана на государственном уровне, хотя после падения коммунистического режима сделан первый важный шаг – многие миллионы безвинных жертв революции и большевицкой диктатуры реабилитированы, что подтверждает их невиновность и вину совершивших преступления. И чем быстрее будут сделаны следующие не менее важные шаги, тем быстрее современная Россия обретёт истинное лицо правового, цивилизованного государства, в котором ничто не забыто в угоду власти.
Библиографические ссылки
Карпенков С.Х. Русский богатырь на троне. М.: ООО «Традиция», 2019. – 144 с.
Карпенков С.Х. Стратегия спасения. Из бездны большевизма к великой
России. М.: ООО «Традиция», 2018. – 416 с.
Карпенков С.Х. Незабытое прошлое. М.: Директ-Медиа, 2015. – 483 с.
Карпенков С.Х. Воробьёвы кручи. М.: Директ-Медиа, 2015. – 443 с.
Карпенков С.Х. Экология: учебник в 2-х кн. Кн. 1 – 431 с. Кн. 2 – 521 с. М.: Директ-Медиа, 2017.
Степан Харланович Карпенков
Русская Стратегия
|
