1 сентября 1939 года, в пятницу, в 4 часа 45 минут началась германо-польская война. На закате своей политической карьеры Гитлер так скажет об этом дне: «Всё, что начинается в пятницу, обречено на провал». Виноватой окажется пятница…
Ночью германскими спецслужбами была организована провокация на радиостанции в пограничном немецком городе Глейвице. На радиостанцию напали переодетые в польскую форму немецкие уголовники, которые все были убиты представителями германской тайной полицией. Этот эпизод был довольно быстро забыт, возмущение было погашено преступным масштабом дальнейшего хода войны…. В первые 48 часов война была локальной и выглядела как пограничный конфликт из-за провокационно проведённых мировым сообществом границ после несправедливого по отношению к Германии Версальского договора. Когда берёшь в руки европейскую карту с лоскутными произвольно проведёнными границами после Первой мировой войны, понимаешь, что в этих границах был запрятан источник многих будущих конфликтов: мировая закулиса готовила плацдармы для дальнейшего передела и нагнетанию враждебной атмосферы в Европе…
Можно ли было тогда избежать пожара Второй мировой войны?
В первые дни сентября ещё была возможность избежать глобального конфликта. Судьба Польши не особенно волновала союзников – Великобританию и Францию. Объявив войну Германии, они сделали уступку общественному мнению своих стран. Анализируя готовность правительств великих держав оказать реальную помощь полякам, надо обратить внимание на заметный разрыв между общественным мнением и правительствами Англии и Франции. Общественное мнение нередко живёт в обстановке неких устаревших взглядов и ценностей по принципу «эта точка зрения победила, потому что она отмерла», вот один из законов общественного развития. В сентябре 1939 года английское и французское общество всё ещё существовало в обстановке победной эйфории 1918 года, требуя нового марша на Берлин. А правительства этих стран понимали, насколько это рискованно, и не желали этого. Великобритания и Франция по-настоящему на Западном фронте войну не вели, и об этом нам придётся ещё не раз вспоминать… Но у Германии было ещё и невиданное доселе секретное оружие, о котором её противники не знали…
Ещё 25 августа с визитом вежливости в гавань вольного города Данцига пришёл немецкий линкор «Шлезвиг Гольдштейн». Устаревший линкор постройки 1908 года был тепло встречен жителями Данцига.
1 сентября выстрелами из орудия главного калибра линкора «Шлезвиг Гольдштейн» по небольшой польской крепости на полуострове Вестерплятте, закрывавшей морской вход в порт Данцига, началось нападение Германии на Польшу. Польский гарнизон насчитывал всего 182 защитника. До 7 сентября поляки мужественно и умело отбивали по несколько атак в день, выдержали и бомбардировки фронтовых бомбардировщиков поддержки пехоты Юнкерс-87. Гарнизон Вестерплятте сдался, нанеся немцам большие потери. Это был один из немногих эпизодов, который не стыдно было вспомнить польским военным.
Польская армия ввязалась во встречные сражения с более сильным противником, надеясь сдержать Вермахт до получения реальной помощи от Англии и Франции. Никакой помощи Польша не получила, а при положении польских войск в линию, при желании удержать всё и ничего не отдавать, не жертвовать пространством ради плотности оборонительных порядков полный крах наступил довольно быстро.
Первый этап войны закончился 8 сентября. Немецкая группа армий «Север», наступая вдоль Балтийского моря, из Померании и Восточной Пруссии в течение нескольких дней установили локтевую связь с группой «Юг», которая наступала на Варшаву с двух оперативных направлений двумя соединениями с целью окружить польскую столицу. Польские дивизии, прикрывавшие границу, были повсюду разбиты, окружены или беспорядочно откатывались на восток. Началась массовая сдача польских войск в плен и ликвидация крупных и мелких котлов.     
Уже 6 сентября польское правительство бежало из Варшавы. Пока германские войска проводили в жизнь на полях Польши свои оперативные планы посмотрим, как реагировал мир на вторжение Германии в Польшу.
Советский Союз приближение германских войск к собственным границам приветствовал, надеясь на крепость договора с Германией, большевицкая верхушка была воодушевлена тем, что Великобритания и Франция объявили войну Германии. Молотову, Жданову и компании сталинских клевретов казалось, что сбываются прогнозы о большой войне и, значит, согласно ещё ленинским идеям, социализиция Европы не за горами. Сталин выжидал своего часа, чтобы в соответствии с секретным советско-германским протоколом захватить предназначенные ему восточные области Польши. Сегодня рано, завтра поздно – это мы уже слышали в большевицкой истории. К тому же на Халхин-Голе всё ещё продолжались бои с японцами и было неясно, какие тенденции имеет этот вооружённый конфликт в Монголии. К расширению или к затуханию. Учитывать приходилось Москве и заявление японского министерства иностранных дел о нейтралитете Японии в европейском конфликте. В Кремле могли резонно полагать, что Япония готовится к войне с Советским Союзом.
Соединённые Штаты Америки 5 сентября, в тот же день, что и Япония, заявили о своём нейтралитете. Президент Рузвельт и правительство хотели бы помочь Великобритании, но общественное мнение «не созрело» и было решительно настроено против участия в войнах. Поскольку в 1940 году Америке предстояли очередные выборы президента, с воинственностью правящему сословию приходилось повременить.
2 сентября после каникул на своё заседание собрался парламент Великобритании. Никогда ещё в нём не было столь бурного единения против собственного правительства. После этой вулканической вспышки стало ясно, что политике умиротворения пришёл весьма неожиданный конец. Умиротворяли, умиротворяли, а теперь сразу приходится воевать. Хорошо вооружённый бастион в центре Европы – Чехословакию - отдали без единого выстрела, а в борьбе за отдалённую Польшу решили ввязаться в большую войну, к тому же получив Германию в союзе с Советской Россией.
Франция слепо следовала в русле британской политики, воевать не желала, но и проглотить безмолвно очередную гитлеровскую экспансию не смогла.
3 сентября Великобритания, Франция, Австралия, Индия и Новая Зеландия объявили о состоянии войны с Германией. В этот же день Гитлер со своей ставкой переезжает в маленький городок Сопот, а первым лордом британского Адмиралтейства назначается Уинстон Черчилль. И немедленно на второй день после этого назначения британский флот демонстративно выходит в море. Никаких боевых целей этот поход не преследовал: попугать немцев, самим избавиться от страха и сжечь побольше горючего. Горючее-то сожгли, а вот испуга у немцев не наблюдалось.
Результативней был налёт 25 британских бомбардировщиков на германский порт Вильгельмсхафен. 7 английских самолётов были сбиты зенитной артиллерией, особых повреждений в порту не оказалось, но этот налёт дал Геббельсу повод заявить о варварских методах ведения войны англичанами. Настоящее безжалостное варварство с обеих воюющих сторон было ещё впереди.
7 сентября французская армия перешла в наступление в Сааре. Против французов почти не было немецких войск, а те, что были, не принимая сражения, отступили. Захватив с десяток деревень и вызвав поток гордости информационных агентств, французские войска остановились…
С военной точки зрения это было необъяснимо. Чтобы рассеять недоумение, процитируем Уинстона Черчилля, который находился в августе 39-го года с неофициальным визитом во Франции. Французский генерал Жорж сообщил ему данные разведки, и Черчилль отреагировал такой фразой: «Да вы же хозяева положения!» Англия и Франция на Западном фронте имели пятикратное превосходство над Германией. Но у них не было решимости и желания воевать, они не были заинтересованы в эскалации конфликта в Польше и всё ещё надеялись, что масштабной мировой войны не случится…
К 13 сентября уже была блокирована Варшава, которую поляки решили оборонять до последних своих возможностей. Но главной целью германской стратегии было не взятие каких-либо городов или территорий, а прежде всего уничтожение польских вооружённых сил. В итоге для обороны Варшавы Польше удалось сохранить боеспособными слишком мало дивизий.
На Востоке Япония, используя занятость великих держав в германо-польском конфликте, начала масштабное наступление в Китае, где уже третий год продолжалась японо-китайская война.
Немецкие подводные лодки добились двух заметных успехов. Сначала У-39 14 сентября торпедировала британский авианосец «Арк Ройял», а через три дня У-29 атаковала авианосец «Корейджес» и отправила его на дно.
Второй этап войны в Польше закончился окружением польских армий «Познань» и «Поморье». Варшава в эти дни ещё держалась, но польская армия массово сдавалась в плен.
14 сентября в Москве состоялась беседа наркома иностранных дел Молотова с германским послом фон Шуленбургом. Молотов проинформировал посла об окончании боёв на Халхин-Голе, подписании мирного соглашения Советского Союза, Монголии и Японии.
Пора было делать сильный ход.
Сталин торопился вернуть бывшие земли Российской империи, используя дружественные отношения с Германией. В Советском Союзе эти земли называли Западной Белоруссией и Западной Украиной, но большинство населения в них были не украинцами и белорусами, а поляками. На Востоке Сталин добился своего. На Западе промедление могло лишить Советский Союз земель, зафиксированных за ним в секретном советско-германском протоколе.
В два часа ночи 17 сентября Сталин пригласил Шуленбурга и в присутствии Молотова и Ворошилова объявил о предстоящем походе Красной армии в Польшу.
В 6 часов утра началось вторжение советских войск. В этот день польское правительство эмигрировало в Румынию. Сталин лично отредактировал советско-германское коммюнике, главная мысль которого состояла в том, что польское государство показало свою несостоятельность и поэтому не должно больше существовать. То, что Польше помогли «стать не состоятельной» Германия Гитлера и Советский Союз Сталина, в коммюнике не упоминалось…
На востоке Польши Красная армия, как явствовало из официальных источников, кроме нескольких случайных перестрелок, никакой организованной обороны не встретила. На самом деле, город Пинск, например, пришлось брать в ожесточённых боях в течение трёх суток, приграничный городок Молодечно оборонялся польскими частями более 72-х часов. Поляки оборонялись из последних сил. Героической была оборона, первая оборона Брестской крепости. Не было и ликования местного населения, о чём так заботилась советская пропаганда. Призраки колхозов и депортаций не могут радовать. Объявленные позднее Молотовым потери – убитые 737 человек, раненые – 1862, как и все цифры потерь Советского Союза, уменьшены минимум в два раза.
После того как СССР выступил, у поляков появился горестный выбор: они могли теперь выбирать, кому из двух агрессоров сдаваться в плен. В предвоенное время, когда советские пропагандисты пугали русский народ тем, что Германия и Польша предпримут совместный поход на Москву, будущий премьер-министр Польши генерал Владислав Сикорский заметил: «Выбора у нас не было. С Германией мы потеряем независимость, с большевиками – потеряем душу»…
В мирное время излюбленный хлеб морализаторов – это разговоры о нравственности в политике. Политика – это то, что есть на самом деле, а нравственность в политике – это то, о чём только мечтают. Да, западные земли были возвращены (а Галиция захвачена, потому что не входила в Императорскую Россию) самым аморальным способом, Советский Союз проявил себя такой же гиеной, какой была Польша по отношению к погибавшей Чехословакии… Но какое бы правительство отказалось от такого способа приобретения земель, какой Советскому Союзу был любезно предоставлен Гитлером в сентябре 1939 года?
Приведём мнение Уинстона Черчилля из его меморандума от 25 сентября: «Хотя русские (на самом деле, конечно, советские – ВП) повинны в грубейшем вероломстве во время наших переговоров, однако требование маршала Ворошилова, согласно которому Красная армия должна была занять Вильнюс (тогда это был польский город Вильно – ВП) и Львов в случае конфронтации с Германией, было вполне целесообразным военным требованием. Его отвергла Польша, доводы которой, несмотря на их естественность, нельзя считать удовлетворительными в свете настоящих событий. В результате Советская Россия заняла как враг Польши те же позиции, которые она могла занять как весьма подозрительный и сомнительный друг».
Пора объяснить, что мы имели в виду, когда говорили о секретном германском оружии. Перед самой войной молодой тогда французский генерал Шарль Де Голль издал небольшую книжицу под названием «Франция и её армия». Главная мысль этого труда состояла в том, что приближающаяся война будет совершенно непохожей на все предыдущие войны. В своём предвидении среди союзников генерал Де Голль оказался в полном одиночестве… Хорошо известна мысль о том, что генералы всегда готовятся не к предстоящей, а к предыдущей войне!
В самом деле, одну и ту же сотню танков можно использовать совершенно по-разному – можно для обороны зарыть эти танки по башню в землю. Можно разделить на части и раздать на усиление пехотных полков и дивизий. А можно собрать всю сотню танков и на узком участке фронта вместе с пехотой прорвать оборону и оказаться в глубоком тылу противника.
Главным оружием гитлеровской Германии в начальный период Второй мировой войны был блицкриг – молниеносная война. Нельзя сказать, что идея родилась в умах германских генералов. Эту доктрину разрабатывали военные теоретики разных стран – Франции, Италии, Советского Союза, но только немцы сумели создать все составляющие блицкрига, все слагаемые молниеносной войны до одного.
Блицкриг – это значит внезапность нападения. Даже в условиях уже начавшейся войны – выбор участка для прорыва обороны с максимальной внезапностью для противника.
Массирование войск на решающем направлении.
Дезорганизация тыла противника с помощью диверсионно-террористических подразделений.
Максимальный по мощи первый удар.
Разгром авиации противника. Умелая координация танковых прорывов с авиационными ударами.
Стремительное наступление крупных танковых соединений и уничтожение живой силы и техники противника.
Всё это затаивший дыхание мир впервые увидел на полях сражений в Польше.
С первых дней немецкого наступления Гитлеру как старому фронтовику хотелось побывать на передовой и своими глазами увидеть, как действует трёхглавый – танки, пехота, авиация – наконечник блицкрига. Фюрер был закалённым солдатом Первой мировой, и ему не терпелось убедиться, что блицкриг – этот новый метод ведения войны - действует безукоризненно и вдохновляюще. Гитлер в психологическом смысле был личностью, легко переходящей от восторга к отчаянию и наоборот. Пребывание в корпусе Гудериана наполнило вождя германского народа уверенностью в правильности избранного пути. Именно генерал Гейнц Гудериан был убеждённым сторонником блицкрига. Воодушевление в войсках было всеобщим. Солдаты считали, что они сражаются за освобождение исконно немецких земель. Весомо действовала авиация Германа Геринга. Но взаимодействие авиации с наземными войсками необходимо было совершенствовать. В нескольких случая лётчики бомбили далеко оторвавшиеся собственные авангарды.
Германская пропаганда умело усиливала впечатление от успехов. Так в мире создавалось ощущение ужаса, страха от той скорости, с какой движутся по земле механизированные немецкие соединения. Казалось, что в небе и на земле стало тесно от германских моторов. Но в данном случае пропаганда побеждала, впрочем, как и всегда, правду. Осенью 1939 года ударных соединений, оснащённых современной техникой, в Вермахте было очень и очень мало. Трудно представить себе, что главной проблемой германской армии в польской кампании… была проблема подков! Потому что большая часть немецкой пехоты и обозов передвигалась на конной тяге. И нередко кузнецов и кузницы немцы десантировали впереди наступающих войск!
25 сентября немецкая авиация произвела первую в европейской войне массированную бомбардировку по площадям большого города. Устрашению с воздуха подверглась Варшава. Варшавские развалины стали только началом для катастроф многих европейских городов.
После разрушительного воздействия с воздуха Варшава капитулировала.
Сдача города состоялась в автобусе командующего 8-й немецкой армии генерал-полковника фон Бласковица. В автобусе – это, пожалуй, новый символ новой реальности – решающего вклада механизированных войск.
Отдельные очаги сопротивления польских войск продолжали сражаться ещё неделю, но в целом для немцев пришло время парадов. И это при формально продолжающейся войне на Западном фронте!
Советские и немецкие войска в нескольких местах столкнулись друг с другом по инерции наступления. Не обошлось и без артиллерийской и ружейной перестрелки союзников. Но в целом разделительная линия между Германией и Советским Союзом уважительно и четко соблюдалась. Секретный протокол уважали и нацисты, и коммунисты. Немцам пришлось оставить захваченные ими Львов и Брест, начальник Генерального штаба Гальдер счёл это большим позором, а Красная армия оставила своим немецким друзьям Люблин. В нескольких бывших польских городах состоялись военные парады Вермахта и Красной армии. В Бресте парад принимали с германской стороны генерал-танкист Гейнц Гудериан, а с советской – комбриг Семён Кривошеин. Это несколько пощекотало нервы Гитлеру, потому что Семён Кривошеин был евреем…
Гитлер же в полной мере ощутил вкус триумфа во время парада в Варшаве. Солдаты шли чётким звенящим шагом. Никаких признаков утомительных трёхнедельных боёв не было видно. Единственное, что омрачало этот сентябрьский день в Варшаве было то, что большая часть победоносных войск перебрасывалась на Западный фронт для продолжения войны с гораздо более сильными противниками. К глубокому сожалению абсолютного большинства немцев, победа в Польше была только началом и ни в коем случае не счастливым концом… А как хотелось, в том числе, для многих германских генералов, чтобы после того, как все бывшие немецкие земли с лихвой возвращены в Третий Рейх (плюс объединение с родиной фюрера Австрией) – о чём мечтать, чего желать? - наступил немедленный и прочный мир на земле. Разумеется, под настойчивым диктатом прибравшей к себе всю центральную Европу Германии…

Из Директивы Гитлера №1
по ведению войны от 31 августа 1939 года:
Пункт 3. «На Западе ответственность за открытие боевых действий следует исключительно возложить на Англию и Францию. Германская сухопутная граница на Западе не должна быть пересечена ни в одном пункте без моего специального разрешения. То же самое относится к военно-морским операциям, а также к другим действиям на море, которые могут расцениваться как военные операции».

Желание притормозить активные боевые действия на Западе вполне понятны. Германия в Польше израсходовала почти все приготовленные для войны бомбы и снаряды. Кроме этого, Гитлер надеялся на тайные обещания некоторых лидеров западных демократий «всерьёз не воевать» и на данном историческом этапе стремился к перемирию с позиции победителя. Но что касается прочного и постоянного мира, здесь уж «оставь надежду всяк сюда входящий», потому что в тот период истории три влиятельных мировых лидера были настроены категорически против мира. Их звали Черчилль, Сталин и Гитлер. Во-первых, конечно, Иосиф Сталин. Он понимал, что, несмотря на любые договоры и клятвы, выход Германии к непосредственным границам Советского Союза несёт в себе потенциальную угрозу. Недружественная большевикам Польша всё-таки была большим щитом. Поэтому главная надежда Сталина после крушения Польши была связана с активным и кровопролитным продолжением войны между Германией и западными демократиями – до полного изнеможения противников. А за это отпущенное ему Марсом и Меркурием время, Советский Союз полностью будет готов и к отпору любым агрессорам и, как говорилось на 19-м съезде коммунистической партии, к приумножению советских союзных республик…
Во-вторых, Уинстон Черчилль, который по той же причине выхода Германии к границам СССР оптимистически полагал, что на этом потенциальном фронте вынужденных союзников-врагов Гитлер обязан оставить от 20 до 30 дивизий, и тем самым Германия всё равно будет разрываться между Западным и Восточным фронтами. Черчилль стратегически был прав, но тактически ошибался. Гитлер тогда полностью доверял Сталину, и все боеспособные войска немедленно были переброшены на Западный фронт.
В этот период сталинский афоризм, что «взаимное недоверие – это хорошая основа для сотрудничества» был непогрешимой истиной и для Гитлера, который решил использовать все выгоды своего положения для организации немедленного удара по Франции. Всё-таки победа в Польше никак не освобождала Гитлера и большинство немцев от реванша за Первую мировую, которым болело тогда абсолютное большинство немцев.
27 сентября министр иностранных дел Германии снова посетил Москву. Переговоры, которые фактически направлялись Сталиным, привели к полной ликвидации польского государства и согласию Германии на диктат Советского Союза над Прибалтикой. Сталин понимал, что у Гитлера руки связаны на Западе и спешил взять своё, что, как он полагал, ему и следовало взять по праву сильного.
Риббентроп в очередной раз насладился балетом «Лебединое озеро», подписал договор о германо-советской дружбе и новой границе и дополнительный секретный протокол о сферах влияния, в котором Литва и Финляндия входили в зону стратегических интересов Советского Союза.
Вечером 28 сентября в Москве был пышный приём. Сталин и Молотов произносили бесконечные тосты за дружбу с Германией, за здоровье Гитлера, за наши общие победы в Польше, за успехи Вермахта в будущем и за мудрого и прозорливого фон Риббентропа...
Риббентроп потом с ужасом вспоминал, что тосты так искусно формулировались, что каждый раз не выпить до дна было бы с его стороны служебным преступлением. С основательно болевшей головой министр иностранных дел Третьего Рейха отбыл на Родину.
Параллельно московским триумфальным переговорам Гитлер дал твёрдое указание Генеральному штабу готовить наступательную операцию, цель которой разгромить Францию и поставить на колени Англию. Уверенность Гитлера в конечной победе на Западе базировалась прежде всего на отсутствии у французов боевого духа и желания воевать.
Обратим внимание на запись в дневнике генерала Франца Гальдера, начальника немецкого Генерального штаба: «Пенемюнде, - записывает Гальдер, - ракета дальнего действия будет готова через 3-4 года. Одна тонна полезного груза, максимальная дальность действия – до Лондона».
Это значило, что на испытательном германском полигоне в Пенемюнде немцами в сентябре 1939 года были проведены успешные ракетные запуски, готовилось чудо-оружие. Обратим внимание на одну реалию этой записи Гальдера «Максимальная дальность действия – до Лондона»…

Заказы можно также присылать на orders@traditciya.ru