Как сообщалось, несмотря на ограничительные меры, связанные с коронавирусом, завершился Великорецкий крестный ход.

Впечатлениями от участия в крестном ходе поделился в телефонном интервью «Русской народной линии» руководитель движения «Царский крест» Александр Леонидович Порожняков:

Сейчас мы все находимся в таком положении, что, хотим мы того или не хотим, всё равно, волей-неволей, участвуем в политической жизни нашей страны. И как бы мы, будучи православными, ни пытались абстрагироваться от каких-то политических моментов, всё равно они уже начинают входить в нашу Церковь и касаться каждого из нас. Это показала ситуация с пандемией, когда органы государственной власти всячески пытались руководить уже внутри нашей Церкви, давать ей новые нормы, новые порядки, которые абсолютно недопустимы для православных христиан.

Что касается крестного хода, то лично я ожидал, что людей будет больше. Я думал, что на крестном ходе будет стабильно идти хотя бы несколько тысяч человек. Но в итоге нас оказалось около пятисот человек. Настроения были самые разные. В основном, все люди, которые шли крестным ходом, получили невероятную радость, невероятное духовное укрепление.

Нашему крестному ходу способствовало всё: хорошая погода, легкая дорога, светило солнце, не было какой-то сильной жары, и мы чувствовали, что святитель Николай, Пресвятая Богородица, Господь Иисус Христос несут нас по своим дорогам. Единственное, мы немного огорчились тому, что власти застращали местных жителей, которые боялись выходить к нам на улицы и изредка смотрели на нас из окон. В каждом доме на местах нашей остановки властями были прибиты таблички с текстами, что местным жителям не разрешается пускать паломников, каким-то образом помогать им. За всё время было всего лишь два случая, когда нам предоставили воду и попытались чем-то накормить. Один из таких случаев, когда мужчина подъезжал к нам на своём личном автомобиле в отдаленности от населённого пункта.

Смущает желание властей разъединить, разобщить людей, чтобы каждый видел в своём соседе, в своем брате потенциального врага. Это некая попытка охладить в людях любовь, и это самое страшное, что власть попыталась сегодня сделать. Но мы, крестоходцы, шли и ни капли не сомневались в том, что Господь нас убережёт. Не было ни капли сомнения в том, что с нами ничего не случится. Мы общались, мы все ели из одной тарелки и пили из одной кружки, и чувствовали друг к другу братскую любовь и радость. Это нас укрепляло.

Крестный ход был в чём-то легче, чем в прошлом году, в чём-то тяжелее. Лично я шёл, чтобы, конечно же, прежде всего, помолиться Богу. Также я хотел показать нашим братьям, что не нужно бояться внешних факторов сильнее, чем Бога. В нас должен довлеть и доминировать страх Божий, как естественное отношение любви к Богу.

Наш крестный ход был для того, чтобы постараться вернуть людям веру в то, что только один Господь Бог — хозяин и вершитель наших судеб, всех болезней, всех вирусов. И не нужно ставить какой-то вирус выше Бога и заменять им Бога, потому что сейчас стала формироваться чуть ли ни религия этого вируса. Ему мы отводили столько времени, столько внимания, что порой забывали о Боге.

Никто не спорит, люди умирают. Но люди умирают потому, что человек смертен по своей природе, и в этом не должно быть ничего удивительного. Поэтому мы шли для того, чтобы воодушевить людей, чтобы в следующем году, если даст Бог, мы будем живы, здоровы, ещё больше людей пришло на крестный ход. Это была наша обязанность и перед Богом, и перед нашими братьями, чтобы они не боялись, не сомневались ни в чём. Я нисколько не жалею о том, что я пошёл с крестным ходом. Наоборот, я ещё больше бы сожалел и чувствовал себя предателем Бога, если бы не пошел на этот крестный ход. Да, там не было ни служб спасения, ни медиков, никто нас не поил и не кормил. Представители правоохранительных органов вели себя адекватно и держались на расстоянии от нас. На самом деле мы абсолютно не почувствовали ни их присутствия, ни их отсутствия. А кто действительно всячески нагнетал обстановку, так это кировские власти, кировские безбожные общественники, которые пытались линчевать нас, пытались повесить на нас сотни тысяч ярлыков и всячески старались перекинуть на нас весь общественный негатив, обвиняя нас в том, что мы являемся причиной всех бед и зол, которые существуют в нашем обществе. Правоохранительные органы, дай Бог им здоровья, вели себя адекватно, нас не трогали.

Мы шли спокойно, нам никто не мешал, и мы чувствовали себя действительно свободными. Я шёл, как свободный человек — без маски, без перчаток. Шёл и действительно чувствовал, что я свободен в Боге, никто, кроме меня самого, не может эту свободу отнять и кому-то передать. Вот с таким чувством я шёл.

Люди молились. К сожалению, с нами было мало священников. Был отец Леонид Сафронов, который героически шёл со своей паствой. Но меня огорчил один момент. В Великорецком была архиерейская служба, служил митрополит Марк. Я, честно говоря, ожидал от него слова напутствия, слова подкрепления. Всё-таки это архиерей, это его паства, которая, несмотря ни на что, пришла и помолилась вместе с ним. Но, наверное, у архиерея были какие-то важные дела, и он сразу после службы очень быстро сел в машину и уехал. Честно говоря, всё-таки хотелось, чтобы, несмотря на давление властей, наше священноначалие нас больше поддерживало. Получается, что мы остались без пастыря. Овцы остались сами по себе. Это меня как христианина немного огорчило. Но, слава Богу за всё, удалось причаститься. Всё священноначалие было в масках и перчатках. Мы исповедовались чуть ли не за ограничительными ленточками, соблюдали дистанцию от духовенства, священников. Но в целом настроение было очень хорошим.

Ещё был один интересный момент. Мы шли с большой древней иконой Божией Матери «Достойно есть», а также с нами была копия Животворящего Небоявленного Креста, первообраз которого находится в Годеново. Со мной шли люди, которые работают в законодательном собрании Кировской области, и к ним приходила информация, что местные власти крайне недовольны тем, что с нами была икона Божьей Матери. Потому что они это почему-то рассматривали как некий политический акт с нашей стороны, считая, что икона Богородицы станет чуть ли не объединительным образом для крестоходцев против власти.

Я пришёл в шок от того, что власть видит в святынях некую угрозу для себя. Не хотелось бы об этом громко говорить, но даже священноначалие не очень одобряло то, что мы идём с иконой Божией Матери. Меня это шокировало, потому что это не просто богоборчество. Видимо, в неких православных символах, в православной идеологии власть сегодня видит для себя какую-то конкуренцию. Можно задать интересный вопрос — чего власть опасается?

Слава Богу, мы дошли. Но икону Божией Матери «Достойно есть» нам пришлось отправить отдельно уже на подходе в Киров, потому что была информация о том, что её могут изъять на посту ДПС. Поэтому нам пришлось погрузить икону в машину, и она ехала отдельно от нас.

источник