Философ Жак Деррида говорит, что дата – это призрак...
Что такое дата? Зачем она нам нужна? Попытка ли это зацепиться в безмерном океане времени, отметить вехой, вешкой, малым маяком со светом событие, которое иначе накроют и погребут океанские волны? Бесследно! Остановить с помощью даты мгновение, чтобы оно успело сообщить нам хотя бы часть своего смысла…
10 мая… Есть ли что-то общее в том, что в этот день появились на свет Марина Влади и Василий Львович Пушкин, который и на Парнасе останется дядей своему племяннику Александру, а Михаил Евграфович Салтыков-Щедрин в этот день умер… Дата выделяет, отмечает и оживляет, входит в историю и тем самым сближает нас с тем, что определено датой… Даты составляют портрет дня и, как во всяком портрете, отделяют главное от второстепенного…
Ранним утром 10 мая 1940 года война пришла на землю четырёх европейских государств.
В 5 часов 35 минут по кодовому сигналу «Данциг» германские войска перешли границы Люксембурга, Бельгии, Голландии и Франции. Союзное командование, не предполагая, что направление главного германского удара изменено, немедленно отдало приказ своей основной группировке войск войти в Бельгию, чтобы соединиться с полумиллионными армиями двух нейтральных стран. Генеральное сражение, согласно союзническим планам, должно было состояться на бельгийских рубежах. Но германская стратегия строилась не на выигранных генеральных сражениях. Немцы действовали, полагаясь на технику и высокий моральный дух армии. Бельгия для союзников оказалась роковой ловушкой. Эстетически план разгрома Франции отвечал самым высоким требованиям военной науки, он действительно был красив. Некрасивым было дипломатическое объяснение вторжения в Бельгию и Голландию, нарушение нейтралитета которых так неуклюже объяснял фон Риббентроп. «10 мая, - заявил он, - нейтралитет Бельгии и Голландии оказался под угрозой атаки его союзниками – Великобританией и Францией. И вот, чтобы защитить этот нейтралитет, Германия решила перейти в наступление против Бельгии и Голландии!»
А красота германского военного замысла состояла вот в чём. Войска, наступавшие на Бельгию и Голландию, наносили, хотя и мощный, но всё же вспомогательный удар, завлекая основные силы союзников в Бельгию. Таким образом, основные силы Франции и Англии оказывались на бельгийских полях, чтобы навязать немцам встречное сражение – всё, как в Первую мировую войну, когда германские войска через Бельгию демонстративно двигались на Париж. Но в 1940 году главный немецкий удар наносился через горный массив Арденны, который должны были преодолеть основные танковые соединения Вермахта. Союзники считали этот горный район не подходящим для развёртывания крупных механизированных соединений. И после преодоления Арденн немецкие танкисты не планировали поворачивать на Париж, а по свободному от противника пространству должны были продолжить движение к морю, отрезая основные силы союзников в Бельгии, которые сразу попадали в полуокружение, не успев дать генерального сражения. Таким образом, выдвижение своих основных сил в Бельгию было громадной стратегической ошибкой союзников, решившей исход блицкрига во Франции.
Англия 10 мая переживала правительственную драму. Британский парламент не смог пережить тяжёлых неудач и промедлений в норвежской кампании. Правительство Невилла Чемберлена уже не пользовалось доверием. Вечером этого трагического для Европы дня, 10 мая, в 17.00 премьер-министром Великобритании стал Уинстон Черчилль. Ещё через три часа было сформировано и новое правительство. В этот же день английские войска и флот оккупировали Исландию, чтобы получить базу для кораблей и судов на дальних подступах к британским островам.
В послевоенных мемуарах Черчилль так вспоминал об этом дне: «Когда я около трёх часов лёг в постель, я испытал чувство большого облегчения. Наконец-то я получил право отдавать указания по всем вопросам. Я чувствовал себя избранником судьбы. И мне казалось, что вся моя прошлая жизнь была всего лишь подготовкой к этому часу и к этому испытанию. Меня нельзя было упрекнуть ни в развязывании войны, ни в нежелании подготовить всё необходимое на случай войны, я считал, что знаю очень много обо всём и был уверен, что не провалюсь. Поэтому с нетерпением ожидая утра, я спал спокойно без снов, и не нуждался в одобряющих сновидениях. Действительность лучше сновидений».
Уже первый день премьерства Черчилля обещал ему изрядные неприятности и огорчения. Но Черчилль был неисправимым упрямым оптимистом. На следующий день, 11 мая, новый британский кабинет собрался на своё первое заседание. И начал свою деятельность, поддержав предложение Черчилля, беспощадно бомбить немецкие города. Правда, обстановка на Западном фронте была такова, что исполнение этого решения –пока - не под силу британской бомбардировочной авиации.
10 мая в день начала наступления Вермахта небольшой немецкий городок Фрейбург был подвергнут неожиданной жестокой бомбардировке. Были жертвы среди мирного населения, разрушены около десятка домов. Пропагандистская кампания по поводу этой бомбардировки была развернута по обеим сторонам фронта. Союзники утверждали, что это Герман Геринг отдал секретный приказ бомбить свой собственный город, а исполнителями были пилоты из эскадрильи Йозефа Камхубера. Германские же пропагандисты обвинили в этой бомбардировке бельгийскую и голландскую авиацию. Сегодня можно смело утверждать, что нет никаких доказательств ни первой, ни второй версий. Но бомбардировка всё-таки была! Как ни пытались многие историки установить истину, но воздушный налёт на немецкий город Фрейбург до сих пор остаётся тайной…
Поражали темпы германского наступления. В день пехотные части проходили от 20 до 50 километров вперёд, в Голландии и Бельгии, насыщенных широкими реками и каналами, немецкие войска словно перепрыгивали через водные преграды. Десантно-диверсионные группы захватывали невредимыми мосты. Там, где это не удавалось, мосты мгновенно наводились из подручных средств. Какой-то единый дьявольский порыв овладел Вермахтом. Знаменитый бельгийский форт Эбен-Эмаэль доминировал на пересечении реки Маас и Альберт-канала. Форт считался самым мощным фортификационным сооружением в тогдашней Европе. Неприступная крепость из стали и бетона с орудиями, защищёнными бронёй… Но 80 немецких солдат под командованием унтер-офицера в течение 30 часов вынудили сдаться гарнизон форта численностью в 1200 человек. Эти 80 солдат были десантниками, высаженными на крышу крепости Эбен-Эмаэль. Десант заложил взрывчатку в бронированные башни, взрывы вывели из строя всю крепостную артиллерию. Используя огнемёты, немцы проникли в казематы. Контратаки бельгийских пехотинцев немецкий десант отражал, вызывая на помощь пикирующие бомбардировщики поддержки пехоты Ю-87 и вторую волну парашютистов. Гитлеру, конечно, доставило удовольствие сфотографироваться с группой солдат, захвативших неприступный форт…
Уже 14 мая немецкие войска на реке Ди в Бельгии установили контакт с вошедшими англо-французскими армиями. В этот день командование союзников ещё не подозревало, что главный удар наносят танкисты немецких генералов Гудериана, Гота и Рейнхардта. 14 мая семь танковых дивизий успешно преодолели трудности горного массива Арденны, ещё столько же моторизованных и танковых дивизий двигались вслед за ними между французскими городами Седаном и Намюром, где у союзников стояли исключительно дивизии второй линии, не имевшие практически даже противотанковых средств. С выходом немецких танков на простор счёт уже пошёл на часы. Сумеет ли союзное командование отступить из Бельгии или оно найдёт резервные войска для того, чтобы остановить ударный германский клин? Но для этого необходимо было, как можно быстрее, осознать крушение собственной стратегии, тем более, что неприятные известия множились, как из рога изобилия…
К вечеру 14 мая в предполье голландского города Роттердама начались переговоры о капитуляции Нидерландов. Уже когда о капитуляции договорились, но заявить об этом ещё не успели, последовал авиационный налет Люфтваффе на Роттердам. Наземные войска не успели предупредить авиацию. Город сильно пострадал, пропаганда союзников говорила о 23 тысячах погибших голландцев, на самом деле погибли 814 человек. На Нюрнбергском процессе (после рассмотрения) бомбардировка Роттердама была признана целесообразной в военном отношении. На следующий день Голландия капитулировала. Её участие во Второй мировой войне продолжалось всего пять дней. Но роковым событием для Бельгии и Франции 15 мая была не капитуляция Голландии. Германские танкисты захватили целыми и невредимыми четыре моста через полноводную реку Маас. Танковая лавина Вермахта рванулась к побережью, оставляя не у дел главную группировку армий союзников в Бельгии. Получив эту информацию, англо-французское командование могло уже представить себе грядущую катастрофу.
Порыв и ярость – так можно было бы определить действия немецких солдат в неудержимом стремительном наступлении против Бельгии, Франции и Голландии. Только вперёд! Движение с помощью любых средств, невиданные в истории войн темпы. На чём попало переправлялись через водные преграды, как призраки, возникали на противоположных берегах перед ошеломлёнными такой страстью и напором французскими солдатами. Немецкие генералы в этом наступлении даже опасались порой столь быстрого продвижения и пытались его притормозить. Например, танкисты генерала Гудериана несколько раз получали приказы остановиться, чтобы дождаться пехотных частей. Гудериан не обращал внимания на эти приказы. Профессиональная подготовка германского солдата, его пассионарность превосходили противника на дорогах Второй мировой войны, в стремлении к тому реваншу за 1918 год, которым независимо от Гитлера болела тогда вся Германия.
Реакция Германского Верховного Командования на первые успехи была очень сдержанной. Их пугал отрыв от баз снабжения в столь стремительном наступлении, необеспеченность флангов. Нервы не выдержали даже у Гитлера, когда воздушная разведка доложила о том, что союзники собрали силы для контрудара по танковым клиньям. Информация была ложной, лётчики Геринга перепутали собственные наступающие колонны с французскими, но у Гитлера возник перед глазами призрак Марны 1914 года, когда было остановлено наступление армии кайзера Вильгельма Второго на Париж.
В дневнике Гальдера появилась следующая запись:
«Безрадостный день. Фюрер ужасно нервничает. Он боится собственного успеха. Не хочет ничем рисковать и охотно задержал бы наше дальнейшее продвижение. Предлог –озабоченность левым флангом».
Между тем, днём ранее, 16 мая главком французской армии Морис Гамелен заявил, что для обороны Парижа у него нет никаких войск. Но немецкие танкисты не были озадачены взятием Парижа, они шли к морю, отрезая французский фронт в Бельгии от снабжения, от Парижа и от моря. Несмотря на все сомнения в гитлеровской ставке, безостановочное движение к Ла Маншу продолжалось.
Когда же союзники осознали, что ни лобового штурма линии Мажино, ни генерального сражения в Бельгии не будет и что их стратегия бита танковым прорывом через горный массив Арденны? Первыми догадались о сокрушении союзнических планов в штабе английского экспедиционного корпуса лорда Джона Горта. С 15 мая англичане в тайне от своих французских и бельгийских союзников решили не выполнять общих для всех армий приказов, а выработать свою собственную тактику спасения английских дивизий на континенте и эвакуации их на британские острова. Взгляды английских генералов были прикованы к порту Дюнкерк, откуда можно было морем уйти в Англию. И недели не прошло, как единству союзников пришёл конец. Лозунг «Спасайтесь, кто как может!» ещё не прозвучал вслух, но один из союзников – британский - уже руководствовался только им.
Французский премьер-министр Поль Рейно 15 мая позвонил Черчиллю и сказал: «Мы потерпели поражение, нас разбили. Мы проиграли сражение».
В этот же день Черчилль вылетел в Париж и своими глазами увидел, что французские политики готовы согласиться с капитуляцией и сдачей. Генерал Гамелен заявил, что у него не осталось никаких резервов и потребовал поддержки британской истребительной авиацией. Вечером, вернувшись в Лондон, Черчилль и кабинет министров согласились отправить 10 эскадрилий истребителей. Черчилль в своих мемуарах ставит восклицательный знак: десять эскадрилий истребителей! Но не сообщает, что они не были отправлены во Францию! Не успели…
При всей катастрофичности развития ситуации на франко-германском фронте были какие-то отдельные тактические успехи и у французских войск. Связаны они были с именем произведённого в генералы Де Голля, который командовал 4-й бронетанковой дивизией французской армии. Ему удалось потеснить немцев, освободить только что захваченный ими замок Дюпи и даже отобедать вместе с офицерами своего штаба на столешнице, застеленной трофейным немецким штандартом с германской свастикой… Но это было исключением, которое ни в коем случае не могло изменить общего правила.
19 мая главкомом французской армии стал 73-летний Максим Вейган. три дня ему понадобились, чтобы изучить положение и начать издавать приказы. Английский экспедиционный корпус начал в эти дни самостоятельное движение к морю для эвакуации, хотя по плану должен был отходить на юг вместе с 1-й французской армией для создания оборонительного рубежа на реке Шельда. Но в Англии уже был принят план операции «Динамо» по спасению английской армии на континенте.
20 мая наступил кульминационный момент германского наступления и торжество немецкого стратегического замысла. 2-я танковая дивизия из корпуса генерала Гудериана вышла к морю в районе французского города Абвиль. Бельгийская армия, три французских и английский экспедиционный корпус оказались в ловушке. «Фюрер вне себя от радости, - записал вечером этого дня в дневник генерал Йодль, - самой высокой похвалы достойны немецкая армия и её руководство. Фюрер работает над проектом мирного договора, не упуская из виду основные мысли возвращения территорий, которые были отняты у немецкого народа на протяжении последних 400 лет и других ценностей».
Одной из загадок нюрнбергского процесса сегодня признаётся смертная казнь генерал-полковника Йодля. Талантливый генштабист, он действительно многие гитлеровские замыслы воплощал в конкретные планы. Его допросы в Нюрнбергском трибунале свидетельствуют о широком кругозоре и военном таланте. В день наступления на Францию 10 мая 1940 года Альфреду Йодлю исполнилось 50 лет. В годы первой мировой он служил в артиллерии. В Третьем Рейхе Йодль занимал должность начальника оперативного отдела штаба Вермахта. Он был одним из немногих генералов в окружении Гитлера, которые отваживались спорить с диктатором и нередко отстаивали свою точку зрения. Суровость Нюрнбергского трибунала в отношении к Йодлю, пожалуй, можно объяснить его многолетней близостью к Гитлеру и обладанием слишком большим объёмом информации, значительная часть которой была победителям не нужна. Во всяком случае, в условиях жёсткой денацификации, состоявшийся в 1953 году повторный процесс по делу Йодля полностью его оправдал.
После выхода к Ла Маншу танковой группы немцев она повернула на северо-запад к Дюнкерку, куда в эти же дни начал отступать английский экспедиционный корпус. Англичане не успевали подготовить оборонительные рубежи, предстояли кровавые бои с ходу и, казалось, что германские танки начнут безжалостный разгром британских войск…
Но 24 мая утром Гитлер прибыл в штаб группы армий «А», которой командовал генерал-полковник Рундштедт. Через полтора часа последовал самый загадочный, необъяснимый, мистический или нелепый приказ Второй мировой войны: остановить наступление танков в район Дюнкерка пока не подтянутся пехотные части…
Возможно, Гитлер испугался того, что танковые войска понесут неоправданно высокие потери, если приступят к ликвидации прижатой к побережью группировки. Местность, на которой должны были развернуться бои, была изрезана каналами, имела много низменных затопленных полей, изрыта траншеями Первой мировой войны. Иными словами, она была мало благоприятна для действий бронетанковой техники. Существует вторая версия, что Геринг ради славы Люфтваффе убедил Гитлера не использовать танковые соединения для ликвидации прижатой к морю английской армии. Амбициозный Геринг заявил фюреру, что Военно-воздушные силы Германии справятся с англичанами сами… Третья версия утверждает, что в этом стоп-приказе выразились тайные симпатии Гитлера к англичанам и его очевидный шаг к переговорам с ними. Трудно в этом перечне что-либо предпочесть…
26 мая Гитлер отменил свой стоп-приказ. Танковые дивизии возобновили наступление на Дюнкерк, но было уже поздно. Союзные войска успели оборудовать рубежи для обороны, сражались стойко и мужественно. И под прикрытием прочных позиций, которые отстаивали и отступившие вместе англичанами три французских дивизии, начали эвакуацию в Англию, которую умело поддерживали лётчики Королевских Воздушных Сил. Параллельно англичане решили уйти и из Северной Норвегии, где в районе города Нарвика они всё ещё имели ощутимое преимущество перед Вермахтом. Но перед тем, как покинуть Норвегию, британцы решили захватить Нарвик, чтобы разрушить железную дорогу, порт и весь терминал для погрузки шведской железной руды. 28 мая английский флот высадил новые десанты на норвежский берег и после ожесточённого штурма Нарвик наконец-то оказался в руках союзников. В этот же день бельгийский король Леопольд Третий объявил о капитуляции. Это было личное решение короля и главкома бельгийских вооружённых сил. Бельгийцы сражались мужественно, но после того как их армия попала в окружение вместе армиями союзников Леопольд решил, что во избежание полного разгрома и развала, напрасных жертв необходимо капитулировать…
В конце мая заканчивалась эвакуация английских войск из Дюнкерка. Германское командование не верило, что англичане успешно проведут свою операцию «Динамо». Этому способствовали и хвастливые заявления Геринга, что его авиация уничтожит в проливе всё, что будет там передвигаться. В эти дни немцы впервые столкнулись в небе с английской авиацией и поняли, что она является значительной силой. На четвёртый день эвакуации из Дюнкерка, 30 мая, британские и французские войска, упорно обороняя обводы вокруг Дюнкерка, позволили вывезти всеми средствами - от кораблей ВМФ до частных яхт, катеров и лодок – 194620 человек. Вермахт продолжал крушить французскую армию, но Англия упорно билась за каждого своего солдата и офицера. Они нужны были на британской земле. Французские войска, отступившие в Дюнкерк, не имели права на эвакуацию в составе первой очереди. Два мировых лидера очень остро переживали германские успехи на Западном фронте. Бенито Муссолини с чувством громадной зависти сосредоточивал итальянские войска на южных границах Франции, назначил себя Верховным главнокомандующим и готовился ударить в подходящий момент крайней французской слабости, потому что ни в коем случае не хотел остаться без трофеев и славы. Иосиф Сталин с глубоким разочарованием следил за фейерверком германских побед на полях Франции. Рушились его потаённые надежды на длительную изнурительную войну на Западном фронте. Уже известный нам капитан французской армии историк Марк Блок с горечью напишет в книге «Странное поражение»: «Наши военачальники или те, кто должен был действовать, не продумали эту войну. Другими словами, победа немцев была интеллектуальной победой, и это самое страшное…»

Заказы можно также присылать на orders@traditciya.ru