Трёхлетний херувимчик в матросском костюмчике чинно прогуливается по залитой солнцем палубе «Штандарта», держа за руку верзилу-матроса – своего дядьку Деревеньку. Увидав с проворством обезьяны спустившегося на палубу юнгу Гриню Пиньковского, спросил, внимательно разглядывая его большими и отчего-то печальными глазами:
- Ты кто?
- Юнга Григорий Пиньковский, Ваше Императорское Высочество!
Подкравшийся сзади лейтенант Саблин, желая потешить августейшего дитятю, весело сказал:
- Ваше Высочество, этот юнга у нас самый шустрый! Хотите посмотреть, как он танцует на руках? А, ну-ка, Пиньковский, покажи, как ты умеешь это делать!
Да хоть вприсядку, делов-то! Лихо отплясал Гриня перед Наследником на руках и тем совершенно покорил исполнившуюся восторгом детскую душу! Отныне главной обязанностью юнги Пиньковского стало исполнять должность друга Цесаревича, играть с ним, развлекать его. С самого утра должен был Гриня являться в каюту Алексея. Прежде чем впустить, его осматривали, чтобы был чист и здрав. За опоздание следовал нагоняй… Завтракали вместе. Гриню сажали напротив Наследника и, указывая, с каким отменным аппетитом кушает юнга, приговаривали:
- Смотри, как Гриня уплетает, а ты отстаёшь!
Алексей старался не отставать. Только… не люб ему был этот стол с кашею и прочей питательной пищей. Любил маленький Цесаревич исконно русскую еду – ржануху с солью. Беда, что от неё болел у него живот, и подобное «лакомство» было под запретом. Но, обретя друга, Наследник нашёл выход:
- Пиковски, Пиковски! Сбегай на камбуз, принеси мне кусотек хлебуска.
Гриня, понятно, отказать не могу. И Алексей с наслаждением поглощал солёную «черняшку». А потом няня охала и размахивала руками: отчего это у «бэби» плохо с животиком – ведь вроде кушал только дозволенную пищу!
Конечно, с одной стороны большая это честь другом Наследника быть. А с другой… Какая может быть дружба между 11-летним парнем и 3-летним карапузом? К тому бы ещё будь Гриня из благородных, а то… Батя его был простым солдатам в Балканскую кампанию. Правда, солдатом бравым – турок бивал чин чинарём, за что получил законного Георгия. С этим Георгием вернулся он в родную деревню Сверчковку Полтавской губернии, где женился на скромной девице Настасье, которая стала почти каждый год рожать ему детей, терпя брань и побои не в меру горячего и оказавшегося никудышним хозяином мужа. Когда Гриня пожелал явиться на свет, мать была в избе совсем одна. Несчастная так измучилась схватками, что едва не повесилась. Спасла её случайно зашедшая учительница, принявшая роды.
Как бы сложилась судьба нищего семейства, Бог весь, но тут Даниле Пиньковскому повезло. По его ходатайству его, как героя и кавалера, зачислили в Золотую роту дворцовых гренадер, и семья переехала в столицу. Жалование отцовское, правда, было скудным, и мать едва-едва тянула многочисленное семейство. А потому, когда удавалось «пристроить рот», было это ей великим облегчением. Гриню пристроили в школу юнг при Гвардейском экипаже. Батя напоследок дал наставникам совет: «Почаще бейте, поменьше жрать давайте - тогда из него выйдет толк...»
Толк из Грини вышел, мальчонкой он был способным, а к тому настоящим акробатом. Кроме того, наделил его Создатель прекрасным голосом, и именно за это достоинство был он числе восьми счастливцев определён проходить службу на Императорской яхте – венценосные особы обожали музыку. Обожал её и Наследник, игравший с Гриней на балалайке и восхищённо слушавший песни в его исполнении…
И всё-таки это была маята. 11-летний человек – не игрушка, не собачка, чтобы по каждому капризу на задних или передних лапках бежать. А трёхлетний малец, да ещё хворый, да ещё царский сын разве может понять это? Разве может не капризничать? Так и преследовал Гриню тоненький голосок:
- Пиковски! Пиковски!
Однажды поссорились крепко. Забылся Гриня и по-простецки огрел своего Августейшего друга, как, бывало, слишком разбузившихся младших братишек. У Алексея аж ухо покраснело, а на глазах выступили обиженные слёзы. Опомнился Гриня, похолодел весь: ну, несдобровать теперь! Уже Саблин на писк детский спешил:
- Что случилось, Ваше Высочество? – и грозно взглянул на побледневшего юнгу.
Цесаревич сглотнул слёзы и ответил неожиданно спокойно:
- Всё холошо, я только споткнулся…
- Ах, Ваше Высочество, вы же знаете, что должны быть осторожны! Пиньковский! А вы куда смотрели? Вы должны лучше следить за Его Высочеством!
- Он не виноват, не ругайте его.
Гриня был потрясён. Когда лейтенант ушёл, он крепко пожал маленькую ручку Наследника:
- Простите меня, Ваше Высочество!
Алексей заулыбался светло и радостно, кивнул готовно… Настоящим парнем оказался этот маленький принц! Молодцом! Настоящим товарищем, с которым хоть в бой, хоть на кутёж – не предаст, не выдаст!  
С той поры дружба сделалась сердечней, зауважал Гриня своего маленького друга, разглядев в нём сердце благородное и отзывчивое. А всё ж комиссия… Ещё и сестрицы его вокруг роились! Особенно восьмилетняя веселушка Мария. Набежит вдруг да и расцелует! И убежит, хохоча… Любила она «чмокаться». Краснел Гриня от «чмоков» церевниных – эхма! Хороша Маша, да не наша…
У девочек царских любимая забава была – фотоаппаратами щёлкать. Каждый день дарили они Грине новые фотокарточки, на которых оказывался он запечатлён. А к тому личного царского фотографа одолевали, чтобы не только на карточки, но и на плёнку он забавы детские снимал. Тот, понятно, покорствовал. А раз сам пошутил изрядно: просунул аппарат свой в импровизированную душевую, что матросы в жаркий день организовали подальше от дамских глаз. Дамам, конечно, эту малопристойную запись не показывали, а экипаж купание своё посмотрел, гогоча на всю яхту. Гриня со своим прыжками и кульбитами в адамовом костюме особенно забавен вышел…
Два года развлекал юнга Наследника, а затем постарались завистники и добились списания «не нашего круга» друга на берег. Грине отчасти обидно было, а с другой стороны – гора с плеч! Морскому делу посвящать себя он не собирался, его призванием была сцена. Окончим школу юнг, перешёл он на Императорские курсы дирижёров, а по окончании их, наконец, всецело отдался любимому делу. Работал играл на скрипке в Великорусском симфоническом оркестре, был хормейстером и танцмейстером, после революции играл в различных театрах в различных российских городах.
Сцена подарила ему жену, с которой они образовали комический сценический дуэт, пользовавшийся большой популярностью. От первого брака она уже имела троих детей, новому мужу родила дочку Светлану. В честь неё обезумевший от счастья отец взял себе сценический псевдоним – Светлани. Имя к тому времени также стало другим. После революции при оформлении документов писарь напутали и записал Гриню Георгием…
Война, революция… Летом 18-го оборвалось сердце. Вместе с "бывшим" Царём расстреляли всю семью. И тех непоседливых, лишённых всякой фанаберии девочек, которые бегали по палубе «Штандарта», и милую княжну Машу, и благородного маленького принца с печальными глазами… Все они смотрели на Гриню с многочисленных фотографий, подаренных ему, весело смеялись… Те фотографии большей частью уничтожить пришлось. Найдись при обыске такой архив, и не то, что на Соловки, в Царствие Небесное снарядят…
- Когда вы начали сниматься в кино?
В 1907 году, на яхте «Штандарт»… И первыми режиссёрами были царские дочери… Кому расскажешь об этом в советской стране? Лучше никому.
- В 1941 году… 22 июня…
Это был первый съёмочный день актёра Георгия Светлани в фильме «Дело Артамоновых». Потом он снимался много, но лишь в эпизодических ролях. Его особенно любил Леонид Гайдай, и маленький старичок непременно мелькал почти во всех фильмах гениального комедиографа. Помощник управдома в «Бриллиантовой руке», забулдыга, пьющий пиво с Трусом, Балбесом и Бывалом в «Кавказской пленнице»…
Умер Пиньковский-Светлани незадолго до перестройки, оставив после себя любопытные мемуары, немало страниц которых посвящены его дружбе с Цесаревичем Алексеем Николаевичем.    

Е. Фёдорова
Русская Стратегия