Каждый человек знает: если есть в доме хлеб, не умрёшь с голоду. Поэтому во все времена на хлеб насущный надеялись все люди, и особенно крестьяне, в поте лица его добывающие и знающие истинную ему цену. Хлеб насущный – основа основ жизни не только пахарей и сеятелей, но и великого множества других тружеников, никогда не пахавших и не сеявших и даже не видевших, как всходит, растёт и созревает в поле жито и как колосится золотая рожь.
С растущим хлебом в поле могут случиться всякие беды и напасти в любое время года от посева до сбора нового урожая. И их так много, что вряд ли возможно их все перечесть и тем более подробно рассказать о них.
Иногда на хлеб бывали неурожаи, называемые в народе недородами, или голодным хлебом. Особенно часто они случались на колхозных землях, отнятых у крестьян. Эта отчуждённая, ничейная земля, когда-то приносившая богатый урожай, очень быстро истощалась и становилась всё хуже и хуже, постепенно превращаясь в худую, неплодородную землю. Недороды хлеба на колхозных полях были почти каждый год – засевали много, а получали очень мало. Урожаи хлеба настолько падали, что его не стало хватать всем людям на русской земле и даже самим крестьянам до сбора нового урожая. Ведь не зря гласит народная мудрость: что отнято, то проклято.
В Библии сказано: «Если же не будешь стараться исполнить все заповеди Его и постановления Его, которые Я заповедую тебе сегодня, то придут на тебя все проклятия сии и постигнут тебя. Семян много вынесешь в поле, а соберешь мало (Втор. 28:15, 38); и еще: «Вы сеете много, а собираете мало; едите, но не в сытость ...» (Агг. 1:6). Как Господь неведомой силой наполняет колос зерном, так и хлебом наполняется сытость. Когда Он благословит, тогда и пятью хлебами вполне возможно накормить пять тысяч…
Только богатейший опыт крестьянина, обретённый в каждодневных трудах и молитве, помогает ему предотвратить многие беды при выращивании хлеба. Однако далеко не всегда это удаётся сделать, особенно, если подводит погода, капризы которой трудно предвидеть даже опытному землепашцу, готовому сделать всё, что в его силах, чтобы вырастить посеянный им хлеб и собрать многократный урожай.
Почти непоправимая беда нередко случается осенью, когда поле засеяно, например озимым житом, и оно дружно взошло, а зелёные побеги, не успев набрать силу, прозябли на корню от преждевременных, внезапных морозов. Бывает и гораздо хуже, если прольётся холодный дождь, и сразу же ударит мороз. Проросшие в земле зёрна обволакиваются тонким слоем льда как стеклом. Под ледяной коркой, своеобразным сковывающим панцирем, едва проклюнувшимся зёрнам нет спасения от холода, да и без воздуха они погибают – начинают преть, а потом и гнить.
В малоснежную зиму другая напасть – проросшие зёрна с зелёными нежными отростками могут погибнуть от лютых, трескучих морозов – не хватает им тепла, которое сохраняет мягкий, пушистый снег, как одеялом укутывающий поле, засеянное житом. Поэтому не зря в народе говорят: чем больше снега, тем больше хлеба.
Другая, не менее досадная напасть может случиться летом, когда набравшее силу жито сгнивает на корню после продолжительных, непрекращающихся, обильных дождей. Почва переувлажняется настолько, что почти всё созревшее жито, прибитое дождём, ложится на землю и не в силах подняться, а если некоторые немногие стебли всё-таки встают, то уже не доходят спелым зерном. Иногда бывает, колосья хорошо и быстро наливаются зерном, да внезапно выпадет крупный град и повалит их на землю, а подняться они не могут. И весь урожай жита пропадает, разве что годится на корм скоту. Могут случиться и другие непредвиденные беды: внезапно налетают мошки, иногда целыми тучами накрывают поля прожорливая саранча, опустошающая хлебные посевы; иной раз заводятся ненасытные черви, беспощадно пожирающие весь недозревший хлеб в наливах.
И как тут при таких многочисленных бедах и напастях на выращиваемый хлеб не замереть сердцу землепашца всякий раз, когда он выходит в поле пахать или сеять? Поэтому неслучайно все крестьяне испокон веков верили в народные приметы, молились Богу, чтобы всё посеянное уродило и дало хороший урожай. Они старались делать всё, что советовали и заповедовали им предки и что велел обычай, бережно хранимый и передаваемый от поколения к поколению. Например, на русской земле был широко распространён народный обычай обращения крестьян к опытному, старому земледельцу перед началом посевной:
– Посей ты, дедушка, первую горсточку зерна на твоё стариковское счастье. Посей, ради истинного Бога!
Приглашённый сеятель, переживший всякие невзгоды и повидавший многое на своём веку, пользовался заслуженным авторитетом, его почитали и любили в деревне. Своими мозолистыми руками он вспахал и засеял не одну десятину своего и чужого поля. У ветхого, согбенного старика голова еле держится на плечах, руки с трудом слушаются и горсть зёрен едва удерживают. Но умудрённый жизненным опытом сеятель с длинной седой бородой по пояс, больше похожий на древнего мыслителя, чем на простого крестьянина, не отказывал в просьбе своим односельчанам. Собравшись с последними силами, он обязательно шёл в поле и, перекрестившись, бросал в удобренную, рыхлую землю первую горсть отборного зерна, произнося еле слышно молитву:
– Помилуй мя Господи и ожитвори мои семена не по грехам моим, а по Твоей святой и великой милости! Без Тебя нет у меня защиты!
Все трудолюбивые и благочестивые крестьяне в течение всего года до самого посева помнили, что им предстоит сеять, и старались исполнить заповеданный предками тот или иной обряд. Так, ранней весной, когда сплошным, осевшим снегом ещё укутаны все поля, на Благовещение освещённую просфору, принесённую из церкви, клали в сусек, где хранился старый хлеб, чтобы нового было больше. В Великий Четверг, когда ходили в церковь, после слушания Евангелия не гасили свечей и несли их бережно домой в кулаке, чтобы не потушил ветер. Припомнился выпавший густыми хлопьями снег на Крещение и день продержался относительно тёплый – всё это предвещало хлеб тёмный – богатый урожай хлеба.
В народе известно много примет и обрядов. Да и можно ли все их запомнить? Поэтому немудрено, что некоторые крестьяне не всегда следовали приметам и исполняли народные обряды. Но все они твёрдо знали одно простое правило, проверенное веками: для семян нужно отбирать лучшие зёрна, и поэтому они назвались отборными. Чтобы получить отборные зёрна увесистые снопы созревшего, сжатого жита свозили в гумно после завершения жатвы. И их сразу же околачивали о широкую наклонную доску или колоду. При этом осыпались самые крупные, тяжёлые зёрна, которые отбирались для посева. А зёрна, более мелкие, не совсем дозревшие и худые оставались и доходили в снопах, сложенных рядами в гумне либо на настиле из длинных неотёсанных жердей, уложенных под его крышей с внешней южной стороны.
Для посева выбирали не только отборные, но и свежие, или годовалые семена, а не лежалые, хранившиеся годами в амбарах. Для проверки их всхожести некоторые смекалистые крестьяне опускали горсть зерна в воду. Если зёрна не всплывали, а опускались на дно, то это означало, что они вполне пригодны для посева. Такие отборные, свежие семена быстро всходят и своей силой подавляют проворные, вездесущие сорняки. Семена всегда хранились в амбарах в сухом прохладном месте, чтобы они, не промокнув и не отсырев, не проросли. Со временем свои семена старались заменить купленными на базаре, чтобы посеянная культура не вырождалась при одном и том же севообороте на своём поле.
Всё сделал пахарь-сеятель, что знал. Всё исполнил, что вспомнил. Всё соблюл, что заповедано. Сначала неторопливо и без суеты вспахал поле и прошёлся с бороной. Потом, на следующий день вышел в поле. Вышел не ранним утром и не поздним вечером, а после обеда, как только испарилась вся роса и слегка подсохла почва.
По мягкой, рыхлой земле, предварительно причёсанной бороной, сеятель идёт босым и с непокрытой головой. На груди его спереди на широком ремне висит лёгкое лукошко из липовой коры, наполовину наполненное отборным зерном. Берёт он оттуда горсть за горстью семена и бросает их на рыхлую землю, идя вдоль еле заметных борозд, оставленных плугом. Попеременно, то обеими руками, то одной приноравливается он бросить зёрна так, чтобы они рассыпались равномерно, веером по всей засеваемой площади. Сеет сеятель жито, молча, сосредоточившись, как будто совершая великое священное таинство. Песня на ум совсем не идёт, и голову переполняют совсем невесёлые, безрадостные мысли. Ведь вовремя, умело и хорошо посеять ещё не означает вырастить хлеб и собрать хороший урожай.
Сеет сеятель и не чувствует усталости. Сеять гораздо легче, чем пахать. Если устанет правая рука на маху, её сменяет левая. Старается бросить зёрна так, чтобы их часть, ударяясь о лукошко и отскакивая от него, ровнее ложилась на землю. Посеяв озимь, опытный сеятель не торопится сразу же заборонить почву, чтобы разбросанные зёрна оказались покрытыми землей. Только на следующий день, ранним утром, на самой заре он опять выходят в поле, чтобы успеть заборонить почву, пока покрытое росой зёрна не успели обсохнуть. Выходит не один, а со своими подрастающими детьми – совсем молодыми сеятелями. Обычно им доверяли сравнительно лёгкую работу – пройтись с бороной по засеянному полю. Весёлые, неугомонные ребята, не успевшие отойти от сладкого, утреннего сна, сменяя друг друга, пройдутся с лошадью, запряжённой в борону. При этом держа в руках вожжи и без принуждения управляя ей, они испытывают чувство неземной радости от того, что им доверили такую важную работу. На засеянном поле после боронования семена закроются пушистой, мягкой, рыхлой землёй.
Посеянные отборные зёрна, пролежавшие в удобренной почве и принявшие живительную влагу после первых осенних дождей, начинают прорастать и всходить. И житное поле покрывается нежным, ярко-зелёным ковром. Всё вокруг начинает постепенно увядать. Желтеют и багровеют листья деревьев в саду и лесу. Вянет и блекнет трава, а озимая рожь отливает яркой зеленью, как будто по воле Божией только для неё опять наступила весна, когда всё пробуждается после зимнего сна, обретая новую жизнь. Но такая удивительная красота природы на житном поле, созданная руками человека, длится совсем недолго: осенние холода и её не помилуют – скоро озимая зелень поблекнет, увянет, а когда замёрзнет, обвалится на землю.
Иногда осенью устанавливается хорошая, необычно ясная и тёплая погода без затяжных дождей – относительно долго стоят безоблачные дни, и светит по-осеннему нежное солнце. В такую прекрасную осеннюю погоду озимь продолжает расти. Чтобы не случилось беды, когда она выйдет в дудку, на зелёное озимое поле выгоняют домашний скот: он с большой охотой съедает мягкую питательную зелень, сохраняя тем самым силу в зёрнах, которые в мягкой удобренной земле пускают дополнительные корни, и взошедшее жито начинает куститься. Такое ветвление корней продолжается до тех пор, пока земля не промёрзнет окончательно и не покроется снегом. Мягкий пушистый снег застилает всё поле, и для посеянного жита он словно тёплая шуба. Под ним житные зёрна засыпают сладким сном в тепле. Зимой, когда на открытом воздухе резвятся трескучие морозы и хватают за уши и нос всякого прохожего, озими под снегом тепло и уютно. А сами зёрна, кроме того, спасает от продолжительных зимних морозов плотная оболочка, которую они не успели полностью сбросить, хотя и проросли.
Посеянные осенью зёрна озимого жита или другой культуры, проросшие и взошедшие осенью, всю зиму покоятся в земле. Второе дыхание даёт им ласковое весеннее солнце, которое своим светом и теплом творит чудеса: после полного таяния снега и прогревания почвы засеянное озимыми культурами поле снова покрывается нежной зеленью – для взошедших зёрен начинается вторая жизнь вплоть до созревания нового урожая.
Ждать нового урожая хлеба приходится несколько месяцев, и для крестьян этот срок кажется слишком долгим и волнительным. За это время много всяких напастей и бед может свалиться на растущий и созревающий хлеб. И часто они случаются внезапно, и избежать их трудно. От непредсказуемых невзгод всякий, даже самый опытный пахарь и сеятель испытывает чувство гнетущего страха. А так как у страха глаза велики, то пересказать невозможно, чего только не придумывают православные крестьяне, чтобы хоть как-то своими силами предотвратить беду неурожая и бесхлебья. Ведь хлебом не только питается семья крестьянина, как правило, многодетная, но и добываются деньги, чтобы оплатить государственные и общественные подати, чтобы купить соль, некоторые продукты и многие предметы крестьянского хозяйства и домашнего быта. И поэтому не случайно насущный хлеб для всех крестьян, всех пахарей и сеятелей во все времена составляют основу основ жизни. Да и не только для них, а для всех остальных людей, подавляющее большинство которых никогда не пахало и не сеяло. Одни из них, стоя у станка на заводах и фабриках, честно зарабатывают свой хлеб насущный. Другие же занимаются какими-то полезными делами, хотя и не работают в поле. Третьи же, и их расплодилось великое множество, восседая на престоле безраздельной власти от начала большевицкого переворота, ковали счастия мечи только не молотом, а языком. Они никогда не стояли у станка, не пахали и не сеяли, и не имели малейшего представления, как в поле всходит жито, как оно растёт, колосится и, созревая, наливается зерном. Едва научившись читать по слогам и с трудом овладев немудрёной наукой разделять и властвовать, они вместе со своими верными подручными служаками с оружием в руках совершали «героические» поступки: арестовывали ни в чем не повинных крестьян, бандитски грабили их, без суда и следствия лишали их свободы и даже жизни. Жили такие обеспеченные, самозваные властители-нахлебники в достатке и никакого горя не знали. Они и знать не хотели о горе народном и что такое голодный хлеб, и им не страшны были неурожаи – стол их всегда в любую погоду и при любых обстоятельствах был полон яств.
Неурожаев больше других опасались трудолюбивые крестьяне, которые, не разгибаясь, от зари до зари работали в поле. Так было до и долгие десятилетия после октябрьского переворота 1917 года. Многие из них усердно молились, а иногда стремились предвидеть по народным приметам и совершали обряды, перешедшие по преданию от предков из далёких языческих времён. Так, на Параскеву-Пятницу (14 октября) гадали по звёздам: если звёзды были яркие, то ждали хорошей летней погоды и богатого урожая. На Филиповку (14 ноября) по инею судили об урожайном годе на овёс. Обильный иней на зимнего Николу (6 декабря) – также добрый предсказатель урожая. Если космата изморозь на деревьях в день Рождества Христова – хорош будет цвет на хлебах, а если выпадет день ясный – урожай на хлеб; если снежные тропинки почернели – урожай на гречку; небо усыпано яркими звёздами – урожай на горох. Старались вывозить в поле накопившийся за зиму навоз в родительскую субботу, чтобы уродился всякий хлеб. На Богоявление ждали снега хлопьями к урожаю, а ясный день предвещал неурожай. На Сретение капель – будет урожай пшеницы. На Богоявление дождь – родится рожь. В Светлое Христово Воскресенье не разводили огня в доме, дабы не завелась головня в пшенице и во ржи, которая поражает колос и превращает созревающие зёрна в чёрную пыль, похожую на мелкую сажу и вредную для здоровья. На Вознесение не выходили в поле и не работали. И велика милость Божия, когда в Николин день (9 мая) прольётся первый тёплый весенний дождь.
Многие народные приметы все трудолюбивые крестьяне хорошо знали. И старались исполнить всё, что было заповедано их предками и что они советовали, помня их мудрое напутствие: старый скажет на глум, а ты себе бери на ум. И земля приносила стократный урожай и жита, и овса, и ячменя, и проса, и картофеля – всего того, что сеяли, чаще всего с молитвой. Неурожаи случались очень редко, а если они и случались, то спасали хорошие запасы прошлогоднего хлеба, которые заботливо, по-хозяйски береглись в каждой крестьянской семье на всякий чёрный день. Так было всегда, когда крестьяне имели собственную землю до большевицкого нашествия. Но такую благословенную землю большевики-безбожники отняли. И земля стала колхозной, а по существу ничейной. Отчуждённой, чужой земле не стало хватать прежней крестьянской заботы, и на широких колхозных полях она перестала родить и отзываться, как прежде, богатым урожаем.
Библиографические ссылки
Карпенков С.Х. Русский богатырь на троне. М.: ООО «Традиция», 2019. – 144 с.
Карпенков С.Х. Стратегия спасения. Из бездны большевизма к великой
России. М.: ООО «Традиция», 2018. – 416 с.
Карпенков С.Х. Незабытое прошлое. М.: Директ-Медиа, 2015. – 483 с.
Карпенков С.Х. Воробьёвы кручи. М.: Директ-Медиа, 2015. – 443 с.
Карпенков С.Х. Экология: учебник в 2-х кн. Кн. 1 – 431 с. Кн. 2 – 521 с. М.: Директ-Медиа, 2017.
Степан Харланович Карпенков
Русская Стратегия
|
