1 сентября 1940 года была годовщина Второй мировой войны. Год постоянных впечатляющих побед германского Вермахта. Триумфы привели в замешательство и самих победителей, потому что они и сами, как оказалось, этого не ожидали. На самом деле, каждый немецкий успех только продлевал войну, открывая новые театры военных действий, и никак не способствовал установлению мира. В дни войны, когда пропаганда получает весомые преимущества перед правдой, и на Нюрнбергском процессе и под его влиянием, и до сих пор активно распространяются версии о том, что Третий Рейх стремился захватить всю нашу планету; вычерчивались (в данном случае глагол не от фамилии Черчилль) хищные карты со свастикой и стрелами в направлении Северной и Южной Америки. Это чепуха, при всей одержимости Гитлера; он, как и Вотан древних германцев, знал, что у него есть предел, и копьё его может быть переломано. Гитлер здесь был большим реалистом, чем принято считать. Ему нужна была Европа и нефть. И если бы Британия могла бы отказаться от своего влияния в Европе, она могла бы спать спокойно в своей территориальной целости. Но мы уже упоминали о том, что англичане не разговаривали о мире с победителями. Я говорю об этом в прошедшем времени, потому что нынешние британцы давно уже и безоговорочно признали одного победителя, вы сами знаете, какого, а нынешняя Великобритания фактически является одним из штатов заокеанского господина. Так англичанам доживать уютнее…
На исходе первого года войны Германия, несмотря на все свои успехи, не могла не ощутить историческую безвыходность своего положения. Война продолжалась, о высадке на британскую землю нельзя было и мечтать, воздушная война велась немцами с оглядкой на Восток, потому что Советский Союз проводил тотальную милитаризацию и модернизацию своих вооружённых сил. Когда Гальдер, начальник Генерального штаба, докладывал фюреру данные разведки о производстве танков в СССР, Гитлер всегда приходил в неистовство, кричал и топал ногами. По его мнению, это была пропаганда большевиков. Как в прошлом Наполеон Бонапарт, Гитлер старательно убеждал себя, что для победы над Англией необходимо победить Советский Союз. Даже для стратегии непрямых действий у гитлеровского маятника был слишком широкий размах, в такой амплитуде колебаний маятник обычно срывается с оси и не возвращается в первоначальное положение.
В первую неделю сентября венгерская армия во главе с адмиралом-регентом Хорти торжественно вошла в Трансильванию, которую Венгрия вернула себе с помощью Германии. Пятая часть Трансильвании была передана по Версальскому договору Румынии в награду за её участие в Первой мировой войне на стороне Антанты. В обиженной нефтеносной Румынии случился переворот с заметной прогерманской ориентацией. Король Кароль бежал из страны, и власть перешла в руки генерала Иона Антонеску, восхищавшегося триумфами Гитлера. В Румынию немедленно была направлена германская военная миссия и воинские части для охраны нефтяных месторождений в румынских Карпатах.
Соединённые Штаты 2 сентября официально объявили о передаче Великобритании 50 устаревших эсминцев в обмен на военные базы в Западной части Атлантического и Тихого океанов. В этот же день в Советском Союзе была учреждена маршальская звезда, пятиконечная золотая звезда с пятью бриллиантами между звёзд. Маршальская звезда носилась на шее на ленте красного цвета. Первыми нового отличия были удостоены маршалы Семён Будённый, Климент Ворошилов, Семён Тимошенко и Григорий Кулик. Все они в качестве командующих направлений, фронтов, армий после германского нападения на Советский Союз с треском трагическим образом провалятся, а маршал Кулик будет понижен в звании до генерал-майора…
В сентябре усилилось немецкое давление на испанского диктатора Франсиско Франко. Германский Генеральный штаб завершил планирование операции «Феликс» по захвату британской базы Гибралтар. Но для осуществления «Феликса» необходимо было разрешение генерала Франко на проход немецких войск по территории Испании. Каудильо этого не хотел, и немцы командировали в Мадрид для уговоров руководителя армейской разведки адмирала Вильгельма Канариса, знавшего испанский язык. Но упрямый Франко не поддавался и выдвигал заведомо невыполнимые условия. В конце концов в Берлин на переговоры приехал министр иностранных дел Испании Серано Суньер. В столице Рейха ему был устроен пышный приём с демонстрацией военной мощи. Хозяева очень хотели настроить испанца на воинственный лад, ему расписывали выгоды захвата Гибралтара и передачу его Испании, но осторожный Суньер никаких обязательств со стороны Испании не дал.
В дни визита Суньера в Берлин для подъёма воинственного духа испанцев в Мадрид были командированы несколько германских военных оркестров. В репертуаре военных музыкантов были, конечно, и Рихард Вагнер, и Рихард Штраус, и героические военные марши, но и музыка великих германских композиторов не могла вдохновить испанцев. Франко упорно отказывался от марша на Гибралтар.
Итальянский флот на Средиземном море в количественном отношении имел очевидное преимущество над английским. Но итальянским адмиралам по традиции было свойственно чувство страха и неуверенности в сражениях с эскадрами британского флота. При выходе в море, а недостаток топлива не позволял итальянскому флоту часто выходить в море, итальянские корабли старательно уклонялись от встреч с английскими кораблями, избегая сражений с ними.
В начале сентября англичане перебросили из метрополии в египетский порт Александрию новый авианосец, линкор, два крейсера и несколько эскортных кораблей. Итальянцы не смогли создать никаких помех этому переходу.
В сентябре средиземноморский театр военных действий стал ареной ожесточённых боёв. Английский флот, лишившись своего недавнего французского союзника, теперь имел своим противником на Средиземном море многочисленный итальянский флот, в составе которого были новейшие линкоры, вооружённые 15-тидюймовыми орудиями; нельзя сбрасывать со счёта и итальянскую авиацию, которая по численности значительно превосходила английскую в этом районе. Итальянские лётчики не отличались особой выучкой, но их численное превосходство серьёзно угрожало военно-морским базам Великобритании и острову Мальта. Воздушное прикрытие Мальты в сентябре состояло всего лишь из трёх самолётов. Разумеется, англичане предпринимали все возможные усилия для того, чтобы увеличить свои военные ресурсы на Средиземном море. Но в период воздушной битвы за Англию британцам не удавалось наращивать свои сухопутные и воздушные силы на Средиземноморье, ограничиваясь обороной метрополии. Итальянцы же проспали своё преимущество на этом театре военных действий, а когда проснулись, было уже поздно.
4 сентября Гитлер выступил перед берлинским партийным активом по поводу открытия кампании зимней помощи. Вёл он себя необычно, странно, всё время натужно шутил, с большим сарказмом говорил о мистере Черчилле, негодовал по поводу английских бомбардировок и произнёс свою стандартную угрозу: если английская авиация сбрасывает 2-3 тысячи тонн бомб, то Люфтваффе будет сбрасывать на них за одну ночь 200-300 тысяч тонн бомб. Это была самая неудачная речь Гитлера со дня его прихода к власти. Министр иностранных дел Италии граф Чиано записал в дневнике, прослушав радиотрансляцию этой речи: «Гитлер, должно быть, нервничает».
7 сентября Геринг приказал начать массированные бомбардировки Лондона. В этот день в английской столице было убито 300 человек и более 1300 ранено. Немцы потеряли 41 самолёт, британцы – 28. Лондон окутался дымом пожаров. Через два дня массированный дневной налёт повторился с теми же результатами. Английская истребительная авиация упорно и самоотверженно обороняла родное небо. Потери Люфтваффе отмечены и с помощью интенсивного зенитного огня над Лондоном.
15 сентября считается переломным днём в воздушной битве за Британию. Немецкая авиация потеряла 60 самолётов. Английское министерство авиации объявило, правда, о 145 сбитых германских машинах, но то ли ещё будет, когда мы начнём цитировать Совинформбюро. В данном случае 60 немецких против 26 потерянных английских самолётов – это большая победа. Надо учитывать, что большинство британских пилотов, сражавшихся над родной землёй, было спасено, а немецкие экипажи погибали или попадали в плен.
Черчилль, выступая по радио, заявил: «Попытка немцев обеспечить превосходство в воздухе над Англией в дневное время, безусловно, составляет суть всей войны. Пока они потерпели полную неудачу. Она обошлась им очень дорого, а мы чувствуем себя сильнее, чем в июле, когда начались ожесточённые бои. Не приходится сомневаться в том, что герр Гитлер очень расточительно расходует свои истребители и что если он будет продолжать в том же духе ещё хотя бы в течение нескольких недель, он источит и измотает эту важнейшую часть своей авиации. Это обеспечит нам большое преимущество».
Черчилль нередко приезжал в разрушенные районы Лондона сразу после бомбардировок. Английский премьер собственными глазами видел и масштабы разрушений и то, что боевой дух англичан не был сломлен, а их решимость сражаться крепла.
14 сентября на совещании по проблемам дальнейшей войны с Великобританией фюрер заявил, что предпосылок для высадки десанта на английский остров создать не удалось, но сама угроза высадки будет оказывать на британцев парализующее влияние, а руководство ВВС в оптимистических тонах доложило о больших разрушениях английских портов и военных объектов.
Ещё через три дня Гитлер издаст директиву, в которой операция «Морской лев» будет окончательно похоронена, дословно, «перенести операцию на неопределённое время».
С этого дня, вторника 17 сентября, стало ясно, что блицкрига против Великобритании не получилось и уже никогда не получится. Да и воздушные налёты приносили немцам большое разочарование, потери самолётов и опытных экипажей были слишком велики. От дневных налётов немцам пришла пора отказываться, а ночные бомбардировки, хотя и вели к большим разрушениям в Лондоне, но заводы, порты, суда прославленные немецкие асы ночью разрушить не могли.
В нескольких напечатанных после войны письмах Уинстон Черчилль уже в сентябре 1940 года уверенно заявлял, что Гитлер обязательно ринется на Восток, что Англия вот-вот получит передышку после неизбежного нападения Германии на Советский Союз. Откуда была такая уверенность? Секрет этого предвидения сегодня раскрыт. Среди сотрудников германской разведки – абвера – было несколько информаторов, сообщавших англичанам обо всех планах Германии. Например, полковник абвера, доверенное лицо начальника адмирала Канариса Ганс Остер. Сам адмирал Вильгельм Канарис, заметная личность в иерархии Вермахта, конечно, не был прямым агентом британцев, но будучи настроен антигитлеровски и постоянно приезжая в Испанию и Португалию, регулярно встречался с представителями английской разведки. Какую информацию дозировал им Канарис, кто знает?
В середине сентября итальянские войска маршала Грациани начали наступление на границе Ливии с Египтом. Грациани пришлось издать специальный приказ своим войскам, которые упорно не желали атаковать позиции значительно уступавших им численно англичан, уступавших в танках, артиллерии и авиации. Потомки римлян без особых проблем продвинулись по северо-африканским пескам на несколько десятков километров, затем наступательный пыл у них угас, войска остановились и уже через несколько дней никаких боёв на этом фронте не велось. Интересным было сообщение римского радио, которое объявило о грандиозной невиданной доселе победе и добавило, что «в Сиди-Барани теперь открылись магазины и снова пошли трамваи». Сиди-Барани был настолько захолустным селением, что там не было никаких магазинов, а жители его, отродясь, никогда не видели ни одного трамвая…
18 сентября 1940 года нарком обороны Тимошенко и начальник Генерального штаба Мерецков направили Сталину памятную записку об основах стратегического развёртывания вооружённых сил Советского Союза на западе и востоке. В записке отмечалось вполне возможная вероятность войны, как на западных границах, так и на восточных. В числе наиболее вероятных противников на западе называлась Германия и ведомые ею Венгрия, Румыния и Финляндия. На востоке Советский Союз должен быть готов к отражению нападения Японии.
Ещё один шаг на пути к активному участию в войне сделали Соединённые Штаты. Нейтральный союзник Великобритании ввёл у себя всеобщую воинскую повинность. Перед принятием этого закона президент Рузвельт активно запугивал американское общество зловещим проникновением планов гитлеровской Германии в Западное полушарие. Это был, конечно, блеф, но в него тогда очень хотелось верить многим влиятельным американским политикам.
В войне на море в сентябре командующий подводными силами Германии адмирал Дениц располагал всего 24 подводными лодками, из них только половина могла одновременно выходить в боевой поход. Германские верфи спускали на воду тогда по шесть субмарин в месяц. Гросс-адмиралу Редеру Гитлером было обещано резкое увеличение строительства лодок, до 25 в месяц! Гитлер в сентябре уже разуверился, что лётчики Геринга поставят Англию на колени. Дениц тогда же подсчитал, что в случае выполнения обещания Гитлера флот к началу 1943 года будет иметь более 500 подводных лодок, и они внесут решающий вклад в победу над Великобританией. Адмирал Дениц при всём своём профессионализме был, конечно, изрядным оптимистом, а в боевых действиях у немцев среди командиров подводных лодок появился ещё один заметный лидер. Им стал командир субмарины У-99 Отто Кречмер, в сентябре он отправил на дно шесть судов противника.
Генерал Де Голль и его комитет «Свободная Франция», продолжавший войну с Германией, базируясь на туманном Альбионе, испытывал желание в захвате заморских колониальных владений Франции. Там Де Голль смог бы постепенно начать формирование антигитлеровских соединений французской армии и флота. В Англии Де Голлю было тесно, его отношения с Черчиллем не складывались, и амбициозный лидер «Свободной Франции» стремился вырваться из пут мелочной британской опеки. Конечной целью этого плана был крупный порт Дакар в Западной Африке. 23 сентября англо-французская эскадра подошла к крепости, охранявшей вход на рейд Дакара. Но военные и гражданские руководители Дакара являлись сторонниками маршала Петена и правительства Виши. Высадившиеся на берег представители Де Голля немедленно были арестованы. Густой туман мешал английскому флоту. Береговые батареи открыли огонь. Несколько английских кораблей получили повреждения. На предъявленный ультиматум губернатор Дакара ответил, что будет защищаться до последнего. Стоявшие в гавани Дакара французские военные корабли тоже выступили против Де Голля, репутация которого тогда во французских вооружённых силах была сомнительной. Через три дня артиллерийской перестрелки, в которой был серьёзно повреждён английский линкор «Резолюшен», стало ясно, что штурм Дакара потерпел неудачу, а генералу Де Голлю придётся искать другое место для сбора своих сторонников.
В отдалённых колониальных владениях Французской империи ощущалось давление Японии. Японцы вынудили маршала Петена согласиться на ввод войск в Северный Индокитай. Президент Рузвельт направил Японии в резкой форме протестную ноту, но японцы не обратили на неё внимания. После Северного Индокитая должна была последовать очередь и южного, а оттуда экономические интересы Японии вели её в Малайю и Индонезию. Там были каучук, нефть, цветные металлы, запасы риса.
Политическим венцом сентября 40-го года было подписание в Берлине Тройственного пакта Германии, Италии и Японии.
30 сентября 1940 года газета «Правда» поместила весьма примечательную информацию о случившемся. Текст этого сообщения заслуживает внимания: «Пакт не является для Советского Союза особенно неожиданным, потому что он представляет собой по сути дела оформление уже сложившихся отношений между Германией, Италией и Японией – с одной стороны, Англией и Соединёнными Штатами Америки – с другой стороны, так и потому, что советское правительство было проинформировано германским правительством о предстоящем заключении Тройственного пакта ещё до его опубликования». Без комментариев. И ещё один любопытный пассаж из этой же публикации. «Германия, Италия и Япония заявляют, что данное соглашение никоим образом не затрагивает политического статуса существующего в настоящее время между каждым из трёх участников соглашения и Советским Союзом». Эти неуклюжие объяснения вряд ли могли ввести в заблуждение кого бы то ни было.
Все дальнейшие шаги, предпринимаемые советской дипломатией, характер и содержание советско-германских отношений осенью 1940 года со всей очевидностью свидетельствуют о крайней озабоченности, которая была присуща советской военно-политической элите. При этом ни в коем случае не стоит переоценивать единодушие в консолидации стран гитлеровского блока. Между Гитлером, Муссолини, Петеном, правящими кругами Японии было немало противоречий, которые отчётливо проявились по мере дальнейшей эскалации Второй мировой войны.
В сентябре все участники мировой драмы стремились обзавестись союзниками. В разведывательных данных, получаемых руководством СССР, всё чаще стали упоминаться странные перемещения на Восток германских войск, которые будто бы с целью штурма Великобритании строят себе казармы в Восточной Польше и примеры явно недружественных высказываний о Советском Союзе лидеров Третьего Рейха. В Москве начали усиленно искать друзей, но быстро поняли, что все друзья уже разобраны противоборствующими державами, даже Болгария, король которой и правительство занимали откровенно прогерманскую позицию. Среди сентябрьских записей в дневнике Геббельса была и такая: «Все Балканы – продажные, за исключением болгар, которые имеют умного царя, да и сами народ храбрый».
Конец сентября был отмечен сильными туманами в небе над Англией, штормами в Ла Манше и сильными северо-западными ветрами. Но каждую ночь около 200 германских бомбардировщиков совершали налёты на Лондон. Разрушение города нарастало, но заводы работали с максимальной производительностью, порт принимал и разгружал суда, правительственные учреждения и не думали эвакуироваться. Как писал Черчилль, «театры были полны людьми, а затемнённые улицы забиты машинами. Это было здоровой реакцией на тот страшный крик, который подняли пораженческие элементы в Париже, когда на город был совершён первый серьёзный налёт».     
Эта здоровая реакция англичан позволит Черчиллю не однажды рекомендовать бомбардировки жителям оккупированного Парижа, чтобы привить французам лекарство от пораженческой болезни.
27 сентября гросс-адмирал Редер на встрече с Гитлером попытался привлечь его внимание к средиземноморской стратегии войны против Великобритании. Адмирал говорил о ближневосточной нефти, кратчайший путь к которой ведёт через восточную часть Средиземного моря, о том, что захват Гибралтара, Мальты и Суэцкого канала поставит на колени Англию и решит основные проблемы Третьего Рейха. И всё это можно будет сделать без особого риска, убеждал фюрера Редер. Правда, Италия во время средиземноморских операций будет висеть у нас на шее мёртвым грузом. Гитлер выслушал адмирала и назначил на 4 октября совещание по проблемам дальнейшего ведения войны.
И в заключение главы обратим внимание на запись в дневнике Франца Гальдера, начальника Генерального штаба, от 9 сентября 1940 года: «Население Парижа увеличилось с одного до трёх миллионов человек».
Париж ведь всегда Париж, даже и оккупированный, и опозоренный совсем недавно в июне, жить в нём и при немцах можно было неплохо, неправда ли?..

Заказы можно также присылать на orders@traditciya.ru