Что было, то и будет; и что делалось,
то и будет делаться, и нет ничего
нового под солнцем.
Бывает нечто, о чем говорят: «смотри,
вот это новое», но это было уже
в веках, бывших прежде нас.
(Экклезиаст 1:9,10)

    Всё, что происходило у нас в 20-м веке и происходит сейчас, уже было в Восточной Римской (Византийской) Империи в VIII – IX веках, за несколько веков до эпохи Ласкарисов и Палеологов. В 695 году был свергнут и убит Император Юстиниан II, после чего настал 20-летний период анархии. Переворот следовал за переворотом, мятеж за мятежом, 6 императоров были убиты один за другим, свергая и убивая друг друга. В результате очередного военного переворота престол захватил полководец Лев Исавр. Исавры – это маленький малоазийский горный народец, ныне уже давно не существующий. Лев быстро железной рукой навёл порядок. Это было как нельзя кстати, ибо всего через 5 месяцев по воцарении Льва началось арабское нашествие с целью завоевания Византии. Огромная арабская армия прошла всю малоазийскую часть Империи насквозь и осадила Константинополь с суши и моря (у арабов был большой флот). Осада Константинополя продолжалась почти год. Но греки отбивали все приступы. Византийские суда с «греческим огнём» делали вылазки из гавани Константинополя и наносили арабскому флоту страшные потери, жгя его в большом количестве. Союзные грекам болгары (в то время ещё язычники) били арабских фуражиров и тревожили нападениями арабский стан. Не то чтобы они сильно любили греков, просто понимали, что станут следующей жертвой арабского завоевания. Оставшиеся в Малой Азии местные имперские гарнизоны перехватывали и истребляли подкрепления, шедшие к арабам сухим путём. Наступили зимние холода, не очень сильные по нашим меркам, но для теплолюбивых арабов тяжёлые. В арабском стане начался голод и болезни. В конце концов арабы сняли осаду и побежали, кто сухопутно через Малую Азию, а часть морем. Этим последним не повезло – буря утопила их почти всех. В Сирию вернулось лишь 5 кораблей. Поражение арабских захватчиков было полное. Конечно же, власть императора Льва Исавра очень сильно упрочилась, ведь он был руководитель такой великой победы. И всё бы хорошо, но дело в том, что он был еретик, зараженный влияниями иудейской религиозной мысли. Через 10 лет после победы над арабами он начал приводить в исполнение свои мысли. Он решил уничтожить в стране иконы, мотивируя это тем, что иконы, дескать, это идолы, на основании ложной трактовки Ветхого Завета. Первой мишенью стала весьма почитаемая в Константинополе икона Христа над воротами Халкопратии. Посланные Львом исаврийские воины приставили лестницу, один влез на неё и стал рубить икону топором. Это сразу же имело для него смертельный исход, потому что случайные прохожие женщины, возмущённые таким кощунством, ринулись на него и свалили лестницу. Соответственно, каратель упал и насмерть ударился головой об землю. Последовала потасовка воинов Льва с толпой прохожих, в ходе которой были задержаны несколько десятков защитников иконы. Все они по приказу Льва Исавра были после пыток и истязаний казнены. После чего по изданному эдикту было воздвигнуто жестокое гонение на иконы и верных православных христиан, не желающих отречься от них. Иконы рубили топорами, сжигали, топтали, со стен церквей соскабливали фрески. Также проводились погромы монастырей.
    Сопротивление не заставило себя ждать. Через год после начала уничтожения икон восстала фема (область) Эллада (территория нынешней Греции), по примеру Эллады восстали острова Эгейского моря. Греки Эллады и островов объявили Льва низложенным, выбрали императором некоего Косьму, собрали войско и флот и двинулись освобождать Константинополь. 18 апреля 727 года в битве под Константинополем Лев Исавр нанес восставшим эллинам поражение, взял в плен и казнил всех их предводителей. Восстание было подавлено. Следующая гражданская война православных христиан с иконоборцами началась в 741 году, через год после смерти Льва. Умершего Льва заместил на престоле его сын Константин V Копроним. Свое оскорбительное заглазное прозвище Копроним он получил за казус, случившийся с ним в младенчестве во время крещения – он нагадил прямо в воду в крещенской купели, что послужило зловещим предзнаменованием о том, что это будет за человек. Когда умер Лев, момент для свержения иконоборческой власти был сочтён христианскими заговорщиками благоприятным. Полководец Артавазд начал восстание в городе Дорилей в Малой Азии. В первом же бою он нанес иконоборцам поражение, при этом был убит главный советник Копронима патрикий Висир. Затем он пошёл прямо к Константинополю. Константин Копроним бежал в Аморий в Малой Азии, где у исаврийской династии было много сторонников, и начал собирать новую армию, а Артавазд вошёл в Константинополь под радостные приветствия населения и возложил на себя корону. Первым его указом была отмена иконоборческого эдикта Льва Исавра. Однако Константин Копроним успел быстро собрать свою армию и в свою очередь пошёл к Константинополю. Остановить его на дальних подступах в Малой Азии не получилось. В битве при Сардах Константин Копроним разбил Артавазда и вынудил его с остатками войска отступить в Константинополь. Но в Малой Азии находился еще сын Артавазда Никита, начальник фемы Армения, поздно выступивший в поход, когда отец его был уже разбит и отступил. В августе 742 года он сразился с Копронимом. «В этой битве, - замечает летописец, - где сражались армяне и фема Армениак с войском фем Анатолика и Фракисийская, пало немало жертв с той и с другой стороны. Исконный сеятель зла диавол возбудил такую злобу и усобицу между христианами, что без сожаления губили дети отцов и братья братьев и без пощады предавали огню имущество и жилища друг друга» (Ф. Успенский «История Византийской Империи. Эпоха смут», гл. 5). Войско Никиты было разбито, причем погиб патрикий Тиридат, двоюродный брат Артавазда. Никита с остатком войска отступил в Армению. Копроним же, победив в Малой Азии, явился под стенами Константинополя и осадил его. Никита Артаваздович снова собрал своих армян, прошёл маршем через всю Малую Азию и пытался с тыла напасть на войска Копронима, но был разбит уже окончательно и взят в плен. При всём при том Константинополь не сдавался. Наконец, 2 ноября 742 года Константинополь был взят приступом армией Константина Копронима. Артавазд с обеими сыновьями был ослеплён и заточён пожизненно. Гражданская война кончилась победой иконоборческой партии. Константин V Копроним правил долго, более 30 лет, до 775 года, и гораздо превзошел своего отца в преследовании православных христиан, «идолопоклонников», как называли их правящие иудействующие еретики. «Жизнеописание Св. Стефана указывает на жалкую участь знаменитых церквей, которые лишались своих украшений, мозаик и фресковой живописи» (Ф. Успенский «История Византийской Империи. Эпоха смут», гл. 6) «Патриарх Никифор, приступая к описанию мучений св. Стефана, предпосылает следующую характеристику положения. «Уже нечестие царя явно обнаружилось, и всякий путь благочестия подвергался порицанию, и жизнь благочестивых и богоугодных людей стала предметом хулы и издевательства, в особенности ужасному гонению подпало священное сословие монашествующих. Из них тех, которые блюли свой обет и оставались в своем чине и восставали против безбожного догмата иконоборцев, предавали разнообразным мучениям и истязаниям: у одних беспощадно выжигали бороду, у других выщипывали волосы на голове, иным пробивали головы досками, на коих были священные изображения, наконец, у некоторых вырывали глаза или бесчеловечно отсекали иные части тела. Как будто снова возродилось язычество, и пущено было в оборот всяческое средство, чтобы ослаблять и наносить вред ведущим богоугодную жизнь» … против св. Стефана выставлено было обвинение, что он обольщает многих учением о призрачности житейской славы, что проповедует об отвращении от дома и родных, о презрении к царскому дворцу и о преимуществах уединённой жизни. За это он был подвергнут ударам и присуждён к темничному заключению; наконец, связав верёвками его по ногам, тащили его по городу и бросили его тело в предместье Пелагия, где погребались преступники» (Ф. Успенский «История Византийской империи. Эпоха смут», гл. 6). Иконами дело не ограничилось, Копроним начал закрывать и рушить церкви вообще. «Общежительный монастырь Далмата обращен в казармы, монастыри Каллистрата, Дия и Максимина разрушены до основания. В особенности пострадали церкви и монастыри с мощами. Так, мощи св. Евфимии были брошены в море, а храм обращен в склад военных предметов и в конюшни». (Ф. Успенский «История Византийской Империи. Эпоха смут», гл. 6).
    Тотальному террору подверглись монахи и монахини. «Св. Стефан в темнице Диалы в Константинополе нашел 340 монахов, из них многие без глаз и с вырванным носом, с отрубленными руками и ушами» (Там же, гл. 6). В 766 году император отправил в малоазийские фемы для уничтожения монастырей уполномоченного стратига с говорящей фамилией Лаханодракон. «Этот стратиг согнал всех монахов и монахинь своей фемы в главный город области, в Ефес, и, собрав их в равнине, объявил им: «Кто не хочет быть ослушником царской воли, пусть снимет тёмное одеяние и немедленно возьмёт себе жену, в противном случае будет ослеплён и сослан на остров Кипр». Многие в этот день получили мученический венец, но много было и таких, которые изменили своим обетам и погибли. Дабы предупредить возможность возникновения в своей феме новых монашеских общин, Лаханодракон привёл в исполнение радикальную меру, именно, конфисковал монастырские имущества и распродал мужские и женские монастыри, священные сосуды, и книги, и домашний скот, и всё монастырское достояние, и вырученные деньги внёс царю. Монастырские и святоотеческие книги предал огню и, где находил останки святых, бросал в огонь и подвергал наказанию того, кто хранил у себя святыню. Словом, он не знал границы в своей жестокости, так что, по словам писателя, в этой феме не осталось ни одного носящего монашескую одежду. Насильственное обращение фракисийских монахов к брачной жизни было лишь воспроизведением того, что происходило в Константинополе. В разгар суровых мероприятий против константинопольского монашества (765) Константин устроил в августе месяце редкое зрелище в ипподроме. Здесь происходило шествие монахов и монахинь попарно, с каждым мужчиной шла женщина, а зрители плевались и издевались над участниками забавной процессии. И, когда император громко выражался, что противные монахи не дают ему покоя, народ кричал: больше уж нет этого отродья» (Ф. Успенский «История Византийской империи. Эпоха смут», гл. 6). Во время правления Льва Исавра и в начале правления Константина Копронима население Константинополя и областей, исключая некоторые малоазийские фемы, весьма тягостно и несочувственно воспринимало иконоборческую политику. Но шли десятилетия, выросло новое поколение людей, изначально воспитанных в духе злобной ненависти к иконам, монастырям и всей традиционной православной христианской вере, и народ «перевоспитался». В Константинополе и других крупных городах империи образовалась куча неприкаянных активистов, не занятых никаким полезным делом в жизни, а только выискиванием и травлей «идолопоклонников» - православных христиан, у которых были иконы. Эти ничем не занятые активисты с пинка ноги вламывались в любую дверь, переворачивали всё вверх дном, ища иконы у тех, кого подозревали в иконопочитании и нелояльности исаврийскому дому. Чрезвычайно развились доносы. «Открылась в это время широкая дорога для доносов; кто желал выслужиться перед правительством, обвинял своих близких и знакомых в поклонении иконам. Многие из служилого сословия подверглись вследствие того различным наказаниям» (Там же, гл.6). Прочности власти Копронима способствовали ещё внешние военные победы – он был удачлив в войнах. На северных беспокойных соседей Византии, болгар, Константин V совершил несколько удачных походов, бил их в хвост и в гриву, каждый раз заключая мир на византийских условиях и ставя побежденную Болгарию в полузависимое от Константинополя положение. На восточной границе продолжалась хроническая малая война с арабами. Арабская конница приходила с набегами на малоазийскую часть Империи стабильно раз в несколько лет. В половине случаев арабов удавалось либо встретить и разбить на границе, либо перехватить и перебить на обратном пути, отняв награбленную добычу и освободив пленных. В другой половине случаев арабы успевали уйти с добычей и пленниками. Не ограничиваясь обороной, Константин V совершил несколько антиарабских походов против приграничных крепостей, не углубляясь далеко и не ставя масштабных целей. Крепости брались приступом и разрушались до основания (Константин не пытался закрепить их за Византией), местному армяно-христианскому населению, живущему под арабской властью, приказывалось собрать скот и имущество и переселяться в Византию, а арабо-мусульманское население либо истреблялось на месте, либо бралось в плен для обмена на византийских пленных, захваченных в арабских набегах. По уходу оставлялась «выжженная земля» без населения, где арабской коннице не от кого получить кров и пищу. На море византийский флот отвоевал обратно у арабов ранее оккупированный ими остров Кипр. В итоге образовался слой воинских людей, яростно преданных Исаврийскому дому.
    Константин Копроним умер своей смертью, оставив на престоле своего старшего сына Льва. В свою очередь по смерти Льва власть сосредоточилась у его вдовы царицы Ирины, устранившей с дороги братьев покойного мужа. По своим религиозным взглядам Ирина была православная, иконоборческой ереси не разделяла. По её инициативе в 787 году и был созван церковный собор для обсуждения вопроса об иконопочитании: епископы греческой Церкви Константинопольского патриархата, представители от трех восточных патриархатов – Антиохийского, Иерусалимского и Александрийского, и представители от Римской церкви. Этот собор вошел в церковную историю как VII Вселенский.
    На соборе были зачитаны и подробно разобраны все аргументы иконоборцев против почитания икон и дано подробное богословское обоснование ложности каждого из этих аргументов. Дана официальная церковно-богословская оценка иконоборчества как ереси. Вскрыты факты сознательного уничтожения иконоборцами старых книг, неудобных для них. «Так диакон и скевофилак Димитрий заявил: «Осматривая святую и великую церковь, я нашёл там утраченными две книги, которые были снабжены серебряными изображениями. При расследовании оказалось, что еретики бросили книги в огонь и сожгли их. Ещё я нашел книгу Константина Хартофилака, в которой говорилось об иконах, но злонамеренные люди вырезали листы, где было место об иконах, и вот теперь эта книга у меня в руках, и я заявляю её святому синоду». Лев, епископ фокейский, сказал: «В представленной книге пропало несколько листов, а вот в моём городе предано сожжению больше 30 книг». Диакон Косьма сказал: «Вот эта книга, найденная мной в патриархии, содержит Ветхий Завет, к ней были присоединены схолии, и, между прочим, одна в защиту святых икон, но наветники истины выскоблили эту схолию. Посмотрите это место, тут немного можно ещё разобрать». Он же показал другую книгу, повествующую п подвигах мучеников и о нерукотворной иконе Комулианской, но в ней вырезаны листы об иконах. Патриарх Тарасий указал на книгу Лимонарь, в которой оказались вырезанными листы о святых иконах» (Ф. Успенский «История Византийской империи. Эпоха смут», гл. 6). «Несколько раз восточные епископы среди обсуждения дел восклицали: «мы все грешны, все нуждаемся в прощении», а епископ Ипатий выразил такое признание, которое могло поставить собор в немалое затруднение. Он сказал: «Нас никто не принуждал и не совращал, но мы в этой ереси родились, воспитались и выросли» (Ф. Успенский «История Византийской империи. Эпоха смут», гл. 9). Ясное дело, ведь 60 лет с лишним прошло с иконоборческого эдикта Льва Исавра, конечно выросло поколение, с детства воспитавшееся в этой ереси. Итогом работы собора стало осуждение иконоборчества и восстановление православного вероисповедания в Византийской империи. В то время умы людей не были засорены расслабляющей дурной толерантностью, и поэтому отцы собора не говорили: «А давайте подойдем к делу взвешенно. Недопустимо огульно отрицать иконоборческий период, там было много хорошего, были достижения, не только репрессии». Или «А давайте поставим в Эфесе памятник Лаханодракону, а рядом памятник жертвам Лаханодракона и устроим праздник согласия и примирения». Или «А давайте пусть муниципалитеты на местном уровне решают, быть или не быть иконам в церквях их города». Или «А давайте устроим союз всех патриотов, как православных, так и еретиков-иконоборцев за всё хорошее и за патриотизм против всего плохого». Нет, VII Вселенский собор чётко и недвусмысленно расставил акценты – вот здесь правда, а вот здесь ложь и кривда, здесь добро, здесь зло, это правильно, а это нет.
    В VII Вселенском соборе я бы выделил 2 значения. Первое – богословско-догматическое вне конкретно-исторических обстоятельств места и эпохи. В этом значении постановления VII Вселенского собора действуют и сейчас, например, в богословском споре православных и католиков со всеми протестантами, не признающими святость икон. Но ещё есть и второе значение, связанное с конкретно Восточной Римской Империей 8-9 веков и судьбой греческой нации. Собор подводил черту под эпохой торжества злой идеологии, осуждал эту злую идеологию и выводил византийских греков из плена зла обратно на их исконный культурно-исторический путь развития.
    На этом бы закончить и сказать: «И стали они жить-поживать и добра наживать», но нет, увы, всё сложнее. Был ещё иконоборческий реванш. Дело в том, что восстановление Православия в Империи не сопровождалось немедленным наступлением всеобщего процветания, а, напротив, совпало с неурядицами. Царицу Ирину вскоре свергли и постригли в монахини, новый император Никифор I, бывший финансист, обирал население новыми налогами и задерживал жалование воинским людям, деньги же государственной казны давал крупным купцам в рост, чтобы потом получить обратно с процентами под 16% годовых. На севере и востоке соседи (болгары и арабы) усилили натиск. Болгары во главе со своим вождём Крумом в 811 году разбили во Фракии имперское войско, причём был убит и сам «финансовый гений» император Никифор. Затем Крум стал систематически бить греков во Фракии и брать города. Наиболее чувствительным для Империи было падение приморского города Месемврии, где болгары захватили 36 медных сифонов для «греческого огня», целый склад самого этого огненосного вещества, запасы золота и серебра. На фоне этих неурядиц, бездарности власти и внешних поражений иконоборцы, преимущественно люди военные, не просто роптали, но орали. При Исаврийской династии такого не было! Константин Копроним этих болгар лупил! Тогда нас все боялись и уважали! Ишь чего выдумали иконопочитатели – Лев Исавр им плохой. Лев Исавр войну выиграл! Иконоборцы спасли Византию от арабских захватчиков! Не позволим чернить память Исавров! Деды воевали! Константин Копроним монастыри сносил, иконы жёг и людей казнил много? Да и шут с ними! Лес рубят, щепки летят. Зато в стране порядок был! «Для них с именем Константина Копронима соединялось представление о золотой поре военного и политического могущества Византии. Разломав вход в царские гробницы и открыв саркофаг своего героя, они обращались к нему с воплем: «Встань и помоги государству, оно погибает!». В народе распространилась молва, что Константин сел на коня и отправился воевать с болгарами» (Ф. Успенский «История Византийской империи. Эпоха смут», гл. 13). Был совершён очередной переворот и на престол возведён иконоборческий император Лев V Армянин, через 7 лет свергнутый и убитый другим иконоборческим же искателем престола. Второй иконоборческий период продолжался 28 лет. Снова уничтожались иконы, книги и церковные сосуды с изображениями, преследовалось монашество, подвергались пыткам и казням иконописцы. Однако же если глупые люди считали, что от этого Византию будут больше бояться и уважать, то они ошиблись. Восстановление иконоборческой ереси отнюдь не принесло Византии военного могущества. Наоборот, арабы захватили острова Крит и Сицилию (принадлежала Византии). Крит удалось отвоевать лишь век спустя, а Сицилия была потеряна навсегда. Арабов оттуда выставили уже только норманны (викинги), которые, разумеется, уже грекам Сицилию не вернули. В Малой Азии же арабы взяли и разорили город Аморий. И уже переломилось что-то окончательно и бесповоротно. Иконоборчество вдруг потеряло свою жизненную силу. В тех самых малоазийских фемах, которые были опорой Константина Копронима в гражданской войне при его вступлении на престол, совсем не осталось почитателей его памяти и сторонников правящей ереси. Напротив, именно эти малоазийские фемы стали очагом православного возрождения. В 842 году иконоборческая ересь пала.
    Далее в византийской истории следует эпоха Македонской династии – золотой век Византии. Этот золотой век опять же наступил не сразу, были и неудачи, в частности арабы, приплывшие морем, взяли и разграбили Салоники. Но постепенно всё выправилось. В IX-X веках очищенная от иконоборческой ереси православная Византия отвоевала у арабов Крит, Киликию в Малой Азии, Северную Месопотамию, перешагнув за Евфрат, и северную Сирию с важнейшим городом Антиохия. Местные арабские правители южной Сирии признали себя вассалами византийского императора, обязавшись платить дань и выставлять войско. Болгария была вообще завоёвана и включена в состав империи, а сербы подчинились добровольно. Побеждены (на территории Болгарии) были даже наши языческие предки – русичи князя Святослава. Святослав вынужден был с оставшейся дружиной уйти и сдать Болгарию грекам, императору Иоанну Цимисхию. На Кавказе в состав Византии вошла Грузия. Империя теперь простиралась от Дуная до Евфрата и дальше за Евфрат. Теперь Византию действительно все боялись и уважали, кроме конечно русичей, которые уважать уважали, но, несмотря на поражение в Болгарии, не боялись. Военно-политическим успехам сопутствовал и единственный, но зато крупнейший и важнейший в мировой истории миссионерский религиозно-культурный успех: святыми братьями Кириллом и Мефодием была изобретена письменность для славян, переведены на эту славянскую азбуку богослужебные книги и крещена Моравия (Чехия). В Моравии, правда, славянская письменность не удержалась, так как её (Моравию), подмяли под себя немцы и навязали латинский алфавит и подчинение Римскому папе, но зато эту письменность приняли и крестились в православную христианскую веру от греков болгары, сербы и русские, вместе составляющие большую часть славянства (поляки, чехословаки, хорваты и словенцы – меньшая часть славянства). Так греки выполнили свою важнейшую историческую миссию – стали учителями и просветителями восточных славян, которым предстояло более великое будущее, чем самим грекам. Позднее, уже в 14-м веке, в упадочную эпоху Палеологов, когда бывшая великая мировая держава свелась к Константинополю, прилегающей к нему маленькой области и нескольким островам Эгейского моря, оплакивающие свою погибающую страну греко-византийские патриоты вспоминали в качестве прекрасного великого прошлого именно этот период, эпоху Македонской династии, отнюдь не эпоху проклятых и забытых Исавров.
    Теперь перейдём к параллелям с новейшей историей нашей страны. Здесь нам придёт на помощь пассионарная теория этногенеза Льва Гумилёва. Не буду пытаться в двух словах пересказать то, что Гумилёв излагает в десятке книг; кто читал, тот знает, о чём идет речь, а кто не читал, тем рекомендую труды Гумилёва, не свободные от некоторых частных неверных суждений, но выстраивающие чёткую общую теорию. Напомню лишь, что по этой теории этногенез любого этноса проходит через одинаковые стадии: фазу подъёма, фазу перегрева, фазу надлома, инерционную фазу и фазу обскурации. Затем либо новый пассионарный толчок, запускающий новый цикл этногенеза этого же народа, либо растворение в других новых народах. Так вот, в этногенезе средневековых греков иконоборческий период – это фаза надлома, а следующий период Македонской династии – инерционная фаза. Инерционная фаза - это золотой век любого этноса, когда этнос достигает наивысших успехов в хозяйстве, экономике, культуре, искусстве, высшего военно-политического могущества, когда вся воинственность этноса идет не на внутренние смуты, а исключительно на внешние задачи. Это эпоха силы, славы и процветания данной нации. В русском этногенезе фаза надлома начинается (по Гумилёву) с середины 19 века и захватывает весь 20 век. Добавлю: и начало 21 века. Мы всё ещё в фазе надлома. Большевики – это наш аналог иконоборческих еретиков, только в очень сильно ухудшенном варианте. Посудите сами: византийские иконоборцы греческое и армянское крестьянство не раскулачивали и в колхозы насильно не загоняли, частное ремесло и торговлю не запрещали, природу не уродовали, реки не перегораживали, города и сёла не топили, безумных гигантоманских циклопических строек в стиле китайского императора Цинь Шихуанди, столь же тягостных для народа и разорительных, сколь бесполезных в практическом отношении, не затевали, концлагерей не имели. Победы Льва Исавра и Константина Копронима во внешних и гражданских войнах не были пирровыми. Разумеется, ни одно взятие, например, пограничной арабской крепости не обходилось и в принципе не могло обходиться без потерь, это понятно. Но и каких-то запредельно-гигантских суперпотерь в сотни тысяч трупов византийских воинов, штабелями наваленных под стенами вражеских крепостей с обезлюживанием Византии история не зафиксировала. Не было такого. Поставить Константина Копронима как полководца на одну доску с маршалом Жуковым никак нельзя. На фоне большевиков византийские иконоборцы выглядят не как национальная катастрофа, а как мелкая неприятность. Коммунистическая партия большевиков – это концентрация всего плохого, что было в разные эпохи у разных народов: византийская иконоборческая ересь с погромами монастырей плюс безумная гигантомания Цинь Шихуанди (Великая Стена разорила и замучила сам Китай и не спасла его ни от одного завоевателя с севера, все северные завоеватели её легко преодолевали, и в разные эпохи границы Китая не совпадали со Стеной, проходя либо южнее её, либо севернее), плюс стирание предшествующей истории страны как у того же Цинь Шихуанди, плюс ордынско-заградотрядовская тактика ведения войн как у внуков Чингиз-Хана.
    Все наши правящие ничтожества начиная с 1991 года по настоящий день – ухудшенный аналог мелких и бездарных правителей Византии от свержения царицы Ирины до иконоборческого реванша. Все сегодняшние неосталиснисты: национал-сталинисты, социал-сталинисты, «православные сталинисты», национал-большевики, сторонники «Сталина-победителя», «Сталина-индустриализатора», «эффективного менеджера Сталина» - аналог иконоборческих реваншистов, оравших, чтобы встал из гроба Константин Копроним. Это тупиковая ветвь русской патриотической мысли, способная только всё испортить, не от них произойдет поднятие России с колен в истинном значении этого понятия, без кавычек. А наш великодержавный золотой век, совпадающий с нашей инерционной фазой этногенеза в 300-400 лет, наш аналог Македонского периода ещё не настал. Он настанет. Будут воссоединены расколотые ныне русские земли. Будут авианосцы «Адмирал Колчак», «Генерал Миллер», «Николай I», «Граф Муравьев-Амурский», «Алексей Мозговой» бороздить просторы Тихого океана. Будет русское экономическое чудо. Может быть, к концу 22-го века, когда в США «плавильный котёл» взорвется тотальной межрасовой резнёй по типу Лос-Анджелеса 1992 года, только уже в масштабе всей страны, и рухнет американская государственность, наши миротворцы высадятся там для взятия под охрану и утилизации ядерного оружия. Тогда можно будет и вернуть Аляску. Всё будет хорошо в восстановленной Российской Империи. Но только она должна быть очищена от красного зла, аналогично тому, как Византийская Империя IX века очистилась от иконоборческой ереси. Нам, русским, нужен некий свой аналог VII Вселенского Собора в его втором, национально-государственном значении. Некий Всероссийский Земский Собор, дающий окончательную оценку коммунизма как антирусского зла, Коммунистической партии большевиков как антинародной преступной организации, СССР как химерной нежизнеспособной конструкции, красному флагу, пятиконечной красной звезде и серпу с молотом как мерзости. После чего должна быть исправлена топонимика, демонтированы идолы Ленина и других «комми», и эта ложная идеология должна уйти из людских умов, навсегда уйти из русской истории.

Д. Каменевич

Русская Стратегия