Представляем вниманию читателей рубрику «Наша смена», в которой публикуются материалы наших молодых единомышленников, дебютантов. Автор следующего материала, Егор Милюхин – лауреат конкурса им. Ивана Савина 2018 г. Род. в 2004 г. Проживает в Хабаровском крае.

СССР, красные кхмеры, ГДР – сегодня речь пойдёт вовсе не о них. Сегодня мы поговорим о корне всех зол, об идеологии, которая послужила оправданием многим смертям в двадцатом веке. Подробно разберём то, на чём она базируется и в чём совершает ошибки, в каких самых базовых и непогрешимых частях своего дискурса. Мы поговорим об идеологии крайне левых, идеологии анархистов и идеологии коммунистов.

Коммунистическая идеология была популярна в начале прошлого века по причине того, что в ряде стран, в том числе, в России, к власти пришли адепты марксистской идеологии. Были и теоретические ответвления, в лице того же анархизма. Все эти идеологии уже окончательно поделились на самые основные направления марксистской мысли к двадцатому веку. Не всегда, но в основном, дискуссия велась о пути достижения этой Марксистской утопии. Конечно, идеология коммунизма не ограничивается XIX и XX веком. В истории часто возникали угнетённые сословия, которые рассчитывали на изменение своего положения. И уже даже в античном мире, в греческих полисах, возникают предпосылки формирования этих идеологий, которые мы, в современной политологической классификации, можем отнести к левым. Но стоит сделать важную оговорку, и определиться, кто правый, а кто левый. Итак: для всех левых идеологий, один из самых фундаментальных моментов – это сакрализация равенства, т.е. то социальное неравенство, которое возникает в обществе в силу тех или иных причин(в самих идеологиях причины рознятся.), рассматривается, как нечто негативное и, соответственно, провозглашается идея необходимости равного доступа к всеобщим благам духовным и материальным, со стороны всех слоёв населения. И так вплоть до уничтожения любого классового расслоения вообще. Отсюда же идея демократизма, что многочисленные слои населения должны быть максимально интегрированы в процессы внутриполитические. Отсюда и идея электорального равенства, которое изначально касалось только трудоспособных мужчин. Потом она, постепенно, в силу эмансипации других категорий населения, к которым относились те же женщины и цветные рабы. К девятнадцатому веку это и выливается в идею всеобщего избирательного права. То есть, для левых характерно предубеждение, как вера в фундаментальное равенство людей. И если правые говорят о неравенстве  людей, а может и неравенстве на врождённом уровне, то левые, наоборот – говорят, что каждый рождающийся человек – это чистый лист, и на этом чистом листе можно написать, что угодно. Якобы, человек никак не детерменирован от природы, а лишь от окружения. И, соответственно, всё неравенство результат плохого воспитания. Более того, продолжая их позицию, всё неравенство только усугубляется: знаменитый тезис о том, что бедные беднеют, богатые богатеют. И эта борьба за равенство, уже у крайних левых, доходит до абсурда. Идея электорального равенства у них доходит до абсурда, и экстрополируется уже на уровень имущественноо и социального равенства. В рамках своей идеологической парадигмы, крайне левые утверждают, что никакого равенства и не происходит, если люди просто уравнены в правах, ибо в обществе всё ещё остаётся разделение на богатых и бедных, соответственно, богатые могут часть капиталов тратить на контроль за СМИ, могут влиять на политические процессы. Настоящее равенство, по их мнению, возможно лишь в случае уравнения людей на имущественном и социальном уровне. Никакого права наследования, никаких сильно богатых людей, когда нет частной собственности на средства производства. Но об этом также позднее.

Марксизм в мире – Всегда марксизм Европы, но другого толка. Важно понимать, что макрсистские труды пришли в самые отдалённые уголки нашей планеты по большей части из-за колониальной политики Европы. Любые Африканские, северо и южноАмериканские и азиатские школы социалистической мысли – лишь перековерканная форма марксизма, который, когда от, в виде тех же идей и письменных трудов, привозили сами Европейцы. А местные настраивали это на свой лад. Они не выработали для себя собственной, теории, которая была бы актуальна для них в настоящее время. Это был Европейский образ. Однако, можно отметить кое-какие течения, которым всё же удалось создать свои полноценные ответвления от школы мысли марксизма. Это были идеологии сабатизма в латинской Америке и маоизма в Китае. Сабатизм возник, как движение восставших крестьян, и, в целом, крестьянской бедноты в южной Америке. В случае этих двух идеологий, мы можем гооврить о том, что на становление и развитие этих идеологий, существенно повлияла аграрная специфика региона. Несмотря на то, что тот же маоизм позиционирует себя, как ответвление марксизма, там довольн таки большой уклон в сторону китайской специфики, исторический путь. А сапотизм рассматривается скорее, как отдельная идеология, а нее разновидность внутри марксистской идеологии. В своих трудах, Маркс и Энгельс анализируют восстания минувших лет. Восстания древнего мира и феодальных времён. Они приходят к выводу, что равенства не могло возникнуть из-за того, что тогда не было промышленного пролетариата и капиталистических стран. Одним словом, не было девятнадцатого века. Они разбирают понятия «пролетарий» и кто им является. Крестьян Маркс считал мелкобуржуазным классом, т.к. они привязаны к собственной земле. Он либо является собственником, либо стремится к тому, чтобы им быть. Ведь если у крестьян н было земли, то христианские восстания были направлены на то, чтобы, так или иначе, эту землю приобрести. А действительная цель революционных процессов, на что указывают Маркс и Энгельс, мол, цель этой борьбы не в том, чтобы превратить всех обездоленных в собственников, а чтобы максимально обобществить то имущество, которое в обществе и находится. Распределять равно и пропорционально все материальные блага, что имеются в обществе. И, уничтожив частную собственность на средства производства, уничтожается и система эксплуатации человека человеком, ведь если существует общественная собственность на средства производства, то и класс эксплуататоров никогда не появится.

А теперь отойдём от этого невыносимого цитирования марксистской мысли, и проведём критику этих идей. Для начала, стоит сказать, что сам термин «эксплуатация человека человеком» - совершенно неверен и невежественнен. Ведь это является не рабским  трудом. Это сделка. Человек покупает ваше время и умение, а вы, на эту выручку, можете вкусно поесть, заплатив за умения и время повару, официанту и администратору, и так до бесконечности. Чем эта сделка нечестна или плоха? Эта система работает, и работает хорошо. Мы пришли к ней по средствам эволюции нашего общества, а не выдумок мечтателей об идеальном обществе. И все мы знаем, что бывает, когда кто-от идёт против природы. Природы пусть даже нашего общества. Ведь, если апеллировать непосредственно к практике, то ничего не выходит. Плановая экономика просто не справляется со своими задачами, и рушится, выкидывая экономически неграмотных людей из этого уютного домика, где о тебе заботится государство, в целую бурю товарооборота. Как было девяностые, например: финансовая безграмотность позволяла втягивать наших сограждан в финансовые пирамиды. Не буду повторять, вы слышали эту историю много раз. И история будет повторяться,пока люди не поймут, что они делают что-то не так. Вернёмся к марксистской мысли. Всё, что мы сказали до этого, это, конечно, замечательно, но марксизм допускает огромную ошибку, причём на фундаментальном уровне. Ошибку в том, что сами марксисты считают непогрешимым. Кстати, по этому поводу, они о нём и не подозревают, ио считают, что это незыблемая плита, где нет никаких слабых мест. Одно из таких слабых мест, если мы рассматриваем марксизм и как философию и как маргинальное течение внутри политэкономии – фактор материального поощрения труда. То есть: ты осуществил какую-то работу, получил прибыль. Понятно, что это накладывается и на такие вещи, как прибавочная стоимость, и прочие нюансы. Понятно, что капиталист никогда не забывает про своё преимущество в общении с наёмным работником. Вопрос: какая альтернатива? Ладно, мы постулируем, что капитализм плохой, несправедливый и т.д., но вопрос в том, какую альтернативу нам могут предложить?.. Нам говорят: «Альтернатива – это социалистическое общество.». Хорошо. Какой будет фактор материального поощрения труда при социалистическом хозяйстве. Когда не будет эксплуатации человека человеком, когда буржуазия будет полностью экспроприированна, когда не будет частной собственности на средства производства? Они говорят: «От каждого по способностям, каждому по потребностям». Вопрос ведь даже не в том, как это реализовать на практике. Вопрос в том, что наш рынок структурируется таким образом, что у нас есть субъекты экономических отношений, которые трудятся либо в разной области, либо в одной и той же области. Трудятся они неоднородно и имеют разные результаты труда на выходе. Каждый из них вносит вклад в копилку комунны, но совсем в разных соотношениях. Вопрос: как мы будем вознаграждать их труд? Какие у них буду факторы материального поощрения труда? Прибыль? Исключено. Награждая, исходя из вклада, получим расслоение социальное и имущественное. Понадобится репрессивный аппарат, который бы не допустил бы перехода экономического расслоения в социальное. Но, секунду, этим аппаратом может выступать лишь государство. У кого есть монополия на насилие? У государства. Марксисты допускают, что некоторое время государство может контролировать имущественные расслоеенния, но затем отмирает за ненадобностью. В прошлое уйдёт не только государство. Церковь, семья, и товарно-денежные отношения так же отомрут за ненадобностью. Ну, это уже чистейшей воды утопия. То есть, в марксистской теории, говорится о том, что все люди достигнут большого уровня классовой сознательности и превратятся в дорых художников, рабочих и поэтов, которые трудятся для души. Но практика, практика-то как будет выглядеть?.. Это, как финансовая пирамида от мира идеологий: «Вот мы берём их, делаем так, а потом все резко умнеют, и у нас суперобщество, где все счастливы.». Я ведь не один вижу это?.. Капитализм, какой бы плохой он ни был – это рабочая модель общества, которую мы можем наблюдать вокруг себя. Социализм – нерабочая модель общества. Капитализм – рабочая. Ведь мы не говорим сказки о том, какие все будут счастливые в национальном государстве. Мы указываем на многовековой опыт нашей державы. А сколько раз падали социалистические режимы, оставляя страну и жителей в нищете и безграмотности? А коммунистам всё мало. Им нужны страны на опыты. Это такие же фанатики, как нацистские учёные, проводившие бесчеловечные опыты на людях. Как единицы, что хотели создать уберменшей, суперсолдат. Но социалисты – это они же, но в масштабах государств. Знаете, почему социалистические революции вспыхивают ныне лишь в Африке? Потому, что ни одна развитая страна просто не пустит в себя социализм. Это, как иммунитет человека: сначала он тяжело переносит новую болезнь, но в следующий раз она идёт легче, а потом и вовсе перестаёшь бояться её. Российская империя слегла от красной чумы. Но мы не оставляем попыток реанимировать её. Реанимировать наше национальное сознание, что отказало в результате пропагандистской машины СССР, реанимировать нашу волю, что подавляли репрессивные аппараты. Реанимировать, и зашагать к светлому будущему. Споткнулись – встали. И всё ради отечества.

Егор Милюхин

Русская Стратегия