18(31) августа 1905 года Император Николай II издал манифест об окончании войны с Японией. В нем говорилось об итогах вооруженной борьбы за русские национально-государственные интересы на Дальнем Востоке, длившейся полтора года. В манифесте подчеркивалось, что Россия согласилась на мир после того, как «японское правительство уступило по всем предъявленным Нами условиям». Это означало крах как японского блицкрига, так и планов западной коалиции, вооружившей до зубов японских самураев и толкнувшей их к агрессии против России с целью вытеснения нас с дальневосточных рубежей (подробно об этом здесь: http://rys-strategia.ru/news/2019-02-01-6755 ).
Да, в силу  ряда причин Петербургу пришлось пойти на некоторые уступки (уход из Южной Маньчжурии и сдача Южного Сахалина, де-факто уже принадлежавшего японцам). Но выигрыш был в главном: русский Дальний Восток удалось отстоять. А понесенные потери были восполнимы.
В Портсмуте Россия вела себя уверенно, ибо опиралась на силу и демонстрировала готовность к дальнейшей борьбе. Залогом этого служила мощная армия, стоявшая на Сыпингайских позициях. За  полтора года войны соотношение сил изменилось в пользу России, Япония же была обескровлена. Все это стало возможным благодаря как умелым действиям русского верховного командования, так и стойкости и героизму солдат, офицеров и генералов, сражавшихся с врагом и не позволившим ни разу себя разгромить.
Покажем все это на примере того, как воевали на сопках Маньчжурии чины Русской армии, прибывшие из Нижегородской губернии.
Советские авторы потратили немало чернил, чтобы создать ложный образ русских воинов, исполнявших долг на войне с Японией. У Н. Левицкого, например, русский солдат рисуется лишенным инициативы «автоматом», запуганным и забитым начальством. Столь же «слаб» и унтер-офицер. Те и другие, голословно утверждает автор,  не понимали смысла войны, а многие находились под влиянием большевиков и, думая, как они, желали Русской Армии поражения, поскольку боялись, что победа «приведет лишь к укреплению самодержавия и усилению эксплуатации народных масс».
Никчемно в изображении Левицкого русское офицерство, будто бы  стоявшее «на очень низкой ступени общего и военного развития», «дисциплинированное на основе страха», неспособное вести солдатские массы к победам. Генералитет, мол, еще хуже: занимал высокие посты благодаря происхождению и угодничеству, стремился только к благам и мишурным почестям, был косным и отсталым. В этой партийной риторике, заимствованной из статей Ленина, мало истины и много пропаганды.
При прочтении таких сочинений возникает закономерный вопрос: каким образом столь небоеспособная армия, поставленная в тяжелейшие условия, смогла противостоять вооруженному до зубов и воодушевленному до фанатизма противнику, нанося ему огромные потери, не дав ни разу себя окружить и разбить и отступив за полтора года упорной борьбы всего на 250 верст? Ложь партийного публициста опровергают бесчисленные факты. Они рисуют совсем иной облик русских солдат, матросов и военачальников времен войны с Японией. Покажем это на примерах боевых действий с участием воинов-нижегородцев.
Нижегородцы попадали на театр боевых действий на Дальнем Востоке самыми разными путями. Еще до войны офицеры вливались в сибирские стрелковые батальоны из военных училищ или переводом из других войсковых частей, нижние чины – в порядке ежегодных призывов новобранцев. Многие участвовали еще в Китайском походе. В качестве примера назовем Владимира Антюкова, долгое время служившего в Нижнем Новгороде в составе 10-го Новоингерманландского полка и в 1896 г. назначенного командиром 20-го Восточно-Сибирского стрелкового батальона. Полковник Антюков геройски погиб при штурме Пекина, и его имя было занесено на мраморную доску героев-выпускников Александровского военного училища.
В 1902 г. в Маньчжурию отправился полковник Николай Лайминг, командир расквартированного в Нижнем Новгороде 238-го Клязьминского резервного батальона. Командуя 11-м Восточно-Сибирским стрелковым полком, он погиб 18 апреля 1904 г. в первом сухопутном сражении с японцами, на реке Ялу. Среди убитых и раненых в том неравном, но крайне упорном бою нижние чины того же полка Александр Глазов из села Спасского Васильского уезда и Леонид Пигелев из села Большого Мурашкина (Княгининский уезд).
С начала 1904 г. переводы кадровых офицеров в войска Дальнего Востока участились. Отбор производился по нарядам Главного штаба на основе личных прошений или по жребию.
В число добровольцев попал и  офицер гвардейской кавалерии уроженец Нижегородской губернии Борис Гартман. Окончив элитный Пажеский корпус, он служил в лейб-гвардии Конном полку и на Дальний Восток по собственной инициативе отправлялся дважды, в 1900 и 1904 гг. С японцами воевал в рядах сначала 2-го Дагестанского конного полка, затем – 2-го Читинского полка Забайкальского казачьего войска. Был ранен, за боевые отличия удостоен трех орденов и чина есаула.
Так же оказался на войне сын мирового судьи Горбатовского уезда Александр Гутьяр. Получив образование в Нижегородском кадетском корпусе и 1-м военном Павловском училище, он служил в Варшавской крепостной артиллерии, был произведен в капитаны. В войну направлен на Дальний Восток. За отличия в делах против японцев награжден орденом Святой Анны второй степени с мечами.
Некоторые фронтовики-нижегородцы впоследствии оставят заметный след в истории.
Так, в рядах 121-го пехотного Пензенского полка сражался уроженец Ветлужского уезда младший офицер Михаил Муравьев – будущий главком красного Восточного фронта.
Еще одно известное имя – Дмитрий Надежный. Он родился в Нижнем Новгороде, учился в Аракчеевском кадетском корпусе. В 1904 г. штабс-капитана Надежного назначили старшим адъютантом штаба 72-й пехотной дивизии, сформированной в Тамбове. За отличие в бою 14 октября у деревни Вучжанин он был пожалован орденом Святого Георгия 4-й степени. В мировую войну произведенный в генералы Надежный будет командовать нижегородской 10-й пехотной дивизией, затем армейским корпусом, потом поступит на службу к большевикам и в 1931 г., подобно многим другим, попадет под каток репрессий по делу «Весна», сфабрикованному его земляком Генрихом Ягодой.
Немало нижегородцев вошло в офицерский мартиролог русско-японской войны. Уроженец Арзамасского уезда поручик Новоингерманландского пока Петр Витман сложил голову за Царя и Отечество в сражении при Ляояне,  батальонный командир 7-го стрелкового полка нижегородец Александр Григорьев – в боях при Мукдене. Одним из первых в перестрелке с японским авангардом на реке Ялу в марте 1904 г., то есть еще до боя при Тюренчене, погибнет младший офицер 12-го Восточно-Сибирского полка поручик Владимир Демидович – зять нижегородского полицмейстера А. фон Таубе.
На японский фронт отправились многие бывшие офицеры Нижегородского гарнизона. В первую очередь это относится к чинам 9-го Ингерманландского и 10-го Новоингерманландского пехотных полков, квартировавших в Нижнем Новгороде с 1872 по 1892 г. Некоторые из них начинали службу в этих полках в 1870-е годы, участвовали в русско-турецкой войне. Правда, в Маньчжурию их провожали уже не нижегородцы, а жители Калуги, куда штаб 3-й пехотной дивизии и части первой ее бригады перебрались летом 1892 г.
В первую частную мобилизацию 9-й и 10-й полки перешли на военное положение, и 7 мая состоялся их Высочайший смотр. Император Николай II прибыл на станцию Калуга в 9 часов утра. Для парада выстроились оба полка и шесть батарей 3-й артиллерийской бригады. Под звуки военного оркестра Государь обошел строй и поприветствовал каждую из воинских частей. После церемониального марша состоялась Его встреча с офицерским составом с поднесением полкам икон Святителя Николая Чудотворца.
В район сосредоточения эшелоны с ингерманландцами начали прибывать 4 июля. Месяц спустя они приняли участие в Ляоянском сражении, выдержав упорный бой на Сыквантуньских позициях. Но главное испытание выпало на их долю в кровопролитном сражении на реке Шахе. За период с 23 сентября по 15 октября потери офицерского состава только в 9-м полку составили 11 убитых и 28 раненых штаб-офицеров, обер-офицеров и зауряд-прапорщиков. В бою погиб полковой командир Михаил Криштопенко.
Среди убитых и раненых немало тех, кто в недалеком прошлом подолгу служил в Нижегородском гарнизоне: подполковник Михаил Петрович Владимирский, капитаны Вячеслав Петрович Рюминский, Николай Петрович Яскловский, Дмитрий Алексеевич Сковородов (уроженец Н. Новгорода), Иван Фаустинович Стрижевский, штабс-капитан Сергей Федорович Петров, Иван Никифорович Осипов, Николай Иванович Зубынин, Александр Иванович Ивановский, Альфонс Иванович Жеромский, Константин Киприанович Длужневский. В 10-м Новоингерманландском полку ранены: капитаны Александр Виссарионович Голишев, Леонард Феликсович Волянский, Лев Алексеевич Толбузин.
В битве при Мукдене части 3-й пехотной дивизии генерал-майора Янжула атаковали вражеские позиции у деревни Уэнченпу. В заключительную фазу сражения арьергард XVII корпуса под начальством генерал-майора Орлова (9-й и 10-й полки с батареями 3-й артиллерийской бригады) вел упорные бои у деревень Минтан и Маудятунь, прикрывая отступление войск 3-й Маньчжурской армии.
Питомцы Нижегородского графа Аракчеева кадетского корпуса – самая многочисленная категория офицеров-фронтовиков, связанных с Нижегородским краем. Их можно найти среди командиров подразделений и частей армейской пехоты, артиллерии, кавалерии, саперных рот и батальонов, а также в разного рода штабах и учреждениях.
У аракчеевцев был домовой храм – кремлевский Успенский собор, построенный в 1831 г. в честь героев Отечественной войны и причисленный к корпусу по прибытии его в Нижний Новгород. В соборе находились два знамени, пожалованные корпусу, а также 12 досок черного мрамора с именами выпускников, павших в бою за Веру, Царя и Отечество. С годами их число возрастало. Особое место в этих списках заняли аракчеевцы – герои русско-японской войны.
Ритуал освящения трех памятных досок с начертанными на них десятью именами  состоялся в Дмитриевскую субботу 20 октября 1906 года. Кадет построили в Портретном зале корпуса. Законоучитель о. Добровольский рассказал о значении Дмитриевской субботы – дня поминовения русских воинов, установленного князем Дмитрием Донским после Куликовской битвы. Затем была совершена панихида, сопровождавшаяся пением корпусного хора. Директор корпуса зачитал имена героев-аракчеевцев: Глаголев, Косаговский, Мартсон, Панпушко, Протопопов, Сильнов, Суханов…  Кадеты пропели песню «Братья, все в одно моленье». От каждой из рот были вызваны ученики для несения досок в храм. После заупокойной литии три мраморные доски были водружены на отведенное им место. Одновременно в особую витрину был помещен серебряный венок с надгробия героя обороны Порт-Артура генерал-лейтенанта Р. Кондратенко.
К моменту проведения ритуала далеко не все выпускники корпуса, отличившиеся или павшие в войне с Японией, были известны его командирам и учащимся. Толчок к поиску и сбору таких сведений дал 75-летний юбилей, широко отмечавшийся в 1909 г. При его подготовке корпусное начальство вело активную переписку с воинскими частями и штабами, где несли службу бывшие кадеты, прошедшие через горнило войны, обращаясь с просьбами предоставить сведения автобиографического и боевого характера, фотографические карточки.  Все эти материалы пополняли фонды огромного корпусного музея.
В 1907 г. директором Нижегородского корпуса был назначен участник войны с Японией генерал-майор Войшин-Мурдас Жилинский. Он происходил из дворян Бессарабской губернии, окончил военную академию, до войны состоял начальником Виленского военного училища. В сентябре 1904 г. при образовании 2-й Маньчжурской армии Леонид Павлович занял в ней пост начальника военных сообщений. На его долю выпало тяжкое бремя организации перевозок войск и грузов для действующей армии, а затем эвакуации масс демобилизованных с Дальнего Востока в Европейскую Россию. Чтобы составить хотя бы общее представление о масштабе деятельности служб военных сообщений, укажем, что по Сибирской железной дороге за 20 месяцев войны было доставлено в Харбин до 1300 тыс. человек, 230 тыс. лошадей и 58 млн. пудов разного груза, из которого около трех процентов составили боевые припасы.
В войне приняли участие пять стрелковых бригад, переброшенных из Русской Польши в Маньчжурию во второй половине 1904 г. Командиром одного из стрелковых полков был полковник Леонид Белькович, выпускник корпуса 1875 г. Ко времени японского нападения он успел не только получить боевое крещение на войне с Турцией, но и послужить несколько лет на Дальнем Востоке, поскольку с 1893 г. состоял штаб-офицером при управлении 3-й Восточно-Сибирской стрелковой бригады, стоявшей в Уссурийском крае. Летом 1903 г. Леонид Белькович возглавил 17-й стрелковый полк в Сувалках. Около года спустя его часть была отмобилизована и выступила в поход. Первым боевым испытанием стрелков стало сражение при Сандепу. При Мукдене полковой командир был ранен пулей в локтевой сустав, за отличия награжден Золотым оружием с надписью «За храбрость» и чином генерал-майора. (Список участников войны – выпускников Аракчеевского корпуса приведен в приложении 4).
Стоит сказать и о таком подразделении местного гарнизона, как Нижегородское губернское жандармское управление. Немало офицеров Отдельного корпуса жандармов, в разное время служивших в Нижнем Новгороде, также воевали на фронтах японской войны, причем в разных родах войск.
Подпоручик 139-го пехотного Моршанского полка Леонид Зиновьев в сражении у Ляояна был ранен осколком в плечо и пулей в грудь. За отличия награжден орденами Св. Анны 4 ст. с надписью «За храбрость» и Св. Станислава 3 ст. с мечами и бантом. Из-за ранения в январе 1905 г. оставил строевую службу и был причислен к Отдельному корпусу жандармов. Служил в жандармских полицейских управлениях железных дорог в Архангельске, Перми, Санкт-Петербурге, с 1915 г. – начальник Сергачского отделения Казанского жандармского полицейского управления железных дорог.
Трагична судьба еще одного жандармского офицера-нижегородца. Капитан 137-го пехотного Нежинского полка (той же рязанской 35-й дивизии) Алексей Крауз на войне с Японией также получил тяжелое ранение, удостоен двух боевых орденов. В мае 1905 г. причислен к Корпусу жандармов, а в начале 1915 г. встал во главе Семеновского отделения Московского ЖПУЖД. Полковник Крауз был арестован в пик красного террора в ночь на 1 сентября 1918 г. и расстрелян на Мочальном острове реки Волги. В списке из 41 убитого чекистами заложника, опубликованном газетой «Рабоче-крестьянский нижегородский листок», значится и его имя.
К участникам войны с Японией можно отнести и начальника Арзамасского отделения Московского ЖПУЖД штаб-ротмистра Льва Гоголева, хотя и с некоторыми оговорками. Он окончил Чугуевское пехотное юнкерское училище по 1-му разряду, вышел из него подпоручиком в 123-й пехотный Козловский полк, расквартированный в Курске и входящий в состав 41-й пехотной дивизии. Одна из бригад этой дивизии (Козловский и Воронежский полки) отправилась на усиление войск Дальнего Востока еще летом 1903 г. В начале войны Козловский полк перебросили из Забайкалья в район Ляояна, где происходило сосредоточение частей Маньчжурской армии. Первое крупное сражение с его участием произошло на Далинском перевале в июне 1904 г., но незадолго до этого подпоручик Гоголев был переведен в Отдельный корпус жандармов.
Самым известным из нижегородских жандармов-фронтовиков является, безусловно, ротмистр Михаил Познанский. Он родился в Нижнем Новгороде в семье генерала ОКЖ Игнатия Николаевича Познанского. Окончил Нижегородский графа Аракчеева кадетский корпус и 3-е военное Константиновское училище в Санкт-Петербурге, откуда был выпущен подпоручиком в Колыванский пехотный полк. В 1899 гг. его причисляют к Корпусу жандармов. В январе 1901 г. он становится адьютантом Нижегородского ГЖУ. В начале войны с Японией ротмистр Познанский едет на Дальний Восток, поступив в распоряжение начальника полевого штаба Наместника Его Величества. С 1 июня 1904 г. он – начальник пешей жандармской команды при жандармском полицейском управлении КВЖД. Позднее мы увидим М. Познанского среди защитников Порт-Артура, где он возглавит особый санитарно-велосипедный отряд. О его ратных заслугах свидетельствуют четыре боевых ордена и чин подполковника «за отличие», пожалованные в 1905 г.
Нижние чины оказывались в частях действующей армии как новобранцы, взятые на действительную военную службу в предшествующий войне период, или запасные, пополнившие ряды войск в ходе той или иной частной мобилизации. Учитывая то, что в начале XX века в Русской Армии призывной возраст составлял 21 год, а продолжительность действительной службы в зависимости от родов войск – от 3 до 5 лет, отметим, что на театр войны с Японией попали нижние чины пехоты и артиллерии 1880-1884 годов рождения и военно-морского флота 1879-1884 гг. То есть, взятые на службу, соответственно, в 1901-1905 и 1899-1905 гг.
В начале 1900-х  из губернии призывалось ежегодно около 4000 человек. В соответствии с нарядами Главного штаба в 1900 г. в ряды войск поступило 4031 новобранцев, в 1903 г. – 3969, в 1905 г. – 6796 (уже не воевавших). Из них в Балтийский флот, где впоследствии формировалась 2-я Тихоокеанская эскадра, уничтоженная в Цусимском морском сражении, в 1900 г. было взято 108, в 1903 г. – 123, в 1905 г. – 192 человека.
Часть призыва 1903 г. из Ардатовского, Княгининского и Сергачского уездов в количестве 93 человек была послана в 5, 6, 7 и 8 стрелковые полки, дислоцированные в Кельцах и Ченстохове (Польша). Переведенная на военное положение в шестую частную мобилизацию, 2-я стрелковая бригада прибудет на Дальний Восток только к концу 1904 г. Одновременно в поход отправятся новобранцы Васильсурского и Макарьевского уездов, пополнившие ряды 25-й и 41-й артиллерийских бригад, входящих в состав XVI армейского корпуса со штабом в Витебске. Те и другие примут участие в кровопролитных сражениях при Сандепу и Мукдене. Наконец, почти все уезды губернии отрядили призывников осени 1903 г. в Заамурские округ пограничной стражи и железнодорожную бригаду.
Среди нижегородцев-фронтовиков мы видим немало нижних чинов, воевавших в составе сибирских стрелковых и кадровых пехотных полков, прошедших через горнило большинства сражений русско-японской войны.
Из коренных частей Дальнего Востока, в рядах которых воевали  нижегородцы, отметим 5-й Восточно-Сибирский полк полковника Третьякова. В период обороны Порт-Артура отличился его стрелок Иван Шушин, призванный на действительную военную службу из села Высокий Оселок Васильсурского уезда. За проявленные в бою мужество и храбрость он был награжден Знаком отличия Военного ордена 4-й степени. В составе 28-го Восточно-Сибирского полка, также оборонявшего Порт-Артур, сражались нижегородцы Петр Шагалов – кавалер полного банта Знака отличия Военного ордена и Николай Палагин, удостоенный Крестов 4 и 3 степени.
В призывы 1900-1904 гг. значительное количество новобранцев Нижегородской губернии направлялось в пехотные полки: 5-й Калужский, 113-й Старорусский, 115-й Вяземский, 116-й Малоярославский, 161-й Александропольский, 162-й Ахалцыхский, 171-й Кобринский, 177-й Изборский, 180-й Виндавский, а также 38-ю артиллерийскую бригаду. Из них только 161-й и 162-й полки окажутся на театре военных действий, но и другие внесут свою лепту, посылая роты на сформирование или развертывание частей, воюющих в Маньчжурии.
В седьмую частную мобилизацию (подробно о ней здесь: http://rys-strategia.ru/news/2019-09-16-8063 ) призывники из Нижегородской губернии направлялись, помимо прочего, в запасные батальоны и артиллерийские бригады  3-й, 35-й и 41-й пехотных дивизий, поэтому их можно встретить в рядах 137-го Нежинского, 138-го Болховского, 139-го Моршанского, 162-го Ахалцыхского и целого ряда других полков, участвовавших в сражениях с японцами. Названия воинских частей, где служили нижегородцы, можно найти в приложениях. Чаще других там значатся полки: стрелковые – 5-й, 6-й, 7-й, 8-й; стрелковые  Восточно-Сибирские – 2-й, 11-й, 12-й, 16-й, 17-й, 19-й, 20-й, 22-й, 23-й, 24-й, 28-й, 36-й; пехотные – 5-й Сибирский Иркутский, 36-й Орловский, 97-й Лифляндский, 98-й Юрьевский, 137-й Нежинский, 139-й Моршанский, 214-й Мокшанский, 216-й Инсарский.
Летом 1904 г. развернулись упорные бои к югу от Ляояна, в районе станции Дашичао. В них Южная группа войск Маньчжурской армии под начальством генерал-лейтенанта Н. Зарубаева противостояла 2-й японской армии генерала Я. Оку. В этом сражении особенно отличился 12-й пехотный Сибирский Барнаульский полк, которым командовал уроженец Нижегородской губернии полковник Сергей Федорович Добротин. Целая японская дивизия не смогла сломить сопротивление барнаульцев. Перед боем полковник Добротин приказал: «Удерживать позиции во что бы то ни стало. В бою действовать без суеты и горячки. Нас достаточное количество для того, чтобы остановить наступающего противника и, при удаче, нанести ему поражение».
Утром 11 июля японская артиллерия обрушила лавину огня на позиции русских войск. Обстрел продолжался до вечера и с последними лучами солнца с криками «банзай» пехота противника ринулась в атаку. Бой длился несколько часов. Четыре раза воины Барнаульского полка переходили в штыковую контратаку, сметая врага. К ночи канонада прекратилась. И хотя – ввиду опасной растянутости линии обороны и подавляющего численного превосходства неприятеля – был отдан приказ об отступлении, в бою при Дашичао и тем более на участке обороны Барнаульского полка была одержана безусловная победа. Отвод войск был произведен в полном порядке.
Командование по достоинству оценило подвиг героев. Чтобы выразить им свою благодарность в расположение частей 3-й Сибирской пехотной дивизии прибыл командующий Маньчжурской армией генерал-адьютант А. Куропаткин. В деревне Маодзятуй состоялся воинский парад. За отличия в бою по 6 нижних чинов каждой из рот отличившихся полков были удостоены Знаков отличия военного ордена 4-й степени, причем, согласно традиции, двое из шести представлялись к награде ротными командирами, а четверых выбирали сами солдаты. Награждались и командиры. Из 5 офицеров, получивших ордена Святого Георгия за бой у Дашичао, трое были барнаульцы: командующие батальонами В. Побоевский и Я. Ахвледиани и полковой командир С. Добротин.  
В Высочайшем приказе о награждении последнего сказано: «Утверждается пожалование главнокомандующего всеми сухопутными и морскими силами, действующими против Японии, за отличие в делах против японцев, по удостоению местной Георгиевской Кавалерской Думы ордена Святого Великомученика и Победоносца Георгия 4-й степени командиру 12-го пехотного сибирского Барнаульского полка Сергею Добротину за то, что во время 16-часового боя 11 июля 1904 г., несмотря на сильный артиллерийский и ружейный огонь, отбил четыре атаки японцев, проявляя удивительные хладнокровие, мужество и распорядительность, причем под его началством полк несколько раз бросался в штыки».
Кроме  того, 10-му сибирскому Барнаульскому полку было Высочайше пожаловано Георгиевское знамя с образом Спаса Нерукотворного, темно-зеленой каймой и надписью отличия на скобе: «За Дашичао 11-12 июля 1904 года».  
Оборона крепости Порт-Артур стала самой яркой и героической страницей истории войны. 13 мая 5-й Восточно-Сибирский полк сражался с армией генерала Оку на Циньчжоуском перешейке и после упорного боя отступил. Через неделю в порту Дальнем высадилась 3-я армия  Ноги. Она и повела наступление на Порт-Артур. С 13 по 17 июля шли упорные бои на дальних подступах к крепости – Зеленых и Волчьих горах. Благодаря почти тройному перевесу в артиллерии и пехоте и ценой больших потерь (свыше 6000 чел.) противнику удалось оттеснить наши войска с «позиций на перевалах». День 17 июля стал первым днем тесной осады Порт-Артура. Русская оборона делилась на три участка – Восточный, Северный и Западный, включавшие в себя цепь фортов, люнетов, редутов. Большинство укреплений было устроено на господствующих высотах.
Одной из них была Угловая гора. Позади нее находилась гора Высокая – ключевой рубеж всей обороны, а между высотами пролегал Соединительный хребет. На Угловой горе и развернулись самые упорные бои в начале первого, августовского, штурма крепости.
Укрепления Угловой состояли из простых стрелковых окопов, опоясывавших обе ее вершины и дополненных проволочными заграждениями и блиндажами. Ряд окопов был устроен на склонах хребта. Гарнизон боевого участка насчитывал шесть рот 5-го Восточно-Сибирского полка. Комендантом Угловой горы и Соединительного хребта был назначен нижегородец, подполковник 16-го полка Василий Лисаевский.
В 5 часов утра 6 августа после часовой артподготовки противник силами двух полков обрушился на Угловую. Штурмовые колонны были встречены плотным огнем сибирских стрелков. При этом подполковник Лисаевский был ранен в рот, но позиции не покинул, а передавал приказы записками через подпоручика Иванова.
Японцы повторили атаки несколько раз, но были отражены с большими для них потерями. Тем временем из резерва по приказу начальника Западного фронта полковника Ирмана на помощь защитникам Угловой горы была переброшена рота 28-го полка. В это время подполковник Лисаевский был ранен второй раз. За храбрость и мужество, проявленные в бою,  Василий Лисаевский был награжден орденом Святого Георгия 4-й степени, а также чином полковника с утверждением в должности командира 16-го Восточно-Сибирского стрелкового полка.
В 9 часов утра на позиции прибыл командир 5-го полка полковник Третьяков с подкреплением, а затем и командующий сухопутной обороной Порт-Артура генерал-майор Кондратенко. В своем донесении он писал: «5-й полк стоит, как скала». Стрелковые позиции были усилены двумя ротами 13-го полка, огневую поддержку защитникам Угловой оказывали батареи с гор Высокой, Длинной, Рыжей, Полевой. С наступлением темноты японцы продолжили штурм Угловой, но стрелки, пользуясь осветительными ракетами, открывали огонь и не отступили ни на шаг. Наутро 7 августа противник усилил артиллерийский обстрел и густыми колоннами вновь двинулся на Угловую. Ряды оборонявших гору стрелков сильно поредели, в ротах оставалось по 15-20 штыков. Оценив обстановку, командование отдало приказ об отходе на гору Высокую.
Столь же упорная борьба протекала на Северном фронте, прежде всего у Кумирненского и Водопроводного редутов. Всюду враг был отражен и понес большие потери. Но главные бои разгорелись на Восточном фронте, в их эпицентр попали форты № II и III. На помощь сибирским стрелкам 4-й и 7-й дивизий 8 августа прибыли десантные роты моряков, сошедших на берег с кораблей «Пересвет», «Ретвизан», «Победа», «Полтава», «Севастополь», и других – всего 21 офицер и 2246 матросов. Сами броненосцы и крейсера Порт-Артурской эскадры оказывали защитникам мощную огневую  поддержку, подавляя батареи противника.
«В этом четырехдневном сражении, – пишет историк А. Керсновский, - легла почти половина японской армии – 20 000 человек (из них 15 000 перед Восточным фронтом). Наш урон составил около 3000 тысяч убитых и раненых. Наступательный порыв японцев выдохся».
17 августа 1904 г. армия генерала Оку обрушилась на I Сибирский армейский корпус генерала Штакельберга, державший оборону на правом фланге наших позиций. То была завязка Ляоянского сражения. С рассвета и до наступления ночи 390 японских орудий громили расположение русских войск, в бой было брошено 78 пеших батальонов  26 эскадронов конницы. Ближе к полудню массы японской пехоты, заполнив поросшую гаоляном равнину, простиравшуюся к западу от железной дороги, устремились в атаку в направлении деревни Маетунь. Но были встречены плотным огнем бойцов 1-го Восточно-Сибирского Его Величества стрелкового полка, поддержанных отрядом пограничной стражи численностью 300 штыков и пулеметной ротой 1-й сибирской дивизии.
Атаки следовали одна за другой, но безуспешно. Бой длился 16 часов. В японской восьмой дивизии, участвовавшей в штурме, выбыло из строя убитыми и ранеными свыше 5000 человек. Наш урон был почти вдвое меньшим. В приказе, где подводились итоги боя, главнокомандующий генерал-адъютант Куропаткин отметил: «Благодаря самоотверженной доблести войск противник отражен с большими потерями».
Ночью неприятель возобновил наступление на деревню Маетунь, и вновь был остановлен сибирскими стрелками 1-го Его Величества полка под начальством полковника В. Леша. Атака повторялась несколько раз, но неизменно отбивалась оружейным и пулеметным огнем, а последний раз, когда враг приблизился к нашим окопам на десять шагов, – и штыками.
После двух часов ночи 48-й японский полк вновь ринулся вперед, направляя главный удар на пулеметную роту капитана Сурина, но был отбит огнем ее пулеметов и бойцов десятой роты сибирского Его Величества полка. В критический момент боя стрелки и часть прислуги пулеметов бросились в штыковую атаку и окончательно опрокинули врага. На другой день на участке передовых Ляоянских позиций, удерживаемом 1-й Восточно-Сибирской стрелковой дивизией генерала Гернгросса вновь закипел бой.  И в этот раз противник был отброшен стрелками 1-го Сибирского Его Величества полка во взаимодействии с пограничниками, при этом командир последних штаб-ротмистр Виторский был тяжело ранен. В тех же боях командующий 1-м Сибирским корпусом генерал Штакельберг получил контузию, но остался на своем посту.
За мужество и храбрость, проявленные в Ляоянском сражении, были пожалованы орденом Святого Георгия капитан 1-го Восточно-Сибирского стрелкового полка нижегородец Илья Иванов и капитан того же полка, воспитанник Нижегородского кадетского корпуса Станислав Сурин, последний – за то, что, «будучи командиром пулеметной роты, благодаря своему хладнокровию и выдержке, отразил в течение 2-х суток, 17 и 18 августа 1904 г., во много раз сильнейшего неприятеля, отчаянно атаковавшего и старавшегося прорвать линию обороны».
Из офицеров-нижегородцев, также сражавшихся в рядах 1-го Восточно-Сибирского полка, назовем Павла Окуневского и Ивана Шмелинга. Оба служили до войны в Кремлевском резервном батальоне и отправились на Дальний Восток летом и осенью 1904 г. Штабс-капитан Шмелинг будет убит 18 февраля следующего года в Мукденском сражении, а капитан Окуневский, пройдя через горнило боев, станет подполковником и продолжит службу в том же полку в Иркутске.
Один из самых ярких эпизодов войны с Японией – штурм Путиловской сопки. В нем отличился выпускник Нижегородского кадетского корпуса генерал Павел Путилов. Бой произошел на завершающем этапе Шахейской битвы 3 и 4 октября 1904 г.
Сражение на реке Шахе началось 22 сентября русским наступлением. Через пять дней японцы нанесли мощный контрудар, вынудив наши войска на одном из участков обороны отступить за реку. В центре новых позиций оказались две господствующие высоты. Занявшие их Вильманстрандский и Петровский пехотные полки вскоре понесли потери и вынуждены были отойти. Понимая значение сопок, главнокомандующий генерал-адъютант Куропаткин приказал во что бы то ни стало отбить их у врага. С этой целью был сформирован сводный отряд в составе 25 батальонов под начальством генерал-майора Павла Путилова, командира 2-й бригады 5-й Восточно-Сибирской стрелковой дивизии, выпускника Нижегородского кадетского корпуса.
Переправившись через реку Шахе, три полка новгородской 22-й пехотной дивизии атаковали первую из высот – «сопку с деревом». В ходе рукопашного боя и при поддержке стрелков 36-го Восточно-Сибирского полка она была взята. Пример мужества и храбрости подавали офицеры, первыми врывавшиеся во вражеские окопы.
Затем на соседнюю сопку устремились стрелки 11-го и 12-го Сибирских полков генерала Путилова. Не выдержав мощной штыковой атаки, японцы бросили позиции и побежали.
Но по-прежнему в их руках оставалась вершина «сопки с деревом». Для ночной атаки была назначена охотничья команда 87-го Нейшлотского полка и добровольцы, причем вызвалась идти в бой вся седьмая рота. В результате штурма вся сопка оказалась под контролем русских войск. Только на позициях было найдено 1500 тел японских солдат и офицеров, количество эвакуированных убитых и раненых неизвестно. Японская бригада генерала Ямады была полностью уничтожена, в качестве трофеев захвачено 11 орудий и пулемет. Наши потери составили до трех тысяч офицеров и солдат, в частности, в бою получил смертельное ранение командир 87-го пехотного Нейшлодтского полка полковник Сергей Иванович Руденко.
Но значение победы, в том числе моральное, было велико. За проявленную доблесть нижним чинам всех участвовавших в бою войск вручено по шесть Знаков отличия Военного ордена на каждую роту, батарею и сотню. Среди награжденных отметим уроженца Балахнинского уезда Александра Шабалина, пожалованного Знаком отличия Военного ордена 4-й степени  «за то, что 4 октября 1904 г. при штурме Путиловской сопки, будучи ранен, остался в строю». Через некоторое время грудь героя-нижегородца украсят и вторым Крестом с мотивировкой: «За то, что в бою 4 октября 1904 г. на Путиловской сопке и 14 января 1905 г. у дер. Эрдзя, будучи ранен, оставался в строю до конца боя».
 Командующий операцией генерал-майор Путилов был удостоен ордена Святого Георгия 4-й степени. Кроме того, было объявлено, что Высочайшим повелением взятые в ходе успешного боя сопки впредь именуются Новгородской – в воздаяние воинам 22-й пехотной дивизии, большинство которых были выходцы из Новгородской губернии, и Путиловской – в честь генерала Путилова.

Станислав Смирнов
для Русской Стратегии