В последнее время в интернете вновь вспыхнули споры о том, каков был истинный масштаб расстрелов красными карателями в Курмышском уезде Симбирской губернии после того, как там произошли массовые беспорядки на почве мобилизации, а затем и вооруженное восстание против большевиков.
Расстрелы начались тотчас после подавления вооруженного выступления, в котором участвовала местная интеллигенция и зажиточные крестьяне, – как правило, демобилизованные офицеры и нижние чины бывшей Русской императорской армии. Их с разной степенью активности поддержала масса тех самых мобилизованных, не желавших сражаться за большевиков в братоубийственной гражданской войне.
Подробности этого восстания описаны автором этих строк в статье «Кровавые дни Курмыша», вошедшей в сборник «Гражданская война и Нижегородский край: исследования, воспоминания, дискуссии» (Н. Новгород: Отчина, 2018) и затем опубликованной в ряде интернет-ресурсов, в частности на сайте «Русская стратегия»: http://rys-strategia.ru/publ/1-1-0-3599
Отметим, что Курмышское восстание по своему размаху не было из ряда вон выходящим. В 1918 году вся подконтрольная большевикам часть России, так называемая Совдепия, была охвачена волнениями и мятежами. Только в Нижегородской губернии их произошло более 100. Особенность разыгравшейся на берегах Суры кровавой драмы состояла в другом – в масштабе красного террора, обрушившегося на ее «белых» участников. Слово «белый» здесь взято в кавычки неспроста. Ибо четкую политическую ориентацию в сложившейся обстановке имели немногие, максимум с полсотни гражданских активистов преимущественно из партии эсеров и прапорщиков военного времени, которые и свергли советскую власть в Курмыше в ночь с 2 на 3 сентября 1918 года. Они рассматривали свое выступление как часть общей борьбы с большевиками, центр которой находился в это время в Самаре, а фронт Народной армии КОМУЧа вплотную приблизился к восточной границе Курмышского уезда. Большинство же населения просто ненавидело большевиков за реквизиции и насилия, творимые местными функционерами, продотрядниками и чекистами.
Масштаб тех расстрелов на сегодня в точности неизвестен. До сих пор ни одним из исследователей не опубликованы документы архива ЧК Восточного фронта, в которых, по логике, должны были отложиться реляции низовых ЧК, в том числе Симбирской, Казанской и Нижегородской, подчиненных фронтовой чрезвычайке. Имеются лишь отрывочные, промежуточные цифры, каким-то образом ставшие достоянии гласности. Прежде всего это сообщение РОСТА, опубликованное с 15 по 20 сентября целым рядом центральных советских газет: «Правда», «Известия», «Беднота», «Молот» и др. В нем говорилось о 658 расстрелянных в Курмышском уезде контрреволюционеров – участников восстания. Скорее всего, именно ЧК Восточного фронта и предоставило эту цифру, выведенную по горячим следам событий. Руководил фронтовой ЧК печально знаменитый Мартын Лацис, член коллегии ВЧК, один из приближенных Ф.Э. Дзержинского.
Итак, 658 расстрелов всего за одну неделю!
Никто из исследователей не подвергал ее сомнению. Как же можно сомневаться в официальном сообщении ведущих СМИ советской России?
Понятно, что красным пропагандистам реальная статистика была неудобна. Столько, оказывается, контрреволюционеров на маленькой территории! И такая кровожадность рабоче-крестьянской власти по отношению к крестьянам!
В советское время невыгодная статистика попросту замалчивалась. Теперь это стало невозможным. Надо было что-то придумать, и придумали. Впервые попытку опровержения предприняла небезызвестная красная публицистка Прудникова. После того, как красные пропагандисты тщательно пролистали газетные подшивки за осень 18-го, удача им улыбнулась. Из книги проф. Ратьковского о красном терроре она выдернула маленькую заметку в периферийной газете «Северная коммуна» с опровержением цифры 658. Мол, допущена опечатка, и в действительности расстрелов было не 658, а 85.
Между тем сам профессор так не думает. Не могли, считает он, ошибиться все ведущие газеты страны, а заметка в одной единственной «Северной коммуне», мол, обесценивается единичным ее характером.
Нет, заявляет Прудникова, в газетах опечатки бывают, по себе знаю. А раз бывают – значит, так и было.
Странно, не правда ли? Сначала вся советская пресса во всеуслышание трубит об истреблении 658 курмышских крестьян. А потом в какой-то периферийной газете, неброско и тихо, эта цифра дезавуируется.
Объяснение, думается, простое. «Правда» и другие сообщили настоящую, страшную цифру курмышских убийств в разгар кампании красного террора, объявленного большевиками после покушений на Урицкого и Ленина. По выражению зама Дзержинского, Петерса, это был «истеричный» террор. Массово расстреливались заложники. Красная пресса громко призывала «за голову коммуниста убивать тысячи». Разве в этой атмосфере, да еще имея такой удобный предлог, как кулацко-белогвардейское восстание, каратели не могли расстрелять несколько сотен правых и виноватых?
Прецеденты были и задолго до официального объявления красного террора, то есть до постановлении ВЦИК от 2.09.1918, приказа наркома НКВД Петровского о заложниках от 4.09.1918 и декрета СНК от 5.09.1918.
При рассмотрении восстания в Курмыше вспоминаются аналогичные события в Ливенском уезде Орловской губернии, происходившие чуть раньше, в августе. Там также вспыхнул мятеж против красной власти, в котором приняли участие крестьяне, демобилизованные нижние чины и офицеры при активном участии актива социалистических партий (эсеров). Вскоре выступление было подавлено, и над повстанцами тотчас учинили жестокую расправу. Один из большевистских лидеров Зиновьев в связи с этим говорил: «На днях я читал заметку, что, кажется, в Ливнах Орловской губернии было расстреляно несколько тысяч белогвардейцев. Если мы будем идти такими темпами, сократим быстро буржуазное население России».
То было в августе. Стоит ли сомневаться, что в сентябре, когда поставленный уже на поток чекистский террор залил кровью всю страну, да еще на Восточном фронте, где большевиков еще недавно громили народоармейцы В.О. Каппеля, да еще на территории, где террором руководил обер-палач Лацис, по отношению к побежденным врагам была проявлена еще большая жестокость и беспощадность?
Именно Лацису принадлежит тезис о праве ЧК расстреливать не за преступление, а за анкетные данные. В наиболее обнаженном виде он сформулирует его в своем людоедском еженедельнике «Красный террор», вышедшем 1 ноября 1918 г. Не ищите улик, наставлял Лацис местные ЧК, а выясните классовую принадлежность, происхождение, образование и профессию – и без колебаний ставьте к стенке. «Мы уничтожаем буржуазию, как класс», – продолжал он. И это, к слову, было общим местом в речах и статьях большевистских лидеров того периода. Повторим: кровожадная и циничная инструкция, помещенная в «Красном терроре», датирована 1 ноября, и нет никаких сомнений в том, что в сентябре, когда у чекистов были полностью развязаны руки, этот принцип проводился в вотчине Лациса, в том числе и мятежном Курмыше, в максимальной мере.
Примером того, что там творилось в то время, может служить зачистка концлагеря в Ардатове (Симбирская губерния), осуществленная по приказу Лациса. «Красная газета» от 5 сентября сообщала: «Расстрел белогвардейцев. Тов. Лацис сообщает по постановлению Вс. Чр. Ком. в Ардатове (Симбирской губ. – Авт.) расстреляно 4 попа и 302 бывш. офицера, заключенных в концентрационный лагерь. В Арзамасе расстреляны 3 б. офицера и один кулак».
Итак, цифра в 658 расстрелянных в Курмышском уезде примерно за неделю представляется вполне реальной. Она полностью соответствует месту, времени и сущности тех событий.
Мы располагаем точными данными о бессудных казнях в трех селениях уезда. В Бортсурманах 6 сентября карательный отряд под начальством главаря Симбирской ЧК Абрама Левина расстрелял 28 крестьян. Утром 8 сентября тем же отрядом расстреляно в Деянове 19 человек, вечером в Мальцеве – еще 15. Поименные списки убиенных вскоре опубликовала советская газета «Знамя революции», выходящая в Казани. Итого 63 расстрелянных за два дня в трех селах.
Между тем расстрелы производились во множестве других селений и прежде всего в самом уездном городе. И вели их, по видимому, не один, а несколько карательных зондеркоманд. Штурм Курмыша производился четырьмя боевым отрядами, двигавшимися к мятежному уезду из Васильсурска, Ядрина, Алатыря, Нижнего Новгорода.
После взятии Курмыша 6 сентября в нем были спешно созданы ревком и ЧК. Они, вероятно, и осуществляли первые расстрелы и, надо полагать, в наиболее крупном размере.
Местами казней были «пески» на берегу Суры в Курмыше и целый ряд ближайших селений. В разных источниках, в том числе архивно-следственных делах 1918 г. производства Курмышской чрезвычайной следственной комиссии, таких же делах Нижегородской губчека, в делах УНКВД по Горьковской области периода 1937 г., фигурируют, кроме прочих: город Курмыш, его пригороды: Казачья слобода, Стрелецкая слобода, Инвалидная слобода, селения Александровка, Бортсурманы, Деяново, Ильина Гора, Исаково, Кекино, Княжья Гора, Кочетовка, Ляпуниха, Мальцево, Озерки, Романовка, Рословка, Тимофеевка, Ягодное, ряд сел и деревень Засурья, населенного в основном чувашами (Акчикасы, Антары, Арискино, Красные Четаи, Новые Атаи, Тарабай, Шоли, Янгильдино и др.). В общей сложности восстание в той или иной мере охватило 10 из 16 волостей уезда. В них и велись массовые расстрелы.
Рискнем назвать причину появления публикации опровержения в «Северной коммуне». Оно напечатано 29 сентября. Уже месяц, как в Совдепии бушует красный террор. Все это время право расстреливать без суда предоставлено уездным ЧК. А фактически таким правом пользуются все, кому не лень: волостные и сельские чрезвычайки, боевые дружины РКП(б) в отдельных селениях, продотряды, комбеды. На практике красный террор выливается в кампанию массовых убийств на самой разной почве от личной мести до вульгарно понимаемой классовой борьбы. Уже в декабре, когда кровавая волна пойдет на спад, газета «Нижегородская коммуна» напишет, что расстрелы стали нормой и производятся даже за самые незначительные проступки. Такие расстрелы газета квалифицирует как умышленные убийства. Заметим, пишет это не эмигрантская газета, а советский рупор.
И такие сигналы в партийной среде звучат все чаще. Идет жесткая критика ВЧК со стороны умеренных партийцев. Дзержинский отбивается от нападок, ВЧК берет под защиту сам Ленин, и террор продолжается. Вот только его «истеричность» подвергается корректировке. Постепенно с газетных страниц исчезают списки расстрелянных заложников. Убийства продолжаются, но уже, как правило, тайно, и подробности о них не покидают застенков чрезвычаек.
Вот так, думаю, и появилось опровержение в «Северной коммуне». Понадобилось успокоить несогласных в РКП(б). Да и нужды в тотальном нагнетании страха среди обывателей уже не стало: Совдепия окончательно погрузилась в ужас и оцепенение (что, собственно, и было целью большевиков).
Используют нынешние красные пропагандисты и цифру в 109 расстрелов в Курмышском уезде, опубликованную в издании «Красный террор» 1 ноября 1918 г. Однако, прежде чем бить в колокола, им следовало бы заглянуть в святцы. То есть внимательней прочесть то самое сообщение. А говорится в нем не об итоговой цифре расстрелов в уезде по состоянию на 1.11.1918, а всего лишь о количестве исполненных смертных приговоров Курмышской чрезвычайной следственной комиссии. А начала она действовать уже после того, как основная масса расстрелов была произведена карательными отрядами. Тем самым террору придавался «правильный», системный характер. Конвейер Курмышской ЧСК, которую возглавил один из краскомов-карателей В.И. Гарин, работал до начала 1919 г., то есть до момента упразднения всех уездных ЧК.
В итоге за 3,5 месяца число убиенных значительно возросло. Цифра «до 1000 контрреволюционеров, расстрелянных в Курмыше и его уезде», приводится в архивном документе – «Отчете Мобилизационного отдела 1-й Революционной армии Восточного фронта о деятельности по проведению мобилизации людей и лошадей в Симбирской губернии и о формировании и пополнении войсковых частей, учреждений и заведений 1 Армии, за время с 15-го августа 1918 г. по 1-е мая 1919 г.» (РГВА. Ф. 11.Оп. 8. Д. 239. Л. 16). Этот отчет был напечатан в Саранске отдельной брошюрой в 1919 г. И сомневаться в истинности содержащихся в нем данных не приходится: составляли его те, кто непосредственно участвовал в кровавых событиях в Курмышском уезде. И уж во всяком случае у них было время исправить «опечатку», якобы допущенную ведущими советскими газетами 8 месяцев назад.
В заключение отметим, что окончательную точку в этом вопросе могло бы поставить обращение к документам ЧК на Восточном фронте. Уж в них-то должны быть и реляции разных учреждений и командиров, и отчеты комиссий разных уровней, подобные тому, что опубликовала казанская партийная газета «Знамя Революции», которую, кстати, редактировал один из подчиненных Лациса, председатель Казанской ЧК Карл Грасис, координировавший подавление курмышского мятежа.
Однако подобные документы по-прежнему находятся под замком. Иногда к некоторым из них допускают специальных историков или журналистов – с целью написания заказных статей.
Увы, все это не приближает, а только отдаляет нас от исторической истины, в которой так нуждается современное российское общество.
На снимке: сообщение в «Правде» о расстрелах в Курмышском уезде.
Станислав Смирнов
для Русской Стратегии |
