Долгожданную оттепель после суровой сталинской стужи, свирепствовавшей на необъятных русских просторах не одно десятилетие, сразу же почувствовали и гораздо легче вздохнули все жители многочисленных сёл, деревень и станиц во всех крестьянских семьях после заметного ослабления налогового бремени. По инициативе Георгия Маленкова, занявшего пост председателя Совета Министров СССР в 1953 году после смерти Сталина и совсем недолго возглавлявшего государство, был снижен в два раза сельскохозяйственный налог, в сущности грабительский и непосильный для многодетных крестьянских семей, находившихся на грани нищеты. Были списаны недоимки прошлых лет и изменён безумный и варварский принцип налогообложения сельских жителей в их пользу. О добрых начинаниях Георгия Маленкова до сих пор вспоминают крестьяне-труженики старших поколений. Именно с таких его благородных дел началась благодатная пора для всех крестьян, составлявших подавляющее большинство населения на земле русской. В дальнейшем она продолжалась вне зависимости от времени года и позднее была названа оттепелью. И неслучайно – простые люди сразу же почувствовали, что кремлёвские властители впервые за многие десятилетия сталинского лихолетья повернулись лицом к народу и что среди них всё же были люди, не лишённые человеческого сострадания…
Спустя несколько лет спасительную и благоприятную оттепель ощутили и горожане сначала в Москве, а потом и в других крупных городах областного масштаба, когда по указанию Никиты Хрущёва, главы партийной власти, в сжатые сроки было налажено массовое строительство быстро возводимых, типовых, пятиэтажных, жилых домов, позднее названных хрущёвками.
Многоквартирные дома для городских жителей строились и раньше, в эпоху сталинского безраздельного самовластия. Однако в то лихое время всё же отдавалось предпочтение строительству не жилых домов, а тюрем для «врагов народа», которые строили везде и всюду миллионы людей, лишённых свободы и оторванных от своего любимого дела. Тюрьмы с колючей проволокой строили отцы для своих сыновей и сыновья для своих отцов. Строили каменщики в фартуках белых и умелые мастера-плотники с топором в руках. Немногочисленные жилые дома и здания другого назначения, в том числе и для Московского государственного университета, строили тоже невольники, в большинстве своём вчерашние крестьяне, лучшие мастера, а недалёком прошлом опытные пахари и сеятели. Украшенные незатейливой советской символикой на фасадах, дома и здания были разные – большие и малые, одноэтажные и многоэтажные, деревянные и кирпичные.
В Москве на семи высоких холмах возводились и необычные здания другого типа – устремлённые в небо громадные сооружения с пятиконечной золочёной звездой, вознесённой в облака. Эти своеобразные советские высотки, совсем не похожие на американские небоскрёбы, выделялись и выделяются среди других городских строений и до сих пор видны издалека. По воле кремлёвского небожителя, спустившегося с кавказских гор, была предпринята дерзкая попытка построить самое высокое здание – дворец советов, высотой более четырёхсот метров и увенчанный стометровой статуей Ленина. При всём желании «вождя», в чьих руках, обагрённых кровью, была сосредоточенна вся власть, оказаться выше всех советскую вавилонскую башню на месте варварски взорванного и снесённого Храма Христа Спасителя так и не удалось возвести. Эта башня с идолом в облаках не дотянулась до неба, как того хотели неблагочестивые партийные самозванцы, покорённые демоном властолюбия и страдавшие ещё одним страшным, обретённым и трудно излечимым недугом – гигантоманией. Однако эта чудовищная башня всё же сохранилась на бумаге, в красивых картинках и многочисленных чертежах и останется в памяти нынешних и грядущих поколений, в отечественной и мировой истории как своеобразный символ вожделенного и в то же время лукавого коммунизма, канувшего в лету.
По инициативе благочестивых и активных прихожан, на народные средства великолепный Храм Христа Спасителя с золочёным куполом был возведён на прежнем месте вскоре после падения коммунистического режима и в наше время радует взор всякого прохожего, не утратившего божественный дар восхищаться всем величественным и прекрасным, созданным руками человека по воле Божией.
Жилые дома, построенные до хрущёвской оттепели, в большинстве своём не различались ни оригинальным архитектурным обликом, ни планировкой квартир. Они заселялись преимущественно партийными господами, любившими только себя и строившими «социализм» чужими руками только для себя. Получали квартиры их верные служаки и многочисленные партийные чиновники, расплодившиеся не по дням, а по часам. И только в исключительно редких случаях в «стране рабочих и крестьян» совсем небогатые семьи рабочих и рядовых служащих получали квартиры, чаще всего коммунальные. А крестьяне, составлявшие основную часть населения на русской земле, их многодетные семьи ютились в тесных хатах, срубленных топором да долотом, крытых соломой и построенных на свои скромные средства и своими же силами. На строительство просторных изб с четырьмя окнами на улицу, которые очень часто встречались во многих сёлах и деревнях на русской равнине до большевицкого переворота, у бедных крестьян не хватало средств, да и умелые мужики-плотники по воле партийных мракобесов попали под репрессивное колесо, и строить было некому…
В начале шестидесятых годов с наступлением оттепели, спасительной для многих граждан, свершилось невероятное земное чудо – многие совсем небогатые, простые семьи, получив бесплатное жильё, смогли переселиться в новые квартиры из полуподвалов с затхлым и сырым воздухом и из тесных клетушек-коммуналок с общим коридором и общими коммунальными проблемами. Хотя они были не очень просторные, с низкими потолками и с небольшой кухней, едва вмещавшей газовую плиту, однокамерный холодильник и обеденный стол с треногими табуретками, но всё же отдельные. Жить в отдельных квартирах хотели и хотят все люди, вне зависимости от их материального достатка, дабы не испытывать неудобств коммунального совместного проживания разных семей, когда много общего, но не всё своё, как при вожделенном «светлом будущем». Переход в «светлое завтра» во всеуслышание провозглашали партийные властители, но, тем не менее, предпочитали жить вопреки коммунистическому принципу, когда всё общее, в отдельных роскошных квартирах с видом на золочёные купола древнего Кремля либо в незатейливых дворцах на Воробьёвых (тогда Ленинских) горах с чудесным панорамным видом на всю златоглавую Москву…
Гораздо раньше, сразу же после рокового большевицкого переворота, в двадцатые и тридцатые годы прошлого века с большим социалистическим размахом везде и всюду строились отнюдь не жилые дома, как в любом цивилизованном государстве, а лагеря с колючей проволокой для «контрреволюционеров» и «врагов народа», коих было неисчислимое множество – многие миллионы. С не меньшим размахом, без должного научного обоснования и бездумно строились и отечественные промышленные гиганты руками заключенных, вчерашних крестьян и других «чуждых элементов». Некоторые из них работают и сейчас, хотя от них больше вреда, чем пользы…
В хрущёвскую оттепель наконец-то прекратилось крупномасштабное строительство тюрем, и стали возводиться не только многоквартирные жилые пятиэтажные дома, но и многофункциональные комплексы многочисленных академических и отраслевых институтов для проведения экспериментальных исследований и научных разработок с практическим выходом. Вокруг научно-исследовательских институтов, расположенных в пригородах и, прежде всего в Подмосковье, в живописных местах, прямо на природе среди берёз и клёнов, сосен и елей вырастали небольшие научные города с благоприятными условиями для творческой работы учёных и комфортного проживания их семей в отдельных квартирах. Многие институты находились на территориях, огороженных высоким бетонным забором с колючей проволокой и с вооружённой охраной, и внешне они были похожи на тюремные лагеря. Однако это были отнюдь не тюрьмы, а закрытые предприятия, где все научные исследования и разработки проводились под грифом секретности. И внедрялись они преимущественно в оборонных отраслях промышленности. Работали там отнюдь не заключённые и не вольнонаёмные, как это было совсем недавно, при сталинском режиме в гулаговских шарашках, а научные сотрудники и высококвалифицированные инженеры, направленные на работу по распределению после окончания технических вузов и университетов.
Новые отраслевые исследовательские институты, входили, как правило, в научно-технические комплексы, доводившие научные разработки до промышленного внедрения и производившие высокотехнологичную продукцию военного и гражданского назначений. Было налажено массовое производство различных видов отечественной техники. Например, серийно производились самолёты и вертолёты многих модификаций разного назначения, высокоточные и прецизионные инструменты и станки, высокочувствительные приборы и многие другие виды техники. Вся эта высокотехнологичная отечественная продукция по своим техническим характеристикам не только не уступала, но и в ряде случаев превосходила зарубежные аналоги. В разработке ракетно-космической техники наша страна занимала лидирующее место, и тому подтверждение – первый в мире отечественный искусственный спутник Земли и первый в мире русский космонавт Юрий Гагарин.
Поступательному развитию науки, технологий и производства разнообразной технической продукции, прежде всего для оборонных отраслей промышленности, в значительной степени способствовала хорошо отлаженная система отечественного образования, включая все его стадии – от начального школьного до высшего профессионального в вузах. Очень высокий уровень образования обеспечивал и обеспечивает до сих пор Московский государственный университет имени М.В. Ломоносова, новый многофункциональный комплекс зданий для которого был построен в сжатые сроки на Воробьёвых горах вскоре после окончания войны и открыт в начале пятидесятых годов прошлого века. Широкие врата этого уникального университета, оснащённого по последнему слову науки и техники того времени и одного из лучшего в мире, распахнулись для всех желающих покорить Воробьёвы горы, но прошедших строгий конкурсный отбор. Здесь учились студенты не только из самых отдалённых уголков нашей необъятной страны, но и из многих стран мира, включая развитые. Самый большой конкурс для поступающих был на физическом факультете – в конце пятидесятых и в начале шестидесятые годов он доходил до двадцати и более человек на одно место. В те годы многие юноши и девушки мечтали стать физиками, охотно веря в то, что «физика – это соль, а остальное всё ноль», как это считали молодые учёные-физики, овеянные романтикой и стремившиеся прилежно учиться, дабы поведав тайны материального мира, внести свой посильный вклад в науку. Гораздо меньший конкурс был на гуманитарных факультетах: филологическом, историческом, экономическом и других.
Профессиональное бесплатное образование в университетах и других вузах было нацелено на подготовку высококлассных специалистов в разных сферах трудовой деятельности, а не на выпуск за плату из родительского кармана скороспелых «экономистов», «менеджеров», «юристов» и «социологов» с дипломом высшего образования, но не востребованных и стремительно пополняющих в последнее время ряды многомиллионных безработных. Вследствие провальных реформ после падения коммунистического режима резко снизился уровень образования – не обновляется материально-техническая база всех учебных заведений, стремительно стареет преподавательский состав и предпочтение отдаётся гуманитарному, а не естественно-научному и не техническому образованию, необходимому для развития производства, обеспечивающего занятость населения…
Партийно-бюрократическая система управления далеко не всегда и не во всех высших учебных заведениях благотворно сказывалась на качестве образования, включая высшее профессиональное, когда ректорские посты занимали очень часто вовсе не известные учёные и не опытные организаторы учебного процесса, а партийные функционеры с красным билетом в кармане, едва научившиеся читать по слогам. Были и вопиющие случаи, когда кандидатские и докторские диссертации будущим ректорам писали подчинённые им научные сотрудники. А некоторые «продвинутые» вёрткие ректоры, не проводившие самостоятельно научно-исследовательских работ, не ограничиваясь своей высокой должностью, якобы выборной учёным советом, шли ещё дальше – пролезали в академию наук, становясь сначала членами-корреспондентами, а потом и академиками наряду с другими известными учёными, внесшими весомый вклад в науку и признанными во всём мире…
В то же время было немало высших учебных заведений, возглавляемых выдающимися учёными-организаторами. В частности, ректором Московского государственного университета имени М.В. Ломоносова более двадцати лет был опытный и талантливый организатор науки и образования И.Г. Петровский, академик АН СССР, известный во всём мире математик. Будучи беспартийным, он в некоторой степени был свободным от партийно-бюрократического влияния, далеко не всегда благоприятного для творческого процесса организации образования и управления университетом…
Несмотря на многие недостатки и изъяны организации отечественного образования с партийным бюрократическим подчинением, многие ведущие вузы в то время готовили высококвалифицированных специалистов для всех отраслей промышленности и сельского хозяйства, для академических и отраслевых институтов, включая закрытые, ориентированные на оборонную промышленность. Отраслевых закрытых научно-исследовательских институты, называемых почтовыми ящиками, особенно много было в Москве. Ничем не обоснованное засекречивание работ иногда приводило к весьма смехотворным последствиям – в разных почтовых ящиках, находившихся в одном и том же городе, а иногда даже рядом друг с другом, проводились одни и те же исследования, и при этом отвлекались интеллектуальные ресурсы и впустую, напрасно расходовались огромные бюджетные, финансовые средства.
Далеко не всегда научно обосновывалась целесообразность проведения некоторых фундаментальных исследований и даже технических разработок, не находивших затем практического применения, хотя и тратились немалые финансовые и материальные ресурсы. Такие якобы исследования или разработки инициировались чаще всего самими учёными для подтверждения своих фантастических идей либо гипотез, весьма далёких от естественно-научной истины. Например, в начале 80-х годов прошлого века, чтобы оказаться впереди планеты всей, в Подмосковье построили гигантский тоннель для ускорительного комплекса, по размерам сопоставимый с внутренней кольцевой линией московского метро. Такой подземный монстр оказался невостребованным, хотя безрассудно израсходованы астрономические суммы бюджетных средств. Баснословные деньги тратились и тратятся на дорогостоящие эксперименты, чтобы любопытства ради
решить две совершенно разные фантастические задачи – заглянуть подальше за космический горизонт и поведать тайны загадочного микромира. Весьма сомнительна целесообразность разработки термоядерного реактора, растянувшейся на многие десятилетия, и строительства новых атомных электростанций, требующих чрезвычайно больших материальных средств и финансовых вложений. Сомнительна и трата бюджетных денег на строительство атомного ледокола-гиганта стоимостью более ста миллиардов рублей. Во многих цивилизованных странах возведение атомных станций и других подобных объектов запрещено, дабы не оставлять опасного радиоактивного наследства своим потомкам…
Партийно-бюрократическая форма управления научно-изыскательскими и конструкторскими работами и излишнее их засекречивание не редко препятствовали практическому внедрению изобретений и новых научных разработок. Такое управление не стимулировало ни рост, ни научное продвижение молодых, способных, высокопрофессиональных кадров, и, следовательно, сдерживало развитие отечественной науки и препятствовало налаживанию массового производства высокотехнологичной продукции. По той же причине многие новые наукоёмкие технологии, разработанные в закрытых организациях, не внедрялись в производство гражданского назначения. В некоторых открытых институтах и в почтовых ящиках ключевые посты занимали вовсе не признанные учёные и не опытные организаторы исследований, а «руководители», не обременённые профессиональными знаниями и далёкие от науки и техники, но выбившиеся в люди и продвинувшиеся по партийной линии. Пользуясь своим почти неограниченными властными полномочиями, они, не проводя самостоятельно научных исследований, получали запросто не только руководящие должности, но и учёные степени, а иногда и звания члена-корреспондента и даже академика.
Во второй половине прошлого века, несмотря на все изъяны и недостатки партийно-бюрократического управления фундаментальной и отраслевой наукой, в нашей стране было немало научно-технических комплексов, возглавляемых признанными во всём мире учёными-конструкторами. Преодолевая мыслимые и немыслимые партийно-административные преграды, они смогли организовать и наладить на высоком профессиональном уровне исследования, разработки и массовое производство выпускаемой высокотехнологичной продукции. Среди множества талантливых организаторов можно назвать выдающихся учёных-конструкторов Туполева, Ильюшина, Яковлева и других. Славные их имена носят многие модификации отечественных самолетов не только военного, но и гражданского назначения, по основным техническим характеристикам превосходившие зарубежные аналоги…
Вне всякого сомнения, в конце пятидесятых и в начале шестидесятых годов прошлого века были достигнуты значительные успехи в науке и технике. Партийное руководство страны под началом Никиты Хрущёва стремилось, как могло, в рамках существовавшей тоталитарной системы улучшить жизнь граждан, но всё же в Советском Союзе массово производились товары широкого народного потребления очень низкого качества. Например, в костюме отечественного производства считалось стыдно появиться на улице или в каком-либо приличном обществе. Партийные господа-чиновники предпочитали носить одежду зарубежного покроя и шитья из импортных материалов. Производилось отечественных промышленных товаров очень много, но большинство из них было очень низкого качества. Поэтому они не пользовались спросом и подолгу залеживались на полках магазинов и складов. На некоторых отечественных товарах широкого потребления, хотя и стоял знак качества, но он на самом деле вовсе не означал высокого качества, а скорее напоминал покупателям о том, что их производитель сделать лучше не может. Партийные громкие лозунги и призывы с высокой кремлёвской трибуны переходить от количества к качеству не доходили до реальных дел – качество товаров массового потребления долгие десятилетия нисколько не улучшалось.
Гораздо хуже обстояли дела с производством и потреблением продовольственных товаров ежедневного спроса. В овощных магазинах почти всегда продавалась, например, картошка, которая считалась и считается вторым хлебом на российской земле, но она, не вовремя собранная на полях, загрязнённая и не просушенная на открытом воздухе, завозилась на овощные базы, где не соблюдалась технология долговременного хранения, и большая часть её уходила в отходы. Продавалось и молоко сивого цвета, «пастеризованного» до такой степени, что в нём почти ничего не оставалось от натурального продукта. Отстояв длинную очередь, можно было купить и мясо, в котором больше половины костей, при этом сытые и довольные продавцы-мясники с ехидной улыбкой на лице объясняли «непросвещенным» покупателям преклонного возраста, что мяса без костей не бывает. Не хватало мяса с костями и пастеризованного до сивизны молока даже в Москве, куда по велению партии и отмашке сверху свозилось продовольствие со всего необъятного Советского Союза, не говоря уж о других городах и посёлках, гораздо хуже снабжаемых продовольственными товарами повседневного спроса.
Совсем плохо обстояло дело с обеспечением населения страны хлебом насущным, самым востребованным продуктом питания. Во многих городах и посёлках его просто не хватало. Чтобы купить буханку чёрного хлеба, надо было с самого раннего утра отстоять не один час в длинной очереди, а иногда проголодавшиеся покупатели вынуждены были брать штурмом полупустые продовольственные магазины, и так повторялось каждый день. В сельские лавки чёрный и белый хлеб вообще не завозился – верховные партийцы считали, что крестьяне сами себя прокормят, а смогут ли они прокормить свои многодетные семьи с шестью детьми, пользуясь приусадебным участком не более пятидесяти соток, – этот животрепещущий вопрос материально обеспеченных, сытых партийцев вовсе не волновал и не интересовал. Чтобы как-то выжить и дотянуть до нового урожая, не умерев с голоду, некоторые крестьяне и их дети вынуждены были собирать ранней весной в поле мёрзлую, полусгнившую картошку и летом оставшиеся после жатвы житные колоски, за что партийные служаки ловили и сажали их в тюрьмы...
Ни громкий призыв Никиты Хрущёва «Догнать и перегнать Америку!», произнесённый с высокой кремлёвской трибуны, ни широкомасштабное освоение целинных залежных земель, ни другие нововведения, внедрённые по его инициативе, не приводили к полному обеспечению продовольствием населения страны. Тогда партийные руководители, повернувшиеся лицом к науке, решили привлечь к решению этой земной проблемы учёных, для творческой работы которых открывались многие научно-исследовательские институты. К тому времени отечественная наука, фундаментальная и прикладная, вывела многие промышленные отрасли на передовые рубежи, и партийные мифотворцы поспешили заявить, что тогдашнее поколение будет жить при коммунизме.
При обращении к учёным был сделан упор не на естественно-научные исследования с практическим выходом, где критерий истины – эксперимент, а на экономические «изыскания», где критерий истины строго не определён, ведь не проверенные практикой социальные эксперименты никогда не давали положительных результатов, о чём свидетельствовала недавняя отечественная история с печальными и трагическими последствиями. Все надежды возлагались на учёных-экономистов, которым было предписано разработать научно обоснованный путь выхода страны из продовольственного кризиса. Однако, как показали ближайшие события того времени, такие надежды не оправдались. «Научные» предписания экономистов, выросших на марксизме-ленинизме и не сумевших спуститься на землю, привели к окончательному разорению крестьянских хозяйств и вымиранию многих деревень и сёл на российской земле с последующим неизбежным падением тоталитарного коммунистического режима и развалом «нерушимого» Советского Союза.
Библиографические ссылки
Карпенков С.Х. К истории одного преступления // Уничтоженные как класс. М.: ООО «Традиция», 2020. С. 3 – 65.
Карпенков С.Х. Русский богатырь на троне. М.: ООО «Традиция», 2019. – 144 с.
Карпенков С.Х. Стратегия спасения. Из бездны большевизма к великой
России. М.: ООО «Традиция», 2018. – 416 с.
Карпенков С.Х. Незабытое прошлое. М.: Директ-Медиа, 2015. – 483 с.
Карпенков С.Х. Воробьёвы кручи. М.: Директ-Медиа, 2015. – 443 с.
Карпенков С.Х. Экология: учебник в 2-х кн. Кн. 1 – 431 с. Кн. 2 – 521 с. М.: Директ-Медиа, 2017.
Степан Харланович Карпенков
Русская Стратегия
|
