Тургеневская барышня… Русская девушка… Чистая, скромная, кроткая. Прекрасная очарованием русской природы – неброской, но завораживающей, как икона. В ней простота сочетается с утончённостью и глубиной, её прелесть апрельского утра лишена какого-либо кокетства. Она – любовь. Она – мягкость. Но она же и сила, являющаяся в испытаниях.

Такой русской девушкой была Великая Княжна Ольга Николаевна, старшая дочь Императора Николая Второго. Она, по характеристике Дитерихса, «представляла собою типичную хорошую русскую девушку с большой душой. На окружающих Она производила впечатление своей ласковостью, Своим чарующим милым обращением со всеми. Она со всеми держала себя ровно, спокойно и поразительно просто и естественно. Она не любила хозяйства, но любила уединение и книги. Она была развитая и очень начитанная; имела способность к искусствам: играла на рояле, пела и в Петрограде училась пению, хорошо рисовала. Она была очень скромной и не любила роскоши».

Цесаревна отличалась большим умом, училась с удивительной лёгкостью – ей даже не требовалось прилагать усилий, чтобы изучить тот или иной предмет. «Старшая, Ольга Николаевна, обладала очень живым умом, - свидетельствует о своей воспитаннице Пьер Жильяр. - У нее было много рассудительности и в то же время непосредственности. Она была очень самостоятельного характера и обладала быстрой и забавной находчивостью в ответах. Вначале мне было не так-то легко с нею, но после первых стычек между нами установились самые искренние и сердечные отношения. Она все схватывала с удивительной быстротой и умела придать усвоенному оригинальный оборот. Ольга и Мария Николаевны были похожи на Семью отца и имели чисто русский тип. Ольга Николаевна была замечательно умна и способна, и учение было для нее шуткой, почему она иногда ленилась. Характерными чертами у нее были сильная воля и неподкупная честность и прямота, в чем она походила на мать».

Известно, что, когда Ольга уже «вошла в возраст», Государь нередко советовался с нею, подчас даже приказывал разбудить её ночью. Некоторые мемуаристы сообщают, что до рождения Алексея Император даже подумывал о том, чтобы изменить закон о престолонаследии, дабы старшая дочь могла унаследовать престол…

И тут открывается простор для любителей исторических фэнтези. Ведь, ей-Богу, такое решение Николая Александровича могло бы иметь самые благотворные последствия. Сама венценосная чета уже не терзалась был отсутствием наследника, а его болезнь была бы мукой только родительской и не умножалась бы «вопросом престолонаследия». Русская история даёт примеры выдающихся правительниц, первой из которых была тёзка старшей Великой Княжны – равноапостольная княгиня Ольга. Можно не сомневаться, что в лице Ольги Николаевны, всецело «русской душой», Россия обрела бы любящую и мудрую мать.

Но Проведение распорядилось иначе…

Юная княжна много читала, была хорошо образована, обладала независимым характером. Это отличало её от остальных сестёр, более покорных родительской воле. Ольга, несмотря на образ безмятежной озерной глади, была вспыльчива и умела стоять на своём.

Безмятежная озерная гладь… Не обманчива ли эта безмятежность? На фотографиях лицо царевны часто кажется печальным. О чём была эта печаль?

Наверное, любая девушка в свою весеннюю пору знает эту печаль. Счастье моё… Сокровище… Солнышко… Этих слов нет в дневниках Ольги, есть лишь первая буква – «С». И – радость, когда «С» удаётся видеть, говорить с ним. И – печаль, когда «С» нет рядом… Характерная запись в дневнике 18-летней Царевны: «Сперва сидела дома из-за дождя, потом с Папа по виноградникам ходила. К завтраку были Н.П. и С. … Днем Папа пошел гулять с тремя свитными, а мы остались дома, и я не жалела, так как мое С. было и Н.П. Сидели у Мама в комнате. С. записывал на листе вещи для базара, я сидела около. Так радовалась его увидеть. Вчера весь день не видела и мне его очень недоставало… Потом я для него на рояле поиграла и когда Папа вернулся, пили чай».

Исследователи полагают, что первой любовью царевны был мичман «Штандарта» Павел Воронов – красавец-офицер, герой, спасавший людей из-под руин мессинского землетрясения. Русские моряки тогда первыми пришли на помощь гибнущим сицилийцам. В огне, не считаясь с угрозой повторения убийственных толчков, разбирали они завалы, спасая тех, кого ещё можно было спасти. Сражались не только с природой, но и с многократно превосходящими числом бандами мародёров. Итальянские газеты писали о героизме русских матросов, ставших на путях у грабителей…

Путешествуя на «Штандарте», царская семья, особенно, дети, неформально общалась с офицерами и матросами яхты. Для повзрослевших княжон эти офицеры становились первыми кавалерами на балах. Детские игры и уже не детские танцы на борту «Штандарта» сохранили нам кадры кинохроники.

Партнёром Ольги в танцах чаще всего бывал Павел Воронов.

И снова альтернатива. Ведь могла же девушка с характером пренебречь правилами и родительской волей и связать свою судьбу с простым офицером… Через несколько лет так поступить её тётка, Ольга Александровна, более десяти лет ждавшая своего позднего счастья. Впрочем, Великая княгиня всё же дождалась разрешения августейшего брата. Мезальянс, скажете? Пожалуй. Но Великая княгиня была счастлива и, благодаря мезальянсу, обрела долгожданных сыновей – внуков своего великого отца, чьи потомки здравствуют доныне. Может быть, мезальянс в случае с Вороновым дал бы царевне Ольге такую же счастливую судьбу, как и её тётке?

Но и сам Павел не был готов, как полковник Куликовский, до конца бороться за свою любовь, и августейшие родители не желали допустить, чтобы первое увлечение взрослеющей дочери переросло в серьёзную проблему, чреватую скандалом. Воронов женился на племяннице фрейлины Императрицы, а затем ушёл на войну…

Война же в свою очередь пришла к Ольге. В Царскосельском лазарете, отдавая себя служению раненым, она, быть может, врачевала и собственные невидимые раны, утешала свою печаль, утешая других. Дар утешения был необычайно развит в этой девушке. Доктор Боткин, чей сын погиб на фронте, вспоминал: «Я никогда не забуду тонкое, совсем непоказное, но такое чуткое отношение к моему горю... Я все вспоминаю покойную княжну М. Голицыну, которая была совсем порабощена чутким сердечным отношением к ней Ольги Николаевны, тогда еще совсем маленькой, когда бедная княжна оплакивала потерю своей прелестной внучки... Сейчас забегала Ольга Николаевна- право, точно Ангел, залетом... А как Ольга Николаевна музыкальна и какие она успехи делает!»

Царскосельские раненые часто вспоминали Великую Княжну Ольгу Николаевну, которую все без исключения обожали и боготворили. С.Я. Офросимова писала о ней: «В строгом смысле слова её нельзя назвать красивой, но всё её существо дышит такой женственностью, такой юностью, что она кажется более чем красивой. Чем больше глядишь на неё, тем миловиднее и приветливее становится её лицо. Оно озарено внутренним светом, оно становится прекрасным от каждой светлой улыбки, от её манеры смеяться, закинув головку слегка назад, так что виден весь ровный, жемчужный ряд белоснежных зубов. Умело и ловко спорится работа в её необыкновенно красивых и нежных руках. Вся она, хрупкая и нежная, как-то особенно заботливо и любовно склоняется на простой солдатской рубашкой, которую шьёт. Её мелодичный голос, её изящные движения и вся её прелестная токая фигурка – олицетворение женственности и приветливости. Она вся ясная и радостная. Невольно вспоминаются слова, сказанные мне одним из её учителей: «У Ольги Николаевны хрустальная душа»».
Примечательно, что августейшие сёстры настолько не выделялись ничем из среды других сестёр милосердия, что новоприбывшие раненые даже не подозревали, что перед ними царские дочери. Иногда это приводило к казусам. Однажды, приняв очередную партию раненых, очистив и перевязав их раны, обмыв им ноги и разместив по палатам, Ольга Николаевна, устав, присела на койку одного из привезённых солдат. Тот тотчас пустился в разговор:
- Умаялась, сердечная?
- Да, немного устала. Это хорошо, когда устаёшь.
- Чего же тут хорошего?
- Значит, поработала.
- Этак тебе не тут сидеть надо. На хронт бы поехала.
- Да моя мечта – на фронт попасть.
- Чего же. Поезжай.
- Я бы поехала, да отец не пускает, говорит, что я здоровьем для этого слишком слаба.
- А ты плюнь на отца да поезжай! – посоветовал солдат.
- Нет, уж плюнуть-то не могу, - рассмеялась княжна. – Уж очень мы друг друга любим.
В другой раз при посещении лазарета Государем один из раненых пожаловался ему:
- Намеднесь дал я вот этой сестричке…вон, что там стоит, весёленькая такая… курносенькая… дал ей десять копеек на папиросы, а она ни папирос, ни денег не несёт…
- Ольга, - позвал Император, - что же ты поручения не исполняешь? Папиросы обещала принести и забыла?
Ольга Николаевна потупилась.
- За это вели купить ему на рубль.
Поняв, в чём дело, солдат весь день переживал:
- На кого пожаловался-то… На Царскую дочку… Господи, грех-то какой.

Родители, между тем, прочили в женихи дочери румынского принца Кароля, «Карлушу», как небрежно называла его в дневнике Ольга. От этого брака Царевна отказалась. Она не желала покидать Россию, она хотела оставаться русской и жить в родной стране. Родители принуждены были смириться с этим решением.

Найти достойную пару среди худо-бедно дальней родни в самой России было делом ещё более сложным, чем подбор иностранного принца. Был момент, когда к Великой Княжне сватался князь Дмитрий Павлович. Но претендент не был одобрен Государыней. Это, быть может, было одной из причин того, что любимый племянник праведной княгини Елизаветы запятнал себя кровью Распутина, видя в нём не только злого гения Царской семьи, но и врага собственного счастья.

Она так и осталась одна. Прекрасная, затаённо печальная, обманчиво безмятежная… Не покинувшая своей горячо любимой Родины, не прельстившаяся иноземными коронами. Светлая светом русских берёз, пронизанных солнечными нитями.

Ей было 22 года, когда жизнь её была оборвана в Ипатьевском подвале. Её несбывшееся счастье в то время воевал за Россию в рядах Добровольческой армии. Юную Великую Княжну он, столь часто смотревший на неё в бинокль, когда она гуляла по берегу, пережил без малого на полвека. На его могиле, находящейся в далёкой Америке, установлена небольшая икона – образ святой мученицы Великой княжны Ольги Николаевны…

Е. Фёдорова

Русская Стратегия