Каждый советский человек слышал, что был какой-то там процесс в Нюрнберге, знал наши обвинения и помнил результат : кого надо – того повесили. Но так ли это было? Вот тут меня и прижмут к стенке : так ты гитлеровцев защищаешь! Нет, граждане, я обвиняю сталинский режим в том, что он мало вешал гитлеровцев. А если и вешал, то почему-то не тех, кого следовало. Интересно, почему?  Взять, к примеру, трех выдающихся немецких полководцев :  Роммель,  Гудериан и Манштейн   У них были большие заслуги перед Гитлером  Прежде чем разбираться с заслугами гитлеровских стратегов, зададим вопрос:
ПОЧЕМУ ПОСЛЕ ВОЙНЫ ИХ НЕ ПОВЕСИЛИ?
Если нельзя было вздернуть всех, то следовало повесить хотя бы главных. С Роммелем все ясно — он то ли выбрал самоубийство, то ли ему помогли словом и делом самоубийство совершить. Но Гудериан и Манштейн отделались легким испугом.
Может быть, были овечками невинными? Не очень они на тупорылых овечек похожи.
Агрессивная война стала возможной потому, что было создано орудие агрессии — германские танковые войска. Отец и создатель германских танковых войск — Гудериан. Без него никакие захваты были бы невозможны. Не было бы германских танковых войск — не было бы и захваченных территорий, не было бы и Освенцима, не было бы и других лагерей смерти и множества преступлений, которые гитлеровцы сотворили в чужих странах. Гудериан виновен не только, так сказать, вообще, но виновен в конкретных военных преступлениях.
19 сентября 1941 года пал Киев. Причина в том, что 2-я танковая группа Гудериана обошла Киев огромным крюком. А через десять дней, 29 сентября 1941 года, начались массовые казни в Бабьем Яре. Это в Киеве.
В 1945 году Гудериан попал в плен. Советским обвинителям ничего не стоило связать Гудериана и Бабий Яр одной веревочкой и на ту веревочку Гудериана отправить. Но советские обвинители, которыми руководил Андрей Януарьевич (в народе — «Ягуарьевич») Вышинский, почему-то Гудериана к ответу не призвали.
Защитники нацизма говорят: во всем виноват Гитлер и СС, а доблестная германская армия преступлений не творила. Бабий Яр — работа СС, честный солдат Гудериан тут ни при чем. Ладно. Допустим, Гудериан за Бабий Яр ответа не несет. Но в киевском котле в руки Гудериана попали сотни тысяч солдат и офицеров Красной Армии. Многие тысячи офицеров и комиссаров были истреблены в первые дни, когда еще находились под конвоем солдат Гудериана, то есть у него в плену. Вот бы ему обвинительное заключение предъявить! Но нет.
С июля 1944 года Гудериан — начальник Генерального штаба сухопутных войск. За все, что творилось на фронте и в тылах, он нес полную ответственность. На его шею можно вешать все, что нравится, и эту шею сунуть в петлю. Его можно было судить хотя бы за «выжженную землю» при отступлении, за разрушенную до фундаментов Варшаву, за истребление ее жителей, за подготовку к полному уничтожению Кракова. Гудериану можно было ставить в вину уничтоженные города и взорванные мосты, снесенные заводы и сожженные деревни, расстрелянных заложников и любое количество невинно убиенных. Но на Нюрнбергском процессе Гудериан был свидетелем. Жертвы нацизма тоже были свидетелями. К ним приравняли «невинного» Гудериана.

А вот Манштейн. Разгром Бельгии, Голландии, Франции и британской армии на континенте — дело его рук. Это он предложил план операции. Это он лично настоял перед Гитлером на том, чтобы другие варианты были отвергнуты, а его план осуществлен.
Франция пала, а британская армия бросила все свое вооружение в Дюнкерке и унесла ноги с континента только по счастливому стечению обстоятельств. И не сидел Манштейн в кабинете, а вместе с Гудерианом и прочими генералами претворял свой план в жизнь (точнее — в смерть), проявив изрядное злодейство.
Казнить  его!
Но советские товарищи рассудили иначе: подумаешь, разгром Франции! Это не преступление. И французские судьи покорно поддакивали.
С 22 июня 1941 года Манштейн воевал в Прибалтике. Что там творилось, напоминать не буду. Там творились вещи, мягко говоря, жуткие. В прямом и непосредственном подчинении Манштейна была самая свирепая из всех дивизий СС — «Мертвая голова». За похождения этой дивизии Манштейна следовало на цепи тащить в суд: он голова над «Мертвой головой». Советские обвинители могли (и должны были!) выставить Манштейну счет за Прибалтику. Не выставили.
В 1942 году Манштейн воевал в Крыму. Там он учинил кровавую резню, сравнимую по масштабам с той, которую Пятаков, Бела Кун и Землячка в том же Крыму устроили по окончании Гражданской войны. И за Крым Манштейну можно было выставить счет. Были и другие с ним счеты. Но советские обвинители проявили удивительный гуманизм. За ту резню Сталин вывез всех крымских татар из Крыма, вместе с дряхлыми старухами, которые никого не резали, и грудными младенцами, которые появились на свет уже после тех событий. Но Манштейна, который руководил резней, или, по крайней мере, попустительствовал ей, почему-то в Казахстан не увезли.
Манштейн — военный преступник. Он был осужден... британским судом за преступления, совершенные в 1940 году во Франции. Не за подготовку и планирование агрессивной войны, а за расстрел военнопленных. (Его, правда, пожалели и быстро выпустили.)
А Советский Союз к Манштейну претензий не имел.
На Нюрнбергский процесс советская сторона вызывала удивительных свидетелей. Пример: генерал-фельдмаршал Фридрих Паулюс. Это он, Паулюс, планировал агрессивную войну против Советского Союза. Именно его вариант нападения был принят и осуществлен.
Вдобавок он еще и на советской территории воевал. И очень даже преуспел. За год проскочил воинские звания от генерал-лейтенанта до генерал-фельдмаршала. Паулюс прорвался на восток очень далеко — аж до Сталинграда. Там он стал первым за всю историю германским генерал-фельдмаршалом, попавшим в плен. Паулюс командовал 6-й армией с января 1942 по январь 1943 года. Любые преступления солдат и офицеров 6-й армии можно было ставить в вину Паулюсу.
Вот бы кого в петельку!
Но наши компетентные органы решили: Паулюс — не преступник. Он — свидетель преступлений.
Может быть, британские и американские судьи несговорчивыми были, не согласились Паулюса отправить на тот свет? Прежде всего, они были сговорчивыми. Но если бы они и были несговорчивыми, то Паулюса можно было бы вздернуть  и без Нюрнбергского процесса. У Сталина был выбор: пытками загнать Паулюса в смерть, объявив о естественной кончине, или судить его открытым или закрытым судом в Советском Союзе. А можно было бы его в железной клетке и в Нюрнберг доставить не как свидетеля, а как обвиняемого в чудовищных преступлениях: вот он — главный архитектор вторжения и один из главных исполнителей. Не хотите Паулюса в Нюрнберге вешать? Черт с вами, он наш пленник, вернем в Лефортово и открутим голову и все остальное, что откручивается.
Но Паулюсу голову не открутили. Его даже не судили.
Так, может быть, вообще никого из германских стратегов после войны не судили?
Нет, судили. И казнили. В Нюрнберге были осуждены и повешены генерал-фельдмаршал Вильгельм Кейтель и генерал-полковник Альфред Йодль. Вина: они планировали агрессивную войну.
Тут самое время издать вопль удивления.
Мы помним, что в гитлеровской Германии штабы громоздились над штабами. Казалось бы, самые высокопоставленные штабы должны заниматься планированием войны против Советского Союза. Но все было не так.
Оттого, что война против Советского Союза представлялась простой, короткой и легкой, большие штабы и величайшие стратеги — Кейтель и Йодль — не утруждали себя планированием боевых действий на Восточном фронте. Они в такие мелочи не вникали. У них полет выше. Потому замысел войны против СССР разрабатывался не на уровне главного командования вермахта, а ниже — в Генеральном штабе сухопутных войск. «Барбаросса» вызревала не в ОКВ, а ниже — в ОКХ. Указания о разработке директивы №21 на проведение операции «Барбаросса» шли по следующей цепи:
•    верховный главнокомандующий Гитлер;
•    главнокомандующий сухопутными войсками генерал-фельдмаршал фон Браухич;
•    начальник Генерального штаба сухопутных войск генерал-полковник Гальдер.
По приказу Гальдера предварительные расчеты проводил полковник фон Грейфенберг. Первые наброски делал генерал-майор Маркс. Маркса сменил генерал-майор Фридрих Паулюс.
С сентября 1940 года по январь 1942 Паулюс был первым обер-квартирмейстером Генерального штаба сухопутных войск. В переводе на понятный нам язык — начальник оперативного управления, то есть творец всех планов. Стрелки, указывающие направления ударов по СССР в плане «Барбаросса», нарисованы его рукой.
5 декабря 1940 года соображения Паулюса были доложены Гитлеру. Докладчик — Гальдер. Доклад — в присутствии фон Браухича и генерал-майора Бранда. Вот их-то и следовало вешать за подготовку агрессивной войны — Браухича, Гальдера, Маркса, Паулюса. И Грейфенберга с Брандтом — за компанию.
По мере вызревания замысла круг посвященных расширялся: сначала к подготовке были привлечены командующие группами армий, затем — командующие армиями и танковыми группами, потом — командиры корпусов и дивизий. Все они включались в дело и тоже рисовали стрелки на картах. И вот в феврале 1941 года Паулюс в штабе 2-й танковой группы Гудериана отрабатывает на картах варианты действий.
28 февраля 1941 года Паулюс докладывал Гальдеру, что Гудериан задачу понял, военная игра на картах показала, что план Паулюса, по мнению Гудериана, осуществим. Потому и Гудериана следовало отправить на виселицу в числе авторов плана, как и всех командующих группами армий, полевыми армиями и танковыми группами. Не мешало бы и командиров корпусов с командирами дивизий.
Почему же советские обвинители потребовали казнить Кейтеля и Йодля, если знали, что «Барбаросса» — не их творение?
Чем же занимались Кейтель и Йодль?
Кейтель и Йодль — штабные крысы. На советской территории они не воевали. И на других территориях — тоже. Они просидели всю войну в берлинских кабинетах и бункерах. Они занимались проблемами поистине стратегическими. Кейтель и Йодль смотрели шире, дальше. Для них разгром Советского Союза — дело решенное еще до того, как появились первые стрелочки на картах. Войну против Советского Союза они мысленно пропускали как проблему уже решенную и смотрели далеко вперед в стратегическую перспективу.
Повседневным планированием — то есть такими мелочами, такой рутиной, как разгром Красной Армии, — пусть занимаются исполнители рангом пониже. Кейтель и Йодль руководили войной в мировом масштабе. Подозреваю, что руководили по глобусу.
17 февраля 1941 года Гитлер приказал генерал-полковнику Альфреду Йодлю разработать план вторжения через Афганистан в Индию (ВИЖ. 1961. №6. С. 88). Афганистан они мыслили взять наскоком и, не задерживаясь, пройти триумфом через Индию. Уж очень им не терпелось вымыть сапоги в Индийском океане.
11 июня 1941 года Йодль под руководством Кейтеля завершил разработку знаменитой директивы №32 о том, что делать после победоносного разгрома Красной Армии: осенью 1941 года нанести удары из Ливии через Египет в Иран и далее — в Индию; из Болгарии через Турцию на Ближний Восток.
И вот советские обвинители требуют смерти для Кейтеля и Йодля за то, что они хотели сапоги в океане вымыть. Вот это преступление! Американские, британские, французские судьи кивали головами: это чудовищно! Повесить Кейтеля и Йодля за намерения! И суд выносит смертные приговоры.
Кейтеля и Йодля, авторов фантастических, никогда не осуществленных планов покорения Афганистана, Ирана, Турции, Индии и Египта, повесили.
Итак, одних судят и вешают. Других не судят и не вешают. По каким же критериям выбирают?
Только не подумайте, что я противник сурового наказания нацистам. Вовсе нет. Я очень даже большой энтузиаст. Но у меня вопрос: почему составление фантастических прожектов — преступление, а разработка и осуществление планов разгрома всех армий Европы и захват всех европейских государств — не преступление? Да черт с ними, со всеми Франциями, Бельгиями, Голландиями и Грециями, — но почему за разработку и осуществление «Барбароссы» наши обвинители никого к ответу не требуют?
Кстати, Красная Армия и британская армия в августе 1941 года оккупировали Иран, а наши компетентные вездесущие органы еще и устроили там государственный переворот. Если оккупация Ирана — преступление, то надо было в Нюрнберге советских и британских генералов вешать: они Иран захватили, а Кейтель с Йодлем только замышляли захват.
И если разработка плана покорения Афганистана — преступление, то что прикажете делать с нашими доблестными покорителями Афганистана? У нас-то опыт афганский куда как шире и глубже, чем у Йодля и Кейтеля. И не два человека у нас этой проблемой занимались. И не только теоретически. У нас полководцев, терзавших Афганистан, целый табун. А имена-то какие: генерал-полковник Тухаринов, маршал Советского Союза Ахромеев, генерал-полковник Кривошеев, маршал Советского Союза Устинов, генерал армии Грачев, генерал-полковник Громов, генерал- лейтенант Лебедь, генерал армии Гареев, генерал-майор Руцкой.
Их тоже вешать прикажете? Чем, скажите, они хуже Кейтеля и Йодля? Кейтель с Йодлем на землю Афганистана ни разу не вступили. А наши генералы и маршалы почти десять лет там проливали чужую кровь без причины, без повода, без толку и без пользы. По чьей вине гибли там наши солдаты и офицеры? Нам как-то Афганистан угрожал? Сосредотачивал свои армии на нашей границе?
В Нюрнберге казнили  не только Кейтеля и Йодля. Там же был осужден и повешен министр иностранных дел Германии Иоахим фон Риббентроп.
А ведь странно. С 1934 года Риббентроп — специальный уполномоченный по вопросам РАЗОРУЖЕНИЯ. С 1936 года — посол в Великобритании. Британию он любил, был убежденным англо-филом, сделал все для того, чтобы между Германией и Британией не было войны.
С 1938 года Риббентроп — министр иностранных дел. Мюнхенские соглашения? Но их подписывали не министры, а главы правительств, в том числе — правительств Британии и Франции. За Мюнхен Даладье и Чемберлен достойны петли  — они под соглашением подписались, а подписи Риббентропа там нет.
Далее Риббентроп прославился только одним — подписанием в присутствии Сталина московского пакта Риббентропа-Молотова. Этот пакт был ключом к началу Второй мировой войны. За это преступление Риббентропа следовало отправить на перекладину. Но только и Вячеслава Михайловича Молотова следовало бы на той же перекладине вздернуть. Ради равновесия. И товарища Сталина не мешало бы — между ними.
Что за суд такой: Риббентроп подписал пакт о начале Второй мировой войны — и вперед на дощатый помост с люком, который вдруг обрывается под ногами, открывая путь в царство мертвых, а Молотов подписал ту же бумагу — и вот он из-за кулис вместе с товарищем Сталиным руководит Нюрнбергским процессом.
Вторая мировая война начата разделом Польши. Карту раздела подписал и сам Сталин. Размер сталинской подписи — 58 сантиметров. Уж очень был рад наш великий вождь тому, что открывает Гитлеру путь в капкан. Почему же Молотова со Сталиным не вешают за те же деяния, за которые вешают Риббентропа?
Подписав московский пакт о начале Второй мировой войны, Риббентроп по существу отключил германскую дипломатическую машину. Дальше говорили пушки, а не германские дипломаты.
Риббентропа отправили на тот свет. Но разве не было более достойных кандидатов? Риббентроп не имел прямого отношения ни к Бабьему Яру, ни к блокаде Ленинграда, ни к лагерям военнопленных, в своем подчинении он не имел дивизию СС «Мертвая голова».
Если кто-то виноват, мы бьем виновного, а не первого попавшегося. Неужели Сталин в Нюрнберге вешал просто так, без разбора?
Любое непонятное действие Сталина официальные историки Запада объясняют просто: все от глупости, что с дурака возьмешь?
Это объяснение и тут бы прошло: Паулюса, который войну против СССР планировал и сам в Советском Союзе воевал, Сталин-дурак не тронул, а Кейтеля с Йодлем, которые всю войну в берлинских кабинетах просидели за составлением плана фантастического похода на Индию, казнил . Дурак Сталин, да и только!
Но в данном случае объяснить случившееся сталинской глупостью не выйдет. В Нюрнберге советские судьи делали то, что им нравилось, но все же они были в меньшинстве. Советский обвинитель — один, а западных обвинителей — трое: от США, Британии и Франции. Как же, господа великие юристы демокра-тического Запада, получилось, что вешали не самых достойных? Бы-то куда смотрели?

Изучение материалов Нюрнбергского процесса в Советском Союзе решительно и жестко пресекалось. На английском языке материалы процесса выпущены в 116 томах. А у нас при Сталине материалы процесса не публиковались вообще. При Хрущёве выпустили... семь томов. На том дело и заглохло. Казалось бы, Советский Союз вел войну святую и освободительную, мы — самая пострадавшая сторона, нам бы громче всех трубить о возмездии, настигшем нацистских агрессоров. Неужто британцам или американцам в 16 раз больнее, чем нам?
Почему же нашему народу наши вожди, мягко говоря, не рекомендовали вникать в детали? Любопытных ласково успокаивали тем, что лет через сто, через двести, «когда придет время», материалы Нюрнбергского процесса будут частично рассекречены. А сейчас, говорили нам, время еще не пришло. Между тем даже при самом поверхностном взгляде на ход процесса выплывают изумительные факты. Интересующимся настоятельно рекомендую найти и три раза прочитать блестящую статью А. Плутника «Тайны Нюрнбергского процесса не раскрыты и 50 лет спустя» (Известия. 13 октября 1995 г.).
А мы с вами снова оказались у той же самой печки. Мы снова столкнулись с удивительным парадоксом: история-то у нас секретная, изучение истории почему-то запрещено и преследуется. И все тот же вопрос на повестке дня: если война была святой и освободительной, если суд над гитлеровцами был праведным, то почему материалы процесса спрятаны от народа? Что это вы там, кремлевские товарищи, от нас прячете?
Нюрнбергский процесс с советской стороны направлял товарищ Вышинский Андрей Януарьевич. Но и за Вышинским кто-то стоял. И дергал за веревочки. И был это — товарищ Сталин. Это он выдвинул идею и настоял на проведении процесса. Сталин был главным режиссером Нюрнберга, хотя в то время еще не все это понимали.
Нюрнбергский процесс готовился Сталиным с такой же тщательностью, как и Маньчжурская стратегическая наступательная операция. Интересы Советского Союза на процессе защищались так же яростно, как и руины Сталинграда. Все, что делал Сталин, особенно в таком деле, имело смысл и железную логику. Эта логика понятна, когда казнят Розенберга: он руководил германскими оккупационными органами на территории Советского Союза. Мы знаем, чем он занимался. Но была железная сталинская логика и в приговорах Риббентропу, Кейтелю и Йодлю.
Собака вот где зарыта. Министр иностранных дел Риббентроп заявил на процессе, что война Советскому Союзу была объявлена. Советские обвинители это категорически отрицали. Доказательство у советских обвинителей стандартное: а где документ?
Риббентроп: так ведь наш посол в Москве фон дер Шуленбург ранним утром 22 июня 1941 года вручил Молотову соответствующие документы!
Наши: не было такого!
Риббентроп: а я, кроме того, лично в тот же момент в Берлине вручил такие же документы вашему послу Деканозову.
Наши — свое: не было такого. Не можем мы никакого документа найти, а раз не можем найти, значит нам его не вручали, а раз не вручали, значит война не была объявлена.
Судьи США, Британии и Франции в знак одобрения покорно головами качали: раз советская сторона не может найти документы об объявлении войны, значит немецкая сторона их не вручала. И в приговор вписали: «22 июня 1941 года Германия без объявления войны...» (Нюрнбергский процесс над главными немецкими военными преступниками. Т. 5. С. 569).
И — конец Риббентропу.
И нам десятилетиями вбивали в головы: без объявления войны!
А потом вышли мемуары Маршала Советского Союза Жукова:
В кабинет быстро вошел В. М. Молотов:
— Германское правительство объявило нам войну.
И. В. Сталин опустился на стул и глубоко задумался (Жуков Г. К. Воспоминания и размышления. С. 248).
Читаешь мемуары Жукова и закрадывается мысль: что-то неладно с этим самым Жуковым и его мемуа-рами. В каждой книге о войне сказано: без объявления. И в каждой советской газете раз в год 22 июня: без объявления. Одно из двух: или Жуков не читал ни газет, ни книг про войну, или он не читал своих мемуаров.
Но вот что интересно. Вся красная пропаганда, все эксперты, а за ними и сотни миллионов людей во всем мире продолжают повторять: без объявления войны. И эти же миллионы людей читают Жукова: «Германское правительство объявило нам войну».
Откровения Жукова переведены на все мыслимые языки. Неужели всем читающим не ясно, что у кремлевских агитаторов не стыкуются самые простые вещи? Неужели не понятно, что наши пригэбленные историки, идеологи и мемуаристы не способны увязать самые основные моменты?
Кто же прав — Риббентроп и Жуков, которые утверждали, что война была объявлена, или обвинители и судьи Международного трибунала в Нюрнберге, которые записали в смертный приговор Риббентропу, что война не была объявлена?
Прав был Риббентроп. И Жуков прав. Война была объявлена. И теперь это признано даже официальной советской исторической наукой:
В том же духе был составлен меморандум, врученный И. Риббентропом 22 июня советскому послу в Берлине.
В нем утверждалось, что Советское правительство стремилось взорвать Германию изнутри и готово в любой момент осуществить агрессию против нее. Столь «опасное положение» будто бы и вынудило нацистское правительство начать войну (История Второй мировой войны. Т. 4. С. 31).
Почему же советские обвинители в Нюрнберге отрицали факт объявления войны? Почему наши обвинители врали, что Риббентроп 22 июня 1941 года не вручал никакого документа советскому послу в Берлине? Почему обвинители, мягко говоря, совершали преступление против правосудия, почему шили Риббентропу явно вымышленное обвинение?
Дело вот в чем. Молотову в Москве и Деканозову в Берлине помимо ноты Министерства иностранных дел Германии советскому правительству были вручены три приложения к этой ноте:
1.    Доклад министра внутренних дел Германии, рейхсфюрера СС и шефа германской полиции германскому правительству о диверсионной работе СССР, направленной против Германии и национал-социализма.
2.    Доклад Министерства иностранных дел Германии о пропаганде и политической агитации советского правительства.
3.    Доклад Верховного командования германской армии германскому правительству о сосредоточении советских войск против Германии.
В тот же день, 22 июня 1941 года, через несколько часов после получения этих документов, заместитель председателя СНК и Нарком иностранных дел СССР В. М. Молотов выступил по радио с обращением к советскому народу. Слово не воробей — Молотов на весь мир сообщил, что Германское правительство предъявило претензии, и эти претензии Молотовым получены. Более того,
Молотов сообщил, какие именно претензии предъявлены:
Германское правительство решило выступить с войной против СССР в связи с сосредоточением частей Красной Армии у восточной германской границы (Известия. № 147. 24 июня 1941 г.).
Молотов должен был бы сказать: вранье, нет никакого сосредоточения! Но он этого не сказал. Нота германского Министерства иностранных дел правительству СССР и три приложения к ней ни Молотовым тогда, и вообще НИКЕМ НИКОГДА не были опровергнуты.
И опровергнуть германские претензии нечем.
Советская разведка действительно вела активную разведывательную и подрывную работу против Германии и ее союзников. Теперь мы этого не скрываем, мы этим гордимся. Советское правительство действительно проводило скрытую кампанию неслыханной интенсивности по подготовке советского насе-ления и армии к неизбежному и скорому — в ближайшие недели — всесокрушающему удару по Германии и Румынии. Тем, кто интересуется подробностями, настоятельно рекомендую книгу В.А. Невежина «Синдром наступательной войны. Советская пропаганда в преддверии «священных боев» 1939-1941» (М.: АИРО-ХХ, 1997).
Советское командование действительно концентрировало небывалое в мировой истории количество войск на границах Германии и Румынии. Интереса ради возьмите подшивки «Военно-исторического журнала» и начните листать. Как только пойдет речь о начале войны, ищите номера дивизий, корпусов и армий. Встретился номер советской дивизии, например 86-й стрелковой, — возьмите карточку и впишите главное, что сказано о ней: командир — Герой Советского Союза полковник М.А.Зашибалов; численность дивизии на 1 июня 1941 года — 10258 человек; 13 июня 1941 года в момент передачи по радио знаменитого сообщения ТАСС дивизия дополнительно приняла в свой состав 4000 резервистов; управление и штаб дивизии — в имении графов Стажсевских в городе Цехановец (граница — рядом).
Если не лень, в карточку впишите номера трех стрелковых и Двух артиллерийских полков в составе этой дивизии. И не забудьте главного: дивизия не готовилась к обороне, не рыла окопов и траншей, не строила блиндажей и огневых точек. Первые снаряды войны попали в штаб, где сгорели все документы и боевое знамя дивизии.
Такие подробности с удивительным постоянством вам будут попадаться и дальше. В Прибалтике, в штабе 125-й стрелковой дивизии, случилось то же самое происшествие. И в Бресте, в штабе 22-й танковой дивизии, — то же.
Вернемся к 86-й стрелковой дивизии. Она входила в 5-й стрелковый корпус 10-й армии. Заводите карточку на 5-й стрелковый корпус, которым командовал генерал-майор А. В. Гарнов, и еще одну карточку на 10-ю армию. Напишите на маленьком флажке «86 сд» и воткните в карту. Воткните еще два флажка рядом: «5 ск» и «10 А». Занятие удивительно увлекательное. Большого ума не надо. Нужен интерес.
Картина возникает как изображение на листе фотобумаги, опущенной в проявитель: вначале неясно и расплывчато, потом — контрастно и четко. Весьма скоро на вашей карте возникнет частокол флажков на советских западных границах, и вы с удивлением отметите, что новые флажки в приграничной полосе просто некуда втыкать.
А если вы будете отмечать еще и аэродромы, госпиталя, склады, командные пункты фронтов и узлы связи, то весьма скоро потребуется клеить огромную карту на всю стену — на обыкновенной вам всех этих дивизий не уместить. И карточек на дивизии, корпуса и армии у вас наберется очень много.
Сведения, которыми вы руководствовались, — не из ноты гитлеровца Риббентропа, а из официального органа Министерства обороны СССР (теперь — РФ). Так что не врал Риббентроп, вручая ноту о небывалой концентрации советских войск.
Так может быть, все эти дивизии, корпуса и армии выдвигались к границам для обороны? Опять же нет. Гэбучие агитаторы повторяют, что сосредоточение советских войск на границах осуществлялось в целях оборонительных, в предвидении германской агрессии. Ответ им простой: пусть назовут номер хотя бы ОД-НОЙ советской дивизии, которая перед германским вторжением отрыла окопы полного профиля и встала в оборону, как это было сделано летом 1943 года на Курской дуге. Так вот: ни одна из двухсот советских дивизий на западной границе в обороне не стояла.
22 июня 1941 года в первый момент войны Молотову не пришло в голову отрицать факт поистине чудовищной концентрации советских войск на границах Германии и Румынии. Но 3 июля 1941 года по радио выступил Сталин. Он уже не вспоминал о том, что Красная Армия всей своей массой была для чего-то сосредоточена на границе. Сталин не говорил о германских претензиях и причинах войны. Он выразился просто: братья и сестры, враги напали, нам надо обороняться.
Вскоре была пущена в оборот формула: «вероломно без объявления войны». Зачем такая формула нужна? Затем, что германские претензии были обоснованными и отрицать их было невозможно. Потому и решили в Кремле: раз возразить на немецкие претензии нечем, значит объявим, что нам претензии не были предъявлены, не было причин для германского нападения и войну нам никто не объявлял.
В Нюрнберге советские следователи требовали от Риббентропа только одного: скажи, что Советский Союз нападать не собирался; скажи, что Советский Союз был к войне не готов и угрозы не представлял; скажи, что война не была объявлена и никаких документов ты нам не вручал.
Если бы Риббентроп на предварительном следствии принял советские предложения, то немедленно был бы переведен из подсудимых в разряд свидетелей обвинения. Но Риббентроп стоял на своем. В тюремной камере он писал заметки, которые впоследствии были опубликованы:
Крупная концентрация советских войск в Бессарабии вызвала у Адольфа Гитлера серьезные опасения с точки зрения дальнейшего ведения войны против Англии: мы ни при каких обстоятельствах не могли отказаться от жизненно важной для нас румынской нефти. Продвинься здесь Россия дальше, и мы оказались бы в дальнейшем ведении войны зависящими от доброй воли Сталина. Такие перспективы, естественно, должны были побудить у Гитлера недоверие к русской политике. Он высказал мне, что со своей стороны обдумывает военные меры, ибо не хочет быть застигнутым Востоком врасплох.
Врет проклятый фашист? Может быть и врет. Риббентроп говорил о том, что Советский Союз мог нанести удар по Румынии, угрожая источникам румынской нефти. Орлов с Гареевым о том же говорили, что и Гитлер в тесном кругу, что и Риббентроп на процессе. Но никто Гарееву и Орлову ни в Советском Союзе, ни в России не возразил и смертного приговора не вынес. И если человека, который настаивал на истинности того утверждения, Советский Союз готов отправить на эшафот, то почему не отправили  министра обороны России и начальника Генерального штаба, которые с мнением Гитлера-Гареева и Рибентропа-Орлова согласны?
О том же на предварительном следствии говорил и генерал-фельдмаршал Вильгельм Кейтель. Он стоял на своем:
Нападение на Советский Союз было совершено с целью предупредить нападение России на Германию... Я утверждаю, что все подготовительные мероприятия, проводившиеся нами до весны 1941 года, носили характер оборонительных приготовлений на случай возможного нападения Красной Армии. Таким образом, всю войну на Востоке в известной мере можно назвать превентивной. Конечно, при подготовке этих мероприятий мы решили избрать более эффективный способ, а именно: предупредить нападение Советской России и неожиданным ударом разгромить ее вооруженные силы. К весне 1941 года у меня сложилось определенное мнение, что сильное сосредоточение русских войск и их последующее нападение на Германию может поставить нас в стратегическом и экономическом от-ношениях в исключительно критическое положение. Особо угрожаемыми являлись две выдвинутые на восток фланговые базы — Восточная Пруссия и Верхняя Силезия. В  первые  же недели нападение со стороны России поставило бы Германию в крайне невыгодные условия. Наше  нападение  явилось непосредственным  следствием этой угрозы (Протокол допроса 17 июня 1945 гида. ВИЖ. 1961. №9. С. 77-87).
Об этом же говорил и генерал-полковник А. Йодль:
Существовало политическое мнение, что положение усложнится в том случае, если Россия первая нападет на нас (Протокол допроса 18 июля 1945 года. ВИЖ. 1961. №4. С. 84-91).
Вот за эти слова их и вешали. Даже не за эти слова, а за нежелание от них отказаться.
Мы привыкли гордиться тем, что именно Советский Союз был инициатором проведения Нюрнбергского процесса. Англия и США полагали, что нацистских главарей надо казнить без суда и следствия. Однако Советский Союз — страна большая. Много в ней лесов, полей и рек. И не думается мне, что чабаны с заоб-лачных пастбищ выдвинули идею проведения Нюрнбергского процесса. Сомневаюсь я и в том, что жители Вышнего Волочка или Усмани были инициаторами. Инициатива, конечно, исходила от товарища Сталина. Во всяком случае, если бы идея Сталину не понравилась, то Советский Союз не стал бы инициатором этого дела.
Вот и прикинем: зачем Сталину процесс, если Британия и США предлагают казнить гитлеровцев без суда и следствия? Может быть, воспитанный на уважении к законам, товарищ Сталин не мог себе позволить бессудной расправы, как это могли позволить себе лидеры США и Британии, которые не привыкли счи-таться с законами и юристами?
6 марта 1946 года Международный трибунал в Нюрнберге принял решение об официальном издании всех документов процесса, в том числе и стенограмм судебных заседаний на четырех рабочих языках. Проголосовали единогласно. Но на трех рабочих языках Документы были опубликованы, а на русском — нет. А ведь это уже не вольная воля: хочу — публикую, хочу — нет. Это официальное решение трибунала, за которое голосовал и представитель Советского Союза.
Снова загадка: сначала требуем проведения процесса, а потом не публикуем его материалов. Зачем же такой процесс был нужен товарищу Сталину?
Десятилетия подряд нам рассказывали, что Сталин организовал Нюрнбергский процесс ради того, чтобы в законном порядке наказать злодеев, которые уничтожили миллионы невинных людей. Иными словами, сталинский мотив — благородное стремление к справедливости.
Звучит красиво. Но из этого гладкого объяснения выпирает острый царапающий угол: зачем Сталину наказывать злодеев, если он сам такой? Сталин — верный ученик Ленина, который истреблял людей миллионами. И сам товарищ Сталин от Ленина в этом деле не отставал. И сам товарищ Сталин истребил столько, что Гитлер мог позавидовать, причем Сталин истребил миллионы задолго до прихода Гитлера к власти.
Удивительно: Сталин решил гитлеровцев наказать, но не сам ли Сталин открыл Гитлеру дорогу к власти и преступлениям? И если Сталин руководствовался благородными мотивами наказания злодеев, то ему следовало самому приехать в Нюрнберг и повеситься.
Еще нам рассказывали, что Сталин организовал Нюрнбергский процесс, чтобы судить нацистов за концлагеря. Этот рассказ смешнее первого. В деле организации концлагерей Гитлер был всего лишь верным ленинцем, учеником Антонова-Овсеенко, Бухарина, Троцкого, Сталина. Когда нацистов судили и вешали в Нюрнберге, нацистские концлагеря на захваченных Красной Армией территориях вовсе не пустовали и еще не были превращены в музеи. Они были включены в систему ГУЛАГа и процветали, только теперь уже не под красным флагом национал-социализма, а под красным флагом интернационал-социализма.
И давайте не будем верить, что Сталин организовал Нюрнбергский процесс ради того, чтобы наказать поджигателей войны. Он сам эту войну организовал. Он — единственный государственный лидер, который присутствовал при подписании московского пакта о начале Второй мировой войны. Если уничтожать  поджигателей войны, то начинать следовало со Сталина.
Удивительно поведение США, Британии и Франции. Представители этих стран сели за судейский стол вместе со сталинскими людоедами, чтобы судить гитлеровских людоедов за людоедство. Так может быть, лидеры западных стран не знали, с кем за судейский стол садятся? Если они этого не знали — значит они идиоты. Если знали — преступники.
Запад предавал демократию не только в Ялте, но и в Нюрнберге. Сев за один судейский стол вместе с коммунистическими палачами, Запад тем самым списал все преступления коммунизма и отдал Центральную Европу на изнасилование Сталину, обосновав это тем, что Сталин ее спас и теперь имеет полное право ею пользоваться по своему усмотрению.
Ах, воскликнут либерально настроенные граждане, да ты решения Международного трибунала в Нюрнберге пересматривать вздумал? Товарищи дорогие, не надо меня обвинять в ваших собственных грехах. Советский Союз игнорировал решения Международного трибунала уже в ходе процесса. Дальше — больше. В Нюрнберге решили, что Вторая мировая война начата гитлеровской Германией, и советские представители под этим подписались. А через четыре десятка лет было заявлено: «Виновниками войны были не только империалисты Германии, но и всего мира» (Красная звезда. 24 сентября 1985 г.). Вот это и есть коренной пересмотр решений Нюрнберга.
Западные лидеры сели за один стол со сталинскими людоедами творить правосудие, и в результате мы имеем полное право их самих зачислить в людоеды.
Идея хорошая: главных гитлеровских преступников истреблять без суда и следствия. Так сказать, мочить в сортире. Но не преступники интересовали Сталина и не их преступления. Сталину надо было уничтожить тех, кто обвинял Советский Союз в подготовке агрессии против Европы. Но всех не уничтожишь, ведь многие из таких людей находятся на территориях, не подконтрольных Сталину. Как заткнуть им рты? Ответ: страхом.
Для того Сталин и затеял Нюрнбергский процесс. Сталин показал всем бывшим гитлеровским генералам, адмиралам, офицерам, дипломатам: вот Риббентроп, передо мной он ни в чем не виноват. Наоборот, он привез в Москву такую бумагу, которую я на радостях утвердил подписью размером в 58 сантиметров. Но я вешаю Риббентропа, чтобы не болтал лишнего.
Вот Кейтель и Йодль, они на моей территории не воевали, планов против моей страны не составляли, а выдумывали фантастические прожекты похода на Индию. Я их тоже вешаю. По той же причине — чтоб не болтали.
А вот преступников Манштейна, Гудериана, Паулюса, Гальдера, Цейтцлера и еще тысячи таких же — милую.
Если мне легко вешать тех, кто на моей территории не воевал, то на любого, кто на советской территории был, я дело состряпаю. Болтните лишнее — и сотни моих свидетелей уличат лично вас во всем, что требуется для вынесения смертного приговора. А писать мемуары так: русские дурачки к захвату Европы не готовились и по причине слабоумия замышлять такого не могли.
Германские генералы правила игры поняли и приняли. Вот образец поведения понятливого генерал-фельдмаршала:
9 января 1946 года Ф. Паулюс обратился с письменным заявлением к Советскому правительству, в котором разоблачал конкретных виновников развязывания Второй мировой войны, рассказывал  о допущенных ими зверствах и злодеяниях на оккупированных территориях (ВИЖ.
1990. №3. С. 52-53).
Вот это — именно то, что надо товарищу Сталину. И вот свидетель Паулюс появляется в Нюрнберге:
Все присутствующие в зале ожидали, что войдет германский генерал-фельдмаршал в истрепанной военной форме с сорванными погонами. Но Паулюс появился в черном костюме при белой рубашке с бабочкой, в лакированных туфлях (там же. С. 53).
В этом эффектном выходе — точнее, выходке, — двойная мерзость. Ты — пленный германский генерал-фельдмаршал. Ты взят в плен в ходе сражения. Сохрани же достоинство. Появись в своем мундире, пусть рваном и истрепанном. Не принимай лакированные штиблеты из рук бериевского  вертухая. Прикинь, за ка-кие заслуги тебе выписали заграничный костюм со склада НКВД. Ты же Гитлеру служил. До генерал-фельдмаршала дослужился. Маршальский жезл тебя не смущал. Широкие лампасы на штанах носил — не краснел. А теперь стесняешься? Из Нюрнберга тебя вернут в советский лагерь военнопленных мотать срок. Ты и в лагере среди других пленных генералов в белой рубахе с бабочкой красоваться будешь?
И тут же — наша советская мерзость: за какие заслуги фашиста наряжаем? Какие такие подвиги во славу советской Родины совершил военнопленный Паулюс, что ему штаны новые выписали? А заодно и пиджак. За какую доблесть военнопленный Паулюс сверкающими штиблетами поскрипывает?
Вот сидит на скамье подсудимых Вильгельм Кейтель, такой же генерал-фельдмаршал. Он — в старом мундире со споротыми погонами, без знаков различия и наград. Почему Кейтеля советские товарищи не обули в лакированные штиблеты? И Геринг в своем мундире. И Йодль. Почему бы и их в новые штаны не нарядить?
А потому их не наряжают, а потому их судят, что они говорят не то, что товарищу Сталину требуется.
На следующей странице «Военно-исторический журнал» описывает, не стесняясь, как после судебного заседания главный советский обвинитель на Нюрнбергском процессе, будущий Генеральный прокурор СССР товарищ Руденко Роман Андреевич в своем рабочем кабинете кормит Паулюса обедом: жри, сука, за-служил!
А к обеду сами знаете, что полагается. В той статье, написанной свидетелем происходящего, про водочку не забыто. Правда, сказано, что Паулюс водку сам себе наливал и пил стаканами, а про товарища Руденко и других товарищей ничего не сказано. Знать, непьющие подобрались.
Картиночка — краше не изобразишь. Товарищ Руденко, главный советский обвинитель на Нюрнбергском процессе, товарища Паулюса, того самого, который «Барбароссу» придумал, в своем рабочем кабинете водочкой поит: будешь правильную линию гнуть — лет через пять еще одни штиблеты выпишем.
Если бы мы и не знали этой закулисной гадости, то все равно появление генерал-фельдмаршала Паулюса на процессе и его речи говорили о том же: крепко перековался товарищ. Или, точнее, по- русски — ссучился.
И ссучились все остальные гитлеровские генералы и фельдмаршалы. До них Сталин ломал хребет старому русскому уголовному миру. Сталин в массовом порядке ссучивал воров. Но ссучились не все. Многие тысячи шли на смерть, не изменив воровскому закону.
А гитлеровские генералы и фельдмаршалы в подавляющем большинстве приняли принцип: лучше ссучиться, чем мучиться. Они писали воспоминания с ясным ощущением прохлады, которая веяла от занесенного над ними топора. Они знали: на каждого заведено дело и, если потребуется, советские товарищи выставят свидетелей сотнями. И свидетели подтвердят все, что им прикажут. Поэтому германские генералы писали мемуары так, чтобы советским идеологам (а также следователям МГБ и палачам) не досаждать.
Вскоре гитлеровцы и сами вошли во вкус, оценив прелести ссучивания. Они и сами поняли: такая игра им на руку — пиши о своих гениальных способностях и о русской неполноценности, тебя тут же на весь мир прославят и в Москве издадут, на тебя коммунистические историки ссылаться будут как на величайший авторитет. Худо ли?
И вот нам рекомендуют ссылаться на те авторитеты: Гудериан, мол, ничего не писал о подготовке Красной Армии к нападению. И Манштейн заявлял, что не готова была Красная Армия наступать.
Но мы в данном вопросе на этих господ ссылаться не будем. Мы пойдем другим путем. Мы скажем: перепачканный кровью и перепуганный до смерти мерзавец Гудериан в угоду советским исполнителям приговоров писал то-то и то-то; спасая свою шкуру и задницу, трусливый садист и палач Манштейн по подсказке коммунистов умолчал о некоторых подробностях и кое-что, мягко говоря, извратил.
Вы думаете, что  я доказываю, что Сталин готовился к нападению? Нет. Нет, эта статья  о другом.
22 июня 1941 года Гитлер обратился к германскому народу и объявил, что война против Советского Союза вынужденная, превентивная, ради спасения Германии от неизбежной советской агрессии.
Не возразил никто.
После разгрома Германии Сталин объявил, что Советский Союз — невинная жертва, что никакой агрессии против Германии не замышлялось. Возразили трое: один германский министр, один фельдмаршал и один генерал. И были казнены. Остальные гитлеровцы не возражали. Остальные не протестовали. И их не стали вешать.
Вот такие тени исходят от Нюрнбергского процесса…..И встает вопрос : а все ли честно было на этом процессе?
     

Владимир Буш

Русская Стратегия