 Нацистский диктаторский режим на Украине, всё более изощряясь в языковом геноциде, добавил к различным «низ-з-зя» очередной перл.
С середины января 2021 года языковой запрет коснётся сферы обслуживания. На днях об этом заявил глава укромовы, омбудсмен с фамилией Креминь (в словаре Даля «креминь» — «сжигающий», «скупой»).
«С 16 января 2021 года язык обслуживания потребителей — украинский. В супермаркете и в интернет-магазине, в кафе, банках, на АЗС, в аптеке или библиотеке, где бы ты ни был, обслуживание должно быть на украинском. Только по просьбе клиента его персональное обслуживание может осуществляться на другом языке», — заявил Тарас Креминь в Facebook.
А если вам отказали в обслуживании на украинском языке, обращайтесь непосредственно к языковому омбудсмену. Креминь заверил, что услышит всех, кто донесёт о таком нарушении по киевскому адресу: переулок Музейный, 12. Также донос можно отправить на электронную почту. Видимо, по мысли Креминя, подобная «забота» должна вызывать радость у жителей Украины, страдающих от нехватки ридной мовы.
И чтобы радость эта никаким словом на ином языке не омрачалась, Креминь загодя разработал механизм наказания для «нарушителей».
В нём говорится, что при выявлении «нарушения», то есть общения с клиентом не на том языке, например на русском, венгерском или ещё каком-то другом (Украина же многонациональна), уполномоченный или его представитель объявляет фирме первое предупреждение, зафиксированное в акте. Повторное нарушение считается злостным, в этом случае составляется протокол и выписывается постановление о штрафе в размере 5100–6800 гривен. Повторное административное нарушение в течение года влечёт штраф до 11 900 гривен.
Как Креминя «забросили» в языковые омбудсмены
Одиозная фигура национал-шовиниста Креминя, соавтора закона о тотальной украинизации — явный плевок в лица избирателей, которые голосовали за Владимира Зеленского лишь потому, что в упор не хотели видеть всевозможных украинизаторов. Первоначально заигрывания украинской власти с избирателями действительно имели место и проявились в ряде назначений. Так, на должность главной по укромове была назначена педагог из Николаева Татьяна Монахова, отчего у украинских национал-шовинистов сразу же случился родимчик. Особенно по поводу назначения Монаховой злобствовал печально известный экс-директор «укропамяти» Владимир Вятрович. К слову, национал-шовинисты, окружавшие Зеленского, сделали всё, чтобы «отравить» деятельность мовного омбудсмена с первых же шагов. Ей не дали офис, не сделали юрлицом, и даже зарплату сотрудникам, по словам Монаховой, приходилось выдавать из её собственного кармана.
Запланированный саботаж вскоре вынудил Монахову сбежать со своего поста, который сразу же занял Креминь. Его-то, в отличие от затюканной Монаховой, сразу же снабдили всеми необходимыми средствами.
Укромовные инспекторы
Первым делом Креминь сразу же пообещал что «украинизация будет ещё более жёсткой». Особенно это, по словам Креминя, коснётся учителей, которые, согласно десяткам жалоб (читай: доносов), до сих пор ведут уроки на русском языке. Особенно расстроил новоявленного укромовного главу тот факт, что больше всего педагогов общается с детьми на русском языке в столице. Что касается внешкольного образования, там и вовсе языковой кошмар — кружки, секции «грешат» русским повсеместно.
Сейчас буйная фантазия Креминя продолжает фонтанировать. Так, после встречи с латвийским коллегой Креминю запала в душу идея мобильного приложения, с помощью которого можно доносить на нарушителей языкового закона, а также, по примеру Латвии, внедрение «старших инспекторов», которые будут проверять исполнение укромовного закона.
От эстонцев Креминь хочет перенять практику проверок заведений торговли. Если маленькая Эстония делает по три тысячи проверок в год, то каких цифр можно достичь в украинских масштабах! Видимо, от такой перспективы Креминь начинает впадать в состояние умопомрачения, потому как выдаёт довольно странные указания. В частности, его беспокоит, что преподаватели для слабослышащих детей «всё ещё используют русский язык жестов»! Возмущает также нового укромовного омбудсмена и тайное использование русской речи при дистанционном обучении во время карантина. Ведь по время онлайн-конференций педагогов никто не контролирует. В своём профессиональном рвении, дабы пресечь подобное, Креминь предложил даже заблаговременно фотографировать, снимать на видео и записывать аудионарушения. В чём и как проявится дальнейшая «деятельность» укромовного омбудсмена, можно только догадываться. Заметим, что подобная гротескная фигура, заведующая языковой сферой, характерна для той фазы национал-шовинистического угара, которую переживает нынешняя Украина.
Дискуссии о языковой политике велись на всём протяжении истории независимой Украины. Например, периодически всплывал вопрос «о необходимости признать русский язык региональным». При этом украинских национал-шовинистов извиняющимся тоном заверяли, что это якобы не отменяет статуса украинского языка как единственного государственного языка Украины, а также ни в коей мере не ущемляет права её украиноговорящих граждан. Всего-навсего «предполагает параллельное использование русского или иного языка в тех областях, где этого хочет местное население». Подобная пораженческая политика сегодня принесла свои плоды.
Стоит ли говорить о том, что все разговоры о так называемом региональном языке, которые велись в угоду национал-шовинистам, раздражали последних ещё пуще. Напрасно деятели из ВРНС (международная общественная организация, созданная в 1993 году и имеющая специальный консультативный статус при ООН. — Прим. ред.) доказывали украинским национал-шовинистам, что это якобы полностью отвечало духу и букве европейской Хартии региональных языков, которую Украина ратифицировала в 2006 году.
При этом они обращали внимание на то, что русский язык для Украины «ни в коей мере не является «окупацийной мовой», он рождён Киевской Русью, вышел из приднепровской колыбели, а чтобы убедиться в этом, достаточно прочитать такие шедевры, как «Повесть временных лет» и «Слово о полку Игореве».
Но оголтелых фанатиков украинства было не пронять разумным словом. Прикрываясь одеждами евроинтеграторов, они на самом деле были чужды цивилизованным принципам языковой политики. В их пещерном сознании яркими буквами высвечивает только лишь «одна мова, одна нация, одна Украина». И это заявляется в многонациональной стране! Но на этот счёт, надо сказать, уже был исторический опыт.
Укромовные выверты столетней давности
Вспомним массовую украинизацию-«коренизацию» 1920–1930-х годов в советской Украине. Эта языковая «политика» активно внедрялась верным сталинцем Лазарем Кагановичем, а также наркомом просвещения УССР, бывшим украинским эсером Александром Шумским. Надо сказать, что этот украинский нарком плохо говорил по-русски и по-украински. Однако это не помешало ему фанатично внедрять «коренизацию» в общественную жизнь УССР. Украинизировали всё и вся, служащие всех учреждений и предприятий, вплоть до уборщиц и дворников, должны были срочным образом перейти на укромову. Не сдавшие экзамены по украинскому языку увольнялись без права получения пособия по безработице с волчьим билетом. И это действовало, поскольку остаться без работы в то тяжёлое время было смерти подобно.
Но что тогда понималось под украинским «языком», сейчас определить сложно — то ли крестьянское наречие, то ли разновидность украинофильской литературной нормы. Украинизаторы и сами точно не знали, поскольку лексика и грамматика укромовы ещё не были кодифицированы, и каждый «творил», как говориться, в силу своих возможностей.
Зато было где разгуляться украинским национал-шовинистам. Достаточно привести два высказывания писателя-коммуниста Николая Хвылевого (Фитилёва), претендовавшего на роль идеолога украинизации: «Геть вид Москвы» и призыв «ориентации на психологичну Европу». Любопытно, что Фитилёв, он же Хвылевой, был этническим великороссом, бывшим чекистом в Харьковской губернии, участвовал в деятельности карательных отрядов в качестве комиссара и прославился, по словам современников, «исключительной жестокостью при ликвидации «классовых врагов».
С приходом в правительство УССР Николая Скрыпника, который являлся старым другом Ленина, молох украинизации усилил обороты. Скрыпник вообще был сторонником жёстких мер и внесудебных расправ. Так, в интервью парижским «Украинським вистям» об украинизации он заявил следующее: «Украина является самостоятельным членом Союза Советских Республик. Украинизация проводилась и будет проводиться самыми решительными мерами… Тот, кто это не понимает или не хочет понимать, не может не рассматриваться правительством как контрреволюционер и сознательный либо несознательный враг советской власти». И надо сказать, что такие заявления воспринимались на ура украинскими шовинистами всех мастей. Украинизировали прессу, школы, вузы, театры, учреждения, делопроизводство, штампы, вывески и т. д. К 1930 году, например, на Украине оставалось только три большие русскоязычные газеты (по одной в Одессе, Сталино и Мариуполе).
Именно с того времени на улице или в магазине могли заявить: «Говорите только по-украински». Но уже тогда, как замечал ведущий филолог украинского зарубежья Юрий Шевелев, «элемент принудительности и искусственности возбуждал чувство крайней враждебности к украинскому языку». Оно и понятно, ведь украинизацию (как тогда, так и сейчас) проводили и проводят как фронтальное наступление против языка, культуры, привычек и обычаев народов многонациональной страны.
От того времени нам достался один анекдот — как пассивная форма сопротивления: «Извините, вы это серьёзно или по-украински?» Хотя за такие высказывания можно было получить ярлык «врага народа» и мотать срок в местах не столь отдалённых.
Вопреки общераспространенному мнению, политика украинизации никогда не была отменена в советской Украине. Вот что пишет о реалиях тех дней Елена Борисенок в своей книге «Феномен советской украинизации»: «Директор Украинского института лингвистического просвещения в Киеве И. М. Сияк (галичанин по происхождению) запрещал говорить в институте на русском языке. Над студентом Ивановым, продолжавшим говорить по-русски, по инициативе директора был проведён общественно-показательный суд; после чего студента исключили из института… Рублёв и Черченко подчёркивают, что Сияк руководствовался благими целями развития украинской культуры и исключение было целиком оправданно».
Сейчас на Украине украинизаторы действуют более изощрённо. Так, в СССР никому в голову не приходило, например, украинизировать медицину. Нынешние же «мовознавцы» перевели на укромову даже латинскую и греческую терминологию. И теперь врачам надо хорошо запомнить, что аммиак это «смородэць», а бактерициды — «палычковбивныкы». Равно и сотрудникам химчисток надо помнить, что за термином «праска» скрывается утюг, а пылесос называется «смоктопилом». И общаться, то есть «ляси точити» (укр.), из-за неполного знания укротерминологии теперь надо осторожно, а то, не ровён час, донесут и оштрафуют.
Наталья Залевская |
