Каждый раз заново переживать события этого месяца тяжело, но так будет всегда –пока живут русские люди на Руси, пока не разорвали наше Отечество на части, о чём давно мечтает тайная закулиса, пока мы любим нашу горестную и печальную Россию, а она даёт нам, нищим, но богатым защиту от всех бед, пока с нами Бог, а мы - с Ним.
О чём бы мы не говорили, о каких версиях не спорили бы, как не оценивали бы содержание первого летнего месяца 1941 года, главным всегда будет ощущение тревоги, тревожное ощущение катастрофы, которая унесёт более тридцати миллионов русских людей… И через много-много лет, я, например, и мои одноклассники делят людей на три поколения: на родившихся до войны, родившихся в войну и родившихся после войны. И нам кажется, что это совершенно разные люди. Отчего же перед появлением Восточного фронта Второй мировой войны так чрезмерны и непреходящи переживания, и страшно и больно при одной только мысли, что она вот-вот начнётся и для Советской России? Может быть, прежде всего потому, что предстоящее противостояние на Востоке выходит за рамки обычных до этого представлений о войне, представлений о судьбе человека на войне и тяжести войны, которую способен вынести человек. Дело даже не в невиданных людских потерях русского народа, моего народа, реки крови на Восточном фронте будут пролиты не только в упорнейших сражениях, но слишком часто в итоге преступлений и преступного ведения войны. Гитлер и Сталин сумели так ужесточить войну, что от неё не было спасения ни для немцев, ни для русских…
Преступная государственность – так коротко и ясно сформулирует Карл Ясперс, когда центральная и восточная Европа будут лежать в развалинах. Ужас и безысходность свершившегося заключается ещё и в том, что преступления совершались не спонтанно, не только в результате ярости борьбы, они задумывались заранее, они планировались и поощрялись, они были итогом идейных преобразовательных опытов над человеком в нацистской Германии и в большевицком Советском Союзе.
На Бреннерском перевале в Альпах Гитлер 2 июня встретился с Муссолини. Диктаторам надо было обсудить конфуз с полётом Гесса в Англию, гибель линкора «Бисмарк», продолжение военных действий в Северной Африке и в Средиземноморье. Муссолини убеждал Гитлера использовать десантников генерала Курта Штудента для захвата Мальты, но фюрер воспротивился, сославшись на большие потери парашютистов в боях за остров Крит. О походе в Советскую Россию, деле уже решённом, Гитлер не сказал дуче ни одного слова. Большим доверием пользовался у фюрера японский посол в Берлине Хироси Ошима. В беседе с ним 3 июня Гитлер сообщил о предстоящем нападении на Советский Союз.
6 июня Гитлер принимал хорватского лидера Анте Павелича, одобрил расширение Хорватии за счёт Сербии и Боснии и дал Павеличу «дружеский» совет: в течение 50 лет проводить политику национальной нетерпимости и погромов по отношению к сербам. Павелича подстёгивать было делом излишним, хорватские зверства превзошли все турецкие жестокости на Балканах за несколько веков османского владычества.
12 июня Гитлер, встретившись с Антонеску, откровенно обсудил с румынским правителем совместные планы войны на южном фланге будущего советско-германского фронта. Антонеску пообещал выставить 13 румынских дивизий, и в случае победы Румыния должна было получить Молдавию и часть южной Украины до Днепра включительно.
В начале июня 1941 года фельдмаршал Кейтель направил в войска директиву по обращению с политическими комиссарами в Красной армии. Комиссары не признавались в качестве солдат и должны были немедленно уничтожаться.
В первые недели июня младшие офицеры германских сухопутных войск сдавали экзамен-минимум по знанию русского языка. Прошли консультации финских и германских военных по возможной координации совместных действий против Советского Союза.
Сталин в начале июня нервничал, нередко срывал свой гнев на военных, не хотел принимать на веру очевидную информацию о предстоящей грозе. Нарком обороны маршал Тимошенко и начальник Генерального штаба генерал армии Жуков испытывали на себе перепады в настроении вождя. 3 июня в газетах было опубликовано постановление Совнаркома о размещении государственного займа третьей пятилетки. «Ни одного трудящегося без облигаций нового займа!» - призывала советская печать. Большевицкая власть продолжала грабить своих граждан.
6 июня НКГБ представил Сталину данные о сосредоточении немецкой армии численностью в четыре миллиона человек на германо-советской границе. Ещё через пять дней Сталину доложили, что немецкое посольство в Москве получило из Берлина распоряжение подготовиться к эвакуации, а в подвалах посольства уже сжигают архивные документы. Чего же боле? На все эти в геометрической прогрессии умножающиеся признаки будущего пожара надо было как-то реагировать… На границе с Германией Красная армия не была беззащитна. К середине июня 41-го года ударные механизированные корпуса с новейшими танками «КВ» и «Т-34» в качестве ударного первого эшелона были сосредоточены в двух нависающих над Вермахтом балконах, Львовском и Люблинском. В двух военных округах – КОВО и ЗОВО было сосредоточено по меньшей мере более трех миллионов солдат и офицеров. Численность танков и самолётов значительно превосходила немецкие. Не будем повторять аргументы Виктора Суворова (Владимира Резуна). Они давно и хорошо известны. Как не пытались наши пропагандисты-историки опровергнуть его основную идею о том, что Сталин стремился опередить Гитлера в наступательных действиях, ничего не получилось. Да, стремился, но не успел. Для аргументации в пользу этого намерения вождя приведём факты из малоизвестной книги «Правда истории или мифология?» (2016 год, Москва) военного историка генерал-майора Владимира Городинского, рассмотревшего подготовку пограничных войск СССР к будущей войне.
В середине июня 41-го года часть пограничных участков на советско-германской границе переходит в ведение Красной армии. Пограничники уходят в тыл, позади армии. Они готовятся вместе с Красной армией к наступлению, но только не к боям, а к выдвижению на запад для охраны новой границы где-нибудь в районах Будапешта и Бухареста.
В середине июня пограничные войска НКВД выполняют параграфы какого-то предполагаемого, но неизвестного нам плана, считает генерал-майор Городинский. К его аргументам мы ещё вернёмся. 13 июня 1941 года в 21.30 нарком иностранных дел Вячеслав Молотов принял германского посла Фридриха фон Шуленбурга и вручил ему текст заявления ТАСС, которое на следующий день, 14 июня, было опубликовано в советской печати. В этом документе, в частности, говорилось о том, что «в британской и вообще в иностранной прессе в последнее время стали муссироваться слухи о близости войны между Германией и Советским Союзом. ТАСС был уполномочен заявить, что эти слухи являются неуклюже состряпанной пропагандой враждебных СССР и Германии сил, заинтересованных в дальнейшем расширении и развязывании войны. Слухи о намерении Германии порвать Пакт и предпринять нападение на СССР лишены всякой почвы». Так говорилось в этом заявлении. И современники тех событий, и их потомки не единожды задавались вопросом: что это было? Какую цель преследовал Сталин этим заявлением? Если это был зондаж в отношении намерений Германии, то зондаж несвоевременный и неуклюжий, способствовавший разгрому Красной армии 22 июня.
Июнь был отмечен активностью британских войск на востоке Северной Африки. 10 июня англичане разгромили итальянцев в районе Красного моря. 12 июня начали наступление против итало-германских войск в Ливии. Операция британцев предполагала снятие блокады с осаждённого города Тобрук и разгром противника в ливийской пустыне. У англичан в наступлении было задействовано около 150 танков. Генерал Роммель распорядился выставить против них 88-миллиметровые зенитные орудия. Эффект был потрясающим. Англичане потеряли около сотни танков. Роммель, как всегда, не только оборонялся, но и постоянно переходил подвижными средствами в контратаки. В его распоряжении теперь находились, кроме 5-й моторизованной, ещё и 15-я танковая дивизия, полностью сосредоточившая все свои подразделения в Северной Африке. Уже 18 июня английский главнокомандующий генерал Уэйвелл отправил Черчиллю телеграмму: «С сожалением докладываю о неудаче операции «Секира»». Уэйвелла немедленно отстранили от командования и заменили его генералом Вуотингемом.
Днём ранее президент Рузвельт распорядился закрыть консульские представительства Италии и Германии на всей территории Соединённых Штатов.
17 июня Гитлер отдал приказ начать выполнение плана «Барбаросса». Накануне открытия ещё одного фронта Германия добилась дипломатического успеха. 18 июня был подписан договор о дружбе и ненападении между Турцией и Германией, творцом этого достижения был посол в Турции Франц фон Папен. Германия этим договором гарантировала себе безопасность южного фланга.
Британские самолёты начали регулярное патрулирование над Бискайским заливом, через который германские субмарины выходили на атлантические коммуникации Великобритании. Скоро англичане получат американские самолёты «Либерейтор» и смогут начать воздушное патрулирование в Атлантическом океане – от Исландии до Британских островов. Это заставит германские подводные лодки большую часть боевого похода находиться в подводном положении, что существенно ограничит их подвижность. Адмирал Дениц в июне располагал всего лишь 20-ю подготовленными для океанских походов подводными лодками. С 1 по 18 июня немцы потопили в Северной Атлантике 24 судна, и все они шли в одиночном плавании, а не в составе хорошо охраняемых конвоев. Успешными были действия германских подводников у берегов Африки, где им удалось пустить на дно ещё 38 судов.
Черчилль в июне часто говорил о единстве европейских народов в борьбе с нацистской угрозой. Премьер-министр убеждал своих слушателей, что постепенно в Европе возникнет прочный и постоянный антигерманский фронт.
Воспоминания рядовых свидетелей событий июня 41-го года часто говорят о близости войны. Вот, например, студентка 3-го курса математического факультета Ленинградского университета Вера Колоскова приехала на побывку к своим родителям во Псков. И была поражена тем, что псковские магазины совершенно неожиданно и впервые за все предшествующие годы были заполнены в огромном количестве прекрасно приготовленным сливочным маслом. И его можно было брать, не по сто грамм и даже не по килограмму, а сколько пожелаешь. Вера купила это масло и рассказала дома об этом. Знакомый семьи, железнодорожник по профессии, пояснил, что неожиданно состав с продовольствием, который отправлялся в Германию, был остановлен на станции Псков. Вагонов-рефрижераторов тогда не было, и масло и другие скоропортящиеся продукты были выданы в псковские магазины.
В середине июня в Германии начали печатать миллионные тиражи антисоветских листовок. Для сохранения секретности их содержания типографские рабочие и упаковщики были задержаны на рабочих местах и под охраной полиции перешли на казарменное положение. Текст листовок был направлен против большевицкой власти в России и разъяснял германскому народу причины, по которым необходимо начать войну на Востоке.
17 июня министр пропаганды Германии Йозеф Геббельс записывает в дневнике: «Относительно России циркулирует большое количество разнообразных слухов – от будто бы заключённого мирного договора до уже начавшихся военных действий. Всё это вполне в русле наших интересов и поэтому всемерно поддерживается, слухи - наш хлеб насущный. Мы противопоставляем им глухое молчание».
Реконструировать подлинную обстановку первых трёх недель июня 1941 года вряд ли когда-либо удастся и поэтому чисто научный подход к этому прологу трагедии обречен на провал. Кто же тогда должен выйти на авансцену вместо историков, аналитиков. политологов и военных стратегов? Судьи и желающие быть судьями? Но ещё в Библии сказано, что в те годы, когда правили судьи, случился страшный голод на земле. И кого судить? Сталин опоздал нанести удар первым, вместе с ним нарком обороны Тимошенко и начальник Генштаба Жуков. Да, они виновны, но и обстановка накануне 22 июня была гораздо сложнее, чем мы можем себе её представить. Интересно, как называлась бы война, если бы Сталин опередил Гитлера? Тоже Великой Отечественной? Или как-то иначе?
Да, громадные тома можно составить из предупреждений, донесений, секретной информации, слухов и провокаций, записей радиопереговоров, анализа фактов.
Руководству Советского Союза не хватило нескольких месяцев для первого мощного удара по Вермахту, правда, неизвестно, чем бы этот удар кончился – не тем же ли нежеланием народа воевать, что и в первые недели после 22 июня?
Донесения разведки были очень и очень противоречивы. Из них создана обширная мифология. Например, что Рихард Зорге из Токио сообщил точную дату нападения Германии. На самом деле, никаких точных дат Зорге не называл, он писал о близкой войне как о стратегической неизбежности, а вот «ложную точную» дату неоднократно доводили до сведения Сталина. И как было реагировать, если война назначалась на 15 мая, потом на 22 мая, 25 мая, 12 и 15 июня, но каждый раз нападения не происходило. Войну в СССР просто устали ждать? Половину этих ложных дат подбрасывали сами немцы в качестве дезинформации. Мне кажется, что главная вина руководства Советского Союза и Красной армии состоит не столько в том, что они не смогли предотвратить первый удар Вермахта, сколько в том, что они не поняли характера этого удара. Не успевая сами проявить, как писали советские газеты, «наступательный дух», полностью пренебрегли стратегической обороной, возможно, единственной успешной для событий 22 июня тактикой. Стратегическая оборона – это оборона в 100-150 километрах от границы, при которой первый удар Вермахта приходился бы в пустоту. Но кто из сталинских генералов и маршалов считал, что воевать придётся не на чужой территории, а на своей?
Народный комиссар Военно-морского флота адмирал Кузнецов с первых дней июня настойчиво добивался перевода Балтийского, Черноморского и Северного флотов на режим боевой готовности №2. Это было делом опасным, легко можно было заполучить ярлык паникёра и труса. 19 июня адмирал добился желаемого. С этого дня советский флот отменил отпуска личного состава, перешёл на ночное затемнение военно-морских баз. Каждый военный корабль готовился к близкой войне.
Нарком ВМФ Николай Герасимович Кузнецов родился в 1904 году. Прибавив себе два года от роду, ушёл из архангельской глубинки служить на флот. Прошёл все стадии морской службы, командовал крейсером на Чёрном море. В 1938 году с должности командующего Тихоокеанским флотом был назначен наркомом ВМФ. Кузнецов был сторонником сбалансированного флота, в котором надводные корабли, подводные лодки и морская авиация взаимодействуют друг с другом.
20 июня в Самарканде началось вскрытие гробницы-склепа, в котором был похоронен завоеватель и полководец Тимур (Тамерлан). В раскопках вместе с археологами активное участие принимали сотрудники НКГБ. Когда была отодвинута крышка саркофага и обнаружен скелет, одна нога которого была короче, сомнений, что это останки Тимура не осталось. Хромота его была известна нашим чекистам из достоверных источников. А вот о чем чекисты не знали: древнее пророчество утверждало, что вскрытие склепа Тимура приводит к началу войны…
21 июня, в субботу, в Большом театре прошла последняя репетиция оперы Гуно «Ромео и Джульетта». Партию Ромео пел Сергей Лемешев, Джульетты – Валерия Барсова. Премьера была назначена на воскресенье, 22 июня.
Последний мирный день в Советском Союзе был не таким уж и мирным. На западных границах немецкие диверсанты перерезали линии проводной связи между штабами Красной армии, убивали связистов. Люфтваффе получили приказ сбить рейсовый самолёт «Дуглас», вылетевший по маршруту Берлин-Москва. Ни одного немецкого пассажира на этом рейсе уже не было. Истребители Геринга не смогли вечером 21 июня обнаружить рейсовый «Дуглас».
Множились признаки приближающейся войны, появились перебежчики, германские солдаты с информацией о начале войны. До полуночи их было уже двое. В кабинете Сталина в Кремле около семи часов вечера в присутствии членов Политбюро маршал Тимошенко сообщил о признаках близкой войны и на вопрос Сталина: «Что делать?» ответил, что надо немедленно дать директиву всем пограничным и военным округам: привести войска в полную боевую готовность. Слово «полную» Сталину не понравилось, оно могло, по его мнению, спровоцировать немцев. Тимошенко добавил, что Генштаб уже составил такую директиву. Генерал армии Жуков зачитал проект директивы для войск западных округов.
Директива, переданная поздним вечером 21 июня 1941 года Тимошенко и Жуковым в штабы округов, которые уже становились фронтами, носила, безусловно, странный характер. Складывается такое впечатление, что она была уступкой Сталина руководству наркомата обороны. Войска, которые вот-вот должны были стать жертвой нацистской агрессии, ориентировались не на активную оборону, а призывались не поддаваться ни на какие провокации, которые могли бы вызвать крупные международные осложнения. Такое впечатление, будто бы Сталин знал, что такого рода провокации могут иметь место и своему источнику полностью доверял. Об одной из таких провокаций рассказывает Владимир Городинский в книге «Правда истории или мифология». Рассмотрим первые пункты Директивы от 21 июня: в первом параграфе войска предупреждались, что нападение может начаться с провокационных действий. Второй пункт: «задача наших войск – не поддаваться ни на какие провокационные действия, могущие вызвать крупные осложнения». Здесь обычно советские историки ставили точку. Но точку ставить рано. В. Городинский обнаружил, что дальше в директиве была фраза: «ОСОБЕННО СО СТОРОНЫ РУМЫНИИ». При чём здесь Румыния? Цитирую Владимира Городинского: «На участке 79-го (Измаильского) пограничного отряд Молдавского пограничного округа (около 22.00 21 июня 1941 года – ВП) на территорию Румынии была заброшена диверсионно-разведывательная группа под руководством офицеров разведывательного отделения округа. Взорвав склад боеприпасов и захватив командование крепости в городе Тульча (румынском – ВП), они добились от него открытия артиллерийского огня по военным объектам на территории Румынии. Не исключено, что огонь мог вестись и по объектам на советской территории». Вот, оказывается, каких провокаций ожидали товарищи Сталин, Тимошенко и Жуков в ночь на 22 июня 1941 года, но дождались не провокаций, а массированного удара врага.     
Директива Тимошенко и Жукова сыграла преступную роль. Войска оказались застигнуты врасплох немецким нападением. Упомянем ещё об одном трагическом эпизоде, случившемся 21 июня. В этот день бывший командующий Ленинградским военным округом, бывший начальник Генерального штаба Кирилл Афанасьевич Мерецков был арестован в поезде Ленинград-Москва. НКГБ успел накопать на генерала достаточно клеветы и доносов. Бериевские следователи Шварцман, Родос и Иванов привезли его в Сухановскую тюрьму. Мерецков был сфотографирован в анфас и в профиль, с него сорвали знаки отличия, сняли сапоги, а затем избили до полусмерти резиновыми дубинками и, наконец, чтобы у него не оставалось иллюзий по поводу своей грядущей судьбы, всей следовательской бригадой помочились ему на голову, оставив лежать избитого несчастного генерала в луже следовательской мочи до утра, когда начиналась новая, невиданная, не испытанная ещё Отечеством нашим война, в которой народу русскому придётся умирать не только за Родину, но и за тех подонков, истязавших генерала Мерецкова, и за их начальников, упырей и мерзавцев, вплоть до их кремлёвского вождя и людоеда… В войне, превзошедшей всю меру человеческих страданий…
21 июня вечером Гитлер продиктовал обращение к германскому народу, которое на следующий день будет доведено до сведения немцев. Фюрер писал о заговоре против Германии, обвинял Москву в вероломстве, в подготовке нападения. «Задача этого фронта – уже не защита отдельных стран, - утверждал Гитлер, - а обеспечение самого существования Европы, что означает спасение всех. Да поможет нам Господь в этой борьбе!» Поздним вечером этого дня Гитлер скажет своему адъютанту: «Это будет самая тяжёлая битва для нашего солдата в этой войне».
В кремлёвском кабинете Сталина до 23 часов задержались Молотов, Ворошилов и Берия. Берия пытался пошутить на прощание, сказав, что Гитлер, наверное, не умеет плавать и потому никак не решится атаковать Англию. Через 15 минут Сталин уже ехал отдыхать на ближнюю дачу в Кунцеве. В ящике стола генерального секретаря лежал доклад военного атташе советского посольства во французском Виши, в котором сообщалось, что по достоверным данным нападение гитлеровской Германии на Советский Союз начнётся ранним утром 22 июня. Сталин успел прочесть этот доклад и написать резолюцию на полях: «Эта информация является английской провокацией. Разузнайте, кто автор этой провокации и накажите его».
По этому делу наказать, видимо, никого не успели.

Заказы можно также присылать на orders@traditciya.ru