«Россия, которую мы потеряли». Эти слова в полной мере относятся ко многим явлениям, традициям, понятиям, предметам. В том числе и активной общественной самодеятельности, которая проявлялась в благотворительности, устройстве всевозможных общественных мероприятий. В том числе и праздников. Общественное служение было неотъемлемой частью образа жизни тогдашнего культурного слоя нации. В адрес-календаре Нижегородской губернии за 1914 год перечень одних только благотворительных обществ и комитетов занимает несколько страниц. Ярким проявлением такой активности могут служить Рождественские праздники. Вот как это было в Нижнем Новгороде.
В России до революции более значимым праздником, чем Новый год, было Рождество, которое отмечалось, по старому стилю, 25 декабря. В канун праздника открывались ёлочные базары. Священники рекомендовали устраивать ёлку на второй или третий день после Рождества, но многие наряжали новогоднее дерево уже в сочельник. «Большой выбор детских игрушек и готовых ёлок от 1 до 25 рублей», – сообщала об открытии ёлочного базара в декабре 1901 года газета «Волгарь». «Готовые ёлки» – значит, уже украшенные. Причём украшения часто были съедобными – конфеты, пряники, яблоки, золочёные орехи.
Кстати, орехи можно было позолотить самостоятельно. Продавалась поталь – тоненькие золотые и серебряные листочки, скреплённые как тетрадка. Вообще изготовление ёлочных игрушек своими руками приветствовалось – детские журналы давали инструкции, в дамских журналах публиковались выкройки маскарадных костюмов. Но в лавках и магазинах, конечно, предлагался большой выбор свечей, которые были непременным украшением ёлок, и разнообразных подсвечников для них, желатиновых фонарей и звёзд, фигурок из воска, ваты, стекла, коробочек с толчёной слюдой – «снегом для ёлки», мишуры, которую тогда изготавливали из расплющенной медной или латунной проволоки.
В канун Рождества и последующих святок, на середину которых и приходился Новый год, через газеты сообщалось об усилении надзора за порядком. Предписывалось «обратить особое внимание на известные полиции трактиры низшего разряда, а также пивные, портерные и вообще места, служащие притоном разгула и пьянства». Усиливались полицейские конные разъезды, «особенно на Большой Покровке и Большой Печёрке».
После Рождества с многолюдными службами в храмах начинались святочные торжества. В 1900 году «Волгарь» рассказывал, например, о святочном литературно-музыкальном вечере в здании биржи, где собралось 150 человек. «Гостям было предложено – чай, фрукты, прохладительные напитки. Винного буфета совсем не было», – подчёркивала газета. Исполнялись арии из опер, романсы, стихи. Танцы были до 3 часов ночи. Играл оркестр военной музыки.
Рассказывалось о костюмированном бале «Русские святки» в гостинице «Россия» с национальными танцами и песнями, приглашением балалаечников, гармонистов и гусляра. Входной билет для мужчин стоил 1 рубль 50 копеек, для дам – 1 рубль, а с тех, кто без карнавального костюма, брали штраф – 50 копеек.
Но всё-таки главным событием святок был Новый год. Праздновали его, как и сейчас.
«Двенадцать. Хлопнула бутылка.
Младенец-год глядит в окно.
В бокале зашипело пылко
Моё морозное вино», – писал в 1911 году нижегородец Борис Садовской, известный поэт Серебряного века.
Излюбленным новогодним развлечением было катание на коньках.
«Стынут ёлочки, киоски,
В небе искры, в небе блёстки.
Небо блещет огоньками.
Мелодичен ход конька», – читаем у того же Бориса Садовского.
Кстати, с конца XIX века в обиход стали входит и лыжи. Любителей катаний на них тогда называли лыжебежцами.
Публичные ёлки начинались, как и рекомендовала Русская Православная церковь, 27-28 декабря. Накануне в нижегородских газетах размещались сообщения от общества попечения приютов «Ясли» с просьбой сделать пожертвования игрушками, вещами, деньгами и лакомствами. Общество «Ясли» возглавляла лично жена губернатора Эмма Унтербергер. Среди членов правления была жена городского головы Александра Меморская. Общество «Ясли» давало «дневной приют сотням бедных малюток», у их матерей появлялась возможность работать. Общество содержало два приюта и «пользовалось большими симпатиями публики».
«Волгарь» рассказывал, например, об одной из ёлок, устроенной обществом 28 декабря 1901 года. «Ёлка привлекла массу семейств. Детские развлечения для юной публики и танцы продолжались до 10 часов вечера. Затем открылись танцы для взрослых». Сообщалось, что местное дамское общество под руководством деятельной Александры Меморской принимало участие в продаже чая, кофе, фруктов, шампанского и цветов для публики, билетов беспроигрышной лотереи. Кстати, жёны состоятельных и влиятельных нижегородцев совершенно не считали зазорным для себя участвовать и в украшении праздничной ёлки. Сообщалось, что «вечер дал крупную сумму в фонд приютов общества «Ясли».
Традиции благотворительности были очень сильны. Газеты давали длинные списки тех, кто сделал пожертвования для проведения ёлок. Например, сообщалось: нижегородский пароходчик Михаил Каменский передал в качестве подарков 7 кусков ткани и 105 пар валенок, Анастасия Баулина, дочь мукомола Якова Башкирова, - игрушки на ёлку и 10 рублей, купец Михаил Холодков – три ящика конфет, пряников и других лакомств. Часто жертвователи сообщали только свои инициалы или вообще не называли себя: от К.Т. поступило на ёлку бедным детям 50 рублей, от Васи и Володи – 5 дюжин платков, от Шуры – сласти и фотокарточки Их Императорских Величеств.
Ёлки устраивали повсеместно: в различных клубах и обществах, в офицерском собрании, в учебных заведениях. «Весело проходило Рождество», – вспоминал генерал Александр Спиридович в своих «Записках жандарма» о годах учёбы в Нижегородском кадетском корпусе.
У каждого учебного заведения были попечители, которые и давали деньги на праздник. Например, купец-мукомол Матвей Башкиров ежегодно устраивал ёлку в начальном училище села Великий Враг (ныне это Кстовский район), где обязательно давали подарки – отрезы полотна на одежду для мальчиков и девочек.
Вообще сладости, как правило, не были единственным, что дарили на ёлках. Так, «Волгарь» рассказывал о празднике в Спасо-Преображенской церковной школе в Канавине 1 января 1898 года, где, кроме гостинцев и яблок, дарили «ситец и книжки, которые были приняты детьми с величайшей благодарностью, тем более что большинство учеников – дети бедных родителей». В школе тогда обучались 73 человека. Праздник начался исполнением народного гимна «Боже, Царя храни» под аккомпанемент фисгармонии. Ученики разучили различные песни, читали басни Крылова.
В Сергиевском женском начальном училище в начале января того же года на ёлке собрались больше 100 девочек, и каждая из них получила «лакомства, маленькую сумочку для рукоделия, наполненную конфетами», а кроме этого «бедным девочкам были выданы ситцевые платья».
На ёлке в городском Благовещенском училище в январе 1901 года подарки, лакомства и книжки, «были завязаны в узорчатых платках, заказанных попечителем в Москве. Бедным ученикам были розданы обувь, башлыки, шапки и материя на блузы».
У праздничных ёлок дети исполняли песни, стихи, для них устраивали подвижные игры под музыку, танцы. На ёлке 1 января 1898 года в Александровском женском училище в заречной части Нижнего Новгорода было «показано аллегорическое изображение старого и нового года»: старик вынес на плече малыша и прошёл с ним вокруг ёлки, «причём малютка из рога изобилия рассыпал цветы и золотые деньги. Старика в конце концов выгнала «сердитая» старуха. Дети были в восторге». А в качестве подарков «каждая ученица получила или на платье, или тёплый платок».
Нередко дети участвовали в изготовлении ёлочных украшений. Так, на ёлке 3 января 1901 года в школе ремесленных учеников цехового общества ёлка, «кроме обычных блестящих украшений, была увешана роскошными бомбоньерками и картонажами, сделанными в картонажно-переплётной мастерской школы». Бомбоньерками (или бонбоньерками) называли фигурные коробочки для сладостей, а картонажами – украшения из картона.
Детей стремились не только порадовать, но и удивить. «Волгарь» сообщал о ёлке в городском училище имени Суворова 28 декабря 1901 года, где детям «особенно понравились комнатные бенгальские огни». А ещё на празднике «демонстрировался граммофон». Кстати, бенгальские огни тогда продавались в виде порошка. Его насыпали в жестянки и поджигали.
О том, чтобы к детям выходил на празднике Дед Мороз, не упоминается. Видимо, такой традиции не было. Вообще, название новогоднего волшебника «Дед Мороз» тогда ещё не устоялось. Его называли по-разному: Рождественским дедушкой, Святочным, Ёлочным или Белым дедом, Ёлкичем, просто Морозом.
Крупнейшим событием стала ёлка для бедных детей, которую устроили 5 января 1901 года в военном манеже в Нижегородском кремле. Можно сказать, что этот праздник стал прототипом современной «кремлёвской ёлки».
«Это был первый опыт детского праздника в грандиозном размере», – сообщил «Волгарь». Деньги, свыше 1000 рублей, собрали благотворители, выделило городское управление. На ёлку пришли более 1200 детей 6-12 лет из «беднейшего класса». Предварительно сделали обход жилищ. «Дети были приглашены на ёлку к 3-м часам, но манеж стал наполняться значительно раньше». На ёлке сияли электрические гирлянды. Играл оркестр военной музыки. «Дети плясали, кричали «ура», веселье было общее». Каждый получил два фунта лакомств (800 граммов), чаю, ситцу на платье, нуждающимся выдавали валенки. На празднике были супруга вице-губернатора Ольга Фредерикс, городской голова Александр Меморский с женой. Одним из распорядителей на ёлке был Алексей Пешков – М. Горький.
Кстати, годом ранее, 4 января 1900-го, в здании городской Думы провели ёлку для 500 детей из бедных семей, где Максим Горький был главным распорядителем. По данным краеведа Евгения Позднина, тогда на проведение и подарки было собрано 303 рубля, более 500 аршин материи, 80 пар валенок, 40 пудов сладостей, 500 калачей, 86 детских книжек, письменные принадлежности, краски. Из Москвы был получен ящик ёлочных украшений.
После революции ёлки прекратились. Традиции подлежали слому. Декретом от 26 января 1918 года Россию перевели с Юлианского календаря на Григорианский: после 31 января наступило не 1 февраля, а сразу 14-е. Рождество, как и все православные праздники, теперь были не в чести. Новый год и ёлку вернули детям только в 1935 году.
На снимке: рождественская елка в доме нижегородских пароходчиков Каменских. 1905 г. (фото сайта Нижегородского государственного художественного музея).
Анна Исаева
для Русской Стратегии |
