В Челябинской губернии детский хор с песней «Мы Русские! С нами Бог!» был снят с концерта… Правда, после широкой огласки этого инцидента вновь включен в программу. Несколько наблюдательных блогеров заметили, что песня «Вставайте, люди Русские!» в очередной раз (первый подобный случай имел место ещё в 2006 году по случаю проведения «Русского марша») вырезана из фильма «Александр Невский» при трансляции его ТК «Культура». О снесённом памятнике Русским воинам в Адлере все уже благополучно забыли, послушно спеша обсуждать новые, услужливо подбрасываемые «темы для дискуссий». Всё это происходит на фоне лицемерной записи в конституцию «государствообразующего народа»…
Ныне наши правители готовят новый закон, который должен «оптимизировать» негосударственную просветительскую деятельность. Формально декларируется, что оный требуется, дабы пресечь «просветительскую» деятельность разных прозападных грантоедских структур, инагентов. Данное объяснение, однако, смехотворно, ибо главные инагенты у нас уже многие годы подвизаются на ниве разрушения отечественного образования, занимая высшие руководящие посты. Они же занимаются растлением народа в целом и молодёжи в первую очередь, заполоняя телеэфиры, театральные и концертные площадки низкопробной похабщиной в духе передовых западных гей-трендов. Насаждая безграмотность, растление и русофобию, оптимизируя образование по западным методичкам, против кого намерены направить новый закон неутомимые оптимизаторы? Ответ очевиден.
На фоне разгрома государственного образования многие родители усиленно занялись поиском альтернативных форм обучения детей. Развитие параллельных государственным образовательных структур и просто частных инициатив в рамках нескольких семей, видимо, подрывает план дебилизации молодого поколения, и, не дожидаясь, пока внегосударственное просветительское движение разовьётся всерьёз, государство намеревается душить его в зародыше. Новым законом, регламентирующим просветительскую деятельность.
По факту мы, русские, сегодня, оставаясь физически на своей земле, оказываемся в положении эмигрантов, вынужденных проживать в чужом государстве, причём государстве, мягко говоря, к ним недоброжелательном. Положение это дико, учитывая, что в отличие от эмигрантов (к примеру, тех же белоэмигрантов в странах русского рассеяния) мы составляем абсолютное большинство населения России. Отчего же в таком случае оно сделалось возможно? В значительной мере из-за… ассимиляции. Ассимиляция – это не только процесс превращения русского, скажем, во француза или американца, что произошло со значительной частью потомков русских эмигрантов. Это и процесс превращения русского в советского или россиянина. То есть утрата национальной идентичности. Люди не осознают себя русскими. Они могут даже называть себя таковыми при опросе, но чувства русскости, ощущения себя частью великого народа, своей сопричастности его многовековой истории и т.д. у них нет. И именно поэтому русское по названию абсолютное большинство оказывается слабо и не способно к самозащите, к защите своих русских интересов, к элементарному обнаружению оных, заявлению их. Если нет русского самосознания, сознания себя русскими, то нет и понимания своего интереса, а, значит, и воли отстаивать оный.
В сущности, такое положение дел не внове. Обыватель был таков и во времена лучшие. Вспомним, как сто лет назад горстки юнкеров и офицеров в худых мундирах, при вечной нехватке патронов обороняли, истекая кровью, города от красной нечисти, а многие тысячи обывателей преспокойно сидело в этих городах, не гнушаясь увеселениями и не желая понимать, что они доживают последние дни, ибо горстки отважных неизбежно будут сметены лавинами безжалостных, и тогда последние начнут отстрел «хороняк» и «премудрых пескарей»…
В России современной, увы, нет даже движения, к которому гипотетически могли бы примкнуть вдруг очнувшиеся «хороняки». Нет как такового русского движения. Я подчёркиваю – ДВИЖЕНИЯ. Движение – это не праздноболтание в соцсетях. Это даже не прекрасные статьи и книги. Не манифесты и редкие собрания своим кругом. Всё это прекрасно и нужно, но это не является движением. Ибо движение означает ДЕЛО. Живое, предметное дело.
Однако, всякое дело, не имеющее санкции сверху, в нашем-чужом государстве блокируется с большим усердием. Допустим, вы решили установить памятник какому-нибудь достойному сыну Отчества. Или мемориальную доску. Или даже поклонный крест. Попробуйте сделать это легально, и вдруг окажется, что вам нужно обойти энное количество малопонятных инстанций и собрать ворох каких-то бумажек, а в каждой инстанции будет сидеть человек-чиновник, робот, который был человеком, с пустыми глазами и такой же душой. И будет этот чиновник «отфутболивать» вас куда бы то ни было – даже не по злости, а по тупому равнодушию, нежеланию вникать, брать ответственность, из принципа «как бы чего не вышло». Не санкционированно же государством! А значит, мало ли что.
То же самое является и на других направлениях. У нас проще (жуликам) получить разрешение на снос исторического объекта, нежели на его ремонт, реставрацию. Если вы, упаси Боже, посмели без санкции затеять восстановление исторического объекта (стены поштукатурить, крышу починить, окна разбитые вставить), вы получите штраф. За незаконное изменение облика объекта архитектурного наследия. Так, к примеру, налетели недавно на штраф прихожане храма, который они восстанавливали «без разрешения»… Один известный батюшка рассказал нелепую историю. Где-то в провинции разрушается храм. Прихожане хотят его восстанавливать, но не могут получить санкцию. А санкцию не дают (якобы) потому, что приход не имеет постоянного священника. В свою очередь постоянный священник не назначается на приход, потому что храм разрушен. Замкнутый круг чиновного идиотизма. Или вредительства.
Попробуйте официально открыть русское издание или иное СМИ. Или же какой-нибудь культурный центр. Мы знаем судьбу тех немногих центров, очагов, что у нас были. Пример Фонда Славянской культуры, на защиту которого, кроме покойного В.Н. Осипова и полусотни в лучшем случае человек, не поднялся никто в многомиллионной Москве, ещё жив в памяти.
Итак, кто же мы, сознательные русские, не ассимилировавшиеся в россиян, в Российской Федерации? По существу – диаспора. А с учётом нарастающей ресоветизации и дерусификации мы волей-неволей превращаемся в неких партизан, вынужденных действовать на оккупированной территории, во враждебной среде.
Понимание этого положение должно диктовать логику и тактику действий. (Сразу оговорюсь, во избежание подозрений бдительных блюстителей экстремизма, что слово «партизаны» и «партизанство» в данном тексте носит характер фигуральный и относится к деятельности сугубо мирной.)
На заре ХХ века в русской военной среде велся весьма горячий спор. После неудач Русско-японской войны многие молодые офицеры настаивали на необходимости возвращения к традициям Суворова и Скобелева. Одним из таких офицеров был будущий белый генерал Сергей Леонидович Марков. Марков категорически отрицал тактику «пассивного регулярства», ставшую обиходной для русской армии в последние десятилетии и крайне отрицательно сказавшуюся на её боевом духе, и провозглашал тактику «активного партизанства». Что это означало на практике? Отравленная «регулярством» армия утрачивала инициативность. Командиры не имели решимости брать ответственность на себя, следовать принципу Суворова «местному – видней!» Они были приучены ждать приказов сверху. «Местный» командир, вместо того чтобы «включить» глазомер и проявить быстроту и натиск, посылал донесение своему начальнику, а тот вышестоящему, и пока тянулась эта цепочка, время, которое требовал чувствовать Суворов, оказывалось безнадёжно упущенным. Марков считал необходимым пренебрегать «регулярством» и «шаблонами», действовать на свой страх и риск, исходя из реальной боевой обстановки. Мыслить самостоятельно, действовать активно, не бояться инициативы и ответственности – вот, чему учил Сергей Леонидович своих последователей.
В создавшемся положении нам, если всё же мы хотим что-то делать, двигаться (а дорогу, как известно, осилит идущий), ничего не остаётся, как избрать тактику «активного партизанства». Ибо нет в наших условиях (за всё более редкими исключениями) лучшего способа похоронить дело, как пытаться решить его в духе «пассивного регулярства», загнав в лабиринт чиновных кабинетов и отписок. Конечно, мы не можем позволить себе «роскошь» нарушать закон. Законы у нас не писаны для власть и лапу имущих, они и любую бумажку получат. Для нас же они ещё как писаны. И если что отвечать придётся «по полной». Как, собственно, это и было во времена не столь отдалённые, когда наши малоуважаемые либералы получали «детские» сроки или благополучно транспортировались заграницу, а, скажем, Осипов, Огурцов, Бородин и др. «мотали» вполне себе «сталинские» сроки – при полном наплевательстве междунароной общественности.
Однако, не будем забывать старого-доброго принципа: что не запрещено, то разрешено. Недаром говорится, что законы нужно знать, чтобы уметь их обходить. Действительно, нужно знать. Знать, что ими не запрещено, а, значит, можно делать, не тратя драгоценное время на попытки сокрушения тараном непробиваемых стен.
Мы привыкли апеллировать к государству. Мы по инерции обращаемся в государственные инстанции. Однако, нужно принять и то, что обращения эти за редчайшим исключением могут быть условно полезны лишь для проформы, для привлечения некоего дополнительного внимания к тому или иному вопросу, для, скажем, большей раскрутки какой-нибудь петиции на чанж.орг. Всерьёз же рассчитывать на то, что в инстанциях услышат и внимут не приходится, ибо правящая система де-факто давно самоизолировалась от общества. А уж тем паче от русской «диаспоры», коей оная система прямо враждебна.
Итак, спасение утопающих – дело рук самих утопающих. И если мы что-то хотим делать, то нужно делать это. Самим. Не спрашивая санкций и разрешений. Не ожидая помощи. На свой страх и риск и под свою ответственность. Лишь сверившись с уголовным и административным кодексами, дабы не оказаться в положении того батюшки, что получил штраф в 100,000 за то, что посмел привести в порядок дорожку к своему храму, не спросясь у департамента культурного наследия. Это и есть «тактика активного партизанства».
Дорогу осилит идущий. Мы Русские, с нами Бог!
Елена Семёнова
Русская Стратегия |
