В современном общепринятом представлении образование – это воспитание и обучение в интересах человека, общества и государства. Согласно Федеральному закону от 2012 года «Об образовании в Российской Федерации», образование – единый целенаправленный процесс воспитания и обучения, являющийся общественно значимым благом. Из этого законодательного и официального определения следует, что процесс образования включает важнейшую составляющую – воспитание. Очевидно, достойное образование может вырасти только на благодатной почве духовно-нравственного воспитания, которое начинается дома, в семейном кругу и продолжается в школе, где оно сочетается с обучением. Совершенно очевидно и другое – общественно значимое и полноценное образование начинается именно с воспитания, а не с обучения.
Однако в нашей стране вместо такой временной последовательности воспитания и обучения, проверенной веками, чиновники, далёкие от образования, пытаются навязать так называемый «инновационный» подход для детей, поступающих в первый класс начальной школы. Он заключается в том, чтобы обратить особое внимание и прилагать все усилия не на воспитание в раннем возрасте, а на обучение – предлагается научить ребёнка многому и всему, как можно, раньше.
Такая поспешная и безумная «инновация» означает нарушение принятого временного порядка и последовательности сложнейшего процесса образования вопреки разумной целесообразности и здравому смыслу – по своему абсурду она равносильна тому, что поставить телегу впереди лошади. Некомпетентные чиновники, мало что смыслящие в образовании, не могут понять, что время необратимо – его нельзя повернуть вспять и что их ничем не обоснованная «инновация» может кончиться неудачей или даже трагедией для некоторых детей, не готовых по своему физиологическому развитию к чрезмерной умственной нагрузке. Такие неудачи и трагедии неизбежно приведут к печальному и неотвратимому последствию – отвращению к обучению ещё в раннем возрасте.
С чего же предписывают в обязательном порядке «просвещённые» чиновники начинать школьное образование? Некоторое время назад в одной из центральных отечественных газет была опубликована статья с интригующим названием «Кто первый в первый класс». В ней было сформулировано несколько вопросов, которые могут задать ребёнку, поступающему в первый класс. Приведём дословно некоторые из них: «Прочитай рассказ или стихотворение (несколько простых предложений) и расскажи, о чём речь; дважды два – четыре?; пересчитай пальцы на руках, на какой больше?».
Положительные ответы на все эти кажущиеся нехитрые вопросы означают, что дети в дошкольном возрасте должны уметь читать, писать и считать. То есть они должны делать то, чему в совсем недавние добрые времена учили только в первом классе. Любому благомыслящему и просвещённому человеку понятно и очевидно, что ставится заведомо трудная и практически неразрешимая задача научить всех и сразу всему без учёта реальных возможностей и физиологических способностей каждого подрастающего ребёнка, поступающего в первый класс.
Казалось бы, что плохого в том, что ребёнок научится писать, считать и пересказывать прочитанное в дошкольном возрасте, до семи лет? Чем раньше он овладеет этой простейшей грамотой, тем больше будет знать и тем лучше для него! В действительности же эта, на первый взгляд, несложная умственная задача вполне под силу и без ущерба здоровью лишь немногим детям, наиболее способным и развивающимся быстрее других сверстников. А подавляющее большинство дошкольников в таком раннем возрасте физиологически и морально не готово к её решению при всём желании их самих, учителей, родителей и некоторых министерских чиновников от образования. И об этом свидетельствует многовековый богатый опыт преподавания в начальной школе и педагогическая практика многих поколений учителей.
Не следует забывать и другое, что открытая душа ребёнка легко уязвима и ранима. Если навязываемая и насильственная попытка научить его читать и писать в слишком раннем возрасте кончится неудачей, то он потеряет всякую уверенность в собственных силах и в своих потенциальных способностях приобщаться к знаниям. Учитель же, чрезмерно перегруженный своей работой в классе и написанием разных отчётных бумаг, без всяких злых намерений, может ошибочно отнести его к олигофренам – детям, не способным учиться. Такой специфический термин, как и «отказные дети», появился в современной лексике совсем недавно, и эти «инновации» последнего времени красноречиво свидетельствует, что в отечественном образовании, включающем воспитание и учёбу в школе, далеко не всё в порядке.
Школьнику, вне зависимости от его естественного желания и стремления прилежно учиться, дарованных природой и Богом, будет нанесена тяжёлая душевная травма, излечить которую очень трудно, а в ряде случаев и невозможно. И такой несчастный ребёнок на протяжении всей учёбы, начиная с первого класса, всеми возможными способами, хорошо известными и ведомыми только ему одному, будет уклоняться от занятий и в школе, и дома. Будет непременно безобразничать и плохо вести на уроках, а иногда и прогуливать их, и не испытав радости познания, придёт к печальному выводу о том, что способен писать лишь на заборах и партах, воображая себя героем нашего времени.
Подобные школьники неизбежно вступают в конфликт с родителями и учителями, который иногда завершается трагическим исходом. Чаще всего такие неудачники, разочарованные не по своей воле и потерявшие уверенность в своих силах, пополняют многочисленную армию беспризорных детей, число которых в России огромно – в разных открытых источниках называются цифры от 730 тысяч до шести миллионов…
Бездумные и разрушительные реформации в средней школе привели к тому, что все учителя по всем предметам чрезмерно перегружены не только учебной работой в классе с учениками, но и написанием никому не нужных бумаг. В последнее время ещё больше и больше стала одолевать и компьютерная обременительная отчётность, своеобразная цифровая слежка за учителями, которой не избежали ни врачи, ни другие работники разных сфер. Заработная плата их высококвалифицированного труда позорно низкая, что вместе взятое никак не способствует созданию благоприятных условий для их творческой работы с учениками, которые требуют много сил, чтобы вывести их на самостоятельный путь познания природы и человека...
Дело дошло до смешного, до крайнего абсурда – везде и всюду насаждаются экзамены в виде пресловутого ЕГЭ, исключающего творческий процесс общения с учителем при проверке школьных знаний. Чиновники же от образования пошли ещё дальше – пытаются обязать учителей сдавать экзамены, тем самым показывая свою беспомощность и бездеятельность в организации нормальных человеческих условий учительского труда и повышения их квалификации. Такой унизительный чиновничий контроль знаний может привести к тому, что учителя уйдут из школ, а ученики окажутся на улице, и некоторые из них, в основном нерадивые, непременно будут только рады, что освободились от учёбы, превратившейся в каторгу. Только будут ли рады их учителя и родители, прилагающие много сил, чтобы дети учились, а не шатались без дела на улице, либо, сидя на диване дома, забавлялись смартфоном? Вряд ли будут рады «уважаемые кремлёвские чиновники», затеявшие провальные и разрушительные реформации в школе…
В последние десятилетия уровень подготовки учеников в средней школе резко упал. Несмотря на такой явный и очевидный провал в образовании, многие выпускники школ, вне зависимости от их знаний и подготовленности, попадают без проблем в платные вузы – институты и университеты. При попустительстве некомпетентной власти, мало что смыслящей в подлинном образовании, таких новоявленных вузов расплодилось на бескрайних российских просторах великое множество, и они готовы выдать всем желающим «дипломы государственного образца», но не готовы дать самые минимальные знания, необходимые высококвалифицированному специалисту. Даже с заманчивой вывеской «университета» эти «учебные заведения» не обладают ни материально-технической базой образования, ни качественным учебно-методическим обеспечением для проведения нормального, полноценного учебного процесса.
Большинство подобных вузов готовят якобы специалистов в области менеджмента, экономики, юриспруденции, предпринимательства и бизнеса. А будут ли востребованы такие «специалисты» и найдут ли они работу после получения диплома – ответы на эти и другие вопросы руководителей вузов вовсе не интересуют, хотя всем известно, что выпускники вузов пополняют многомиллионную армию безработных. Для вузовских воротил важнее всего деньги, которые платят поступающие в вуз из кармана вовсе не богатых родителей. На платной основе принимают и в государственные вузы, где конкурс также уступает свои права коммерческому набору. И ректораты вынуждены мириться с этим: на бюджетные деньги, выделяемые государством для оплаты труда преподавателей, трудно обеспечить им достойную жизнь. Для сравнения: средняя зарплата профессора в вузе не превышает зарплату полицейского самого низкого офицерского звания…
Резко упал престиж высшего образования, поистине ставшего чрезмерно массовым и превратившегося в эфемерную платную услугу. Неизбежно упало и качество подготовки специалистов, и одна из главных и первоначальных причин – конкурс, как естественный процесс отбора наиболее подготовленных и знающих, вытесняется искусственной процедурой составления договора, некой формальной бумаги, в которой прописывается обязательство регулярной платы за обучение. При этом «руководители» некоторых вузов, свободные от совести, в подобной замутнённой до предела образовательной среде вылавливают золотую рыбку – нечестным и криминальным путём извлекают многомиллионную прибыль, совершая уголовные преступления. И их вовсе не волнует, что деньги, заработанные ими преступным путём, платят отнюдь не богатые родители, вынужденные вносить немалую дань за эфемерную «образовательную услугу» своего сына либо своей дочери…
Конечно же, все без исключения родители, хотят, чтобы их дети получили достойное образование и ради этого готовы работать на нескольких работах, чтобы оплатить обременительную образовательную дань. Однако иногда неблагодарные дети нередко вступают конфликт с родителями и преподавателями, пытающимися по старой доброй традиции дать самое дорогое – знания, и таких добросовестных преподавателей немало. Хотя очевидно, научить студента, не владеющего элементарными школьными знаниями, да ещё невоспитанного, невозможно при всём желании и всех стараниях преподавателя.
Воспитывать дурно воспитанных студентов всё равно, что злить проголодавшуюся собаку, а перевоспитывать – задача неодолимая и напрасная. Некоторые из таких студентов не могут и не хотят учиться, и об этом они открыто и демонстративно заявляют на занятиях, зная, что экзамены всё равно сдадут, не утруждая себя учёбой. Поэтому они разными способами стараются привлечь на себя внимание аудитории и пытаются сорвать занятия.
Другие же подобные сорванцы идут ещё дальше – организовывают ложные телефонные звонки о террористических актах, на которые оперативно и сразу же реагируют правоохранительные органы – тут же мобилизуются сотрудники полиции для предотвращения якобы теракта и срочно объявляется эвакуация студентов, преподавателей и сотрудников. При этом на радость нерадивым студентам отменяются занятия, и так может повториться не один раз в неделю. А ректорату вузов предписывается заплатить десятки тысяч рублей за проведённую «успешную» операцию вместо того, чтобы разыскать и наказать злоумышленников и тем самым выполнить блюстителям порядка в погонах свои служебные обязанности.
На рукотворную проблему обучения в вузе, возникшую сравнительно недавно, накладывается и другая проблема, связанная с организацией учебного процесса и учебно-методического обеспечения, как это предписывают чиновники от образования. Имеется в виду отнюдь не расписание занятий, не аудитории, не учебники и не учебные пособия, а множество чиновничьих бумаг – десятки видов так называемой отчётной документации в письменном и электронном виде, на составление которой преподаватели и сотрудники вынуждены тратить немало времени.
По предписанию чиновников разных уровней системы образования такие «архиважные» бумаги вместе с отчётами преподавателей, кафедр, факультетов и институтов должны входить в придуманные учебно-методические комплексы. Подобные многочисленные бесполезные бумаги не нужны ни студентам, ни преподавателям, ни учебно-методическому подразделению, но отсутствие их считается нарушением организации учебного процесса. Некоторые «смекалистые» чиновники заранее целенаправленно планируют и обеспечивают для себя, таким образом, объект контроля работы преподавателя, деканата факультета и ректората вуза, или, выражаясь чиновничьей лексикой, объект для их надзора.
Слово «надзор» некоторое время назад было внедрено в структуру системы отечественного образования для названия независимого органа контроля якобы для повышения качества образования. Ранее это зловещее слово было широко известно в других сочетаниях: прокурорский надзор, судебный надзор и полицейский надзор. Оно никак не сочетается по смыслу и содержанию со словами «образование» и «обучение». Вне зависимости от изобретённого названия новоявленного органа надзора совсем скоро выявилась неэффективность его работы и нарушение закона надзирателями.
Некоторые вузы, прошедшие тщательный «надзор» и получившие липовые разрешительные грамоты, как не обеспечивали, так и не обеспечивают необходимый уровень профессиональной подготовки высококвалифицированных специалистов, но по-прежнему выдают налево и направо «дипломы государственного образца». Независимые проверки показали, что за надзирающими чиновниками нужен свой весьма пристальный надзор. Против некоторых активных «надзирателей», увлёкшихся без оглядки своей чиновничьей работой без границ, были возбуждены уголовные дела, и об этих главных «новостях» раструбили по телевидению на всю необъятную страну.
В дальнейшем дело дошло до абсурдного и умопомрачительного предложения поставить на ноги разваленное до предела отечественное образование – в Государственной думе Российской Федерации обсуждался вопрос о создании некого независимого контрольного органа, способного выявить некачественное образование. Создаётся такое впечатление, что таким чиновничьим надзорным способом можно поднять резко упавший уровень отечественного образования и наладить подготовку высококлассных специалистов, так необходимых для разных отраслей производства, разрушенных в вихре враждебном криминальной вакханалии.
Вопрос о контроле в сфере образования в нашем отечестве не остался без внимания на самом высоком чиновничьем уровне. Совсем недавно, в марте 2021 года Госдума приняла в третьем чтении закон о регулировании просветительской деятельности при поддержке только одной фракции «Единая Россия». В этом законе нет ни слова о нравственной стороне просвещения, о духовно-нравственном оздоровлении молодого поколения, а речь идёт лишь о контроле и лицензировании, хотя надзорные подразделения уже существуют, и как показала многолетняя педагогическая практика, эффективность их работы весьма сомнительна. Российская академия наук и Счётная палата выступили против законопроекта о просветительской деятельности.
Российские учёные в своей декларации назвали «глубоко оскорбительной» постановку вопроса о лицензировании или иной регламентации просветительской деятельности со стороны государственных структур. Петицию против этого проекта подписали сотни тысяч человек, которые вполне обоснованно считают, что такой закон будет способствовать не возрождению отечественного образования, а его дальнейшей деградации.
Любому благомыслящему человеку, в то числе и преподавателю, и любому студенту, понятно, что на всех стадиях обучения, начиная со школьной парты, надзор (или лучше сказать, контроль, всем понятный) или лицензирование играет вовсе не главную, а второстепенную роль. И в отлаженной государством системе образования он и не нужен – в любой совершенной системе срабатывает обратная положительная связь без всякого надзора.
Очевидно и другое, что качество образования и его уровень зависит всегда и прежде всего от профессионализма преподавателей и от того, насколько совершенно и насколько современно учебно-методическое обеспечение, включая материально-техническую базу, учебно-методические разработки, учебники и учебные пособия. Уровень подготовки специалистов вовсе не зависит от того, сколько и какие бумаги должен составить преподаватель для так называемой чиновничьей отчётности. Любая хорошая работа, в том числе и творческая, напряжённая работа преподавателя, требует и хорошей заработной платы, а чиновники образовательных структур своими «инновациями» и своим директивным бумаготворчеством должны способствовать развитию образования, а не его деградации и падению в пропасть.
Чтобы повысить уровень отечественного образования, полного чудес, государство обязано повернуться лицом не на запад, заимствуя там далеко не самое лучшее, а к своему народу, и понять, что только в обществе образованных и воспитанных людей создаются все благоприятные условия для развития экономики, основанной на производстве собственных высококачественных товаров. И только в таком цивилизованном обществе будет непременно укрепляться государственность, каждый гражданин будет заниматься своим любимым делом, и отпадёт всякая необходимость выходить на улицу, чтобы отстаивать свои конституционные права на труд.
Библиографические ссылки
Карпенков С.Х. К истории одного преступления // Уничтоженные как класс. М.: ООО «Традиция», 2020. С. 3 – 65.
Карпенков С.Х. Русский богатырь на троне. М.: ООО «Традиция», 2019. – 144 с.
Карпенков С.Х. Стратегия спасения. Из бездны большевизма к великой
России. М.: ООО «Традиция», 2018. – 416 с.
Карпенков С.Х. Незабытое прошлое. М.: Директ-Медиа, 2015. – 483 с.
Карпенков С.Х. Воробьёвы кручи. М.: Директ-Медиа, 2015. – 443 с.
Карпенков С.Х. Экология: учебник в 2-х кн. Кн. 1 – 431 с. Кн. 2 – 521 с. М.: Директ-Медиа, 2017.
Степан Харланович Карпенков
Русская Стратегия
|
