Русский человек любит Москву, русский человек не может не любить Москвы. И для защиты Москвы от гитлеровцев вне всяких идейных, идеологических мотивов громадную роль играло простое чувство любви к нашей исторической древней столице. Не важно было, кто в этот драматический исторический момент сидел в Кремле, важно было, что Кремль стоял по-прежнему, стоял не только на берегах Москва-реки, но и в сердце абсолютного большинства русских людей.

В начале ноября в телефонном разговоре с Жуковым, командовавшим Западным фронтом, оборонявшим Москву, Сталин категорически и очень нервно потребовал нанести упреждающие контрудары. Генерал Жуков и сам склонный к подобному виду действий, на этот раз возразил, заметив, что его фронт имеет силы только для обороны. Сталин сослался на мнение начальника Генерального штаба маршала Шапошникова и приказал контрудары нанести. В атаку перешли в основном конные корпуса Доватора и Белова и, конечно, понесли большие и ненужные потери. После этого состоялся известный разговор Сталина, Верховного Главнокомандующего, с генералом армии Жуковым.

- Вы уверены, что мы удержим Москву, - спросил Сталин, - я спрашиваю вас об этом с болью в душе. Говорите честно как коммунист.

- Москву, безусловно, удержим, но нужно ещё не менее двух армий и хотя бы 200 танков, - ответил генерал Жуков.

Танков тогда в распоряжении Ставки не было, но общевойсковые резервы имелись. С Дальнего Востока под Москву прибывали хорошо обученные стойкие сибирские дивизии.

Атаки 2-й танковой армии Гудериана были остановлены в окрестностях Тулы. Южный немецкий клин, шедший на Москву, забуксовал. В дневнике генерал Гудериан писал: «Наши войска испытывают мучения. Наши дела находятся в бедственном состоянии, ибо противник выигрывает время. Мы со своими планами находимся перед необходимостью ведения боевых действий в зимних условиях». В конце концов Гудериан решил обойти Тулу, оборону которой в середине ноября возглавил генерал-лейтенант Иван Болдин, за плечами которого был выход с боями из двух – в Белоруссии и под Вязьмой - окружений. Имея в тылу не взятую Тулу 2-я танковая армия не могла использовать все свои возможности для наступления на Москву с юга. 4 ноября 48-й танковый корпус Вермахта захватил Курск.

В самом начале месяца Сталин сообщил Жукову, что 7 ноября на Красной площади состоится военный парад.

6 ноября был подготовлен первый вариант проекта постройки ледяных дорог через Ладожское озеро, но Ладога не торопилась замерзать. Сведущие люди говорили о неудаче шведских строителей, которые не сумели создать ледовую дорогу через Ботнический залив для помощи Финляндии в Зимней войне. Тем временем умирающих от голода ленинградцев подвергли испытаниям ранние морозы. Ещё одна страшная опасность подстерегала жителей осаждённого города. 8 ноября части 39-го моторизованного корпуса Вермахта под командованием генерала Рудольфа Шмидта захватили Тихвин и перерезали железную дорогу Ленинград-Вологда. Сузилось ещё больше кольцо осады. Возникла опасность соединения немцев с финнами. Но самое главное и трагическое заключалось в том, что теперь поезда с продовольствием не могли подходить ближе маленького полустанка под названием Заборье. От Заборья до Ладоги по прямой было 200 километров. Это были непроходимые леса, дорог никаких не было. И теперь для того, чтобы продолжить перебрасывать продовольствие в осаждённый город, необходимо было построить новую автомобильную дорогу, которая должна была связать Заборье со Старой Ладогой. Эта дорога, длиной более 300 километров, ценой невероятных усилий красноармейцев и местного населения, была построена менее чем за месяц! К Ладоге пошли грузовики с продовольствием, правильнее сказать – поползли, потому что машины проходили в сутки 30, от силы 40 километров, при этом аварийность была невероятной, фантастической. Продовольственное положение Ленинграда продолжало неостановимо ухудшаться. 12 ноября началось контрнаступление советских войск, целью которого было освобождение Тихвина и возобновление доставки грузов с дальнейшей переброской их через Ладогу.

5 ноября секретная конференция в Токио при участии императора Хирохито решила начать военные действия против США, Великобритании и Голландской Индии.

26 ноября в бухте острова Итуруп Курильской гряды стояла штормовая погода. В поход выходило ударное соединение японского флота. Радиостанции каждого корабля остались на берегу и продолжали вести интенсивный радиообмен. Ни американская, ни английские разведки выход в океан японского флота не обнаружили. Ударным авианосным соединением командовал вице-адмирал Тиити Нагумо. 30 ноября Совет по координации боевых действий Японии решил, что объявление войны не является необходимым.

В Средиземном море в начале ноября действовали 12 немецких подводных лодок. Английский флот не знал этого и хотя при малых глубинах этого моря воевать подводникам было тяжело, они добились двух крупных успехов. 13 ноября подводная лодка У-81 под командованием Уленсбергера атаковала один из лучших кораблей британского флота авианосец «Арк Ройял». В среднюю часть корабля попала всего одна торпеда и казалось, что аварийная команда сумеет спасти авианосец, уже неоднократно подвергавшийся атакам немецких подводных асов, но на утро следующего дня, 14 ноября, «Арк Ройял» ушёл на дно. В Германии эта победа вызвала всеобщее ликование, Уленсбергер был объявлен национальным героем и награждён Рыцарским крестом. 25 ноября у побережья Египта субмарина У-331, командир фон Тизенгаузен, обнаружила в походном строю три английских линкора и 8 эсминцев. Лодка атаковала линкор «Бархэм» и тремя попаданиями торпед в течение трёх минут уничтожила британский корабль. В конце ноября ещё пять немецких подводных лодок вошли в Средиземное море, но две из них вскоре погибли.

Главные события ноября проходили на Восточном фронте. 7 ноября немцы были в 80 километрах от Кремля. Шёл зимний колючий снег. Сталин принимал парад на Красной площади, стоя на мавзолее. По площади шли танки, старые и новые Т-34, и шли они прямо на фронт. Одушевление было всеобщим. По площади прошли войска, не более одной дивизии. Сталин сказал краткую чеканную речь. По сути своей речь была обращена к русскому народу, который должен стать освободителем других народов. Говоря о 1918 годе, Сталин не упомянул гражданскую войну, он говорил только об интервентах. Гитлеровцы – это угроза для великой русской нации. В этот грозный час надо помнить героические свершения Александра Невского, Минина и Пожарского, Суворова и Кутузова. В общем, всякого большевика надо основательно перепугать, чтобы он вспомнил о русском народе. Сталин прекрасно понимал историческое значение парада войск 7 ноября и своей речи. Большинство войск, прошедших по брусчатке Красной площади, были направлены в 16-ю армию генерала Рокоссовского, державшего оборону на северо-западе Москвы. А вот речь Сталина на площади кинохроника по техническим причинам записать не смогла. И тогда он согласился повторить её в студии. В студии сделали выгородку мавзолея и Верховный Главнокомандующий повторил свою речь. И надо же, ещё два дубля оказались в техническом браке по звуку. Сталин повторил речь в третий раз. Вот этот дубль и известен нам сегодня, мы видим и слышим его. На этой записи не видно, как идёт снег, нет морозного пара и только слова звучат те же самые, что были произнесены на Красной площади на всю страну 7 ноября 1941 года. В этот же день воинские парады были проведены также в Куйбышеве и в Воронеже.

Сильно обострилась обстановка на южном фланге советско-германского фронта. На подступах к Севастополю шли тяжёлые бои. Части Приморской армии пробивались к городу и с ходу вступали в бой. У генерала Манштейна впереди шли самоходные штурмовые орудия и бронетранспортёры. 7 ноября на подходе к долине реки Бельбек немецкую мотоколонну встретила небольшая группа моряков во главе с Николаем Фильченковым. Гранатами и пулемётным огнём моряки остановили врага. Пятеро из них погибли и стали Героями Советского Союза. Вечная им память – Николаю Фильченкову, Ивану Красносельскому, Даниилу Одинцову, Юрию Паршину и Василию Цыбулько. Но нет никаких оснований повторять выдумку пропаганды о том, что пятёрка черноморцев, обвязавшись гранатами, бросалась под танки. Они погибли в боях за Родину, но бросаться под танки не могли. Во-первых, в любом бою это не имеет смысла, а во-вторых, в ноябре 41-го года немецкие танки на Севастополь не шли, в 11-й армии не было ни одного танка.

В 20-х числах ноября стало ясно, что с ходу враг Севастополь не возьмёт, и Манштейн приступил к осаде и планированию штурма города.

Жестокое поражение потерпела советская 51-я армия в боях на Керченском полуострове, не сумев создать прочную оборону. В обстановке хаоса и паники, бросив тяжёлое вооружение поредевшие дивизии 51-й армии были разгромлены и с трудом ушли через Керченский пролив на Тамань, оставив врагу немало трофеев и пленных. 16 ноября немецкая армия полностью овладела Керчью и Восточным Крымом.

21 ноября 3-й моторизованный корпус 1-й немецкой танковой армией отчаянным авантюрным броском захватил Ростов-на-Дону. Овладению Ростовом фюрер придавал большое значение, его называли воротами на Кавказ. Тимошенко в кратчайший срок предпринял решительные действия для того, чтобы вернуть Ростов.

25 ноября началось советское контрнаступление. Три дивизии Клейста, очень поредевшие в боях, личный состав которых не насчитывал и 40% процентов штатного, недолго смог выдерживать удар пятнадцати советских дивизий, любой ценой стремившихся отбить у врага Ростов. Наступление поддерживали три советских свежих танковых бригады. 28 ноября Клейст вынужден был оставить Ростов-на-Дону. Генерал-фельдмаршал Рундштедт санкционировал уход из Ростова, и за это поплатился должностью. Гитлер немедленно уволил его, а на его место назначил генерал-фельдмаршала фон Рейхенау, одного из самых нацистски настроенных генералов, командовавшего до этого 6-й армией. Но и Рейхенау признал, что Клейст в той ситуации, которая сложилась в районе Ростова, действовал совершенно правильно. Бои на берегах Дона кипели упорные, кровопролитные. Советская пехота атаковала волна за волной. Оберштурмфюрер СС Ольпетер оставил в дневнике запись об этих боях: «Для того чтобы понять весь трагизм происходящего, для того чтобы понять, как могла умирать советская пехота, нужно было в те дни быть на берегах Дона в районе Ростова».

Германское радио сообщило о захвате в течение пяти месяцев войны 3-х миллионов 632 тысячи советских пленных солдат и офицеров. Немецкие киножурналы демонстрировали полное превосходство Вермахта на полях сражений. Это была пропаганда, действительность была иной. 7 ноября генерал Гудериан написал доклад с оценкой Красной армии, в котором признал мужество и мастерство русского солдата в обороне, лучшие тактико-технические характеристики советских танков, высокий дух и наступательный порыв советской авиации. Особенно тяжёлое впечатление на Гудериана производили штурмовики ИЛ-2. 16 ноября офицер связи Вермахта сообщил, что вот уже две недели он не видел в небе ни одного немецкого истребителя. 17 ноября в Берлине покончил с собой Эрнст Удет, заместитель командующего Люфтваффе. Удет был лётчиком-асом Первой мировой войны и в Люфтваффе отвечал за материально-техническое развитие. Он совершил несколько стратегических ошибок, самоубийство Удета стало предвестником технического кризиса и отставания германской авиации от её противников. На Эрнсте Удете лежала и вина за нежелание развивать реактивную авиацию, в которой немецкие авиаконструкторы тогда опережали своих конкурентов.

17 ноября в войсках Гудериана впервые дошло дело до откровенной паники. Эта паника возникла впервые с начала русской кампании, свидетельствует генерал, явилась серьёзным предостережением, указывающим на то, что наша пехота исчерпала свою боеспособность и на крупные усилия уже более не способна.

29 ноября рейхсминистр вооружений и боеприпасов Третьего Рейха Фриц Тодт при встрече с Гитлером рекомендовал фюреру прекратить войну против СССР, поскольку она уже в военном и экономическом отношении проиграна. Гитлер промолчал. В этот же день Красная армия после кровавых боёв освободила Ростов-на-Дону, вынудив дотоле непобедимую 1-ю танковую армию Клейста к отступлению…

11 февраля 1933 года в 11-м стрелковом полку 28-й стрелковой дивизии отделом ГПУ были арестованы два красноармейца за антисоветские разговоры, которые они вели в связи со страшным голодом, терзавшим Дон и Кубань. Георгий Белоконь и Борис Ивченко. В частности, Белоконь сказал: «Господи! Что же они делают! Ведь в случае большой войны казачество Кубани и Дона будет на стороне противников советской власти». Когда в ноябре 41-го года на Дону появились танкисты Клейста, начались события, получившие позднее название «Второй казачьей войны с большевиками». Выпускник таганрогского технического училища Константин Черкасов во второй половине ноября 41-го года в Таганроге увидел казачью сотню, которая показалась ему совершенно нелепо выглядевшей в потоке отступающих из-под Ростова немецких войск. Сотня разместилась на ночлег в здании таганрогского техникума. Черкасов пришёл туда, чтобы поговорить с этими людьми. Оглядывая с изумлением казаков, одетых в традиционную казачью форму, с автоматами ППШ и клинковым оружием, Черкасов стал задавать вопросы и в ответ получил контрвопрос: «А твой отец где?». Отец Константина Черкасова, таганрогский инженер, был арестован и расстрелян органами НКВД в 1937 году, поэтому Черкасов, не задумываясь, ответил: «Пишите и меня в вашу сотню».

В середине ноября ударили нешуточные морозы. Солдаты и офицеры Вермахта не имели зимнего обмундирования. Непривычные к холодам войска несли потери от обморожения. Техника не заводилась, зимней смазки не было. В глубоком снегу немцы теряли и свою энергию, и надежды на успех в битве за Москву.

У русских на фронте уже начали появляться свежие сибирские, хорошо приспособленные, обутые и одетые дивизии. Но не все они направлялись на фронт. Кое-что Жуков уже смог придерживать в резерве, несмотря на отчаянное положение. Но Вермахт упорно продвигался, буквально полз к Москве. Фельдмаршал фон Бок подгонял свои войска, но они сражались уже на пределе. 21 ноября фон Бок в донесении сообщал: «Вчера вечером я освободил от должности командира дивизии, сообщившего, что русские отбили его атаку, сражаясь молотками и лопатами». В этой немецкой дивизии оставалось всего 950 человек. 23 ноября танкисты генерала Гота взяли Клин. Затем пал Солнечногорск. 16-я армия Рокоссовского отступала от рубежа к рубежу. И русские и немцы сражались до последнего. До Москвы оставалось 30 километров.

17 ноября Сталин издал приказ №0428 о мерах по лишению противника возможности использовать для обороны населённые пункты. Этот приказ называют «приказом о выжженной земле». Согласно ему, разрушались и сжигались дотла все населённые пункты в тылу немецких войск на расстоянии 40-60 километров в глубину от переднего края и на 20-30 километров вправо и влево от дорог. И заполыхали крестьянские избы, сараи, бани в огне пожаров, лишились крова тысячи женщин, детей и стариков. Беспощадны мы к врагу, но и к своим немилосердны. Это было? Было! Почему же молчали мы об этом? Почему держали в секрете? Почему не извинились перед русскими людьми за это? Почему власть наша не вернула погорельцам после войны их дома, и долго ещё продолжали они жить в землянках. Почему никому в антирусской власти не приходило в голову покаяться за подобные акции на пути к победе над нацизмом, которых было немало? Мы не о своём народе беспокоились и печаловались после войны, а о благосостоянии чехов и румын, венгров и болгар, демонстрируя им за счёт собственного народа преимущества социализма…

А ведь потом ещё по этой земле начнёт отступать Вермахт, и Гитлер издаст точной такой же приказ о выжженной земле, и всё Подмосковье, и не только оно, догорит дотла.

27 ноября дивизия СС «Дас Рейх» после неистового боя в снежной целине с сибирской 78-й дивизией генерала Белобородова вошла в Истру. Командующий 16-й армией Константин Рокоссовский написал короткий приказ: «Последней точкой отступления является Крюково. Дальше отступать нельзя. Дальше отступать некуда».

Командующий Западным фронтом генерал армии Жуков был в эти дни вездесущ. Его присутствие физически ощущали все командующие армиями. Каждый танк, каждый батальон, батарея реактивных миномётов распределялись лично Жуковым. Западный фронт не только оборонялся, но и накапливал свежие силы за спиной обороняющихся войск. Никто никогда ни одну минуту не видел и не чувствовал, что командующий Западным фронтом растерялся, даже просто, что он устал, что не верит в близкую победу под Москвой.

30 ноября Георгий Жуков доложил Сталину план контрнаступления.

20 ноября по льду Ладожского озера для связи Ленинграда с Большой землёй была проложена ледовая дорога. Ледовая трасса была ещё очень хрупкой, и противник сразу понял, что дорога эта укрепит Ленинградский фронт и поддержит умирающих от голода жителей. Авиация немцев немедленно нацелилась на Ладожскую дорогу и для защиты идущих автомашин вдоль неё появились зенитные батареи.

Сильные морозы ударили в Ленинграде 11 ноября, столбик термометра опустился до минус 15 градусов. 14 ноября была зафиксирована температура минус 20 градусов. В ленинградских квартирах в буржуйках, которыми оснастились почти все семьи, начали жечь мебель и книги. 15 ноября прекратилась навигация по Ладоге, и в этот период продовольствие могли доставлять только воздушным путём, с 15 по 20 ноября его так и доставляли транспортными самолётами, в основном для работников Смольного. И наконец, 20 ноября 41-го года произошло самое страшное, пятое по счёту, самое большое за всю историю осады Ленинграда снижение продовольственных норм. Отныне на рабочую карточку можно было получить 250 грамм так называемого месива, суррогатного хлеба, а служащие, иждивенцы и дети могли рассчитывать на 125 грамм в день. В ноябре 41-го года по официальным данным в Ленинграде умерли 11 тысяч человек, на самом деле в два раза больше. Этих жертв можно было бы избежать только в одном случае: если бы в первые две недели сентября по открытой Ладоге в Ленинград на баржах завозилось продовольствие. Тогда ещё можно было создать запас, который помог бы городу продержаться до открытия Дороги Жизни по льду. Но в начале сентября военно-политическое руководство Советского Союза не верило, что Ленинград можно будет удержать. А по большевицким принципам, зачем же кормить город, который попадёт в руки врага?

В Северной Африке итало-германские войска продолжали осаду Тобрука. Британская 8-я армия к середине ноября обладала значительным преимуществом в технике, особенно – в танках. 18 ноября англичане начали успешные атаки по снятию блокады с Тобрука и разгрома бронетанковых дивизий Роммеля. В ливийской пустыне война была маневренной, без сплошного фронта. Роммель вывел свои подвижные части из-под удара и сосредоточил их на флангах.

Генерал Эрвин Роммель родился 15 ноября 1891 года. Командир роты в Первую мировую войну. Обладал незаурядной личной храбростью. В сражениях во Франции командовал 7-й танковой дивизией. С февраля 1941 года командующий Африканским корпусом. Отличался быстрыми и неожиданными переходами от обороны к атакам. Часто действовал на грани риска. Все неудачи Роммеля в африканской пустыне были следствием его побед и переоценки в связи с этим возможностей своих войск.

23 ноября, в воскресенье, в германский день поминовения умерших Роммель нанёс англичанам встречный удар. В плен к немцам попали около трёх тысяч британских солдат. Но Роммель понёс большие потери в танках, его удар не достиг цели, и Африканский корпус начал в конце ноября отступление на запад, чтобы соединиться с итальянскими войсками.

30 ноября голландская подводная лодка в Северной части Тихого океана обнаружила крупное японское оперативное соединение, идущее курсом на Гавайские острова. В непогоду, с дождём и ветром, как призраки прошествовали шесть японских авианосцев. Радист подводной лодки отправил об этой встрече сообщение… Была ли в действительности эта подводная лодка, о которой спорят сегодня военные историки? Куда она делась? Кто потопил её? Получил ли кто-либо её сообщение? Кому оно было адресовано? И кому было выгодно, чтобы о секретном японском походе до поры до времени так никто и не узнал?

Заказы можно также присылать на orders@traditciya.ru