7 апреля 2021 года в Нижнем Новгороде состоялось одно рутинное событие, а именно: в корзину для мусора было отправлено очередное обращение общественности о возвращение исторического названия «площадь Монастырская». Произвел рутинное действие вновь сформированный Комитет по увековечению памяти выдающихся личностей и исторических событий.
Это было первое заседание названного комитета, тщательно, как показалось, подобранного.
Из списочного состава в 19 персон на заседание явились 13. Скорее всего, этой дюжине «непременных членов» и предстоит в дальнейшем служить плотным фильтром на путях общественных инициатив, ибо остальные, например, ректор НГТУ, епископ Балахнинский или руководитель ИПФ РАН в силу своего статуса вряд ли располагают для заседаний достаточным свободным временем.
В повестку дня вошли семь вопросов: об установке памятника советскому композитору Мокроусову, о переименованиях одной улицы и одной площади и о ряде мемориальных знаков в честь тех или иных заслуженных лиц.
Устанавливать памятные доски – дело для чиновников привычное, и поэтому все такого рода вопросы решались с ходу. Заминку вызвала лишь надпись на доске в честь нижегородского писателя-фронтовика Федора Сухова. О ней просил Союз писателей России, а инициатива, видимо, исходила от городской писательской организации, не так давно отколовшейся от основного творческого союза.
Сбой произошел после того, как стихотворные строчки из наследия поэта, предложенные на будущий мрамор, вызвали резкий протест сначала главы городской ветеранской организации Николая Колосова, а затем и других присутствующих:
Навеки неизбывна, дорога,
Печалит душу всякая утрата.
Не хвастайся, что убивал врага –
Ты убивал обманутого брата.
Кто этот «обманутый брат»: белогвардеец или взявшийся за обрез крестьянин времен брутальной коллективизации, или рядовой солдат вермахта, мобилизованный и зомбированный нацистами, автор стиха не объяснил. А может, имел в виду всех…
Стих был забракован, но доска одобрена.
Сильное воодушевление наступило после того, как председательствующий, новый спикер городской Думы Олег Лавричев, объявил об инициативе по увековечению памяти четырех видных представителей номенклатуры КПСС: Катушева, Масленникова, Христораднова и Макиевского.
Предложение было встречено «на ура», а член комитета Михаил Гапонов немедленно предложил как можно скорее дополнить список другими секретарями обкома, ибо их было много, и все они – выдающиеся государственные мужи.
Относительно легко был одобрен почин по переименованию улицы Стрелки в Александро-Невскую. Против него восстал один лишь бывший министр культуры Сергей Горин. В прошлом он сочинил немало отписок в части отклонения подобных прошений. И видимо, желая быть последовательным до конца, стал возражать и на сей раз, накинув тогу непримиримого атеиста. Особенно возмутили бывшего министра слова «С молитвой ко Господу», которыми заканчивалось обращение митрополита нижегородского и Арзамасского Георгия с ходатайством вернуть улице историческое название.
– У нас светское государство, – наставлял экс-министр. – И церковь, как известно, отделена.
Впрочем, вопрос, судя по всему, был решен заранее. Об этом свидетельствовала и тональность, выбранная спикером, и обильный раздаточный материал, в котором обращало на себя внимание решение комиссии при Канавинской администрации, где идея переименовать Стрелку была поддержана единогласно. Год назад та же комиссия по поводу переименования, предложенного тем же «Фондом памяти митрополита Николая», резко возражала. Теперь с ней, похоже, провели разъяснительную работу, и мнения чиновников в одночасье поменялись на противоположные.
С переименованием площади имени Лядова в Монастырскую (историческое название) все вышло иначе.
Чтобы лучше понять происходившее 7 апреля под сводами Дома Советов (построен в 1930 г. на месте взорванного кремлевского кафедрального собора, место заседаний администрации и Думы города), следует напомнить предысторию вопроса.
Топоним «площадь Монастырская» возник во второй половине XIX века, произошел от близлежащего Крестовоздвиженского монастыря, некогда знаменитого на всю Россию. Его посещали монархи, от его стен уходили на войну боевые рати.
При монастыре был обширный погост, где провожали в последний путь самых почетных граждан: предводителей дворянства, градоначальников и гласных, купцов-благотворителей, художников, писателей, героев войн.
Как памятник мемориальной культуры обитель значит для Нижнего Новгорода не меньше, чем Александро-Невская лавра для Петербурга или Новодевичий и Донской монастыри для Москвы.
В 1950-е годы этот памятник истории и средоточие памяти сровняли с землей, руины Крестовоздвиженского собора скрыли от ненужных взоров безликими коробками общежитий.
В нулевые годы обитель возродилась и вновь засияла куполами. В прошлом площадь при ней переименовывали пять раз, пока за ней не закрепилась партийная кличка большевика Мартына Мандельштама – Лядов. «Ляд», по-старославянски, – чорт, и это звучало для прихожан собора, как издевательство. В 2012 году в мэрию даже направлялось обращение жителей двух самых больших высоток, выходящих фасадами на площадь: просим переименовать.
Шли одно за другим прошения и от культурной общественности: в 1993, 2012, 2015, 2016 и 2018 годах, синхронно с очередными переменами на властном Олимпе, откуда мэры непрерывной чередой шли кто в отставку, а кто – в тюрьму или за границу с последующим объявлением в международный розыск.
Перемены рождали новые надежды на историческую справедливость, а те, в свою очередь, – новые прошения.
Было ходатайство от митрополита Георгия с приложением 5000 подписей горожан.
Трижды инициатива была поддержана администрацией Советского района.
В преддверии 800-летия, которое Нижний отметит в этом году, областная писательская организация вновь обратилась к властям: верните площади исконное название. Прошение подкреплялось заключением экспертной комиссии.
И вот рассмотрение в Думе. В повестке дня вопрос затерялся между пятым и седьмым пунктами. В раздаточном материале – только обращение писателей. Нет ни протоколов в поддержку, ни кипы прежних прошений и ходатайств. Решили наверху. Все остальное – дело техники.
Как следствие – стойкое предубеждение собравшегося под сводами Думы синедриона.
Едва прозвучали неуверенные слова спикера, как группа активистов ринулась в бой.
Тренд задала глава гильдии экскурсоводов Александра Шарова. Ее голос звучал самонадеянно и почти гневно.
– Я опросила своих, все до одного против! – громко заявила она.
Экс-министр Горин словно ждал команды, чтобы обрушиться на клерикальное название и не оставить на надеждах общественности камня на камне.
Почетная гражданка Татьяна Виноградова решительно поддержала предыдущих ораторов и предложила не спешить с таким спорным решением, подразумевая, видимо, что стоит подождать еще 20 лет.
Совет ветеранов в лице Колосова также заявил, что церковные названия сегодня не к месту.
Бывшая депутат Ольга Шумакова, действуя в такт с остальными, почему-то сравнила почин писателей с доской Маннергейму.
Действующему депутату Марку Федьдману оставалось лишь подвести черту под аргументацией коллективного борца с церковниками, в роли которого дружно выступил означенный комитет, что он и сделал.
Гласом вопиющего в пустыне прозвучала реплика представителя союза писателей. Он сказал, что топоним «площадь Монастырская» является памятником культуры города. Что инициатива писательской организации и ее Топонимической комиссии, куда входят историки, писатели, журналисты, педагоги, равно как и прежние инициативы, в том числе исходившие от самых авторитетных граждан города, отнюдь не носит «клерикального» характера, а направлена исключительно на спасение исторической памяти, воссоздание связи времен и поколений.
Наконец, что в канун восьмивекового юбилея города следует отдавать дань памяти не только 70-летнему советскому периоду, но и более чем семи столетиям предшествующей истории. Не только усопшим секретарям обкома КПСС, но и строителям и созидателям блистательной во многих отношениях царской эпохи.
Реплику выслушали с гробовым молчанием и с каменными лицами. Все сказанное «приглашенным лицом» не укладывалось в привычные стереотипы, шло в разрез с укоренившимися шаблонами.
Заседание комитета по памяти сильно напоминало заседание обкома партии. Те же атмосфера, заготовленные ораторы и решения, готовность дать отпор всякой идеологической диверсии.
Вечером я позвонил активистам из инициативных групп членов приходов Нагорного благочиния. Тем, кто недавно собирал 5000 подписей (а мог бы собрать и 50 000).
– На ваших надеждах поставлен крест.
– Да мы и не сомневались, – прозвучало в ответ. – Переживем. Для нас важнее другой крест, тот что на площади Монастырской*. – Ну а Лядов – да и ляд с ним.
Ответ мне понравился.
*В 2015 г. на площади был установлен бронзовый монумент Воздвижения Креста Господня.
Станислав Смирнов
для Русской Стратегии
| 
