Брак, как известно, бывает по расчету или по любви. Это - не обязательно обман одной стороны, изображающей любовь. Это может быть взаимно. Например, одним из вариантов брака по расчету является брак с заключением контракта. По расчету также люди сожительствуют, вовсе не заключая брака. Апологеты такой жизни обычно говорят о свободе, о том, что так им удается избегать серьезных конфликтов,  потому что никто никому ничего не должен, нет места тирании и манипуляции. Но есть ли там место любви? Взаимная сдержанность, порожденная недоверием прочности отношений, нисколько не походит на любовь, которая "долготерпит, милосердствует... не завидует... не превозносится, не гордится, не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла" (1 Кор 13:4-5).  Где здесь долготерпение, не построена ли такая жизнь на безусловном нетерпении? Едва ли есть место и милосердию, как не сиюминутной жалости, а постоянному упражнению в добродетели. Зависть и гордость положены здесь в основу, чтобы другой как-нибудь не превознесся над тобой. Такой образ жизни - именно искание своего, взаимовыгодное пользование друг другом. Раздражение, правда, здесь реже находит себе выход, но потому что быстро приводит к разрыву связи. По настоящему эгоизм излечивается не при уходе от конфликтов, а при правильном к ним отношении.

Любовь - конечно, совокупность совершенства (Кол 3:4), она не дается в готовом виде, но ее должно возгревать, используя тот задаток, который нами получен. Это путь тернистый, сопряженный с трудностями преодоления себя, падениями, с неизбежным терпением недостатков ближнего, но итог его - обретение блаженства, независящего от внешних обстоятельств, когда человек за все благодарит Бога. Обретшие любовь находятся в гармонии, имеют полноту жизни. Как же ошибаются те, кто видит в этом безвольность и рабскую покорность! Напротив, это путь волевой и свободный.

Лев Толстой - человек, сам отошедший от веры, - поражался, как умирают крестьяне в спокойном достоинстве, попрощавшись с ближними. Это было обычным явлением, свидетельствующим о том, что человек исполнил свой долг на земле и  отходит в блаженную вечность. Насколько это противоречит современному человеку, погруженному в суету и комфорт, но потерявшему смысл жизни, разменяв ее в удовольствиях, отнимающих драгоценное время и, порой, здоровье, а иногда и просто убивая себя! Уровень самоубийств гораздо выше в современном сытом обществе, а не в старом полуголодном. Немыслимо для большинства было убивать нерожденных детей ради сытости остальных. Это было однозначно порицаемым и наказуемым явлением. Сейчас же аборты стали нормой общества. Как себя должны чувствовать дети при этом? Родители меня не убили, потому что им хватало денег, а вот моим братьям не повезло? Для детей важна безусловная любовь родителей, а не обусловленное материальным положением снисхождение. Иначе между ними не будет глубокой связи. Она и становится все слабее, современные дети отдаляются от родителей в гораздо большей степени, чем в традиционном обществе. Все шире получает распространение эвтаназия, все больше оправдывают убийства во имя "гуманности". Но чем это отличается от фашизма? Невозможно для любящего убить того, кого любишь. Любовь ведет к самопожертвованию, а не к принесению ближних в жертву своему покою. Страждущим нужна помощь, забота, тепло, чтобы даже если они не излечились, то обрели бы смысл жизни, покой в Боге. Но это может дать только тот, кто сам его нашел.

По расчету или по любви могут строиться и общественные отношения. Расчетлива демократия, предписывая равенство прав. Если она не просто декларируется, но люди действительно имеют право выбора, то это приводит к упорядочности общественной жизни, к росту комфорта, и вместе с тем - к потере любви, как в отношениях по расчету. Для воспитания любви друг к другу в обществе требуется прекращение вражды друг против друга, что приводит в итоге либо к установлению теократии, когда общество прямо живет по заповедям, либо - к установлению монархии, когда вера становится слабее и потому во избежание хаоса требуется подчинение единому земному центру, не зависящему от многомятежной человеческой воли. Конечно, возрастание в любви возможно при условии добровольного подчинения заповедям Божиим и монарху.

Ошибкой народа, принявшего власть коммунистов, было именно непонимание этого условия. Русский народ ведь в своей массе был верующим, в отличие от большевиков, но поверил им, что можно насилием достичь всеобщего счастья. Всеобщее счастье на земле невозможно, если даже в семье при минимуме членов гармония достигается нечасто. Тем более, в обществе всегда есть неисправимые злодеи, да и прочие люди находятся на разных ступенях нравственного развития. Но насилие рождает насилие. Наш народ изменился в революцию не в лучшую сторону. Даже лица прельщенных революцией так разительно отличаются от светлых ликов русских людей старой России. Любовь оскудела, а чего можно было добиться без нее? Только умножения зла. И лишь новомученики и исповедники Российские своей кровью и страданиями пробудили возрождение христианской любви.

Жизнь по индивидуалистическому расчету, пришедшая на смену красной утопии, оказалась востребованной прежде всего бывшей партийной элитой. Народ же к такой жизни оказался совсем не приспособлен. Чтобы жить по-либеральному надо уметь себя продавать, чему не учили ни коммунисты, ни Церковь. В таких условиях при концентрации власти в руках компартии, которая и развалила, ограбив, страну, народ не мог добиться улучшения своего положения, став заложником действий властей.

Из сложившейся ситуации предлагают сегодня три выхода. Либералы-романтики мечтают, чтобы русский народ стал европейским. Защищал бы демократические свободы против тирании и шел бы путем внешнего процветания, как все "благополучные" народы. Но отношения по расчету всегда оканчиваются одиночеством, ты становишься никому ненужным как личность, на тебя смотрят исключительно прагматически. И от правового общества не сбежишь, как от супруга. Оно будет предписывать тебе "правильное" поведение, чтобы ты не мог нарушить его покой. Борьба за свободу оканчивается удушающей тиранией, немыслимой в традиционном обществе.

Коммунисты предлагают опять революцию с обобществлением собственности, которая лишь умножает зло и тоже приводит к тоталитаризму, как уже показала история.

Истинную свободу от материалистического тоталитаризма дает лишь возврат к жизни по любви, когда человек перестает зависеть от внешнего благополучия. Спасая себя, он помогает тем самым и другим. "Стяжи дух мирен, и вокруг тебя спасутся тысячи", - говорил преподобный Серафим. Наивно было бы думать, что тем самым мы бы победили внешнее зло, ибо это зависит от каждого человека. Призывы к милосердию должны подкрепляться своим милосердием, осуждение властолюбия - сопровождаться собственным отказом от узурпации власти. Настоящие христиане уважают образ Божий в человеке и не пытаются его насильно переделать, как либералы и коммунисты, создающие тоталитарный строй. Потому несправедливость останется до конца времен, но от нас зависит, примем мы зло в своем сердце или будем бороться с ним. Монархия сама по себе не спасает, если ее восстановить указом сверху. Но она может органично восстановиться при условии духовного возрождения народа, тем самым препятствуя тайне беззакония - установлению власти антихриста.