В семейном альбоме моего тестя Ивана Акимовича, военного инженера-строителя, я видел одну совсем небольшую фотографию, чёрно-белую, слегка потускневшую и изрядно пожелтевшую, с изображением строящегося главного здания Московского государственного университета. Глядя на неё, создавалось такое впечатление, что возвышающийся рукотворный гигант, полностью обрамлённый лесами, с необыкновенно высокой средней частью в виде вытянутых вверх огромных ступеней как будто вырастал прямо в бескрайнем, широком поле. Неужели в то время, в средине прошлого века на территории города Москвы на Воробьёвых (тогда Ленинских) горах находились пахотные поля, где крестьяне пахали, сеяли и растили хлеб? – спросил профессор Сергей Корнеевич.
– Из архивных документов следует, – начал отвечать его коллега Иван Савельевич, – что вскоре после окончания войны, в 1947 году в день юбилейного празднования 800-летия Москвы при относительно небольшом стечении народа на Воробьёвых горах, представлявшего в основном преподавателей и сотрудников университета, возле вишнёвого сада в торжественной обстановке была открыта закладная, бронзовая доска. На ней выбита краткая надпись: «Здесь будет сооружено 32-этажное здание». Это необычное по высоте строение – одно из восьми высотных зданий, которые планировались возвести в столице в средине прошлого века в ознаменование всех ушедших восьми столетий.
– Неужели не могли выбрать более подходящее и более удобное место для такого крупномасштабного строительства, а не рядом с вишнёвым садом? А какова же судьба того сада, ведь его не зря сажали? Сад выращивали, и за ним по-хозяйски, старательно ухаживали садовники. И такая кропотливая работа велась не один год, чтобы деревья сначала выросли, а потом и приносили плоды, созревающие в средней полосе на русской земле в средине лета, гораздо раньше, чем обычно поспевают яблоки и груши в этих же местах.
В те недалёкие времена деревья вишни сажали почти в каждом крестьянском огороде. А гораздо раньше в богатых хозяйствах, например помещичьих, выращивали и роскошные вишнёвые сады, украшавшие и облагораживавшие дворянские поместья.
Вишнёвый сад всегда красив, всегда притягателен, особенно ранней весной, когда листья едва начинают распускаться, а кроны деревьев покрываются яркой белизной, и в раскрывшийся нежно-белый цветок вишни, распевая, стремится влететь пчела. Цветущий вишнёвый сад никого не оставляет равнодушным – его белоснежное одеяние вызывает восхищение и желание любоваться, не отрывая взора, этой удивительной красотой живой природы. Поэтому неслучайно в некоторых южных странах вишнёвый сад воспринимается как своеобразный символ семейного счастья и благополучия, а цветущая вишня олицетворяет невесту в белом наряде с её невинностью. Не менее красива вишня и летом, когда, созревая, наливаются её плоды и чудесным образом обретают золотистый, красно-коричневый цвет с едва заметным янтарным блеском. Созревшая вишня, кисло-сладкая, необыкновенно вкусна и полезна. Поэтому иногда называют её райской. Да и собирать спелые вишнёвые плоды всегда приятно. Одно наслаждение общаться с живой природой при сборе урожая.
Неужели такой красивый, поистине райский сад не пощадили? Неужели его вырубили? Ведь при сталинском единовластии не только беспощадно вырубали цветущие сады и реликтовые леса, но и сносили целые города, деревни и сёла во имя якобы «строительства социализма в отдельно взятой стране», а их глубоко несчастные жители лишались крова над головой, надолго оставаясь у разбитого корыта. И это делалось целенаправленно, чаще всего не задумываясь о печальных и трагических последствиях, без крайней необходимости, в угоду дремучей партийной власти, не способной по-настоящему ценить всё полезное, созданное руками человека, и видеть своими глазами всё прекрасное, рождённое самой природой.
– К счастью, этот великолепный сад на Воробьёвых горах уцелел – его миновала трагическая судьба многих снесённых городов, деревень и сёл вместе с плодоносными садами и огородами, которые были всегда рядом с каждым сельским домом и служили основным источником выживания многим миллионам крестьянских семей.
– Его миновала и печальная судьба чеховского вишневого сада. В пьесе известного русского писателя Антона Чехова вишнёвый сад вырубали. В жизни же разорялись дворянские гнёзда, отживавшие свой век, и распадались когда-то богатые и вполне состоятельные семьи дворян, в поместьях которых были и вишнёвые сады, природный символ благополучия. Сад вырубали, и вместе с ним уходило в прошлое и семейное счастье. Срубленный вишнёвый сад, или безжизненный сад – это некая образная метафора уходящей в прошлое дворянской России вместе с подневольными крестьянами.
– Прошло почти столетие после разорения дворянских, помещичьих гнёзд и окончательного их разграбления и разрушения всякими самозванцами, якобы намеревавшимися построить «новый мир». Позднее наступило «развёрнутое строительство социализма», и вопреки всеобщей ликвидации за долгие, мучительные десятилетия от начала большевицкого переворота в роковом семнадцатом году, всё же был услышан спасительный голос благомыслящих людей: вырубать замечательный вишнёвый сад нельзя даже ради вполне разумной и благородной цели – сооружения высотного здания университета, в будущем названного дворцом науки.
– Это сегодня понятно и вполне очевидно всем здравомыслящим людям, что вырубать вишнёвый сад нецелесообразно, как и безрассудно и без крайней необходимости губить всё живое! Однако, очевидно и другое – университет надо было строить! Как же удалось совместить такие несовместимые задачи при строительстве университетского комплекса? Как же сохранили вишнёвый сад?
– Этот сад не вырубили и не уничтожили, спалив либо закапав в землю, а бережно перенесли на территорию будущего Ботанического сада МГУ, который закладывался при возведении огромного университетского комплекса. И эту сложнейшую работу без повреждения корней и кроны многолетних, взрослых деревьев старательно и аккуратно выполнили строители при участии учёных-биологов. Вишнёвые деревья украсили Ботанический сад университета. Этот редкий в то время, но благородный пример бережного отношения ко всему лучшему и прекрасному показывает, что вполне возможно строить новое, не разрушая старого до основания, как это случилось после рокового семнадцатого года. В сталинскую жестокую эпоху самовластия широко практиковались сплошь и рядом совсем другие действия, далеко не всегда благоразумные, а чаще всего безнравственные и преступные – без всяких оснований и весомых причин разрушали всё до основания, ликвидировали и уничтожали всех и вся на бескрайних русских просторах ради удержания власти самозванцами до скончания века…
– Ботанический сад университета до сих пор украшают не только спасённые вишнёвые деревья? – задал свой вопрос Сергей Корнеевич
–Университетский сад во всех отношениях уникален. Растут здесь и вишни многих сортов, а уникальность его заключается в богатстве и в большом многообразии флоры – в нём собрана обширная коллекция разных растений умеренных и других широт земного шара, включающая более семи тысяч видов. Есть здесь и редкие растения, и растения, занесённые в Красную книгу. Необыкновенно красивы его живописные уголки – дендрарий и альпинарий. Территория Ботанического сада по своей структуре и растительному покрову весьма не однородна и разнообразна – она разбита прямыми и другими по форме аллеями на множество участков, на которых выращивают не только плодово-ягодные, но и многие виды декоративных растений. Ежегодно в саду учёные-биологи проводят различные научные опыты по выведению их новых сортов и многих разновидностей.
– Биологи вместе с опытными садовниками и строителями не только создали уникальный Ботанический сад, где до сих пор студенты и аспиранты проходят учебную практику, а преподаватели и сотрудники вместе с ними проводят научные исследования, но и благоустроили огромную парковую зону вблизи зданий университета с липовыми, кленовыми, берёзовыми и яблоневыми аллеями. Особенно красив и наряден университетский парк с монументальным памятником Михаилу Ломоносову и четырьмя фонтанами. Он находится между факультетами химическим и физическим, перед входом в главное здание. Здесь все дорожки посыпаны мелкой кирпичной крошкой, по которой приятно ходить, расставлены лавки, удобные для отдыха под ровно подстриженным кустарником. Удачно сочетаются газоны, цветники и стройные липы, расцветающие и благоухающие летом. В университетском парке сделано многое другое с величайшим мастерством и по всем строгим правилам паркового искусства…
– Возведённый великолепный дворец науки, вознесшийся к небу, превосходный Ботанический сад, университетский парк с аллеями, газонами, цветниками и фонтанами – всё это свидетельствует, что человек своими руками способен творить чудеса. Настоящие чудеса здесь творили люди – на стройке прилежно и добросовестно трудились многие тысячи высококлассных специалистов, которым доверили такое ответственное, но почётное и благородное дело – строить дворец науки, во всех отношениях уникальный, хотя и весьма сложный в воплощении оригинального архитектурного замысла.
– Я слышал, что здесь работали заключённые, в том числе и военнопленные немцы, оказавшиеся на русской земле после войны. Так ли это? И как же они, находясь в неволе, могли создать такой архитектурный шедевр? – спросил Сергей Корнеевич.
– Достоверно известно, что во время строительства в разных средствах массовой информации, ориентированных в «светлое будущее», и в многочисленных приукрашенных рапортах об ударной стройке на Воробьёвых горах регулярно сообщалось, что здания университета возводили три тысячи комсомольцев-стахановцев. И в таких кратких сообщениях, тщательно просеянных через строжайшее партийное сито цензуры, содержалась лишь небольшая доля правды. На самом деле на стройке, конечно же, работали и молодые люди, многие из которых одновременно учились в вечерних средних школах либо вузах. Но таких ударных комсомольцев-стахановцев было сравнительно мало. Подавляющее большинство строителей составляли всё же заключённые, вовсе не бездарные люди – опытные, высококлассные мастера своего дела: каменщики, монтажники, электросварщики, плотники, столяры, маляры, инженеры разных специальностей и другие специалисты.
– А как же они попали на такую почётную и ответственную стройку, которую по своим грандиозным масштабам и великолепному архитектурному замыслу вполне обоснованно можно назвать стройкой века?
– Для передислокации высококвалифицированной рабочей силы из разных мест заключения, включая самые отдалённые, откуда разве что на крыльях можно долететь, в конце 1948 года в Министерстве внутренних дел был издан приказ об условно-досрочном освобождении из лагерей несколько тысяч заключённых, проявивших высокий профессионализм на строительных работах. Такие немногочисленные счастливчики были отобраны из многих десятков миллионов заключённых – бывших сельских и городских жителей, никогда не совершавших никаких преступлений, но по злой воле самозваных властителей попавших в репрессивную ловушку и спустя десятилетия реабилитированных. В подавляющем большинстве это были наиболее способные, трудолюбивые люди: крепкие крестьяне, священнослужители, военнослужащие, учёные, инженеры и другие «враги народа», якобы мешавшие партийным безумцам разделять и властвовать до скончания века и по принуждению ставшие строителями социализма на крови. Этим честным, добросовестным и благочестивым труженикам, перекованным на орало на прежних тяжёлых и изнурительных работах, предстояло трудиться на стройке МГУ вплоть до её завершения с последующим их освобождением.
–Таким счастливчикам, в отличие от многих миллионов невольников, томившихся в тюрьмах, конечно же, несказанно повезло и по-настоящему улыбнулось счастье. Волею судьбы они оказались на ударной стройке в Москве, прежде в полной мере испытав муки земного ада в отдалённых местах заключения, где им приходилось выдавать на гора кубометры промёрзшего, окаменевшего грунта либо на сорокаградусном морозе, утопая по пояс в снегу и замерзая на лесоповале, давать кубометры леса. Некоторые из них, не угодившие тюремному начальству, могли оказаться без зэковской пайки хлеба, хотя лошадиные нормы выработки оставались по-прежнему чрезмерно большими и непосильными. На стройке университета такая печальная участь зэка им не грозила, хотя они и оставались невольниками в «свободной стране социализма». А как же такие невольники вписались в московскую, городскую среду, вовсе не похожую на тюремную зону?
– Для их размещения и проживания рядом с деревней Раменки, недалеко от огромного строящегося объекта была выделена специальная режимная зона со сторожевыми вышками и колючей проволокой. Здесь же они сначала строили себе деревянные бараки без каких-то нормальных бытовых условий, а потом их под конвоем отправляли на стройку зданий университета. В другом районе Москвы, чуть дальше от места строительства, в Черёмушках заключённые строили двухэтажные домики из бруса с общим коридором, и более благоустроенные небольшие кирпичные дома с отдельными квартирами для начальственного состава строителей. А рядом с ними возвели и дом культуры с высокими колонами и незатейливой советской символикой на фасаде. И он особенно выделялся среди других, рядом строящих строений. В Черёмушках, вне режимной зоны, недалеко от стройки проживали вольнонаёмные, иногородние строители, высококвалифицированные специалисты, направленные на стройку университета, среди которых были и военнослужащие высшего офицерского состава…
–Кто же ещё привлекался на такую ударную стройку века?
–Активное участие в строительстве принимали профессора, преподаватели и сотрудники под руководством ректора университета. Такой ответственной и почётной работой руководили известные всему миру, выдающие учёные, академики – сначала А.Н. Несмеянов, химик-органик, а потом И.Г. Петровский, математик. Участие в работе начиналось с согласования проектной документации и продолжалось плоть до завершения строительства и снабжения учебных аудиторий и научных лабораторий современным оборудованием и новейшей техникой. Работали на стройке студенты и аспиранты, которые учились на вечерних отделениях университета. Многие же студенты и аспиранты дневных отделений всех факультетов помогали благоустраивать территорию строительства и парковую зону вокруг университета.
– Как рассказывал мой покойный тесть Иван Акимович, на важнейшую и ответственную стройку МГУ были направлены, кроме того, лучшие, опытные специалисты из некоторых военных строительных организаций. Ивана Акимовича с высшим инженерным образованием высоко ценили на работе как высококлассного инженера-строителя. Будучи начальником секретного проектного отдела, он принимал участие в подготовке документации для сооружения стратегических объектов оборонного назначения, включая док для атомных подводных лодок в Северодвинске, откуда его с семьей вызвали в Москву и, обеспечив квартирой, направили на стройку МГУ. За ним сохранилось командирское, офицерское звание, хотя и выполнял он вполне мирную, но стратегически важную работу при возведении целого комплекса зданий университета.
– Иван Акимович вспоминал: на стройке трудились все добросовестно и каждый строитель, вне зависимости от занимаемой должности, звания и правового статуса, выполнял свою работу на высоком профессиональном уровне. Напряжённая и ответственная работа сплачивала и объединяла всех, и невозможно было сразу понять, кто из них заключённый, которого после смены отправят под конвоем на зону с колючей проволокой, а кто – вольнонаёмный, возвращавшийся после работы домой к своим родным и близким либо в общежитие. Внешне заключённые отличались лишь лагерной спецодеждой, и надзиратели их сразу же могли определить. Среди невольников-строителей было немало талантливых, способных и изобретательных людей. И об этом свидетельствует разные истории и особенно одно забавное происшествие, случившееся на стройке примерно за год до её завершения. И о ней рассказывали мне Иван Акимович и сотрудник кафедры физического факультета, мой знакомый, строивший главное здание университета. Оба они были очевидцами этого необычного происшествия…
– В режимной зоне строительства, где неукоснительно соблюдались все строгие лагерные правила поведения и действий, очевидно, было не до забав и не до потех, когда за каждым невольником пристально следили надзиратели с заряженными винтовками. Интересно знать, в чём же это происшествие на стройке заключалась? – прервал рассказ Иван Савельевич.
– Среди многих узников-строителей нашёлся один сообразительный и смекалистый умелиц. Он соорудил из подручных строительных материалов – тонкой, прочной фанеры и стальной проволоки самодельное летательное устройство, похожее на современный дельтаплан. Этот изобретатель всё тщательно и основательно продумал, чтобы сделанный летательный аппарат оказался надёжным и не подвёл его в полёте. Очевидно, одного желания сделать надёжные крылья, чтобы улететь на свободу, было явно не достаточно – нужны были навыки, умения и профессиональные знания. Возможно, этот умелый изобретатель до лишения свободы был ведущим инженером, работавшим на каком-то закрытом предприятии, названном «почтовым ящиком» и без суда и следствия загнанным сначала на лесоповал в северные края, а потом на ударную стройку университета. Не исключено, что это был учёный, кандидат или доктор наук, незаконно уволенный, разлучённый со своей семьёй и попавший в тюремные сети ГУЛАГа, которыми была опутана вся русская земля. Вполне вероятно, что в неволе мог оказаться и опытный конструктор, автор многих изобретений и патентов, разрабатывавший летательные аппараты для полёта человека в космос и мечтавший стать космонавтом. Кем не был бы в прежней свободной жизни тот изобретатель, очевидно и ясно одно – он не был ни бездарным, ни безрассудным человеком, намеревавшимся, во что бы то ни стало рисковать своей жизнью ради свободы...
Убедившись в надёжности своего спасительного аппарата и выбрав безветренный день, отважный изобретатель пустился в свободное воздушное плавание. Спрыгнув с высокой стены здания, он сразу не провалился в пропасть, а плавно и очень медленно, как будто на крыльях счастья, спланировал с университетских высот. И этого счастливчика, конечно же, видели строители университета, а потом с увлечением рассказывали о нём своим близким знакомым и родственникам. Наверняка многим невольникам хотелось повторить его смелый полёт и таким же образом улететь на свободу, которой они незаслуженно и незаконно лишились. Об этом сенсационном полёте на свободу, конечно же, не писали в газетах с журналистским размахом и ажиотажем и не вещали везде и всюду по радио (телевидения и интернета, до предела переполненного информационным и рекламным мусором, тогда ещё не было), но очень быстро распространились разные слухи.
О дальнейшей судьбе смелого и отчаянного беглеца никто достоверно не знал – ни очевидцы-строители, ни горожане, видевшие его. Одни говорили: воздухоплаватель перелетел над Воробьёвыми горами и Москвой-рекой и, успешно приземлившись в Лужниках, благополучно скрылся. Другие же утверждали: воздушному беглецу не удалось осуществить свой дерзкий полёт на свободу – его расстреляли на лету надзиратели. Бытовала ещё одна версия: смелого и беззащитного летуна схватили на земле вездесущие чекисты, которые на каждом перекрёстке выслеживали «врагов народа» и бесцеремонно ловили их, а затем отвозили для «опознания личности». О его свершившемся смелом полёте якобы сразу же доложили «гениальному вождю», восседавшему в царских палатах древнего Кремля, и он, сжалившись, велел немедленно отпустить отважного изобретателя. Говорили, что крылатых беглецов было двое, спланировавших с университетской высотки на самодельных крыльях. Одного из них подстрелили в воздухе, а другой улетел в сторону Лужников и оказался на свободе...
–Эта забавная история полёта на свободу свидетельствует о том, что на стройке университета трудились мастера на все руки, настоящие умельцы, способные творить чудеса, даже находясь в неволе. По-видимому, они представляли разные народы из разных союзных республик?
–Возведение гигантского комплекса МГУ было поистине всенародной стройкой, – продолжил Иван Савельевич. – В ней принимали непосредственное участие строители из всех союзных республик. Различные и многочисленные строительные заказы выполняли более пятисот крупных и небольших промышленных предприятий. Украина поставляла гранит, Грузия и Узбекистан – мрамор, Челябинск и Днепропетровск – металлоконструкции, Ленинград и Рига – электрооборудование, Белоруссия – строительные материалы и мебель. Косвенное участие в строительстве университета принимали и многие люди, каждый на своём рабочем месте, и в своём совсем небогатом хозяйстве, в том числе и наши родители. Они непосредственно не строили университетские здания, однако, выплачивая непосильные, обременительные и грабительские налоги, тем самым пополняя бюджет страны, вносили свою весомую лепту в возведение дворца науки на Воробьёвых горах, хотя в жестокую сталинскую эпоху при таком чрезмерно большом бремени сами едва и с большим трудом выживали…
– Благодаря высокой степени организации труда и высокому профессионализму грандиозная и сложнейшая строительная работа была проведена в рекордно короткие сроки. Дворец науки на Воробьёвых горах торжественно открыли первого сентября 1953 года. Сталин не дожил до этого события около полугода. Если бы это открытие состоялось при его жизни, то, возможно, университет носил бы имя не М.В. Ломоносова, создателя университета, а И.В. Сталина, инициатора строительства нового комплекса на Воробьёвых горах. Переименование МГУ заранее планировалось приурочить ко дню открытия новых университетских корпусов. Уже были заготовлены большие металлические буквы, отполированные до зеркального блеска, для нового названия университета, включая имя «гениального вождя», и сделана разметка для их установки под карнизом главного входа с гранитными колонами, обращённого в сторону Москвы. Однако время внесло свои коррективы, и всё стало на свои места – осталось имя великого русского учёного Михаила Васильевича Ломоносова, присвоенное ранее университету. В центре парка с фонтанами между зданиями физического и химического факультетов перед клубной частью главного здания Михаилу Ломоносову установлен замечательный памятник работы скульптора Николая Томского и архитектора Льва Руднева.
Увлёкшись своими рассказами об их родном университете, собеседники не заметили, как оказались снова на смотровой площадке. Было поздно, багровое солнце уж давно закатилось за горизонт, и начинало быстро темнеть. Облокотившись о полированный до блеска гранитный парапет с фигурными точёными подпорками, они несколько минут, молча, любовались вечерней Москвой, залитой мерцающими огнями. Потом они повернулись лицом к главному зданию. Перед ними открылась чудесная, сказочная панорама огромной университетской площади с аллеями и цветниками, подсвеченными уличными, ажурными фонарями. А за цветистой площадью совсем рядом – главный высотный корпус, залитый золотистыми лучами мощных, осветительных прожекторов.
О своём родном университете они знали многое. Знали, что в главном здании университета, расположились разные факультеты со своими аудиториями и научными лабораториями, ректорат и администрация. В нём же находятся читальные залы, библиотека, музей, спортивные залы, плавательный бассейн, актовый зал на 1500 посадочных мест и дом культуры на 800 мест. К главному зданию с двух сторон примыкают приземистые, широкие, многоэтажные корпуса общежития, а в крайних угловых четырёх корпусах расположены квартиры профессоров и преподавателей. К открытию университета кроме главного здания были построены отдельные корпуса физического, химического и биолого-почвенного факультетов. Построены трёхзальный спортивный павильон, разные площадки для занятия спортом на открытом воздухе. Завершена закладка Ботанического сада и сданы в эксплуатацию многие другие объекты различного назначения…
Спустя полвека, в 2003 году под руководством ректора МГУ, академика В.А. Садовничего началась застройка новой территории за Ломоносовским проспектом, зарезервированной в средине прошлого века. И к 250-летнему юбилею университета здесь был открыт интеллектуальный центр – Фундаментальная библиотека МГУ. Позднее здесь на этой же территории были построены и другие университетские корпуса для разных факультетов…
Великолепное высотное здание университета высотой около 240 метров органично вписалось в Воробьёвы горы и подняло их на небывалую ранее высоту. Многие годы оно было одним из самых высоких в мире. Это уникальное здание хорошо видно издалека, за десятки километров и как будто парит на фоне голубого неба с серебристыми облаками и тянется к Солнцу, к звёздам, символизируя тем самым полёт мысли и стремление человека поведать тайны земного бытия и приобщиться к самому возвышенному – драгоценным знаниям о природе и человеке.
Библиографические ссылки
Карпенков С.Х. Стратегия спасения. Из бездны большевизма к великой
России. М.: ООО «Традиция», 2018. – 416 с.
Карпенков С.Х. Незабытое прошлое. М.: Директ-Медиа, 2015. – 483 с.
Карпенков С.Х. Воробьёвы кручи. М.: Директ-Медиа, 2015. – 443 с.
Карпенков С.Х. Экология: учебник в 2-х кн. Кн. 1 – 431 с. Кн. 2 – 521 с. М.: Директ-Медиа, 2017.
Степан Харланович Карпенков
для Русской Стратегии |
