Удручающее впечатление производят заметки одного заштатного православного священника, утверждающего необязательность исповедания православных догматов, выражающего симпатию к язычеству, как прославлению природы, и потому осуждающего аскетизм. Якобы, самое важное - это любовь. А понять другую религию можно, дескать, только изнутри, потому нельзя ее критиковать извне. Конечно, такие воззрения сплошь и рядом выражают многие нехристиане, но когда слышишь такое из уст священника и видишь многочисленные одобрения читателями, то это повод обратить на это особое внимание.

Почему важны догматы? Богословие, формулирующие их, является по удачному определению философа В. Шохина (в сокращенном виде) "теоретической рефлексией религиозного сознания." Можно, конечно, верить и не рефлексируя, и не теоретизируя. Верить, потому что верится, потому что есть какая-то внутренняя убежденность в правоте веры, также как мы, например, как правило, убеждены в существовании мира, хотя это и оспаривается многими. Можно ли спастись благодаря такой "простой" вере с точки зрения христианства? Благоразумный разбойник не имел возможности теоретизировать на кресте, однако услышал в ответ на свою смиренную просьбу слова Спасителя: "Ныне же будешь со Мною в раю" (Лк. 23:43). Безусловно, что этим же путем шло множество мучеников, да и окончившие дни в мире, далеко не всегда были способны рассуждать о вере, но являли подлинно праведную жизнь. Детская вера не рефлексирует. Верно и то, что с другой стороны, никто не заслуживал таких жестких упреков со стороны Христа как книжники и фарисеи - то есть, профессиональные богословы Ветхого Завета.

Но значит ли это, что надо просто жить верой, не рассуждая о ней?  Но вер, действительно, великое множество. Всякая ли вера достойна одобрения даже на самый поверхностный взгляд? Можно ли уравнять веру в благотворность пожертвования собой ради Бога и ближнего и веру в благотворность человеческих жертвоприношений для своего благополучия? Ведь это очевидно противоположные мировоззрения. Конечно, при сравнении религий чаще всего мы встречаемся с не столь разительно отличными примерами.  Но именно поэтому и требуется острота ума, чтобы отличить незаметное зло. Апостол учит: "Злобой младенствуйте, умы же совершенни бывайте" (1 Кор 14:20). Очевидность истинности веры может оказаться ложной - для члена племени каннибалов ритуальное людоедство кажется придающим силы, но так ли это? Часто приходится слышать, что многообразие религий и, в частности, христианских конфессий доказывает несостоятельность богословия как такового - общего мнения нет, следовательно, - рассуждают такие критики, - религия противоречива по своей сути, и потому никакой единой теории на ее основе нельзя создать, или же, напротив, в своей основе все религии едины и истинны, а остальное - не важно. Такие утверждения поражают своей самоуверенностью - миллионы умов напряженно размышляли над религией, посвящая этому свою жизнь и даже жертвуя собой, и весь этот труд перечеркивается одной фразой, не требующей ни знаний, ни воли. Как и любую теорию, богословие можно критиковать только предметно - выдвигая опровержение против конкретных аргументов. В рассуждениях того священника получается вопиющее противоречие - чужую религию критиковать нельзя, потому что, дескать, мы не живем ей, а вот богословие - пожалуйста, хотя мы знать не хотим его. Хочется также спросить, а этот священник практиковал иные религии?  Откуда он понял, что их нельзя критиковать, если рассуждения неважны? Если единственный способ понять религию - это религиозный опыт, то судить об ее доброкачественности можно только опытным путем. Но не разумнее ли, прежде чем начать что-либо практиковать, подумать над этим, когда есть такой выбор? Детям свойственно безусловно доверять родителям, чувствуя их любовь, но можно ли верить каждому именующему себя отцом?

Опасно не теоретизирование, а отвлеченное от религиозной жизни теоретизирование, когда знание превращается в орудие для достижения далеко не религиозных целей. "Знание надмевает, а любовь назидает" (1 Кор. 8:1). Первосвященники отдали Христа на Распятие не потому, что они чего-то не понимали, а именно потому, что они понимали, что Христос представляет угрозу их власти и авторитету. В мире религии не все так просто как в мире науки, где истина не затрагивает нравственных струн души, и потому подтверждается независимо от личных качеств ученого. Религия затрагивает самые глубокие стороны человеческой личности, заставляя в той или иной степени ограничивать себя, или, напротив, потакать. Религия определяет цели жизни, наука - средства. Потому в мире религии нет такого единства как в науке - это отражение разной степени нравственного развития людей. Не то, что бы формальная принадлежность к той или иной религии делала человека добрее или злее, но серьезное исповедание, безусловно, влияет на личность. Корреляция вероисповедания от этнического происхождения и окружения показывает лишь тот факт, что отрефлексированная вера - нечастое явление. И далеко не всегда это говорит о "детской" вере, но очень часто - о нежелании задумываться о том, что может сломать привычный уклад жизни. С точки зрения христианства последнее - свидетельство поврежденности человеческой природы грехопадением. Но наличие противоположных примеров выбора веры вопреки окружению в силу сознательного решения говорит о том, что богословская аргументация имеет значение. Христианство изначально представляло собой эксклюзивистскую миссионерскую религию, которая проповедовала пробуждение от греховной спячки через сознательное принятие благовестия при отвержении иных верований. Если бы апостолы рассуждали как этот священник, то никакой Церкви просто бы не было, - как проповедовать, когда мы заранее отказываемся от критики иных религий? Зачем тогда что-либо говорить новое?

В силу этого, богословие является очень важной дисциплиной с точки зрения религиозного человека, поскольку позволяет избежать ошибок и падений, связанных с неправильным выбором религии. Хорошо верить, не рефлексируя, когда не возникает вопросов и искушений. А если они есть, достойно ли разумного человека игнорировать их, отдаваясь во власть стихии внутреннего опыта?