Я не политик, а литератор. И к политическим явлениям подхожу с тех позиций, которым меня учила наша классическая литература, руководствуясь, прежде всего, великим русским гуманизмом, созданным отечественной философией, религией, культурой. Этим измеряю прошедшее и настоящее.
Владимир Аринин
Начав разговор о талантливом писателе-вологжанине Владимире Аринине, я пообещал рассказать о двух его особенно важных произведениях и приступаю к выполнению своего обещания.
Я не отношусь к числу давних поклонников творчества Владимира Ивановича, я не читал его книг довольно долгое время. По сути, по-настоящему я обратился к его творчеству уже только после его кончины. И начал открывать для себя творчество человека, потеря которого для нас всех является практически невосполнимой. Его документальная книга, которую можно отнести к жанру нон-фикшн, «Тень генералиссимуса» является одной из выдающихся книг русской литературы, написанных вологодскими авторами. Эта книга является продолжением на региональной почве знаменитого «Архипелага ГУЛАГ», который как раз писался, в том числе, и для того, чтобы другие подхватили этот голос и дополнили его. И Аринин сумел это сделать. Эта книга – о Сталине и сталинизме, о том, какое зло принесло это нашей стране в целом и конкретно нашей Вологодчине. Это книга о том ужасе, который творился в эти уже далёкие времена. Сегодня, когда от нас снова пытаются скрывать правду о сталинщине и большевицком терроре, эта книга становится очень и очень ценной, необходимой для нас. В этом году исполняется 30 лет со дня её выхода, и поэтому тем более было бы необходимо о ней рассказать.
Первая глава книги повествует нам о периоде вологодской ссылки Сталина, автор пользуется документами и воспоминаниями очевидцев. Вторая глава повествует нам о той реакции, которую высказали самые разные лица во время публикации первой части книги в 1988-м в газете «Красный Север». Там можно встретить немало любопытного. Вот, например, образчик т.н. «православного сталинизма»: «Я верю в Бога и верю в Сталина. У меня есть икона и есть портрет тов. Сталина. И пока я живу, буду верить. Человек без веры не может жить – он должен верить в кого-то и во что-то». До прохановской кощунственной «иконы Сталина» – всего один шаг. В следующем разделе главы Аринин описывает типаж человека, названного им «брежневец» и даёт ему своё определение: «этот тип, а с ним и бюрократическая система в целом – всё создано Сталиным. Но при Сталине бюрократу, аппаратчику при всех его привилегиях жилось неуютно, а подчас и страшно. Он в любой миг мог ли шиться не только своих привилегий, но и жизни. С од ной стороны, он был поставлен над народом, вознесен, входил в «элиту», но, с другой стороны, был ничтожен перед Сталиным и абсолютно бесправен перед самой системой. По своему духу брежневец полностью за бюрократическую систему, созданную Сталиным. Но, конечно, против произвола Сталина, его террора и деспотии. Отсюда – двойственность. Брежневцы, как метко заметил один из западных авторов, «хотели бы жить, как при Брежневе, но чтобы народ жил, как при Сталине». <…> Именно сталинская система, естественно и логично нашедшая свое продолжение в несколько видоизмененной брежневской, породила многочисленный тип функционера. Он, на мой взгляд, особенно у нас в провинции, характеризуется рядом отличительных черт. И прежде всего это – человек средних возможностей, но занимающий социальное положение выше уровня своих способностей. Это социальное положение он получил при Брежневе, когда для успешной карьеры требовались не столько талант, незаурядность, оригинальность, сколько стандартность, «умеренность и аккуратность», не наличие ярких достоинств, а отсутствие недостатков (вернее того, что считалось недостатками). Брежневец – это человек-должность. Если лишить его должности, он теряет всё, перестает как бы быть человеком. Потому он так заинтересован и в должности, и в системе в целом. Он интуитивно боготворит систему, отождествляя её с партией и советской властью, боготворит, как сталинист боготворил Сталнна-отца. Он безоговорочно подчиняется начальству и требует безоговорочного подчинения себе. Любое инакомыслие приводит его в ярость. Он противник любых взглядов, не свойственных ему, и потому, по существу, противник демократии, хотя сейчас порой и рядится в демократические одёжки. У брежневца есть закономерные опасения, что в результате перестройки и демократизации его система рухнет, и он лишится своего руководящего поста. А ведь он умеет лишь руководить (в его понимании этого слова) и больше ничего не умеет делать». Несмотря на то, что написано это в годы перестройки, это определение не потеряло своей актуальности, к сожалению, и в наше время.
Далее идёт третья глава «Сталинщина на Вологодчине», в которой автор пишет о жизни в нашей области времён сталинского правления. Первая часть главы называется «Тифозный храм» и повествует о том, как в Вологду доставляли жертв раскулачивания, высылаемых на Север. Размещали их в закрытых незадолго до этого храмах – и в одном из них возникла эпидемия тифа, притом, вместе содержались и больные, и здоровые. Болезнь унесла много жизней людей, насильно согнанных со своих родных мест и лишённых имущества. Большинство переселенцев происходило с территории т.н. «Украины», то есть жители Новороссии и Малороссии. Из Вологды их отправляли по самым гиблым и необжитым местам, где многие умирали, не выдерживая тяжёлых условий жизни в северных краях, так для них непривычным. Впрочем, были и те, кто выживал и заводил хозяйства, принося сюда сельскохозяйственные культуры, которые там прежде не видели и не выращивали. Эта глава основана на воспоминаниях и документах, то есть на вполне достоверных источниках. Приведённые в данном разделе свидетельства составляют лишь малую толику той трагедии, которая произошла с русской деревней. Здесь же автор пишет о судьбе поэта Николая Клюева, сгинувшего в горниле репрессий. В разделе «Легко, почётно и приятно» приводятся выдержки из статей из газеты «Красный Север» 1937 – 1938 годов. Можно узнать о расстреле группы людей из Чёбсарского района, обвинённых во «вредительстве», о репрессиях в отношении преподавателей Вологодского педагогического института. На этом фоне 8 ноября 1937 года был открыт вологодский Музей Сталина в доме, где тот жил во время своей ссылки (сейчас в этом доме музей «Вологодская ссылка»). И даже тут ищут «врагов народа», пишут про «притупление революционной бдительности». Жертвой репрессий стал известный вологодский музейный работник и искусствовед Иван Федышин: «он был арестован, сидел, в лагере заболел открытой формой туберкулёза. И был выпущен по болезни... Его сын Н. Федышин, продолживший в наше время дело отца, ставший известнейшим реставратором, рассказал: – Наша семья жила в крохотной комнатке. Спали на полу, другого места просто не было. И однажды ночью отец, спавший рядом со мной, закашлялся, забился и... остыл. Он умер около меня...». В следующем разделе под названием «ВМН» перечисляются некоторые из многих расстрелянных на территории Вологодчины людей. Мы видим, что многие из них – пожилого возраста и являются рабочими и крестьянами, обычными людьми, которых уничтожали с фанатичной одержимостью. Далее четвёртая глава под названием «Незатухающая боль», где приводятся воспоминания жертв репрессий – Л.М. Окуневой, М.В. Базовой, Л.С. Осташёвой, С.В. Смирнова. «По воле обстоятельств автор стал в Вологде тем человеком, к которому уцелевшие, вырвавшиеся из сталинского ада и дожившие до наших дней люди понесли свои воспоминания, рассказы, исповеди, свои невыплаканные слезы, незатухающую боль. Они – последние из последних. И мой долг – помочь им облегчить душу, сохранить их живые свидетельства» – так предваряет Аринин эту главу.
В пятой главе под названием «О личном, или как писалась эта книга» Владимир Иванович пишет о том, как он пришёл к отвержению сталинизма и стал антисталинистом: «Эта книга давалась мне трудно. Но работая над ней, я чувствовал, что постепенно освобождаюсь от внутреннего гнёта сталинизма. И это духовное освобождение стало для меня самым важным личным итогом работы. Эта книга написана не случайно. Я шёл к ней всю жизнь». Здесь он высказывает личные впечатления, что позволяет читателю понять мотивы, которые двигали писателем. По словам Аринина, «избавившись от чёрной тени генералиссимуса, мы избавимся и от своего постоянного страха». Он прав – избавление от чёрной тени Сталина, а с ним и от всей прочей большевицкой нечисти, принесёт России покой, порядок и нормальную жизнь. Важную роль сыграли в его формировании русские классики: «Особенно много открыли для меня книги Достоевского. Они объяснили, казалось, необъяснимое. Предупреждение человечеству о том, что может появиться новый тип преступника, который будет совершать злодеяния во имя блага человечества и требовать за свои деяния благодарности и восхищения, высказывалось Достоевским неоднократно (и не им одним). Но именно им в романе «Бесы» нарисован с такой жуткой откровенностью облик будущей диктатуры, одержимой идеей всеобщего блага и готовящей ад на земле. Некоторые образы в «Бесах» утрированы, доведены до крайности. Но сегодня на горьком опыте стали очевидны глубочайшие прозрения Достоевского». Главное, что есть в русской литературе и что помогает получить прививку против сталинизма, считает Аринин, это – идея великого русского гуманизма. Глава шестая «Трагический Колумб Колымы» посвящена известному писателю, уроженцу Вологды, Варламу Шаламову, который чудом пережил репрессии и написал главную книгу своей жизни – «Колымские рассказы»: «главный литературный подвиг Варлама Шаламова – его проза, его «Колымские рассказы». Это – целая энциклопедия лагерной жизни сталинского времени. Но вместе с тем это не просто свидетельства очевидца о репрессиях и беззакониях периода культа личности Сталина. Это – «документ души» писателя, большая, настоящая литература. «Колымские рассказы» можно сравнить с «Записками из мёртвого дома» Достоевского и другими крупными произведениями того же жанра. Это – художественное исследование о человеке, который оказался в невиданных и неслыханных в отечественной истории по своему размаху и извращенности трагичнейших обстоятельствах. Это – исследование бездны души человека».
Глава седьмая «Настоящее и прошедшее» начинается с описания Вологды времён перестройки, о падении нравов и не только. Это описание предваряет следующую, очень важную часть главы – о Ленине. Было бы странно, если бы разоблачая преступления сталинизма, автор забыл про него. И тут Владимир Иванович делает правильные выводы и даёт верные оценки. Не все, увы, это могли и могут. Некоторые, осуждая сталинизм, почему-то начинают восхвалять Ленина, который, якобы, «создал Империю» и был «русским патриотом» – абсолютная ахинея. Аринин, по счастью, такого себе не позволяет. Рассказав о том, что творили большевики на Вологодчине в годы гражданской войны, основываясь на фактах и документах, он делает следующий вывод: «Разумеется, надо быть абсолютно слепым или полностью лицемерным, чтобы отрицать прямую связь между ленинизмом и сталинизмом. Сталин есть не просто ученик, а кровное дитя Ленина. Но, конечно, имеется и определённое духовное различие между ними. Ленинизм – соблазн души человеческой, пытавшейся заменить вечные истины о Боге, Царстве Божием, бессмертии представлением о материальном царстве человека и общинном счастье человечества. Сталин не извратил ленинизм, но устранил из него наивный материалистический идеализм. И явился нам мир почти антихристовый полностью искажённый. И исказилась человеческая душа. Но, надеюсь, не погибла». В этом он следует за оценкой Александра Солженицына, который прямо провозгласил, что никакого отдельного от большевизма сталинизма не существует.
В заключении основной части книги Аринин пишет о судьбе усадьбы Ермолово под Вологдой, в которой бывал сам Суворов, а неподалёку, как говорят, находятся захоронения расстрелянных жертв репрессий. После этого в конце книги приводятся записанные и обработанные Владимиром Ивановичем воспоминания пострадавшего от репрессий Михаила Николаевича Кузнецова, озаглавленные «Произвол. Записки репрессированного», в которых тот рассказывает о своём жизненном пути, о том, как он пережил репрессии. Это довольно сильное и впечатляющее повествование, в котором мы видим одну из множества судеб, попавших под большевицкий молох (впрочем, сам автор воспоминаний несёт ответственность за это, поскольку был партийным активистом). Но подобное могло произойти практически с каждым, машине уничтожения было всё равно, кто попал в её жернова.
Эта книга, пожалуй, относится к лучшим из тех, что я когда-либо прочитал. Потому что она делает важное дело – открывает глаза людям на то, что такое большевизм, показывая нам его в конкретных проявлениях. Упоминавшийся Михаил Кузнецов пишет: «В публикациях Аринина предпринята попытка предать гласности произвол, творившийся сталинистами в Вологде и нашем крае. Но автор предал гласности немногое, и он не мог большего сделать. Основные преступления тех лет ещё находятся в тайне. Но то, что им начато и что сделано, это большое и нужное дело». К сожалению, в наше время, снова стали закрывать от людей правду о преступлениях большевизма и идёт настоящий ренессанс советчины. Поэтому так ценно, так важно сохранять то, что нам известно об этом страшном времени и не давать людям забывать и не давать им вставать на сторону мучителей и душегубов.
Я считаю, что мы сегодня обязаны не забывать Владимира Ивановича и изучать его творчество внимательно, читать его, думать над ним. Для него это было важно. И наша задача – не дать забыть его трудов, сделать так, чтобы оно жило в веках.
***
Прочтя книгу о Сталине и его преступлениях, стоит далее обратиться к другой важной и известной книге Владимира Ивановича – посвящённой личности великого русского поэта Александра Сергеевича Пушкина. О ней поговорим в следующий раз…
Сергей Зеленин
Русская Стратегия |
