Июнь 1942 года был месяцем напряжённой жертвенной борьбы за Севастополь. После катастрофы советского Крымского фронта на Керченском полуострове 11-я немецкая армия полностью сосредоточилась вокруг осаждённого города. Крымский фронт не только не выполнил своей основной задачи полного освобождения Крыма от оккупантов, но и оставил врагу ценные трофеи: артиллерию, танки, большой запас бомб, мин и снарядов. В дни решающего штурма Севастополя немцы использовали советские танки, на город шли Т-34, перекрашенные в белый цвет и с чёрными крестами, на город падали снаряды и бомбы, сделанные на Урале. Значительно труднее стало пробиваться в осаждённый Севастополь советским военным кораблям и транспортным судам. После захвата немцами Восточного Крыма теперь почти на всём пути следования наши корабли подвергались яростным атакам немецких самолётов-торпедоносцев и пикирующих бомбардировщиков. Советское командование Северо-Кавказского направления приказом маршала Будённого запретило бойцам и командирам Севастопольского оборонительного района эвакуацию из Крыма. Будённый предупредил их, что они должны выстоять или погибнуть в Севастополе. «Умрите геройски…» Тяжелейшим летом 42-го года каждый день был дорог и то, что севастопольцы надолго задержали под своими стенами одну из лучших немецких армий – 11-ю – было, конечно, большим вкладом в будущую победу. Но в советской Ставке ещё не научились (да и научатся ли до самого конца войны?) ценить свои собственные войска. То, что 11-й немецкой армии противостояла опытная закалённая в боях Приморская армия генерала Петрова, в Ставке в расчёт не брали, об эвакуации её не думали, готовясь пожертвовать Приморской армией в Севастополе. Как позднее вспоминал адмирал Кузнецов, «даже в самом худшем случае эвакуация не предусматривалась, к ней не готовились и, как следствие, оказались полностью не готовы».
В обороне Севастополя наши солдаты и матросы показали невероятное мужество, упорство, героизм, самоотверженность, презрение к смерти и вместе с тем воинское умение, смекалку, изобретательность в борьбе с опытным врагом, так что мир, затаив дыхание, следил за севастопольской эпопеей. В далёком Монтевидео, в Уругвае, собрались южноамериканские поэты, и каждый из них на стотысячном митинге прочитал стихотворение, посвящённое защитникам Севастополя. Конечно, воинов вдохновляли и многочисленные могилы русских героев первой обороны Севастополя 1854-55 годов. Окопы Приморской армии нередко располагались рядом с кладбищами Крымской (Восточной) войны. Но в самом конце июня 1942 года в этом городе русской славы, в дни самых жестоких боёв, его защитники, испытывавшие острый недостаток в боеприпасах, пище и воде, столкнулись с такой невероятной коммунистической низостью и подлостью, какой никогда не было за всю историю Русской Императорской Армии…
В первый день лета Гитлер прилетел в Полтаву. В штабе группы армий «Юг» её командующий фельдмаршал фон Бок доложил фюреру о подготовке к наступлению. Оно задерживалось из-за позднего половодья на реках и необходимого пополнения дивизий, участвовавших в разгроме советского Юго-Западного фронта. Второй целью на лето 42-го года был штурм Ленинграда, куда предполагалось перебросить 11-ю армию после взятия ею Севастополя. На фронте против Ленинграда Вермахт действовал совместно с финскими войсками, и Гитлеру необходимо было вселить уверенность в успехе в своих северных союзников. Кстати подоспело 75-летие маршала Маннергейма, и фюрер неожиданно для всех прилетел в Финляндию 4 июня, чтобы поздравить финского главнокомандующего и заодно согласовать планы по захвату Ленинграда. Обстановка празднования юбилея была излишне торжественной, и Гитлер не смог произвести необходимого нажима на позицию союзников. В конце концов военные вопросы было решено обсудить во время ответного визита Маннергейма в Германию. К тому же вечером 4 июня Гитлеру сообщили о смерти раненого в Праге Рейнхарда Гейдриха, одного из столпов нацизма, службы безопасности и антисемитизма Третьего Рейха. В расстроенных чувствах Гитлер улетел из Финляндии. Потеря Гейдриха была для фюрера значительной и невосполнимой.
Центром притяжения большой войны на Тихом океане оказался небольшой атолл, вулканического происхождения островок Мидуэй. Американцы основательно укрепили его, на аэродромах Мидуэя базировалось около ста самолётов. Авианосные эскадры США и Японии расположились вокруг Мидуэя. Японцы решили сначала разгромить гарнизон островка с воздуха, а затем высадить десант и захватить аэродром, чтобы оказывать давление на Гавайские острова. Японский план страдал излишней сложностью, последовательностью воплощения многих пунктов, на бумаге такие планы выглядят красиво, вы помните, «эрсте колонне марширт, цвайте колонне марширт», но в действительности такие планы нередко разрушаются, едва будет провален хотя бы один параграф плана. Надо учесть, что американцы прекрасно знали о всех этапах японского плана и заранее предприняли меры противодействия. Адмирал Ямамото приказал своим подводным лодкам создать дозорную завесу между Перл-Харбором и Мидуэем к 1 июня. Зная об этом, американский адмирал Нимиц приказал своим авианосцам пересечь дозорную линию за несколько дней до этого и приблизиться к Мидуэю. Так в зоне предстоящих сражений оказались американские авианосцы «Хорнет», «Энтерпрайс» и «Йорктаун», о чём японцы не подозревали. Второй по значимости задачей для американцев стало укрепление обороны на острове. Гарнизон Мидуэя был усилен зенитными орудиями. Американские авианосцы заняли позицию на северо-востоке от Мидуэя, фланговое положение по отношению к японскому ударному соединению. 3 июня последовала первая атака американских наземных бомбардировщиков по идущим к Мидуэю японским кораблям. Ни одна бомба с девяти самолётов Б-17 не поразила цель. Ранним утром 4 июня японская атакующая группа с авианосцев совершила налёт на остров. Всё, что могло сгореть, сгорело, остальное было разрушено. Японцы потеряли всего 6 самолётов. Ответный налёт с Мидуэя на японский флот снова оказался безуспешным. Первая часть сражения закончилась явно в пользу японцев. Но они ещё не знали о присутствии крупных американских авианосцев. На следующий день, 5 июня, японский адмирал Нагумо совершил роковую ошибку. Решив нанести ещё один удар по Мидуэю, он приказал вместо торпед подвесить бомбы. Только в минуты этого рокового переоснащения японских бомбардировщиков разведывательный самолёт обнаружил стоящие на якорях американские авианосцы, но было уже поздно. Американская морская авиация нанесла решающий по результативности удар. Пикирующие бомбардировщики с «Энтерпрайса» и «Хорнета» атаковали японские авианосцы «Акаги» и «Кага». Их палубы были заполнены самолётами, принимавшими горючее и боеприпасы. Нет худших минут для авианосца, когда ему нечем защитить себя! «Акаги» и «Кага» загорелись, последовали взрывы собственных бомб. Тем временем самолёты с американского авианосца «Йорктаун» обнаружили ещё один японский авианосец «Сорю», который через несколько минут превратился в пылающий факел. Самолёты с четвёртого японского авианосца «Хирю» сумели обнаружить авианосец «Йорктаун», который в результате попадания бомб получил тяжёлые повреждения, вызвавшие пожар. После этого ещё три торпеды попали в борт «Йорктауна», команда американского авианосца покинула его, хотя корабль продолжал оставаться наплаву. Вечером этого дня американцы успели атаковать и последний японский ударный авианосец «Хирю», и этот решающий для всей войны на Тихом океане день завершился невиданным зрелищем пяти громадных столбов огня и дыма – это горели четыре японских ударных авианосца и один американский. Неудачи преследовали японский флот в битве за Мидуэй и далее. Выполняя маневрирование, столкнулись два тяжёлых крейсера – «Микума» и «Ногами». Один из них – «Микума» - был в конце концов потоплен после трёх налётов американской авиации, а крейсер «Ногами» спасся, с трудом дойдя до гавани на острове Трук.
Слабым утешением для Японии стал захват Алеутских островов Атту и Кыска, где не было регулярных американских войск. На острове Атту японцы взяли в плен 39 алеутов и одного американского миссионера с женой. В Америке узнали о потере этих островов только через четыре дня.
Сражение у острова Мидуэй решило судьбу Японии. Инициатива в войне на Тихом океане перешла к Соединённым Штатам. Кроме четырёх ударных авианосцев, японцы потеряли более 300 опытных первоклассных лётчиков. Этот урон страна Восходящего солнца уже никогда не сможет восполнить.
В конце мая 1942 года советский нарком Вячеслав Молотов пересёк на бомбардировщике Атлантику, перебравшись из Лондона в США. Перелёт был сложным, сопряжённым с серьёзной опасностью. Летели с кислородными приборами, с приготовленными резиновыми надувными лодками. И приземлились не на острове Ньюфаундленд, как рекомендовали англичане, а на американской военной базе. Главным вопросом, который обсуждался во время этого визита Молотова в Америку, был вопрос о перспективах открытия Второго фронта в Европе в 42-м году. Американский лидер заверил советского наркома, что эта проблема будет позитивно решена именно в 42-м году. Рузвельт не брал на себя каких-то жёстких, связывающих обязательств, обговорив при этом одно условие: поставки по лендлизу должны быть на какое-то время сокращены, потому что транспортные суда будут необходимы для проведения крупномасштабной десантной операции. Вскоре после того как Молотов покинул США, один из участников этих переговоров, Гарри Гопкинс, написал: «Визит Молотова прошёл исключительно хорошо. Он и президент прекрасно поладили. И я уверен, что мы, по меньшей мере, перебросили мост ещё через одну пропасть между нами и Россией».
Решающее наступление на Севастополь 11-я немецкая армия начала с невиданной в истории войн артиллерийской и авиационной подготовки. В течение пяти дней противник стремился полностью разрушить укреплённые рубежи Приморской армии, камня на камне не оставить от самого города, блокировать морские пути подвоза боеприпасов и пополнения. К Севастополю были переброшены орудия гигантских калибров, германская авиация постоянно висела над городом. 7 июня в атаку на позиции, где всё было засыпано землёй, где казалось уже не осталось ничего живого, пошла немецкая пехота. Главной целью командующего 11-й армией генерала Манштейна был прорыв к Северной бухте Севастополя.
Вместе с летом и оттаиванием болот стало безнадёжным положение 2-й ударной армии. 8 июня Ставка вновь образовала Волховский фронт, вернув в его командующие генерала Кирилла Мерецкова. Но уже никакими заботами нельзя было помочь попавшей в плотное окружение среди болот 2-й ударной армии. После 10 июня отдельные группы бойцов и командиров армии начали самостоятельно выходить к своим из окружения, не дожидаясь соответствующего приказа командования. Так вышла к своим большая группа сапёров под командованием полковника Мельникова. Между 10 и 20 июня началась эвакуация командно-начальствующего состава 2-й ударной, в первую очередь комиссарский состав – агитировать уже никого не представлялось возможным, вывезли раненого начальника артиллерии генерал-майора Дегтерёва. 20 июня на последней посадочной полосе около Новой Керести сел самолёт, который должен был вывезти командующего генерал-лейтенанта Власова, отправленного спасать армию вместо тактически заболевшего прежнего командующего генерала Клыкова, спасать уже в безнадёжной для 2-й ударной армии ситуации. Санинструктор при штабе армии Вера Николаевна Болаковская вспоминала: «Мы вылезли из своих щелей и нор и смотрели на Власова, худого, как жердь, заросшего щетиной, молчаливого и думали: улетит-не улетит». Власов улететь из котла отказался. В последний самолёт погрузили раненых и женщин. 23 июня была потеряна последняя взлётно-посадочная полоса. Противник разбомбил узел связи штаба 2-й ударной армии. 24 июня командующий и члены Военного Совета приняли решение пробиваться к своим малыми группами, и тысячи людей рванулись в последнем отчаянном броске к своим. Власов собрал в штабную колонну около 120 человек. Командующий армией пытался до последнего момента сохранить хотя бы остатки управления. 26 июня колонна, в которой находились Власов и начальник штаба Виноградов, форсировала речку Кересть возле Ольховских хуторов и пропала в волховских болотах.
Соединённые Штаты Америки 5 июня объявили войну союзникам гитлеровской Германии – Болгарии, Венгрии и Румынии.
Рейхсфюрер СС Генрих Гиммлер обнародовал генеральный план «Ост», в основу которого был положен грабёж захваченных на востоке территорий, германизация и уничтожение значительной части населения.
Генерал Эйзенхауэр был назначен главнокомандующим американскими войсками в Европе. Под Европой в июне 42-го года имелись ввиду британские острова, где начинали своё сосредоточение заокеанская авиация и войска.
Генерал Александр Василевский был утверждён в должности начальника Генерального штаба Красной армии. Прежний начальник маршал Шапошников тяжело заболел, с 10 мая перестал бывать в кабинете Сталина, и генерал Василевский исполнял его обязанности. Теперь сын священника Александр Михайлович Василевский и де-юре стал начальником Генерального штаба. Наследство ему досталось нелёгкое.
20 июня майор Вермахта Рейхель на самолёте связи в густом тумане приземлился на нейтральной полосе Юго-Западного фронта и был захвачен в плен красноармейцами. В портфеле майора Рейхеля находились основополагающие документы германского плана предстоящего наступления германских войск на южном фланге Восточного фронта. Это был план операции под кодовым названием «Блау» (Синий), уже подписанный Гитлером. За эту оплошность были сняты со своих должностей и отданы под суд командир 23 танковой дивизии и командир корпуса, известный немецкий танкист генерал Штумме. Маршал Тимошенко убеждал Сталина, что эти документы не являются дезинформацией, но маниакальный Верховный по-прежнему полагал, что наступление на юге будет вспомогательным для решающего удара Вермахта на Москву. Трагедией этих дней было то, что после керченской и харьковской катастроф, на южном направлении у Красной армии уже не осталось никаких резервов. Сталин держал их под Москвой для отражения воображаемого им удара.
Премьер-министр Великобритании прибыл в Вашингтон для совещания с президентом Рузвельтом по проблемам стратегии войны на ближайшие годы. 18 июня, в первый день переговоров, Черчилль сумел убедить Рузвельта в невозможности открытия Второго фронта в Европе в ближайшее время. Это было тяжким ударом для Советской России. «В целом ответ на вопрос, - заявил Рузвельт в беседе с министром финансов Генри Моргентау, - выиграем ли мы войну или проиграем, зависит от того, продержатся ли русские в это лето и будут сковывать в боях три с половиной миллиона немцев, то мы определённо сможем одержать победу».
Совещание западных лидеров проходило под аккомпанемент исключительно авантюрного и столь же успешного наступления итало-немецких войск в Северной Африке под командованием генерала Эрвина Роммеля. Танки Африканского корпуса совершили глубокий манёвр в Ливийской пустыне и неожиданно появились в окрестностях города-порта Тобрука с востока и с севера. 21 июня Тобрук был захвачен, в плен попало более 32 тысяч британцев, в качестве трофеев – к немцам перешли большие запасы дефицитного горючего, орудия и прочее военное снаряжение. Гитлер немедленно произвёл Роммеля в генерал-фельдмаршалы. 26 июня в штабе новоявленного фельдмаршала в Северной Африке появились главнокомандующий германскими войсками на юге фельдмаршал Альберт Кессельринг и начальник итальянского Генерального штаба Уго Кавальери. Роммель заявил, что через 10 дней его солдаты войдут в Каир и весь Египет падёт к ногам Африканского корпуса. Поздравив нового фельдмаршала, выпив шнапса, Кессельринг отметил, что Роммель очень самоуверен и улетел в Рим на спортивном самолётике, за штурвалом которого фельдмаршал всегда сидел сам. Уго Кавальери, опасаясь английской авиации над Средиземным морем, предпочёл эвакуацию на итальянской подводной лодке. Был ещё один человек, который страстно верил, что Роммель возьмёт Египет, Каир, Суэцкий канал, и тысячелетние пирамиды будут приветствовать нового Наполеона Бонапарта. Муссолини и сам себя видел в роли нового Бонапарта и в конце июня прибыл в Северную Африку, чтобы лично стать во главе войск, победоносно идущих к пирамидам. Но мы уже говорили о том, что все поражения Роммеля были последствием его побед. а взятие Тобрука – самая большая победа Роммеля. Посмотрим, как эта закономерность проявит себя в ближайшем будущем…
В июне 42-го года исполнился ровно год с того дня, когда части Вермахта пересекли границы Советского Союза и начали агрессию на востоке. За этот год на советско-германском фронте произошло много разных событий, результатом которых стала потеря огромных территорий, утрата гигантских материальных ресурсов, сырьевых, энергетических и прочих. Итогом первого года войны стал разгром кадровой Красной армии, огромные потери пленными, убитыми, ранеными, пропавшими без вести. Настораживающим фактором в войне было значительное превышение числа пленных красноармейцев над убитыми в боях, что, во-первых, говорило о нежелании народа воевать за большевицкую власть, а во-вторых, о бездарном командовании большими массами войск со стороны краскомов. К лету 42-го года соотношение сил на советско-германском фронте в принципе уравнялось. И теперь ни одна из воюющих сторон не располагала решающим перевесом для того, чтобы эффективно вести наступательные кампании. Однако советское руководство ошибочно, как показали дальнейшие события, полагало, что 1942 год должен стать годом решающих побед, годом полного разгрома захватчиков и освобождения оккупированных территорий. О том, что эти расчёты оказались, по меньшей мере, неверными, свидетельствуют события лета 42-го года.
28 июня началось генеральное немецкое наступление на южном фланге Восточного фронта. Первые дни его были до ужаса похожи на последнюю неделю июня 41-го года. Войска немецких 6, 17 и 1-й танковых армий легко преодолели советскую оборону и устремились к Воронежу, к реке Дон и к Ростову-на-Дону. Над боями в степях свирепствовала немецкая авиация. Как в 41-м году горели хлеба и крестьянские избы, как в 41-м наши войска отходили с тяжёлыми потерями, но Вермахт уже не проводил масштабных операций на окружение. Можно сказать, что Паулюс шёл на Сталинград точно так, как Тимошенко совсем недавно, в мае, двигался на Харьков...
Во второй половине июня решающим фактором в обороне Севастополя стал недостаток боеприпасов у его защитников. Артиллеристам не хватало снарядов, миномётчикам – мин, бойцы Приморской армии и бригад морской пехоты испытывали голод в патронах. Кустарное изготовление боеприпасов в подземных штольнях города не решало этой проблемы, а снабжение с Большой Земли на судах и боевых кораблях стало эпизодическим из-за господства в небе вражеской авиации. Черноморскому флоту пришлось для снабжения задействовать даже подводные лодки, но они могли доставлять в Севастополь крохи от необходимого. Бои за город шли непрерывные, изматывающие, кровавые, часто рукопашные. Осаждённые, частыми контратаками, иногда по ночам, стремились вернуть утраченные позиции. Немецкие дивизии несли потери, но медленно продвигались к Северной бухте Севастополя. У Манштейна тоже не было резервных частей, но зато вдоволь было накоплено снарядов и мин, а его солдаты снабжались всем нужным вдоволь и своевременно. 18 июня немцы пробились к Северной бухте. Ожесточённые бои продолжались. Через несколько дней полностью погибла одна из лучших советских дивизий, 172-я, а её командир полковник Иван Андреевич Ласкин был дважды ранен и контужен.
Нет никакого сомнения в том, что оборона Севастополя была славной, героической, трагической и неповторимой. Оборона эта вошла в пантеон славы нашего Отечества. Это был урок героического самопожертвования тысяч и тысяч наших воинов. И в стратегическом, и в тактическом смысле войска Севастопольского оборонительного района выполнили свою задачу: выиграли время, задержали более чем на восемь месяцев 11-ю немецкую армию и такого одарённого военными талантами генерала, как Эрих фон Манштейн…
Но 29 июня 42-го года в войска, ещё оборонявшие Севастополь уже на последнем рубеже, пришло распоряжение об отзыве старших офицеров. И они начали посреди боя бросать свои войска и собираться в районе Херсонесского маяка, аэродрома и 35-й батареи. Для личного спасения. Положение в этот момент было тяжелейшим, но войска ещё сражались. Утром 30 июня в войсках обнаружили отсутствие своих майоров, подполковников и полковников, и на этом организованное сопротивление врагу закончилось. Конечно, не все старшие офицеры смогли бросить свои войска, некоторым совесть не позволила это сделать. Этими действиями адмирал Октябрьский и другие руководители обороны Севастополя ещё раз подчеркнули феодальный характер Красной армии, где генералы и офицеры не разделяют тягот и испытаний со своими солдатами, где, оставляя свои войска в тяжёлый, страшный, невыносимый плен офицеры по-прежнему считают себя офицерами. О том, как закончилась эта попытка спастись для старших офицеров и руководителей Севастопольского оборонительного района, и о тех, других, с обречёнными глазами, мы расскажем в нашей следующей главе.
В июне подводные лодки Германии достигли максимального успеха у берегов Соединённых Штатов Америки. Немцы потопили 87 судов. Американский флот уничтожил две подводные лодки, а Королевский флот Великобритании добавил к ним всего одну субмарину. Американский генерал Маршал в письме к адмиралу Кингу заметил: «Потери в торговом судоходстве теперь ставят под угрозу все наши военные усилия».
В этих условиях из исландского порта Рейкьявик вышел конвой РQ-17, в составе которого были 33 торговых судна, три спасателя и один эскадренный танкер. В этот же день, 27 июня, с ответным визитом в германской Ставке побывал финский главнокомандующий Маннергейм. Финскому маршалу Гитлер оказал весьма любезный приём. Генерал Йодль доложил ему о предстоящем немецком наступлении восточнее Харькова и конечных целях его. Главное, что представляло интерес для Маннергейма, -Гитлер сообщил ему, что после взятия Севастополя дивизии 11-й немецкой армии будут оправлены на Север для победоносного наступления на Ленинград. Разумеется, при деятельном участии финской армии под командованием маршала. Маннергейм промолчал, у него в этот период войны были другие мысли по поводу её продолжения…
И в заключение этой главы обратим внимание читателя на две красноречивые цифры. В июне 42-го года в военно-воздушных силах Германии было 885 готовых к боям самолётов-бомбардировщиков, но летать на них был готов только 841 подготовленный экипаж. Некомплект в 44 экипажа! Такого ещё в вооружённых силах Германии никогда не было…

Заказы можно также присылать на orders@traditciya.ru