Некоторое время тому назад ко мне, как к видному противнику вакцинации, обратился корреспондент «Медузы» с просьбой ответить на несколько вопросов.Поскольку обратный почтовый адрес (на который я и направила свои ответы) был адресом именно «Медузы», то домыслы о «фейковом опросе» и т.д. заранее считаю неуместными.
И, поскольку мои ответы на этот опрос не были опубликованы, полагаю, что ответы мои «Медузе» не подошли.
С другой стороны, я считаю, что написанный текст требует публикации - ибо жаль потраченного времени и усилий.
Так что, хоть я и не «Медуза», но свои ответы на их вопросы всё же опубликую.
М.
Ирина, расскажите, пожалуйста, в целом, вы против всех или большинства вакцин или случай с вакцинами от ковида для вас особенный?
И.П.
Называть всех, кто не хочет сейчас вакцинироваться против ковида, противниками вакцинации и «антипрививочниками» – неправильно и несправедливо.
Каждый из нас имеет прививки от оспы, полиомиелита, БЦЖ и прочие, которые нам делали в детстве. Не знаю, давали мои родители согласие на вакцинацию, или нет, но меня уже в роддоме (до родов) спрашивали, намерена ли я делать ребенку прививки. Я, разумеется, ответила согласием. И все плановые прививки ребенку были сделаны.
Я так же помню, как в детсаду, где один из детей выдал аллергическую реакцию на прививку, немедленно началась тьма проверок, руководство садика упрашивало родителей не поднимать шум, ребенку сразу на медкарту налепили какой-то значок, в общем – даже просто неприятная реакция на прививки всегда была для медиков серьезным ЧП – и это, кстати, меня как мать тоже весьма убеждало в добросовестности медиков.
Сегодня, когда едва ли не каждое вакцинирование вызывает у здоровых людей той или иной степени тяжести непредусмотренные последствия, этой убежденности у меня нет.
Кроме того, у меня есть сугубо личные мотивы, но для общей картины они значения не имеют.
М.
Вы не хотите делать прививку именно до тех пор пока российские вакцины не доказали свою безопасность и эффективность или здесь что-то другое?
И.П.
Я к недоверию антиковидным вакцинам пришла длинным путем. Я – человек дотошный, умеющий читать документы, в том числе и всё, что в них написано мелким шрифтом. Я много читала о самой болезни, и меня сразу же начало смущать то, что мнения серьезных профессионалов в области эпидемиологии, вирусологии, иммунологии практически полностью не совпадали с тем, что пишут в СМИ и с блогами «модных» врачей.
И меня насторожило то, что эти мнения крупных ученых (в частности, профессора Раульта во Франции) объявляются безумием и мракобесием, вместо того, чтобы открыть научную дискуссию с ними.
Меня удивило, что анестезиологи и нефрологи (не говоря уж об обычных журналистах) считают, что они лучше разбираются в вопросе.
Всё, что я знала об эпидемиях и борьбе с ними – а знаю я довольно много, и, кроме того, я пережила эпидемию холеры и эпидемию сибирской язвы в эпоху СССР, и помню предпринятые тогда меры – нынешними мерами по пресечению инфекции опровергалось. Иные из этих мер были просто абсурдны (например, «недозволение» гражданам посещать парки и сидеть на скамеечках, одновременно с созданием гигантских толп в метрополитене), а результаты всех этих действий не только не приносили желаемого эффекта, но, напротив, усугубляли ситуацию.
Тогда у меня и возникли первые сомнения в целях, которые преследуются этими мерами. Это не вопрос моего доверия или недоверия к власти. Это простой и ясный вопрос, вставший передо мной: чему я должна доверять больше – пропаганде, или собственному опыту, разуму, здравому смыслу. И я, естественно, предпочла опираться на свой разум, на своё умение задавать вопросы и искать на них ответы, умение искать и находить информацию.
Кроме того, я в студенческие годы (как и многие мои сокурсники, по собственной воле – из романтизма) однажды согласилась принимать участие в качестве испытуемого в разработке вакцины против гриппа в ленинградском Институте гриппа.
Стиль работы врачей, тщательность всех замеров, беспокойство по поводу малейшего моего недомогания, произвели на меня тогда большое впечатление. И от тех же самых ученых я тогда слышала, что работе их нет конца – поскольку каждая «вчерашняя» вакцина фактически бессильна против новых штаммов вируса.
Я твёрдо уверена, что вакцинация против мутирующих вирусов неэффективна, во-первых. Во-вторых, что вакцинация препаратами, сделанными наспех, которые даже на государственном сайте Минздрава маркированы как «предназначенные для чрезвычайных ситуаций», не прошедшими прозрачных и основательных клинических испытаний (а официальное завершение испытаний намечено лишь на 2022-2023 год), без ознакомления заинтересованных лиц (граждан) с результатами этих испытаний – по правилам Нюрнбергского кодекса не может осуществляться.
В противном случае оно должно квалифицироваться как «жестокие опыты на людях, пытка, насилие, жестокое и унижающее человеческое достоинство обращение».
В-третьих, то, что принято называть «вакцинами от ковида» в строгом понимании вакцинами не является.
Это генная терапия, о которой ученые предупреждали не только как о непроверенной, но и как об опасной, и как об ускоряющей мутации вирусов. Я не ученый, пересказать детально их доказательств не могу, но я – внимательный вдумчивый читатель, и если чего-то не понимаю, то умею искать источники и читать их. Источники эту точку зрения подтвердили.
В результате я пришла к выводу, что нынешняя вакцинация – это медицинский эксперимент (кстати, в документах, размещенных на сайте мос.ру этого никто и не скрывает), в который меня пытаются вовлечь без моего согласия.
Часть 2 статьи 21 Конституции РФ провозглашает: «Никто не может быть без добровольного согласия подвергнут медицинским, научным или иным опытам. Медицинские опыты без добровольного согласия человека относятся к таким категориям как пытка, насилие, жестокое и унижающее человеческое достоинство обращение».
А в статьях 32 и 43 Основ законодательства РФ «Об охране здоровья граждан» мы читаем: «Необходимым предварительным условием любого медицинского вмешательства является информированное добровольное согласие гражданина (ст. 32), а в ст. 43: «Любое биомедицинское исследование с привлечением человека в качестве объекта может проводиться только после получения письменного согласия гражданина. Гражданин не может быть принужден к участию в биомедицинском исследовании. При получении согласия на биомедицинское исследование гражданину должна быть предоставлена полная информация о целях, методах, побочных эффектах, возможном риске, продолжительности и ожидаемых результатах исследования.
Гражданин имеет право отказаться от участия в исследовании на любой стадии».
Таким образом, как человек, не готовый подвергать своё здоровье подобным рискам, и как гражданка своей страны, я имею законное право на отказ от участия в подобном эксперименте.
И я не намерена в нём участвовать.
М.
Что именно вас настораживает?
И.П.
Не может не настораживать то, что провакцинированные люди, как выяснилось, подвержены такому же заражению, как и не вакцинированные, что они способны быть такими же переносчиками инфекции, как и не вакцинированные. Мало того, вакцинированные, как мы могли убедиться в последнее время, точно так же тяжело болеют и умирают от ковида.
Главный принцип любого вакцинирования: «привитый – в безопасности и сам безопасен».
Привитые классическими проверенными вакцинами смело едут в Индию и в Африку, будучи уверены, что им не угрожает заражение.
Это – единственный смысл вакцинации.
Если вакцинирование лишено этого смысла – оно лишено смысла вообще.
Если добавить к этому, что ни разработчики вакцин, ни медики, ни государство НЕ НЕСУТ перед вакцинированными НИКАКОЙ ОТВЕТСТВЕННОСТИ в случае нанесения ущерба их здоровью или их смерти (а на сайте Госуслуг размещена информация, что в случае причинения ущерба здоровью вакцинированного государство выплачивает ему 10 тыс. рублей, а в случае смерти - 30 тыс. рублей - такова цена нашего здоровья и нашей жизни в глазах государства), то соглашаться на неизученную генную терапию – безумие.
М.
Что вы думаете о том что сейчас происходит?
И.П.
Происходящее сегодня – во всём мире, а не только у нас – не может не вызывать изумления с точки зрения здравого смысла.
Повторяю: мы все так или иначе были вакцинированы.
Но моя вакцинация – это только моя медкарта, к которой имеет доступ только мой лечащий врач.
Это называется «медицинская тайна».
Нас в СССР были миллионы вакцинированных, но никому из нас из-за этого не присваивали «несмываемых» порядковых номеров, – это при советском-то «учете граждан»! И никакая госорганизация к этой медицинской тайне доступа не имела.
Ныне, по введенному во время локдауна QR-коду, со мной таксисты стали здороваться по имени-отчеству.
Спасибо, но я не давала разрешения на то, чтобы таксист знал, кого он везет (а ему, фактически, без моего согласия предъявили мой паспорт).
Я предпочитаю, чтобы без моего согласия к моим личным данным никто доступа не имел. И если нас всех сегодня по нашим личным телефонам бомбардируют звонками мошенники, обращаясь к нам по именам и зная номера наших банковских счетов, я совершенно не могу быть уверена, что и эти базы данных не станут предметом торговли.
Помимо того, когда меня государственные организации (муниципальная власть, в частности) настойчиво и беспардонно принуждают к вакцинации (как мы уже выяснили – совершенно бессмысленной), когда одних граждан истерически натравливают на других, – я не могу поверить в то, что всё это делается в заботе о здоровье населения – тем паче, после того, как жёстко и безжалостно была разрушена отечественная система здравоохранения и медицинского образования.
Довершает цикл моих размышлений на эту тему повсеместное беспардонное нарушение всех базовых конституционных прав граждан, отсутствие широкомасштабной и открытой научной дискуссии по вопросу вакцинирования, остракизм и шельмование, которому подвергаются инакомыслящие в научной среде, травля и буллинг, которым подвергаются сегодня люди, отказывающиеся принимать участие в масштабном медицинском эксперименте.
Я не сторонница конспирологии, но книга Клауса Шваба – это не конспирология. И то, что в ней говорится, как-то уж слишком точно и слишком страшно совпадает с тем, что происходит с человечеством в последние полтора года.
М.
Что вы думаете о возможности попасть в кафе только по куар-кодам, о том, что работодатели принуждают сотрудников к вакцинации?
И.П.
Разумеется, я считаю это дискриминацией. А как еще это можно расценивать?
Принуждение, насилие, меры пресечения – это всё нормальная государственная практика во всём мире. Но только в том случае, если принуждает – закон.
И если меры пресечения и насилие применяются – по отношению к нарушителям закона (и ограничиваются тоже законом).
А у нас сегодня, по непонятной мне причине, выше закона поставлены распоряжения полуграмотных чиновников, изначальным предназначением должностей которых была «защита прав потребителя», «обслуживание территорий», а вовсе не распоряжение моей жизнью.
И мне совершенно не смешна история с кафе и скамеечками. Не смешна, потому что кафе – это только начало, я в этом уверена.
Я умею прогнозировать ситуацию, тем более, что эта технология «стигматизации и расчеловечивания» в истории человечества уже была применена. Тогда всё тоже начиналось с запрета сидеть на скамейках и покупать свежий хлеб в булочных, а закончилось известно чем.
Сегодня обнаружилось немало желающих эту технологию использовать вновь: после скамеек, театров, вузов (а ныне уже и поликлиник, и больниц (!), я уверена – будет и продолжение «геттоизации» значительной части населения страны.
Будет, потому что сегодня уже одна часть населения с удовольствием соглашается на стигматизацию другой. Честных, законопослушных и добропорядочных сограждан, просто осмеливающихся иметь иную точку зрения.
Я не хочу высказывать никаких прогнозов и пророчеств, но далее само собой напрашивается отключение интернета и банковских карт, лишение родительских прав и тому подобные прелести.
И в этой ситуации над Егором Бероевым никому уже смеяться не захочется (но, боюсь, к той поре о нем все просто забудут).
А то, что для осуществления неких вымышленных целей применяются совершенно уголовные приёмы государственного давления, запугивания и шантажа граждан – иначе, как преступлением назвать сложно.
И те, кто его сегодня совершают, знают это. И знают, что у них два пути – или «повести девушку под венец», то есть принудить к вакцинации всех, или самим однажды пойти под суд (или, что совсем не исключено, однажды самим стать такими же объектами экспериментов, как и обычные граждане, к которым эти чиновники сегодня себя не относят). В этом «забеге» не будет выигравших, только не все это сегодня понимают.
М.
Сегодня многие начинают обсуждать возможность открывать свои кафе и службы перевозок для тех, кто не хочет рисковать и прививаться. Как вы думаете, насколько это реализуемо? И что вообще нас ждёт в контексте всего этого?
И.П.
То, что граждане, не согласные с подобными методами дискриминации и принуждения, граждане, привыкшие самостоятельно думать и самостоятельно принимать решения о своей жизни, сегодня начинают самоорганизовываться, и пытаются создавать собственные структуры – в сфере услуг, в сфере взаимопомощи и юридической поддержки, которые позволят противостоять давлению власти, говорит только о том, что люди всегда лучше и умнее, чем думают о них власти, лучше и умнее тех, кто хочет думать за них.
Ибо сегодня разогнать сколь угодно массовый уличный протест – дело техники, причем, техники, уже отработанной во всём мире.
А вот что делать с самоорганизацией разумной и самостоятельной части общества – никто не знает.
И никогда не знали. И это прекрасно.
Что нас ждёт?
Я не могу отвечать за вирус и его распространение.
Но, думаю, что сценариев у нас два.
При одном – разум людей, их самоуважение и любовь к свободе (без которых лично я не могу представить своей жизни) победят. А про другой сценарий я не хочу даже думать.
Тут на днях знаменитый гуру IT-бизнеса, Пол Грэм, написал в своем твиттере: «Эпидемия Covid-19 послужила естественным экспериментом для измерения распространенности независимого мышления. У меня были низкие ожидания, но это оказалось даже хуже, чем я думал».
Я надеюсь, что он был неправ.
