От Второй Мiровой войны до падения коммунизма.
Учение о богоустановленной власти и учение о Церкви
В задачи данной работы не входит рассмотрение роли советских коммунистов в подготовке и развязывании Второй Мiровой войны, равно как и их дальнейших планов. Для нас важно, что вся эта подготовка была сорвана Гитлером, который неожиданно напал на Советский Союз 9/22 июня 1941 г., в день Всех святых в земле Российской просиявших.
К этому моменту от легальной церковной организации в Советском Союзе уже почти ничего не осталось и не было никаких препятствий для ее окончательной ликвидации. С другой стороны, несмотря на годы коммунистического перевоспитания, в народе подспудно тлела вражда к изуверской власти коммунистов: ужасы коллективизации и ежовщина были еще живы в памяти людей; именно поэтому народ встречал германские войска колокольным звоном, хлебом и солью. Однако Гитлер, по видимому, в силу своей прямолинейности и ограниченности, был не в состоянии воспользоваться сочувствием русского народа, хотя в этом заключалась единственная надежда на успех в войне против Советского Союза. Сталин же проявил себя настоящим «верным ленинцем», способным в критической ситуации заключить союз с кем угодно. Для тех, кто соглашался на такие союзы с коммунистами, дело всегда заканчивалось плохо.
Народ склонен многое прощать правителям, которые ведут войну с внешним врагом. Впрочем, во время Первой Мiровой войны, когда естественно было бы терпеть различные тяготы ради победы Православного Отечества, многие и многие русские люди пошли на поводу у революционной пропаганды. Заметим, что значительное число большевицких деятелей было обязано жизнью чересчур мягким мерам наказания, которые правительство применяло к бунтовщикам и дезертирам. Поэтому, возможно, правильнее будет сказать, что коммунистический террор, развернувшийся до начала Второй Мiровой войны, в самой войне нашел себе новое оправдание и достиг той стадии, когда народ от страха перед мучителем переходит уже к любви и преданности. Новые репрессии, в том числе против вчерашних защитников страны, имевших несчастье попасть в плен, уже не могли вызвать сколько-нибудь серьезного сопротивления или негодования. К сожалению, результатом войны было и то, что в сознании большинства людей в Советском Союзе коммунизм соединился с патриотизмом и верностью Родине. И это при том, что в основе коммунистической идеологии лежит, в частности, именно отрицание патриотизма, а приход большевиков к власти в России происходил под лозунгом ее поражения в Мiровой войне и перехода от национальной войны к классовой. Сталин, как и все прочие коммунистические лидеры, был и всегда оставался настоящим врагом народа – как русского, так и всякого другого. Точно так же он оставался и врагом Церкви, хотя в изменившихся условиях, после очередного краха планов мiровой революции, ему пришлось действовать против Нее более тонко.
Все это, однако, отнюдь не было очевидным. Под влиянием патриотических чувств в Петербурге, например, присоединились к созданной Сталиным Московской Патриархии последние иосифлянские приходы. Многие из заграничных церковных деятелей тоже поверили, что произошло коренное изменение положения Православия в советской стране. Например, архиепископ Серафим (Соболев), серьезный апологет Православного учения о монархии, по благословению Первоиерарха Зарубежной Церкви митрополита Анастасия остался в подсоветской Болгарии и присоединился к ее официальной церкви. Он возлагал большие надежды на открывшиеся в России духовные школы и принял деятельное участие во Всеправославном Совещании 1948 г. в Троице-Сергиевой Лавре. Как известно, на этом Совещании было принято решение о невозможности участия православных в экуменическом движении: такое решение в тот момент было выгодно Сталину, старательно ограждавшему народы социалистических стран от соблазна сравнивать свою жизнь с жизнью «капиталистического окружения».
Однако вскоре стало ясно, что под видом некоторого благоприятствования Церкви со стороны советских властей еще большее усиливается подчинение легальной церковной организации антихристианским целям коммунистов. Святитель Иоанн Сан-Францисский писал, что Советское правительство, стремясь распространить свое влияние на все народы и всеми способами, использует для этого и подчинение обителей и храмов Московской Патриархии, в частности, в Святой Земле. При успехе такой деятельности, замечает Святитель, «места, с дорогими всему христианскому мiру именами, могли бы стать базами для влияния противохристианского».
Против общин и отдельных верующих, не признающих над собой власть Московской Патриархии, гонения никогда и не прекращались. Но и официальные храмы во все время правления Сталина (особенно к концу его) продолжали понемногу закрываться. Жесткий контроль над духовным образованием и издательским делом способствовал насаждению полного невежества среди верующих, беспрепятственному искажению норм церковной жизни и распространению атеистических басен и клевет против веры. Фильтрация органами безопасности всех назначений на церковные должности служила разложению лояльной церковной организации изнутри и готовила почву для ее уничтожения впоследствии, когда надобность в ней отпадет.
«Симфония» сергианской церковной организации с безбожными властями, не достигнутая до войны, теперь осуществилась, и именно этот факт сделал советское государство наиболее близким прообразом царства антихриста. Таким образом были пожаты плоды ложного учения о властях, которое вкралось в церковное сознание еще до революции, да так и не было осуждено: по прошествии времени «нечестивые, жестокие, самозванные правители», о которых пророчески говорил святой праведный Иоанн Кронштадтский, стали в сознании народа единственно мыслимой «властью от Бога», а их глава – «богоданным Вождем».
Новая волна антирелигиозной борьбы при Хрущеве, а также вовлечение послушной иерархии в экуменическое движение и «миротворческую деятельность» были закономерным развитием неизменного курса советского правительства и столь же закономерным плодом сергианства.
На этом этапе стала еще яснее тесная связь между учением о Церкви и учением о богоустановленной власти. Забвение или отвержение значения монархии привело к тому, что Церкви были некоторым образом приписаны функции государственной власти. Внешние формы церковной организации, сложившиеся благодаря богоустановленным властям, стали восприниматься как ни от чего не зависящие свойства, неотъемлемо принадлежащие Церкви. Нетрудно заметить, что такое учение о Церкви близко к латинству. Будучи еретическим по существу, оно неизбежно влечет за собой и дальнейшие отступления от Православного вероучения ради сохранения видимого благополучия церковной организации. Это хорошо видно на примере обновленчества, которое в 20–30 годы победило в Греции, а затем и во многих других странах. В свое время Восточные патриархи признавали единственной законной церковной властью в России обновленческое ВЦУ и призывали Патриарха Тихона объединиться с ним. Однако затем обновленчество в России потерпело поражение, а Восточные патриархи вступили в общение с Синодом Сергия, принимавшим обновленцев через покаяние. По официальной версии, принятой в Московской Патриархии, в России считаются раскольниками обновленцы, а в Греции – не признавшие их старостильники. (При этом не обращают внимания на то, что в 20–30 годах «законная» иерархия Греции отвергала законную иерархию России). Очевидно, что единственным критерием здесь является внешний успех и государственное признание той или иной церковной организации, а вера не имеет никакого значения. Вот почему экуменизм, основанный на безразличии к догматам и объединяющий все нынешние официальные юрисдикции, связан с сергианством не только исторически, но и по самой своей природе.
Защита сергианства во все время существования этого явления до сего дня обычно строится на двух противоречащих друг другу посылках.
Во-первых, утверждается, что монархия не является властью богоустановленной, что Церковь в богоустановленной власти и не нуждается, и даже что покровительство Православных царей не принесло пользы Церкви, а только искажало Ее строй и препятствовало Ее свободе.
Из этой посылки, казалось бы, должен был следовать вывод, что тем более не следует искать покровительства для Церкви со стороны властей незаконных и враждебных вере.
Однако второй посылкой сергианства является именно утверждение, что Церковь не может существовать без официального благословения безбожных и незаконных властей и полной зависимости от них; к ним-то и применяются слова Апостола: всякая власть от Бога.
Причина такого противоречивого вывода очевидна: опыт показал, что организационное единство и весь привычный внешний строй жизни Церкви невозможно сохранить без покровительства государственной власти. Но вместо признания того блага, которое подает Господь через Своих Помазанников Церкви, вместо покаяния в отступлении от верности им, вместо терпеливого несения Божия наказания за этот грех – последовал завет со адом и со смертию сложение (Ис. 28, 15) в надежде воровским образом сохранить Божественные дарования. Условием же такого завета может быть только подмена истинной Церкви, с которой ад ведет свою войну, некоторым внешним благообразным подобием, безобидным и неопасным для князя века сего. Конечно, такая подмена могла осуществляться только постепенно, так что на каждом этапе отступления казалось, что почти ничего нового не происходит. Всякое допущенное в прошлом погрешение против церковных норм становится прецедентом и оправданием для дальнейшего бесчинства, пока не обнаруживается, что в результате обессмыслено все, ради чего Церковь существует на земле.
«Церковь как Царство не от мiра сего может существовать при всяких властях,» – говорят сергиане, но лукаво не доводят эту мысль до конца. Да, Церковь может – и, конечно же, будет – существовать и после разрушения богоустановленной власти во всем мiре, а также во время глада, губительства, потопа, огня, меча, нашествия иноплеменных, междоусобной брани и всех тех бедствий, грядущих на вселенную, которые с особенной силой нападут на человечество в конце времен. Но в таких крайних условиях внешнее благоустроение церковной жизни и видимое единство Вселенской Церкви уже совершенно недостижимы, а христианский путь среди бесконечных скорбей оказывается путем повседневного умирания. Поэтому святая Церковь непрестанно молит Господа, чтобы Он подавал помощь нашей немощи, послабляя Свои прещения, подавая благорастворение воздухов и изобилие плодов земных, исцеляя болезни и врачуя скорби, поставляя и Помазанников Своих для умирения мiра и спасения множества людей, которым ежедневно грозит гибель от невежества, страхований и бесчисленных соблазнов.
Постсоветское и демократическое государство
Поскольку Богом не было попущено, чтобы власть коммунистов охватила весь мiр, то неизбежно последовало падение этой власти, могущей лишь паразитировать на богатстве – как материальном, так и духовном, – созданном прежним общественным строем.
Состояние современной России становится более похожим на состояние западных стран. Нельзя сказать, чтобы нынешние правительства имели прямой целью борьбу с религией. Поэтому возникает вопрос, каково должно быть отношение к ним со стороны христиан. Мы, разумеется, не предполагаем определять практические правила для жизни Церкви в таких условиях, но только немного коснемся их вероучительной основы. Ведь не случайно митрополит Московский Филарет в своих сочинениях называет основные положения, касающиеся Православной монархии, догматами государственного права.[4]
Мы уже отмечали, что всевозможные демократии являются результатом восстания на установленный Богом порядок человеческой жизни. Но с течением времени этот факт забывается, а прежде революционные правительства становятся довольно устойчивыми и в своем роде консервативными. Однако происхождение республиканских властей продолжает обуславливать их природу и в дальнейшем. Если богоустановленная власть возможна только как самодержавная, не зависящая от человеческой воли, то президент или любой другой правитель демократического толка является лицом зависимым: официально – от своих избирателей, а неофициально – от тех, кто его финансирует. Говоря же по существу, он зависит в своей деятельности от духа века сего, представителем коего он и является.
Вспомним приведенные выше слова Л. А. Тихомирова: «Всякое начало власти для существования и действия должно понимать, в чем источник его силы, и этот источник тщательно хранить. Так демократия, представляющая количественную силу, непременно должна поддерживать условия, при которых количественная сила способна преобладать над качественной или тем более нравственной». Кажется, никогда эта истина не проявлялась так очевидно, как сейчас. Действительно, главной опасностью для себя все правительства и большинство их подданных видит в преобладании какого-то идеала, с которым придется считаться и ради которого придется поступиться обретенными свободами.
Вот почему задача нынешних властей состоит не в борьбе с религией, а в том, чтобы представители всех религий в духе экуменизма отказались от претензий на обладание абсолютной Истиной. Неудивительно поэтому, что и под именем «православия» повсеместно признается только «официальное православие», экуменизированное и модернизированное согласно таким требованиям. Оно может включать в себя и какие-то «консервативные» направления, – если они достаточно всеядны, чтобы уживаться с извращением и попранием Истины. Само существование термина «официальное православие» уже говорит о многом. Оно свидетельствует о том, что в современном мiре Истинная Церковь не может занимать какого-либо официального положения; что официальное положение в современных государствах несовместимо с верностью Богооткровенной Истине; что Истинная Церковь в современном мiре всегда будет рассматриваться как «секта» или «раскол», но не как официально признаваемая «нормальная» христианская юрисдикция.
Поэтому и в тех случаях, когда тот или иной представитель власти проявляет какое-то сочувствие по отношению к Церкви или хочет оказать ей помощь, на это следует смотреть в лучшем случае как на чисто личное побуждение частного лица. Всяким послаблением со стороны властей Церковь, конечно же, может и должна пользоваться. Однако невозможно для истинно-православной иерархии офици-ально участвовать в деятельности властей или благословлять ее, ибо даже делая нечто в пользу Церкви, эти власти другой рукой непременно поддерживают и антихристианские силы. Иначе они и не могут поступать, как мы уже сказали, в силу своей зависимой природы. Поэтому даже при максимальном благообразии современные власти не могут быть благословляемы и поддерживаемы Истинной Церковью, и христиане не могут находиться с ней в тех сыновних отношениях, в каких находились с властью царей, даже и языческих.
Скорбя о бесчинстве, царящем в мiре, верующие люди, конечно же, не стремятся усилить общественный хаос; отсюда вытекает необходимость следовать гражданским законам, если они не противоречат заповедям Божиим и не ущемляют внутренней свободы Церкви. Однако эти законы не являются для христиан предметом такого же уважения и почитания, как повеления богоустановленной власти. В современном мiре нет того Кесаря, которому мы могли бы в полном смысле слова воздавать кесарево – то есть принадлежащее ему по праву, врученное ему от Бога.
В то же время нужно быть осторожными, чтобы критическое отношение к нынешним правительствам не принимало неразумного и нехристианского характера. Ведь православным небезызвестно, что недовольство республиками и парламентами со временем станет фундаментом для прихода антихриста; явные предвестники этого – сожаление об ушедшем социалистическом благоденствии, завистливое око и жажда твердой руки, которая наведет желаемый порядок. Все это не подобает христианам, которые приемлют внешние скорби, вызванные разрушением богоустановленных властей, как наказание Божие, надеясь покаянием и верностью Царю царей снискать Его милость в сей жизни и в будущей.
Другим искушением является увлечение политической борьбой, например, путем создания христианских или даже монархических партий. Само понятие «монархическая партия» является внутренне противоречивым, ибо всякая партия стремится ухватить частицу власти для проведения в жизнь своих частных, партийных устремлений, а монархия зиждется на преданности всего народа общему идеалу жизни и имеет целью не партийные интересы, но самоотверженное следование этому идеалу.
Необходимо различать времена и смотреть, чего ожидает от нас Господь именно сейчас, в то время и в тех обстоятельствах, в которых он нас призвал служить Ему истинной верой и благочестием.
Можно и должно было защищать Православное Царство вполне политическим, внешним образом, в том числе и с оружием в руках, в те времена, когда ему угрожали бунтовщики и заговорщики вкупе со внешними врагами, а большинство народа сохраняло верность Помазанникам Божиим.
Но когда православные прежде народы уже перестали быть таковыми, для нас остается только путь покаяния и исправления – в первую очередь своего собственного образа мыслей – сообразно с Православной верой. В этом мы должны помогать друг другу и содействовать, елико возможно, просвещению заблуждающихся. Всякая внешняя деятельность в такой ситуации требует особой осмотрительности, чтобы под благовидным предлогом не связать себя узами каких-либо обязательств с князем мiра сего, ищущего погубить последние свидетельства Истины в этом мiре. Для многих тягостно сознавать такую необходимость: хотелось бы возрождать традиции благотворительности, или способствовать изучению Закона Божия в школах и т. п. Но и благотворительность, и духовное образование неизбежно в наше время должны носить сугубо частный характер. Иначе они будут вынуждены совмещаться и сосуществовать с противным духом и отчасти поддерживать его в той или иной форме, следствием чего будет не помощь людям, а совершенное их омрачение.
Нам остается следовать опыту первых христиан, не стремившихся политическим путем добиться для Церкви господствующего положения. Храня надежду на то, что некогда престанут жертвы идольские и воцарятся Православные Государи, они терпеливо сносили бесправность своего положения. И мы надеемся на чудо милости Божией, за молитвы Его Матери, за молитвы всех Святых Новомучеников и Исповедников, пострадавших от врагов Православной Церкви и царства. Если же нам и не суждено увидеть в сей жизни возставление престола Православных Государей, то всяко мы должны готовиться встретить Царя царей Христа, грядущего со славою, Егоже Царствию не будет конца. Аминь.
