Живёт себе деревенька, несколько десятков домиков; у каждого своё название и свой палисад. Но высится в этой деревеньке огромный дом в окружении флигелей, сараев, амбаров, конюшен. И земли за тем домом видимо-невидимо. Семья живёт в том доме большая – можно сказать многосоставная, пёстрая, беспокойная, не привычная, однако ж, к тому, что ей кто-то перечит.

Время идёт. В деревеньке сменяются поколения. Молодёжь женится, старики уходят на покой. Домики переделываются, палисады перекраиваются. Люди на то и люди, чтобы в неусыпных заботах и хлопотах проводить жизнь свою. Но каждодневно ухаживая за своими крохотными палисадами, жители завистливо посматривали на бескрайние поля, что простирались за огромным домом, и сожалели: «Эх, нам бы землицы, уж мы-то обработали бы каждую пядь». У некоторых, особенно нетерпеливых, зуд приобретательства разрастался до такой степени, что ночью, под покровом темноты, они потихоньку переносили забор палисада, стремясь расширить своё жизненное пространство. А жители огромного дома не сразу и обнаруживали перемещение межи, настолько были поглощены своими делами. То они надстраивали верхний этаж с куполообразной крышей, и дом походил на некий храм, в котором сама жизнь должна превращаться в молитву. То придавали фасаду более праздничный вид: возводили колонны, жарко спорили о необходимости наличников и ставен.

Потом «всем миром» сооружали фамильную часовню: сначала деревянную, затем заменили её каменной. То речку перегораживали плотиной. Охотились в своём лесу до полного изнурения. Также до изнеможения пререкались между собой, выясняя, какие же даты в истории семьи самые важные, а какие второстепенные. Иногда в таких спорах доходили до рукоприкладства.

Вполне понятно, что занятые столь серьёзными делами, подзабывали о многих существенных «мелочах жизни». У малоземельных соседей давно огурчики пупырчатые поблескивают от росы на ухоженных грядках, а у владельцев огромного дома только ещё жёлтые цветы распускаются. Вполне естественно и то, что мальчишки огородничали: не могли дождаться, когда же эти самые жёлтые цветы превратятся в продолговатые и такие вкусные овощи. Заберутся поздним вечерком в чей-нибудь палисад, надерут с десяток огурцов, распихают их по карманам, и - быстрее на свои просторные лужайки.

Но ведь на то они и малоземельные соседи, чтобы пересчитать каждый огурчик и даже каждый пупырышек на своих крохотных грядках. И вот пропажа обнаружена: сразу же – скандал. Выплёскиваются все прошлые обиды. Мужчины выходят из своих палисадов на большую дорогу. Они идут со сжатыми кулаками, со вздувшимися желваками на скулах. Женщины подступают к огромному дому, колотят скалками по пустым кастрюлям, требуют строго наказать «разбойников». Занятые своими делами, жители огромного дома всегда оказываются застигнутыми врасплох. Они смущены и растеряны.

– Где, в каком таком огороде пропало десять огурцов? – спрашивают они друг у друга и тревожно озираются по сторонам. А негодующие соседи сплачиваются, им есть, что сказать в адрес жителей огромного дома.

– Мы вас научим вовремя сеять огурцы! – кричат наиболее сердитые из них.

– Вместо того, чтобы часовню без конца переделывать, за детьми бы присматривали, – галдят наиболее обиженные.

– Набрали земли, а обработать толком не умеют!- возмущались наиболее рачительные.

В ходе перепалок-переговоров, проведений следственных экспериментов, обитатели огромного дома случайно обнаруживают, что заборы палисадов передвинуты, межи смещены. Они как-то разом сникают, немеют в затянувшемся выяснении отношений. Кто-то из них даже восклицает, что не верит глазам своим и призывает сородичей не горячиться. Но беспечность слетает с них с быстротой призыва восстановить «священные границы». Сердитые, обиженные, рачительные соседи не сразу и замечают рокового для них мгновения перемены. Но обитатели огромного дома уже не выглядят растерянной толпой, виноватой за недогляд. Это уже стремительно нарастающая волна гнева и ярости. Эта волна валит все близлежащие заборчики, рушит домики, рвёт с корнями деревья.

Но когда-то стихия успокаивается. Обитатели огромного дома возвращаются в свои пределы. Поверженные, униженные, раздавленные соседи отстраивают свои домики, многие остаются даже без своих палисадников. Подолгу ищут виновных в обрушившемся несчастье, жалуются в высокие инстанции, понемногу успокаиваются... ропщут на судьбу.

Так и жили: то воевали, то мирились. Но ничто не вечно под луной и солнцем.

И вот как-то один примерный семьянин и трудолюбивый огородник приспособился заблаговременно взращивать рассаду у себя на кухне, а когда снег сходил с земли, стал пересаживать её в грунт, а саму грядку превратил в нечто подобное стеклянному домику. Получая ранние огурцы, он менял их на право собирать землянику и грибы в берёзовой роще, предваряющей собой лесные угодья огромного дома. Чуть позже получил разрешение рыбачить в речке и ловить раков. Аналитически развивая достигнутый успех, рационализатор создал оригинальную систему счёта:

– Хорошо живёт не тот, у кого земли много и грядки большие, а тот, кто за сезон умеет снимать с 1 кв. м. больше огурцов.

Новые подходы к выращиванию огурцов и новая система счёта породили новое мышление – новаторство.

Другой сосед разобрал в своём домике печку и тем самым расширил своё жилище. А обогреваться стал посредством трубы, заполненной горячей водой. Водонагревательное же приспособление поместил под полом. Немногим позже он так обрисовал свой взгляд на удобства:

– Удобно живёт не тот, у кого огромные залы, а тот, кто тратит немного топлива на 1 кв. м полезной площади, но, тем не менее, пребывает в тепле.

Третий селянин, оборудуя крохотные грядки под лук, укроп, петрушку, морковь, свеклу, огурцы, картофель, капусту, горох, тыкву, помидоры и прочая, как-то подметил, что межи между многочисленными грядками занимают чуть ли не треть всей земли, отведённой под тесный огород. А между огородом и миниатюрным цветником эта межа ещё шире. И тогда задался вопросами: «А что будет, если превратить весь огородик и цветник в одну большую грядку? Например, для петрушки. А другой сосед сделает из своего крохотного огорода и миниатюрного цветника сплошную грядку лука? А третий будет растить только огурцы. А излишками будем обмениваться...». – Ответ был ошеломляюще прост: «Все будут со свеклой, и прочей петрушкой, да ещё с цветочками в вазочке, но объём потребления значительно увеличится».

И договорившись между собой, кто и что будет выращивать, предприимчивые соседи сформулировали нечто вроде основного правила новаторской жизни: «Богато живёт не тот, кто располагает возможностью сажать у себя морковь, картофель и укроп, а тот, у кого всё это есть на столе каждый день».

Собираясь вместе на базарной площади, малоземельные соседи судачили:

– Мы живём лучше, чем в большом доме.. Овощи у нас ранние и удобств больше... и вообще мы богаче, чем они.

Обо всех этих пересудах услышали обитатели огромного дома и крайне удивились:

– Почему же мы живём хуже и беднее? – стали они интересоваться у своих соседей.

– А потому что мы с 1 кв. м. собираем больше огурцов, чем вы, и меньше тратим поленьев, чтобы обогреть 1 кв. м. полезной площади. У нас развит товарообмен и обмен идеями. Вы вот на базар совсем не ходите, а мы там каждодневно бываем.

– А чего нам на край села тащиться. У нас и так всё есть.

– Как раз через базар и проходит дорога прогресса! А вы живёте на обочине.

– Как же на обочине,- забеспокоились обитатели огромного дома,- когда у нас земли больше, чем все ваши палисадники вместе взятые?

– Столбовая дорога прогресса не обязательно должна проходить через середину деревни. А может всего лишь задевать её западный край. И таким образом, те, кто с края, оказываются на столбовой дороге, а те, кто в середине деревни, как бы на обочине этой дороги.

– А куда же ведёт дорога прогресса? – заволновалась часть обитателей огромного дома.

– К всеобщему благоденствию и счастью, – отвечали им осмелевшие соседи.

– Что за чушь! – стала возмущаться другая часть обитателей большого дома, – на нашей земле даже столб специальный установлен с табличкой «Центр деревни». А с ваших слов следует, что дело не в том, где живёшь, на выселках или в середине, а в том, насколько близко от дома проходит та самая дорога прогресса. Получается, что всю жизнь живёшь в самом центре, и вдруг оказываешься на краю. Нет господа хорошие, вы нам голову только морочите своими побасенками.

– Русла рек и то меняют своё пролегание. Центр и край – понятия к тому же относительные. Так что ничего удивительного нет в том, что живущие с краю – теперь в центре происходящих событий. А те, кто жил в центре, оказались на периферии прогресса, – поучали словоохотливые соседи.

Стоит ли подробно говорить о том, что от подобных разговоров обитатели огромного дома чувствовали себя обескураженными. Они и раньше спорили по поводу и даже без всякого повода. А теперь разделились на две противоборствующие стороны. Одни не хотели жить вдали от столбовой дороги прогресса и призывали к радикальным действиям: дом спалить, на его месте поставить другой, более удобный, точнее – вообще перенести его местоположение; все поля засеять одной культурой; нужно было только договориться с соседями – какую же выращивать, чтобы также участвовать в товарообмене. Другие полагали, что дом в середине деревни никак нельзя назвать стоящим на обочине. Сама идея – спалить дом, чтобы расчистить место для нового дома, вызывала у них негодование. Не видели они резона и в экономии от запахивания межей между грядками. Земли так много, что хватит на все овощи, на все виды зелени, злаковых, бахчевых и т.д. И ничего зазорного не усматривали в том, чтобы разрешать пользоваться некоторым трудягам-соседям дарами леса и речки в обмен на ранние огурцы и петрушку. Ещё деды и прадеды, завещали быть по отношению к безземельным и малоземельным шабрам щедрыми и великодушными.

Спорили до хрипоты. Даже вспыхивали жаркие схватки. Призывали и предупреждали. Шли на сближение и опять расходились. Новаторство приветствовалось, но не всецело. Множащиеся удобства ценились, но не всеми. Сама дорога прогресса казалась то миражом, то грядущим будущим, то коллективным безумием, то суровой реальностью. В многосмыслии этого словосочетания запутывались не раз.

Страсти разбушевались не на шутку. Убили самого Хозяина дома, полей, огородов, лесов, речек, лугов и прочая, прочая. Его место занял строгий комендант. Тот огласил новые правила жизни. Не согласных с новыми правилами и возмущённых убийством Хозяина изгнали из большого дома, а многие, увы, нашли возле его стен и свою смерть. На всю деревню было объявлено строгим комендантом, что дорога, всего лишь задевающая деревню с края – это вовсе не столбовая дорога прогресса, а ложный путь. Подлинная же дорога прогресса как раз упирается в большой дом. Точнее, огромный дом служит как бы исходной точкой для этой дороги, направление которой отнюдь не совпадает со старинной, в ухабах и калужанах дорогой, нанизавшей на себя всю деревню. Дорога прогресса – действительно новая дорога и в этом новаторы правы. Начинаясь от большого дома, она проляжет по лугам и полям, через речку, сквозь берёзовую рощу и дремучий лес... Но раз эта дорога не задевает многочисленных и малоземельных соседей со своими урожаями и домашними удобствами, то соседи остаются в стороне от подлинной дороги прогресса. Их грядки обречены на увядание, а овощи – на загнивание.

Соседи были возмущены (в который раз!) подобным оборотом дел. Они стояли у заборов своих палисадников, корчили рожи, держались за животы и через силу и страхи похохатывали :

– Ой, умора, смотрите, бурьян да чертополох один после всех разборок! Никакой дороги не видно. Один пустой звук. Ну, отчудили, ну измудрились... Вы, видно, не представляете, что такое – настоящая дорога прогресса. Она ровная и широкая, прямая, как луч. Ни снег, ни дождь, ни мороз, ни зной не могут её испортить. Это такая сила. – А у вас? – Ха-ха-ха. Животики надорвёшь!

Обитатели огромного дома молча сносили насмешки, но и возразить не знали как. Дорога была всего лишь заявлена, как некий путь. А на самом деле её ещё не было в наличии. Даже чертежей не приготовили.

И вот все силы обитатели огромного дома бросили на строительство этой дороги. Работа закипела. Вскоре появились те, кто находились на постоянном марше. Одни строили и строили. Другие маршировали и маршировали по проложенному пути. Но в соответствии с правилами жизни, изложенными строгим комендантом, все подчинялись единому распорядку дня. Те же, кто не был задействован на строительстве и на марше, относились к «сомнительным личностям» со всеми вытекающими из этого статуса печальными последствиями.

Но язвительные соседи, заблуждаясь насчёт того, где же должна пролегать подлинная дорога прогресса, были, тем не менее, кое в чём правы. Ведь пока обитатели огромного дома спорили и горячились, пока размечали контуры будущей дороги, подвозили строительный материал, многие поля и даже грядки исподволь заросли бурьяном или превратились в свалки мусора. Не замечать этого запустения было нельзя. Поэтому от малоземельных, но слишком заносчивых соседей обитатели большого дома решили отгородиться высоким глухим забором.

Между тем, неприятности множились. В самом доме развелось множество грызунов. Они легко дырявили мешки с мукой, корзины с овощами, портили паркетные полы и дубовые косяки дверей. Мебель источили неугомонные жучки. Сил заниматься всеми этими досадными мелочами ни у кого не было, потому что все силы уходили на строительство дороги. Так сказать, в трудах и лишениях были проложены первые версты. Дальше дело пошло быстрее. Дорога получалась ровная и широкая, прямая, как луч.

Слухи об этой дороге поскакали по всей деревне. Насмешничать перестали. Появились сочувствующие. Из-за забора даже предлагали посильное участие. Приносили даже кое-какие овощи, чтобы оголодавшие строители могли хоть чем-то подкрепиться.

Споры о том, где же на самом деле пролегает дорога прогресса, стали сотрясать всю деревню, как некогда сотрясали стены огромного дома. Споры были не праздными. Каждый хотел знать наверняка, что живёт ближе к подлинной дороге. Ведь дорог было две, не считая ту, которая пролегала вдоль всего деревенского порядка и была прозвана «старый шлях».

Деревня фактически превратилась в два враждебных лагеря. Обе стороны глухо грозили противоположной стороне поджогами. Останавливало только то, что огонь мог распространиться на всю деревню, и она выгорит дотла.

Так вот и жили: без мира и без войны.

Высокий, глухой забор требовал от жителей огромного дома постоянного ремонта. Причём материала на починку уходило столько, что его уже не хватало, чтобы залатать дыры в сараях и амбарах. Да, и до самого дома руки никак не доходили.

Укрепляя забор, обитатели огромного дома посматривали, как там поживают малоземельные соседи, из «противоположного лагеря». А те убрали штакетник, огораживающий их палисады; возле домиков устроили зелёные лужайки, радующие взгляд. Изобрели уйму развлечений и бесконечное число праздников. Украшенные разноцветными лампочками домики-пряники весело светились и по ночам. Даже на деревьях висели гирлянды ярких лампочек. Влюбленные парочки до утра игриво колобродили по аккуратно подстриженным газонам, как молодые барашки на майском лугу.

Все эти картинки из другой жизни несколько смущали ремонтников забора и строителей столбовой дороги прогресса. Но и сам факт стремительной прокладки этой дороги смущал малоземельных соседей. Сомнения и тревоги точили оба «лагеря».

– Эй, вы там за забором! – кричали пропагандисты противоположным пропагандистам. Ведь за забором были и те и другие, всё зависело от того, с какой стороны смотреть.

– Нет, это вы за забором, а у нас – открытое общество,- настаивали малоземельные соседи,- у нас всё нараспашку, всё прозрачно.

– Да у нас пространства ничуть не меньше, чем у вас всех вместе взятых, а то и больше. Лужайка без штакетника не может быть более открытой, нежели широкое, но огороженное поле. Мы слишком громадны, чтобы быть закрытыми, а вы слишком миниатюрны, чтобы называться открытыми. Мы и вы открыты и закрыты одновременно, но по-своему.

– Нет, это вы, а не мы построили высокий забор,- не унимались дотошные соседи.

– Римляне тоже отгораживались от варваров земляными валами да лесными засеками. И китайцы – вон какую стену отгрохали. Мы тоже отгородились от вашего тлетворного влияния. Мы делом заняты, дорогу строим. У нас времени на глупости нет, - важничали обитатели огромного дома.

– Как раз вы-то и есть глупцы. Живём-то всего лишь раз. Так надо радоваться жизни, а не вкалывать на дороге, ведущей неизвестно куда. Надо жить свободно, а не в казарменном режиме. Вы – несчастные люди, сами себя лишившие многих удовольствий и прав,- возражали из-за забора... (или с внешней стороны забора). Как будет угодно читателю, пусть так и понимает.

– Что это значит, неизвестно куда? Нам очень хорошо известно. Она ведёт в светлое будущее. А ваша жизнь пуста и темна, как погасший фонарь с разбитыми стёклами,- кипятились обитатели огромного дома.

– У нас и ночью светло, как днём, поспать некогда. А разбитых фонарей совсем не бывает.

– Мы говорим на разных языках и не понимаем друг друга. У нас – свой путь, у вас – свой.

Пока официальные представители, пропагандисты, публицисты и прочие полемисты таким образом пикировались, находясь по разные стороны забора, строители дороги упёрлись в глухую стену. Но чтобы рабочий ритм не прерывать, уперлись посильнее. Глухая стена поддалась и оказалась на самом деле не глухой стеной, а частью того самого приснопамятного забора. И вот целая секция (от столба до столба) опрокинулась, и по проложенному пути, как и обычно, бодро промаршировал «авангард всего прогрессивного человечества». Однако, оказавшись вне забора, маршевая колонна быстро распалась. Представители «авангарда» смешались с малоземельными гражданами и перестали быть «авангардом». А может, они просто сочли, что достигли «светлого будущего».

В образовавшийся пролом стали забредать малоземельные соседи из наиболее любопытных.

– Мы из цивильного общества, – робко представлялись одни.

– Мы из цивилизованного общества, – уточняли другие.

– А мы – трудящиеся массы, – приветливо откликались им встречные работяги.

А цивильно-цивилизованные соседи между тем продвигались дальше, удивляясь ширине и прямизне дороги.

– Куда же ведёт эта дорога? – спрашивали они у встречных людей.

– К нашему дому.

– А мы думали, что все дороги ведут в Рим, – шутили, раскрепощаясь, соседи.

– А вы откуда путь держите?

– Мы с той стороны забора. Но забор не ломали, он сам упал при строительстве дороги.

– Так значит вы из «светлого будущего»!? – обрадовано восклицали встречные люди.

– Мы из открытого общества. И нам очень приятно, что оно оказалось вашим «светлым будущим».

– О «светлом будущем» нам должны были рассказать те, кто маршировал в «авангарде», но они куда-то пропали. Может быть, заблудились?

– Ваш «авангард» просто не хочет возвращаться обратно. Его выбор льстит нашему самолюбию. Мы-то полагали, что вы только обособляетесь от нас. А на самом деле вы прокладывали дорогу к нам. Просто она вышла окольной, несмотря на свою прямизну, – радовались как дети соседи и даже хлопали в ладоши.

– Путь в «светлое будущее» оказался не близким, – устало соглашались растерянные встречные люди.

– Но раз «светлое будущее» за нашей спиной, то приближаясь к огромному дому, мы движемся как бы вспять, – пытались разобраться в ситуации дотошные соседи.

Они шли по дороге всё увереннее – мимо заросших бурьяном полей, развалившихся амбаров. Они шли по ровной широкой дороге, с каждым шагом стряхивая с себя вековые страхи перед огромным домом. Им хотелось всё посмотреть, даже понюхать. Что прячется за дверьми фамильной часовни? – Мерзость запустения. А в каком состоянии конюшня? – О-о, какие щели на её крыше! – восклицали они и двигались дальше. Им хотелось войти в огромный дом, очень хотелось. Ведь в прошлом, давнем и близком, предки этих дорожных строителей так часто и так бесцеремонно распахивали двери их уютных домиков, входили на правах победителей: приказывали словом, жестом, взглядом... Вот и цитадель! Скольким поколениям малоземельных соседей казавшаяся недоступной, как орлиное гнездо. Вот и двери со ржавыми петлями, и запылившиеся окна. Облупившаяся краска на лестничных перилах.

– Как ужасно вы живёте! – говорят соседи, окончательно распростившись со своими страхами. – Вы просто одичали, занимаясь строительством этой дороги, да ремонтом забора. Вам пора взяться за свой дом. Нужно его вообще разобрать и сделать несколько небольших, но комфортабельных домиков. И бескрайние поля неплохо бы нарезать на участки, забор следует сломать. Сколько строительного материала находится в «простое».

– А зачем всё это делать? – спрашивают обитатели огромного дома.

– Как зачем!? После того, как вы заживёте в маленьких и удобных домиках, и у каждого будет свой небольшой участок земли, вы будете сыты и веселы. Будем ходить друг к другу в гости и отмечать вместе праздники, – весело щебетали-советовали гости.

И некоторые обитатели огромного дома согласно кивали головами и даже засучили рукава, чтобы приступить к разборке дома. Но многие просто молчали. Не грядущая сытость и безопасная жизнь смущали их, а отводимая им роль, заблудших и заплутавших.

Ю.Н. Покровский

Русская Стратегия

Приобрести книгу в нашем магазине:

Покровский Ю.Н. Русское. Книга II.