 Помнится, в ходе своей последней прямой линии с россиянами в ответ на вопрос, почему в наших магазинах отечественные продукты стоят дороже эквадорских бананов, президент России Владимир Путин выразил надежду, что цены снизятся, как только будет собран новый урожай.
Пока неизвестно, каковы перспективы по картофелю и моркови, но от зерновых, похоже, заметного снижения цен ждать не стоит.
Так, Институт конъюнктуры аграрного рынка (ИКАР) и аналитический центр «СовЭкон» резко ухудшили свои прогнозы по сбору сбора пшеницы в России. Первый ждет падения на 3 миллиона тонн, а второй — практически на 6 миллионов тонн. Российский зерновой союз тоже предполагает, что по отношению к прошлому году нынешний урожай пшеницы будет меньше на 7%, также будет меньше собрано и ячменя.
Росгидромет же вообще выдал прогноз, по которому зерна соберут меньше аж на 11 миллионов тонн, однако Министерство сельского хозяйства сочло его информационным вбросом с целью манипуляций рынком.
Если прогнозы сбудутся, то это, отмечают эксперты, в перспективе ударит по экспортному потенциалу страны, и рынки уже начали реагировать на этот риск повышением цен.
Насколько реальна эта угроза и чего нам вообще ожидать от селськохозяйственного сектора нашей экономики?
— Тот факт, что нынешний урожай зерновых окажется в конечном итоге на несколько тонн меньше ожидаемого, на мой взгляд, никакой особой роли для России не сыграет, — поделился с «СП» своим мнением по этому поводу председатель Общероссийского движения «Федеральный сельсовет», фермер Василий Мельниченко. — Ну, вылезут экспортеры из кожи вон, чтобы по максимуму выполнить перед заказчиками взятые на себя обязательства. Ну, вырежем мы тогда еще больше скота, которого практически нечем будет кормить из-за того, что цены на комбикорма внутри страны тогда вырастут в цене.
Кормов и так уже в нескольких регионах страны нет, и, в связи с особенностями нынешнего лета, может так и не появиться. Мы, например, в своем хозяйстве ожидаем, что по зерновым урожай этого года будет самое малое в три раза меньше, чем прошлого.
«СП»: — Похоже, один только сокращением поголовья скота нам не отделаться. Наверняка же пойдет по цепочке — рост цен на мясо, на молоко, а главное — на хлеб? Снижение объемов ячменя еще и цены на пиво подстегнет?
— Вот увидите, и растительное масло сейчас еще в цене подпрыгнет, потому что мало в этом году [подсолнечника] соберем. Что касается хлеба, то, скажу я вам, вне зависимости от того, соберем мы 100 миллионов тонн пшеницы, соберем мы 80 миллионов тонн пшеницы, вообще пшеницы ни килограмма не соберем в этом году, он все равно подорожает. Это от объемов урожая в России вообще никак не зависит. То же самое и с овощами, и с производством мяса.
«СП»: — От чего же тогда зависят цены, если не от объемов урожая? Ведь даже гарант Конституции нам обещал, что после сбора урожая цены пойдут вниз, а вы говорите обратное.
— Цены на продукты в России — это вещь сама по себе, как отдельное политическое явление. Давайте порассуждаем. Есть ли, например, хоть какая-то веская причина для того, чтобы минеральные удобрения вдруг взлетели в цене на несколько раз? Это же ресурсное сырье — выкопал, размолол, рассыпал в мешки, продал. По моим оценкам, себестоимость тонны такой продукции без учета налогов и пошлин максимум где-то 4−5 тысяч рублей за тонну. Но нам сейчас продают их по цене 40 тысяч за тонну! Представляете, какую прибыль делают себе нынешние хозяева этих месторождений и производств?
Так и со всем остальным — нужно понимать, что от крестьян теперь это вообще никак не зависит. Тут все решают монополисты, которые стремятся заработать деньги. Кто сказал, что нам нужно стоимость электроэнергии поднимать? А нам подняли. И это — в тяжелый год, когда инфляция растет невиданными темпами. Тарифы ЖКХ, и те поднимают, несмотря ни на что.
«СП»: — Кстати, цены растут, а посевные площади под пшеницу снижаются. С чего бы это, коль скоро у нас такие обширные территории? Чего аграриям не хватает — умения, мотивации, рабочих рук?
— На самом деле Минсельхоз наш утверждает, что сельскохозяйственные площади у нас расширяются, и даже выделяет под это дело средства. Так что довольно сложно об этом говорить. Где-то, может быть, что-то и расширилось. Например, на юге, в Центрально-Черноземном районе, допускаю, это было бы логично, коль скоро из-за резкого взлета цен на зерно мы в прошлом году получили прибыль.
Но, насколько мне известно, многие мелкие и средние фермерские предприятия Сибири и Урала посевные площади сокращают из-за убытков. Где-то «режут» овощи, где-то — зерновые. И вот тут про нехватку мотивации вы попали практически в яблочко. У крестьянско-фермерских хозяйств этих регионов больше нет сил удерживать их. Кто-то продает свои земли полностью, кто-то вообще махнул рукой на все. Оно и понятно, когда два, три года подряд идут убытки, просто невозможно выстоять. Я по своей округе вижу — кто-то 200 га не засеял, кто-то 400. В моем родном селе Галкинском раньше было около 4,5 тысяч гектаров пашни, теперь же от силы тысячи две обрабатывается. Тысяча примерно лесом заросла настолько, что восстановить, пожалуй, уже не удастся, надо списывать, а что-то еще можно восстановить, но только при условии, что государство нам чуть-чуть поможет и сменит вектор своей аграрной политики. Мы давно его об этом безуспешно просим.
«СП»: — А зачем ее менять, если со всех высоких трибун наперебой трубят о рекордных урожаях и невиданных экспортных прибылях? Разве это не показатель ее успешности?
— России, ее крестьянам от всех этих «бумажных» рекордов, которые нам периодически «рисуют» по пшенице и по прочему, ни холодно, ни жарко по большому счету. У нас ведь нет развития сельских территорий, не дождались мы этого. У нас все происходит с точностью до наоборот — отток населения из сел и деревень, ликвидация населенных пунктов.
К 2025−2026 годам, по моим оценкам, у нас в стране опустеет еще порядка 75 тысяч поселений сельских. Вот это «достижение» наших властей история всенепременно запишет для потомков. А все эти рекордные урожаи пшеницы, которые сегодня — есть, завтра — нет, канут в небытие.
Никаких фанфар или набата по случаю урожая или неурожая в тот или иной год не требуется, по большому-то счету. Вон, те же США не умирают, когда у них один год пшеница родится, а другой — не родится. Они просто упорно работают, и свои 450−500 миллионов тонн в год стабильно имеют.
А мы, на фоне того, что хотим себя видеть великой мировой аграрной державой, по совести сказать, не так уж и много производим сельскохозяйственной продукции. Хотя именно к этому надо стремиться. Если мы хотим достойно жить в своей стране, иного выхода нет.
источник |
