В прифронтовом поселке Коминтерново на Донбассе от полученных ранений 3-го августа скончалась 57-летняя женщина, которая успела дать показания о том, что слышала жужжание беспилотника перед ударом. Она считала, что снаряд был сброшен дроном. Почему мы все чаще слышим об ударах с беспилотников по гражданским людям на Донбассе?
Беспилотники начали использоваться на Донбассе задолго до войны в Нагорном Карабахе. Конечно, это были далеко не турецкие «Байрактары», не израильские беспилотники-камикадзе, но свое дело они делали – с их помощью проводилась разведка, а также сбрасывались самодельные боеприпасы – чаще всего на позиции Народной милиции.

Но и атаки против гражданского населения тоже имели место. 25-летняя Мирослава Воронцова получила несовместимые с жизнью ранения от сброшенного взрывного устройства с беспилотника близ линии разграничения под Горловкой в апреле 2020-го.

Весной 2021 года украинский беспилотник скинул взрывное устройство на окраине тылового, по донбасским меркам, поселка Александровское. В это время во дворе дома своей бабушки играл четырехлетний Владик Дмитриев – ребенка буквально разорвало на части от прямого попадания снаряда, который, по словам очевидцев и соседей, прилетел сверху.

Мама мальчика, Екатерина Дмитриева, рассказывала, что Владик мечтал спасать людей, когда вырастет. Сквозь слезы она говорила, что хочет, чтобы смерть ее ребенка не была напрасной. И чтобы он хотя бы так смог исполнить свою детскую мечту – спасти тех, кого еще можно спасти.

- Я хочу, чтобы мир наконец очнулся, чтобы у нас больше никогда не гибли и не страдали дети, - говорила она.

Но несмотря на то, что о гибели мальчика написала не только российская, но и европейская пресса, что привлекло внимание даже европейских политиков, ситуация на Донбассе не изменилась, а дети – как были, так и остаются мишенью для ударов.

Игорек

Совсем недавно, в июле, беспилотник Вооруженных сил Украины сбросил снаряд на дом №1 по улице Челюскинцев в поселке Александровка (в отличие от поселка Александровское – это уже прифронтовой поселок), где без родителей, со своими дедушкой и бабушкой живет четырехлетний мальчик Игорек Курбатов.

Улица Челюскинцев – территория выживания. Последняя в поселке, с нескольких сторон окруженная военными позициями. Первые дома улицы упираются в балку – небольшой овраг, сразу за которым начинается подконтрольная Украине Марьинка. А сама балка – это непосредственно линия фронта – с окопами, укреплениями, наблюдательными постами и сайперскими гнездами, откуда все ближайшие дома видны как на ладони.

На параллельной Челюскинцам улице Шевченко живут родственники Курбатовых. В феврале этого года их внука Сашу ранил украинский снайпер, когда он возвращался от своей девушки.
Дом по улице Шевченко, куда прилетает что-то практически каждый день, считается безопасным по сравнению с домом Курбатовых, где живет четырехлетний Игорек. На крупнокалиберные пули, гранаты из подствольников, выстрелы из гранатометов здесь уже не обращают большого внимания.

Прабабушка Игорька Галина Петровна перевязывает ногу – подвернула ее, когда бросилась в укрытие во время очередного обстрела. Ее супруг рассказывает, где падали снаряды, и лезет на крышу, чтобы показать повреждение.
- Господи, коли воно закiнчиться, коли перестанут стрiляти! Перемирия немає! - в сердцах говорит женщина на суржике – смеси русского и украинского, распространенном в Александровке.

Дедушка вспоминает день, когда прилетел беспилотник. Говорит, что он был большим, белым, поэтому поначалу никто не испугался: люди решили, что это наблюдательный беспилотник ОБСЕ. Но потом он начал сбрасывать снаряды – и третий удар пришелся как раз по дому Курбатовых.

Огород между домами Галины Петровны и семьи Курбатовых – серая зона в уже и без того серой зоне. Гостей туда водят редко, потому что эти несколько соток, засаженных помидорами и кукурузой, ты должен преодолеть по полностью обнаженному пространству в прямой видимости украинских военных, позиции которых находятся в ста метрах от дома Курбатовых.
 - Починить не дают. Как только пытаешься подняться на крышу, начинает работать снайпер
В добротный родительский дом Вячеслава Алексеевича пришлось несколько «прилетов», крыша дома пробита. Фото: Кристина Мельникова
Когда мы все вместе направляемся по этому участку с улицы Шевченко на улицу Челюскинцев, хозяева просят спрятать фотоаппарат и не смотреть в сторону военных. В добротном родовом доме, где жили еще родители Вячеслава Алексеевича, дедушки Игорька, одна из стен заложена свежим кирпичом – здесь было большое окно, куда пришлось несколько «прилетов», повредивших и раму окна, и стену – разрушения залатали и прикрыли цветастыми русскими платками. Крыша дома тоже пробита.

Хозяин объясняет, что это последствия обстрела, случившегося еще до удара беспилотника.
- Починить не дают. Как только пытаешься подняться на крышу, начинает работать снайпер.

Самыми страшными Вячеславу Алексеевичу кажутся дни боев за Марьинку, когда приходилось постоянно сидеть в подвале.
- Когда Марьинку брали, мы сидели в укрытии с половины пятого утра и до половины пятого вечера, но мальчика тогда еще не было. А вот мать моя, царствие ей небесное, еще жива была. И собачка у нас была Мотя, любимица семьи. Она каждый обстрел чувствовала, начинала перед дверью крутиться, гавкать, скулить, предупреждала, что уже пора бежать в погреб. Несколько раз нам жизнь спасла.

А Игорек хвалится своими игрушками, показывает пластмассовый истребитель, раскраску с самолетами. Мальчик, правда, за всю свою жизнь пока что не видел настоящих самолетов. Донбасс уже многие годы – бесполетная зона, а боевая авиация там не применяется после 2014 года. Но теперь есть беспилотники. После обстрелов семья Курбатовых подала частный иск в Европейский суд по правам человека.

- Мама моя подавала, а после ее смерти я подписал бумаги. Сказал, что, конечно же, буду продолжать процесс. Два попадания было в стену, снаряд СПГ, в народе «сапог» называется, окно разбил («станковый противотанковый гранатомет» - «Репортер»). Вот здесь, между рамой и стеной, второе попадание было, а потом в раму пластиковую из подствольника стрельнули, но чаще всего прилетают крупнокалиберные пули. Последнее попадание было в крышу – это еще до дрона, - говорит Вячеслав Алексеевич, дед Игорька.

Когда беспилотик ударил по дому Курбатовых, мальчик успел укрыться в сарае. Говорит, что испугался, но самый страшный обстрел, подсказывает прабабушка, был, когда нечто крупное прилетело к ним в огород.

- Покажи, как ты делаешь, когда начинается обстрел? - спрашивают у Игорька взрослые.

Мальчик затыкает уши руками и жмурится.
Разрушения залатали и прикрыли цветастыми русскими платками. Фото: Кристина Мельникова
Оружие перемирия

Волонтер Координационного центра помощи Новороссии Андрей Морозов занимается в том числе и вопросами боевого применения самодельных беспилотников. Андрей считает, что ударные беспилотники Вооруженных сил Украины специально создаются и совершенствуются именно для нарушения режима прекращения огня. Андрей думает, что так называемое «оружие перемирия» будет все чаще использоваться против мирных людей.

- Экспериментально использовать беспилотники для сброса каких-то боеприпасов стали практически с самого начала конфликта, - рассказывает Андрей Морозов. - Но когда установилось «перемирие», и артиллерия по обе стороны линии боевого соприкосновения использовалась реже, эта работа стала системной. Началась она с подвешивания маленьких самодельных бомб под купленные в магазине квадрокоптеры DJI Phantom, потом мелкими сериями стали строиться уже достаточно тяжелые машины, восьмимоторные октокоптеры, - говорит он.

Такой коптер, по словам волонтера, способен поднять несколько самодельных бомб, сделанных из советских ручных кумулятивных гранат РКГ-3.
- Изготовлены эти самоделки полностью на коммерческих компонентах, которые, можно сказать, куплены на АлиЭкспресс по частям. Несмотря на это они достаточно устойчивы к средствам РЭБ – им можно помешать точно отработать, но нельзя нажатием кнопки «уронить» или угнать, как обычные квадрики из магазина. Используют в ударных целях и беспилотники самолетного типа, самолет может залететь дальше за линию боевого соприкосновения, занести бомбу глубже к нам в тыл, но точность бомбометания с самолета значительно ниже, так как он, во-первых, не может зависнуть над целью, во-вторых, вынужден идти на большей высоте, потому что становится более заметным, - объясняет Андрей Морозов.

К тому же на протяжении нескольких лет применения противником ударных беспилотников военные на передовой, по словам Морозова, выработали достаточно много мер по предотвращению потерь от их применения. С точки зрения нанесения морального и материального урона, гражданские объекты оказались в приоритете, поскольку они более уязвимы.

- На позициях отрываются ходы сообщения, траншеи накрываются маскировочными сетями и сетями затенения, так что непонятно – есть ли под сетью кто-то в данный момент. Соответственно, эффективность боевого применения «бомбардировщиков» падает. Противник, анализируя результаты, логично идет по двум путям. Первый – пытается создать более мощные «бомбы». Второй – переносит удар в глубину, к менее защищенным и менее режимным целям, в том числе – населенным пунктам, - говорит Андрей Морозов.

Для удара подходят любые места, где есть неукрытые, непуганые люди, где можно что-то поджечь удачным попаданием. Так что количественный рост бомбардировок деревень и даже городов вблизи от линии боевого соприкосновения неудивителен и, скорее всего, такие удары будут производиться все чаще, прогнозирует волонтер. Параллельно идут попытки «оптимизировать» самодельные боеприпасы, применяемые в таких налетах:
- Все чаще от стандартных войсковых боеприпасов остается только контактный взрыватель, а вот основной заряд и поражающие элементы стараются подобрать из числа наиболее доступных и эффективных: например, очень популярна начинка из пластита (пластифицированного гексогена) с мелкими стальными шариками в качестве поражающих элементов.

При этом проводить параллели с Нагорным Карабахом, по его мнению, неправильно. У донбасской войны дронов - своя специфика.
- Со временем появляется все больше фото и видео, свидетельствующих о том, что, помимо «утилизации» израильских ударных беспилотников-камикадзе предыдущих поколений, основной задачей беспилотных летательных аппаратов было наблюдение и подсвечивание целей для различного управляемого оружия, размещенного не на самих беспилотниках, - рассказывает Андрей Морозов.

На Донбассе украинские военные, по его прогнозам, будут испытывать и уже испытывают новые беспилотники заводской разработки, в том числе и их ударные версии, но в большей степени Донбасс будет полигоном для получения такими видами оружия солидного «портфолио» перед тем, как их попробуют кому-то начать массово продавать.
- Противник в настоящее время активно разрабатывает дешевые управляемые боеприпасы, в которых в качестве боеголовки будут использоваться обычные минометные мины или кумулятивные боевые части от гранатомета РПГ-7, - говорит Морозов.

Расходы на такой боеприпас, сбрасываемый с более крупного летательного аппарата, даже не входящего в зону поражения противовоздушной обороны, невелики, а оператор сможет нацеливать его обычным джойстиком, ориентируясь по изображению с дешевой видеокамеры, установленной на самом боеприпасе.
- Словом, беспилотная война здесь уже давно идет, просто со своей местной спецификой, - заключает волонтер.

Снайпер

За много лет войны на Донбассе, когда позиции остаются неизменными, а на некоторых участках фронта, как в Александровке, нейтральной полосы нет и вовсе, военные успели изучить всех жителей, их распорядок дня и образ жизни. Те, кто управлял беспилотником, должны были бы знать, что удар придется по дому, где живет ребенок. Иногда дети оказываются и под прицелом украинских снайперов, как, например, в случае Марины Зосимовой.

Марина долгое время жила в серой зоне вместе со своей дочкой Лерой. Однажды по девочке, находящейся во дворе собственного дома, со стороны позиций Вооруженных сил Украины был открыт снайперский огонь. Снайпер стрелял рядом с девочкой, чтобы испугать ее, поиздеваться. Марина бросилась на ребенка, закрыв ее своим телом. После этого женщина не смогла долго оставаться в этом же доме, не выдерживали нервы.

- 24 июня 2019 года в 15:10 я шла с работы, зашла за малой к бабушке, своей маме, - рассказывает Марина. - Она живет по соседству с нами, но по другую сторону блокпоста. Мама тогда прицепилась ко мне – сядь, покушай, чай попей, давай я тебе укропа с петрушкой нарву... В общем, задержала нас. Если бы не она, то нас бы с Леркой не было. Едва вышли за калитку, полетели снаряды. Переждали у мамы, а как затихло, я схватила малую в охапку и окольными путями побежала домой. Дома насчитали девять 52-х мин. Все было в нашем дворе. Нас или предупредили, чтоб я уходила отсюда с ребенком, или же хотели целенаправленно убить. Они же видят прекрасно, кто и во сколько возвращается с работы. А как раз в это время я бы заходила во двор с дочерью, - вспоминает женщина.
 Едва вышли за калитку, полетели снаряды. Переждали у мамы, а как затихло, я схватила малую в охапку и окольными путями побежала домой. Дома насчитали девять 52-х мин. Все было в нашем дворе
После этого Марина уехала из серой зоны вглубь поселка, которую весьма условно можно назвать тылом. Недавно у нее родилась вторая дочь – Мирослава.
- Уже два года, как я уехала из серой зоны, но спать нормально так и не научилась. Я все равно слышу все обстрелы. Всю беременность провела на нервах. Когда по телевизору передают, что у нас тишина, это неправда. Нет этой тишины, раз в неделю где-то обязательно прилетает, даже в дни затишья.

Марина кормит Мирославу из бутылочки, сидя под иконой, которая когда-то спасла жизнь ее мужу.
- Это был 2016 год, и мы еще ни разу не стеклили окна, разбитые годом раньше. Потом муж стал постоянно ставить новые окна после обстрелов. Уже из принципа. Я и Лера сидели на кровати, а муж стоял возле окна. И вдруг как бабахнет. Рядом с кроватью на тумбочке – икона. Осколок пролетел над ухом мужа и попал в икону. Разбитое стекло в раме мы поменяли, а осколок так там и остался, его уже не достать, - вспоминает Марина.

Марина подавала в Европейский суд по правам человека пять актов о разрушении. Учитывала только крупные попадания: «А смысл обо всем писать, если что-то каждый день прилетало?»

Марина говорит, что не боялась рожать во время войны, потому что и в Великую Отечественную люди жили, рожали и растили детей, вопреки всему. В этом году в нескольких семьях на окраинах поселка родились малыши.

Кристина Мельникова

источник