Приглашаем единомышленников на вечер памяти П.А. Столыпина "Жизнь за Отечество"!

...Позволю себе гипотезу, что революция началась в 1904 году. И, несмотря на усилия многих добрых русских людей и государя, несмотря на гений пока что последнего великого государственного деятеля русской истории Петра Аркадьевича Столыпина, ее только придавили, а раздавить не смогли. Эту гадину не смогли раздавить. И она просто отсиделась под корягой, а с началом мировой войны из-под коряги выползла. Вот и всё. То одна революция. Причем, подозреваю, что революция еще просто не закончилась. Это, простите, не научная гипотеза, а мое ощущение, то, что я могу сказать, как человек, очень прилично знающий историю, и еще все-таки от сердца. По крайней мере, то не исключено. Вполне возможно, что не только межфазовый переход между надломом русских и будущей инерцией процветающей России и благоденствующей русской нации, но и революция, которая удачно вписалась в эту переходную фазу, в этот затянутый переход, просто еще не кончилась.

Дело в том, что все революции проходят по-разному, но по одной схеме. В английской было цареубийство, во французской и в русской. В английской был тиран Кромвель, во французской — Робеспьер и еще куча разных тиранчиков, и в нашей тоже — Сталин. В английской была революционная шайка пуритан, во французской — шайка «малого народа» по Огюстену Кошену, денационализированных французов мерзавцев, и в нашей был наш «малый народ», иногда русский по происхождению, но ненавидящий Россию. Все революции проходили по одной схеме. И кровь лили примерно одинаковую в процентах, с поправкой на численность населения. Всё по схеме. И крутится это колесико, и с каждым витком новые революционеры радикальнее предыдущих и прежних убирают, кого на тот свет, кого в эмиграцию. Кто-то ухитряется отсидеться. А все равно по одной схеме.

А выходят из революции все очень по-разному, и я считаю то очень важным. Англичане вышли хорошо, французы — плохо. Об этом есть моя статья «Как это было у других» со сравнением английского и французского опыта. Для нас это очень важная статья. Потому я переиздал ее, она написана в 1995 году. Иногда революции длятся очень долго. Английская революция началась в 40-е годы XVII века, а закончилась-то во втором десятилетии следующего, XVIII века. Ведь по сути дела, конец английской революции — это даже не Славная революция и низложение Якова Второго Стюарта, а приглашение вместо Штатгальтерского нидерландского дома Ганноверской династии после смерти королевы Анны, когда устанавливаются новые принципы отношений короля, кабинета и палат парламента. Революция заканчивается, когда положение становится бесспорным, когда достигается национальное согласие. В этом национальном согласии иногда участвуют и бывшие революционеры. Наполеон Бонапарт стремился достичь такого согласия, вводя во французскую элиту свое окружение, даже бывших роялистов, чьи отцы были гильотинированы, бывших революционеров. Оттуда даже появился политический термин «бонапартизм». Разве что-нибудь подобное у нас произошло? Нет. Разве у нас прекратились, исчезли территориальные потери? Нет. Только что русская земля опять была расчленена, и значительные куски России нам не принадлежат. На территории России несколько государств. А человек, который по воле Ельцина, Путина и газет, называет Российскую Федерацию «Россией», совершает ошибку, и если не грех, то, по крайней мере, некоторую провинность перед русским народом. Давайте лучше называть этот клочок, этот ошметок всегда «Российской Федерацией». Это законно, абсолютно правопослушно. Нет, не закончилась русская революция. Английская революция заняла три четверти века, постепенно угасая, угасая, угасая... Возможно, что мы сейчас близки к окончанию русской революции. Но то будет не 75, а 85 или 90 лет. Боюсь, что не закончена. Но началась она определенно в 1904 году.

Хорошо ли вышел из положения государь? Да, хотя можно было выйти лучше. Выходил с ошибками, потому что с самого начала не имел внутриполитической программы, с печальными ошибками. Но хотел выйти так же, как вышел в свое время, в середине XVII века его талантливейший, достойнейший предок — царь Алексей Михайлович. Цепь гражданских недовольств и просто бунтов конца 1640-х годов привели к тому, что царь обратился к сословиям: «Ага, вы недовольны! Вы бунтуете! Марш сюда, в земский собор и сами выходите из создавшегося положения, со мной, под моим государевым водительством и председательством». Разве по сути дела не то же самое предложил Николай Второй, издав манифест о созыве государственной думы? Он повторял в начале XX века безупречно национальное и православное поведение своего прапредка той же династии. Опять-таки прав Солоневич, который написал: «Разве государь мешал нам обогащаться, заниматься земскими делами и гимнастикой? Нет, не мешал. Не стало государя — мы виноваты». Государь не мешал, а даже помогал.

Менее всего справедливо утверждение, появившееся уже тогда, что царь разрешил думу с перепугу. Никакого перепуга у него в 1906 году не было. Наоборот, он спасал гражданский мир. По официальной статистике число жертв так называемой «Первой русской революции», за 2-2,5 года составило 16 тысяч. Романовы, между прочим, никогда не лицемерили и статистику не прятали. Лицемерили потом революционеры, уже самые первые, еще не большевики. Революционное мурло сразу начало лицемерить! А Романовы всегда давали честную статистику. Революционная статистика дает вдвое большую цифру, пытается подверстать, увеличить. Что такое 30 тысяч для Российской империи, если одна кратковременная Парижская коммуна, которая длилась меньше года, дала 100 тысяч только убитых! А те, кто сдох от недоедания и малярии в тропических колониях, в это число не входят. Кроме того, то было все-таки пораньше, в 1871 году, как вы понимаете. Она не была особенно кровопролитной, но государь стремился избежать кровопролития. Ведь на самые первые революционные выступления была и довольно мощная народная реакция, а в 1905 году она стала уже весьма значительной. Она была разной в разных кругах. Крупная буржуазия, ответственные интеллектуалы, — чуть не сказал «ответственная интеллигенция», но пусть даже так, — создали партию октябристов, название которой декларативно. Это «Союз 17 октября», они поддерживали все то, что государь даровал Манифестом о свободах 17 октября 1905 года. Армия в основном оставалась надежной, хотя было несколько флотских восстаний. Появившиеся профессиональные союзы поддержали государство. Союз железнодорожников уже в конце 1905 года принимает решение на своем пленуме, что все, кто желает бастовать, должны уволиться, потому что желающих поступить на службу на железной дороге очень много. Рынок рабочей силы в избытке, и должны остаться те, кто желает работать, а не останавливать поезда! Так вел себя организованный рабочий класс, если хотите.

Но были ведь и другие случаи. Как известно, первый сигнал был в Томске. Революционеры радостно протащили по городу кощунственно перевернутый портрет императора, перевернутый головой вниз, массу красных тряпок и, как у них положено, удалились митинговать в театр. Когда они все там собрались, чтобы произносить речи и петь революционные песни, сошлись другие жители Томска, забили брусьями двери и сожгли театр со всеми, кто в нем находился. Вообще-то говоря, вот и от этого кровопролития император Николай Александрович спасал Россию. Реакция могла быть очень серьезной и на сброшенного с балкона губернаторского дома орла, как то было в Киеве. Обернулось погромом. Войскам пришлось защищать граждан от погрома. Читайте Шульгина, его мемуарную книгу «Дни».

Так что император Николай не в меньшей степени, чем царь Федор Иоаннович выступал миротворцем, не в меньшей степени шел на контакт с обществом, сословиями, чем царь Алексей Михайлович, и отнюдь не разворачивал в полную силу государственную мощь, что и было оправдано тогда, но не в 1917 году.

Реформами Николая Второго следует считать, прежде всего, думские реформы. Что хочу вам сказать? Вопрос этот сложный и занимает очень много времени. Изложу вам конспективно.

Первое. Провозглашены религиозные свободы, не те безудержные, которые у нас сейчас, между прочим, но очень большие. То было благо. Взрослому человеку разрешили, введя принципы светского государства, переходить из одного вероисповедание в другое. То было благо. Но того же не разрешили детям, и сохранили уголовную ответственность за перетаскивание детей из христианского вероисповедная в нехристианское или из православного в другое христианское, неправославное. До выхода из малолетства дети не должны были покидать свою веру. То было благо? Да, благо. Больше свобод — это благо.

Второе. Все архиереи, за исключением, кажется, двух, в опросе высказались письменно за восстановление патриаршества и созыв собора. Но последовавшее предсоборное присутствие не привело к созыву церковного собора. И вот это было совсем не благо. Это все — воспитание Победоносцева. Константин Петрович был тоже противником созыва поместных соборов и восстановления патриаршества, потому что был консерватором до охранительства и боялся что бы то ни было менять. И если мыслитель Победоносцев, публицист Победоносцев украшает нашу историю, вне всякого сомнения, — и я всем рекомендую его читать, в том числе его прекрасные письма Александру Третьему, — то министр Победоносцев не вполне украшает. Облегчало то будущую деструкцию? Да, облегчало. Еще хуже было другое. Все вероисповедания оказались практически освобожденными от государственного контроля, естественно, кроме правового в рамках полицейского надзора, если происходит уголовное правонарушение. Не получило освобождение от государственного контроля только одно вероисповедание — православие. А вот это уже тяжелая ошибка, тяжкая ошибка. Издать манифест о свободе вероисповедания и сохранить пост обер-прокурора синода — это тяжелая ошибка, которая, кстати, многих страшно обидела, особенно епископов, и оттолкнула их от государя. Бунтовщиков среди епископов не было, но и отчаянно его поддерживать они не стали тогда, когда то было важно. Вот так.

Третье. Теперь дума. Созыв думы — безусловное благо. Я неоднократно в нашем курсе указывал, что наша национальная традиция укладывается в Полибиеву схему, которую великий грек считал совершенной, когда в одной политической конструкции сосуществуют элементы монархии, аристократии и демократии. В периоды наших высочайших расцветов, в XI-XIII веках, может быть, даже в X-XIII веках, и в XVI-XVII веках наша государственная система соответствовала Полибиевой схеме. Великие реформы Александра Второго открыли дорогу восстановлению Полибиевой схемы. Низшая демократия у нас уже существовала в форме земства, земского самоуправления. Значит, оставалось только одно — довести ее как во времена земского собора до общегосударственного уровня. Потому Александр Второй был прав, готовя созыв своей государственной думы с ограниченными функциями, в чем ему помешали революционеры-цареубийцы. И Николай Второй был прав, обращаясь по сути дела к традиции земских соборов. Но, как я отмечал неоднократно, наше земство было беспартийным. Русская демократическая традиция старше христианской России, она целиком уходит в языческое прошлое, она едва ли не более древняя, чем традиция монархическая, и всегда была традицией только беспартийной демократии. С моей точки зрения, это вообще единственно возможная неповрежденная демократия, ибо партийная демократия повреждена олигархическими элементами, каждая партия есть, в сущности, олигархия. Наша демократия могла быть и должна была быть и должна быть сейчас только земского свойства! Кстати, до того додумался Солженицын, он даже такой проект выдвигал. Но кто же его послушал! К сожалению, не было принято никаких мер, дабы разлагающий, разжижающий яд партийности не попал в государственную думу. Партийность облегчает воздействие на демократию недемократических структур. А кто эти недемократические структуры? То может быть политическая партия, масонская ложа, междусобойчик крупных буржуа, бюрократический сговор. Можно придумать разные варианты. Неважно что. Все равно это будет разлагать, что и происходит сейчас на наших глазах.

И мало того, что это противно нашей национальной традиции, дело вот еще в чем. Смотрите. А какие на тот момент были партии? Кто дебютировал? Кто первым оказался готовым предлагать выборы по партийным спискам? Только те, у кого партии уже были до революции. А кто это были? То были революционеры: социал-демократы и социалисты-революционеры. У них уже были готовые подпольные партийные структуры! То есть, покуда благонамеренным партиям, русским националистам Балашова или октябристам Гучкова еще предстояло складываться, те были уже готовенькие. Вот в итоге мы и получили первую государственную думу, где большинство было у несоциалистических революционеров, то есть у кадетов, у партии Милюкова (у партии КД), которые для своего формирования использовали земские съезды, то есть крайне левое крыло земства. Законные механизмы земских съездов были использованы левыми крикунами вроде Милюкова, Гессена, мадам Кусковой. Ну а что? Вспомните, например, первый исторический, или лучше сказать, истерический съезд народных депутатов при Горбачеве. Горбачевские структуры и структуры коммунистической партии использовала по сути дела западническая, радикальная антирусская шантрапа. Так произошло и с кадетами. Кадеты, как выяснилось, все интеллигенты: они умеют только кричать. Когда государь был вынужден распустить первую думу, с которой было невозможно сотрудничать, во второй думе они уже большинства не набрали, их становилось все меньше и меньше, только Милюков исправно избирался, но зато во второй оказалось эсеровское большинство. Вот как раз тогда-то и нельзя было проявлять подобной благодушной терпимости! Вы помните, был такой Трудовой союз, «трудовики»? Например, Александр Федорович Керенский был из Трудового союза. Откуда он возник? Он вроде бы новый был. А очень просто. В отличие от полных русоненавистников и людоедов социал-демократов, среди которых и большинство-то были нерусские, эсеры были все-таки еще русскими интеллигентами. Потому им было просто как-то неприлично, с одной стороны, (в 1906 году) бросать бомбы, а с другой стороны, избираться в думу. Потому появился Трудовой союз. И те эсеры, которые бросали бомбы, остались «эсерами», а те, которые заседали в думе, стали «трудовиками». Но ведь такие вещи отслеживаются, и по тому поводу можно было выносить прокурорские решения, губернаторские решения, судебные, если нужно, решения. Если действовать последовательно, можно было просто лишить возможности участия в избирательном процессе тех, кто был причастен к революции. Уже в начале 1905 года было совершенно ясно, что «эсдеки» (социал-демократы, меньшевики и большевики) и тем более эсеры к революции причастны. При всех свободах террористы должны были быть отстранены от избирательного процесса. Сделали это? Нет!

То есть, опять-таки, как и в церковном вопросе, дума — это хорошо и правильно. Жест — смелый, последовательный, достойный предков. Исполнение — никуда не годное. Потом пришлось уже после назначения Столыпина главой правительства распускать думу еще раз и указом императора менять избирательные законы в период между думами. Тут все «милюковы» и вся заграница взвыли, что это государственный переворот! Но с третьей думой оказалось возможным работать. По крайней мере, она исправно работала, покуда был жив Столыпин и целы его министры.

Кстати, господа, я очень люблю последнего государя и чту его память, и икона новомучеников с ним, в том числе была в моей комнате задолго до Горбачева, но, как видите, я все-таки не отношусь к романтическим последователям и почитателям его памяти. Ошибок нахватали сколько угодно. Великим государственным деятелем был Столыпин, а не Николай Второй. Но вот как ни старались исследователи благонамеренные и злонамеренные, любые раскопать, кто все же подсунул, в сущности, довольно молодого саратовского губернатора в качестве министра внутренних дел, кто обратил внимание Николая Второго на Петра Столыпина, так и не нашли. Совершенно верно, государь сам его нашел. Именно это очень важный аргумент в пользу того, что последний государь был на своем месте. Даже то, что государь просто рассмотрел последнего великого государственного деятеля России в чиновнике высокого звена, среди многих губернаторов, тоже доказывает, что он был проницательным, умен и видел Россию, всю Россию видел и понимал.

Петр Аркадьевич Столыпин был столбовым дворянином, не просто потомственным, и, по сути, мог считаться аристократом. Столыпины были в родстве с Лермонтовыми и Арсеньевыми, что все знают, и со светлейшими князьями Горчаковыми тоже. Свойство там пересекает много, много знатных фамилий со Столыпиным. Их родовое имение Середниково, которое сейчас восстанавливает глава нынешнего клана Лермонтовых, — великолепный ансамбль 80-х годов XVIII века, очень близко от Москвы. Если будет хорошая, летняя погода, поезжайте, посмотрите. Это в 45 минутах езды от Москвы, Фирсановка по Николаевской дороге. Стоит того, ансамбль потрясающей красоты. Автор — один из крупнейших зодчих Екатерининского времени Иван Старов. Столыпины были давно заметны на государственной службе, бывали доблестными офицерами. Один из известных Столыпиных был адъютантом Суворова. Тем самым Петр Аркадьевич получил воспитание настоящего поместного дворянина, то есть человека, который знает землю, знает земство, знает крестьянина не понаслышке, и даже интересы и нужды крестьянина тоже знает. То есть, для России того времени у него было хорошее воспитание. По своему происхождению Столыпин, несомненно, мог закончить гражданский лицей, или пажеский корпус, или, в крайнем случае, училище правоведения — самые элитные учебные заведения. Но он закончил физико-математический факультет Санкт-Петербургского университета. Как видите, в молодости его отличало неординарное, небанальное поведение. Попутно вольнослушателем он окончил и юридический факультет того же университета.

Но хотя он получил университетское образование в хорошей альма-матер, он не углубился в академическую карьеру, а вышел в государственную службу, в систему министерства внутренних дел, то есть в систему, которая как раз могла реализовать его воспитание, а не университетское образование, его поместное прошлое. Далее он начинает служить в провинции, был земским посредником, земским начальником, мировым, и быстро, уверенно, но, не прыгая через ступеньки, поднялся по линии МВД до вице-губернатора, а затем быстро и надолго до губернаторской службы. Он служил в Виленский губернии, знал запад, служил в Поволжье, он служил на севере. Короче, вот уж он-то точно Россию знал на уровне ее делопроизводства.

Но вместе с тем, заметьте, он и не был классическим бюрократом, не был столоначальником просто по двум причинам. Во-первых, он был настоящий аристократ, во-вторых, потому что у него было университетское образование, столичное университетское образование.

О Столыпине сейчас можно прочитать очень много книг. Преобладают среди них вполне приличные. Изданы еще в 1993 году его служебные записки, его думские речи. Это — прекрасное ораторское и эпистолярное наследие. Есть изданные большим тиражом воспоминания его дочери. Есть вышедшая очень рано, в Риге, в 1989 году специальная книжка, которую издали, между прочим, какие-то очень добрые, православные русские люди, подробнейший материал о его убийстве, всё об убийстве Столыпина. И несколько исследований достаточно солидных. Потому читайте о Столыпине, читайте об императоре Николае Втором, где лучше всего книга Ольденбурга и биография «Император Николая Второй», написанная Александром Бохановым. Моих лекций для таких фигур в русской истории категорически недостаточно ни для кого. Надо дальше читать.

Так вот, по всем параметрам он был блестяще подготовленный, незаурядный и очень русский государственный деятель. Он был настоящий православный государственный деятель, а значит и настоящий имперский государственный деятель. Петр Аркадьевич был сторонником отмен многих ограничений. В частности он был сторонником отмены действия черты оседлости, но не добился того у государя. И он был абсолютно прав, потому что ограничение расселения иудеев в великорусских губерниях империи помогало только революционерам и иудействующим: это ограничение не действовало на лиц, имеющих высшее образование, в том числе иноземное, на гильдейских купцов, на потомственных почетных граждан, которые сохранились, на представителей целого ряда профессий вне высшего образования, в частности на фармацевтов и часовщиков, из-за чего уже во второй половине XIX века фармацевт и часовщик стали еврейскими профессиями в Российской империи, на потомков николаевских солдат, так называемых кантонистов, призывавшихся при Николае Первом, которые далеко не все принимали православие. На восемь поколений потомков тех николаевских солдат не действовали ограничения черты оседлости. И наконец, очаровательно последнее — на служащих в хозяйстве купца-еврея. То есть, купец-еврей мог просто выписать паспорт, заверив, что такой-то Мойша служит у него в хозяйстве. То есть, ограничения черты оседлости не действовали вообще. Они действовали только на иудейскую бедноту и иудейские низы в местечках. А те естественно раздражались и были готовым материалом для революционеров. Столыпин был прав. Или надо было восстанавливать черту, если кто-то считает, что это правильно, во всей ее жесткости и не пускать за нее никого, включая гильдейских купцов, либо «отменять кино».

Он был сторонником отмены лишних ограничений. Но вместе с тем, он был русский православный государственный деятель. И он активно проводил и поддерживал систему раздельного голосования в западных губерниях, дабы по преимуществу поляки не пользовались куриальным превосходством над православными крестьянами. Он произнес в думе блестящую речь по поводу избирательного равноправия, о котором в думе много кричали, для в сущности наших вассалов, поляков и финнов, которые хотели избираться и сидеть в думе на общих основаниях, а военную службу не нести на финских основаниях. Говорю по памяти: «Вы обвиняете в том, что вас сделали гражданами второго сорта? Станьте такими гражданами Российской империи, каковыми были граждане Римской империи, носите с такой гордостью имя российских граждан, с какой носили его древние римляне, и вы будете гражданами первого сорта и получите все права». Блеск! Настоящий, последовательный глава правительства.

Он был настоящий патриот, умный, дружелюбный, кстати, был сторонником предоставления государственности Польше, о чем шли серьезные разговоры еще до мировой войны, а в дни войны вопрос этот был уже решен в пользу восстановления Польского государства. Притом он остался жестким, твердым несгибаемым главой правительства. Как вы помните, на угрозу террора он произнес в думе свое знаменитое «Не запугаете!» Ну, где сейчас, в каком государствишке, не исключая даже США, глава государства или правительства позволит себе сказать «Не запугаете!», кто и где с полным правом может такое сказать? А Столыпин говорил убежденно, спокойно, бесстрашно и с полным правом.

И все-таки главное, что было сделано Петром Аркадьевичем, — это его знаменитая аграрная реформа. Идея аграрной реформы, то есть коррекции реформы царя-освободителя Александра Второго имела определенную власть над мышлением, она уже ходила в умах в конце XIX века и в начале XX века. Нечто подобное предлагал, кстати, и граф Витте в бытность премьер-министром, но до ума довел ее Столыпин. В чем заключалась реформа? В том, что крестьянин получал полное право приобрести возделываемую им землю не в надельную (с возможностью коренных переделов земельных участков по числу едоков), а в личную собственность (в полное наследуемое и отчуждаемое владение). Причем, крестьянский надел обязательно должен был быть предоставлен одним куском, и его размер зависел от качества земли. Потому требовалась большая землемерная работа. В случае невозможности по местным земельным условиям выделить такой целый отруб, крестьянин вправе был сдать его государству. Таковая сданная земля, кстати, попадала в государственный резервный земельный фонд, если хотите, «федеральный резервный фонд», для того, чтобы использоваться на нужды малоземельных крестьян. Если вы помните, мы говорили о вынужденной малоземельности, созданной некоторыми ошибками земельной реформой 1861 года. То есть, тогда крестьянин мог сдать свою землю государству и в другом месте получить хутор, адекватное земельное владение из государственных резервов. Вот откуда «выделение на хутора и отруба».

Несомненно, государственные, а может быть, заодно еще и уголовные преступники предлагают нам сейчас полную правоспособность частных владельцев на землю. Это в наших-то условиях при разрушенном крестьянстве! В отличие от этого в Столыпинской реформе были установлены ограничения, выше которых и крестьянин не мог скупать землю, то есть, были поставлены ограничения скупки земли «кулаками», хотя крестьянин имел право продавать и приобретать землю.

А «кулак», между прочим, — посмотрите у Даля, посмотрите у Энгельгардта, — это отнюдь не богатый крестьянин. «Кулак» в русской терминологии XIX века — это обычно хлебный торговец из крестьян, то есть тот, кто наживается на своих сообщинниках и соседях. Никогда крестьянина, скотовода или земледельца «кулаком» у нас не называли. Это эсеры придумали, а большевики у них украли. Это именно сельский перекупщик, потому и мироед, потому что он объедает мир. Закон также запрещал выход земли из крестьянского владения. Кстати, должен вам сказать, что еще до Столыпинской аграрной реформы 80% обрабатываемой земли принадлежали крестьянам, а остальная земля принадлежала помещикам и сельским буржуа, так называемым «экономистам». Те были обычно на юге, «экономии» — это юг. То есть, были поставлены рогатки. Была применена угроза, очень своевременная. Когда мы недавно заводили фермерские хозяйства, нам бы издать такую угрозу, а ведь не издали. Была применена угроза, был издан указ с предостережением, что любая попытка силового воздействия со стороны соседей, со стороны мира на крестьянина с целью заставить его не выделяться, вызовет преследование по статье о бунте. То есть каторга, Сахалин! И не было ни одного зафиксированного случая, что где-то был учинен погром над крестьянином, желающим выделиться. То подействовало. Все это было введено указом императора в междудумский период в 1906 году, утверждено думой в 1908 году. Выделение на хутора и отруба началось в 1910 году.

 Вот у нас сейчас появилась новая мода. В связи со спорами о землевладении она тем более обострилась. Наши не только «красные», но к несчастью и «розовые» патриоты делают из русского крестьянина общинника, «колхозника» и тем доказывают, что реформа Столыпина именно потому провалилась. А другая сторона тоже доказывает, что реформа Столыпина провалилась, но только потому, что ему мешали консерваторы, а вот мы, демократы, сейчас придем к власти и всё сделаем. Петр Аркадьевич сам был консерватор, глубокий консерватор, и общину он не разрушал, он разрушал крепостнические уродства, которые столетиями вносились в общину. Община как церковный приход никем ведь не разрушалась. Право общины держать общинные покосы и выгоны никем не разрушалось. На самом деле мы возвращались к старой, собственной, здоровой сельскохозяйственной традиции, о которой я вам говорил еще на материале XI-XII веков.

Была ли провалена Столыпинская реформа? Формально считается, что она началась в 1906 году. Рассчитана была на 20 лет. Можно не продолжать? Закончиться должна была в 1926 году. Фактически выделение хозяев началось только в 1910 году, потому что 4 года ушло на подготовку, ведь объем только одной землемерной работы был огромным, профессиональной геодезической работы, а число землемеров было ограничено. Фактически выделение шло 4 года, со второй половины 1910 года по 1913 год. Никаких протестов не воспоследовало. Был издан еще дополнительный указ, что те общины, в которых на протяжении последних 20 лет не было коренных переделов, считаются распавшимися, а земля считается автоматически закрепленной за каждой семьей, которая ею владеет. Но то были богатейшие общины. Такие, как, может быть, вы знаете, богатейшее село Поречье-Рыбное близ Ростова Великого, через озеро Неро, с гигантской колокольней. Вот эта община, совершенно точно знаю, распалась, потому что там не было коренных переделов. Там каменные или каменно-деревянные двухэтажные крестьянские дома, некоторые XVIII века. То есть, из 20 лет только 3 года происходило выделение хозяев из общины.

Я не помню, но вы сами можете поднять статистику Столыпинской реформы и посмотреть, сколько успело закрепиться. Но железно помню цифру, сколько подало заявлений — 42% сельских домохозяев, только за то время, которое было (за 3 года). Разве то не успех реформы? 42%! А впереди оставалось еще 13 лет реформы! Темпы подачи заявлений замедлялись, да, то правда. Но можно ли то считать провалом реформы? Кто подал заявления немедленно? Те, кто были давно к тому готовы, то есть либо наиболее крепкие крестьяне, которые хотели укрепиться, не иметь опеки, не иметь коренных переделов и получить возможность еще прикупить земли, либо самые слабые крестьяне, которые ждали, чтобы продать землю и уйти в город, уйти в рабочие. Вот и всё. А всем остальным просто надо было время, чтобы подумать, посмотреть, как вокруг.

Что в итоге получал Петр Аркадьевич? Первое. На хозяйственном уровне он получал сельского крестьянина-товаропроизводителя, который будет вполне конкурентоспособен на международном сельскохозяйственном рынке, который, избавившись от неудач реформы 1861 года, станет конкурентоспособен, прежде всего, против помещика и буржуа (экономиста), перейдет на их уровень. То подтвердилось? Да, подтвердилось. Рекордный год вывоза сельскохозяйственной продукции, как известно, — 1913. А дальше война. С началом войны тут же, естественно, были остановлены все работы по реформе Столыпина, и понятно почему: массу крестьян призвали в армию. В их отсутствие нельзя было делить. То же вам не Петр Первый и не советская власть. С мужиком, с хозяином-то считались. Он получал таким образом не просто рост сельскохозяйственного производства, что, думаю, Столыпина не очень волновало. России и так хватало ее сельскохозяйственного производства, и даже на экспорт хватало. Но он получал довольно большой слой зажиточных крестьян. Второе. А на социальном уровне он получал крепкого домохозяина, который будет, естественно, противодействовать любой революции. Давно уже отмечено и не мною, что если бы мировая война началась десятью годами позже, а я думаю, что даже пятью годами, то революция была бы невозможна. Крестьянин и так не бросился в революцию. В нее бросилось только сельское босячье, как и городское. Но крестьянин остался пассивен. А еще несколько лет такой деятельности, и крестьяне не остались бы пассивными, они просто дубьем разогнали бы уцелевших революционеров.

Так что в общем реформа началась успешно и обещала закончиться успешно. Дополнением к агарной реформе Столыпиным проводилась огромная переселенческая политика при поддержке деятельнейшего главноуправляющего земледелием Кривошеина (тогда еще не было министра земледелия), знаменитого сотрудника Столыпина, и талантливых министров путей сообщения князя Хилкова и затем Виттиха. Давно было известно, что земли, как ни крути, все равно не хватит. В черноземных областях ее постоянно не хватало при том населении и демографическом подъеме уже тогда. Переселением в южную Сибирь, кстати, в прекрасный климат и на очень плодородные земли, занимались уже в первой половине XIX века. Но до постройки Транссиба оно не могло быть масштабным. О переселенческой политике написано много. В XIX веке ею тоже с умом занимались. Были устроены особые станции, потому что крестьяне ехали долго и отправлялись со своей скотиной. На станциях государство готовило корма. Только переселяйтесь. Но с постройкой Транссиба переселенческая политика могла стать масштабной. Была проведена очень серьезная рекламная кампания. Был построен особый парк знаменитых Столыпинских вагонов. Их секрет, кстати сказать, раскрыл Солженицын в «Архипелаге Гулаг». Наши недруги, как здешние антирусские люди, какой бы национальности эта сволочь ни была, так и зарубежные, совершенно серьезно писали не раз, что Столыпинские вагоны были сделаны для заключенных, были «вагонзаки», таким образом. Это вранье подобно переводному альбому «Сто шедевров архитектуры», который я однажды раскрыл и в котором обнаружилось, что кроме царских дворцов под Петербургом и Московского Кремля нам досталась еще только Транссибирская магистраль. В США обнаружилось куда больше шедевров. В переводе на русский язык там сообщается, что дорога построена заключенными, хотя даже если собрать всех заключенных в России и даже ухитриться мобилизовать еще ссыльных, то их не хватило бы на строительство Транссиба. А где же цензура? Ну, ладно, можно без цензуры. Но тогда за подобную клевету издателя привлекают к судебной ответственности и отправляют отдохнуть — за Транссиб, за клевету, на ремонтные работы. Кстати, в Англии цензура была создана именно в интересах автора и издателя как предостерегающая инстанция, дабы избавить их от судебного преследования. Вот так. Люблю я английские примеры.

На самом деле Столыпинский вагон, который вряд ли сам Столыпин разрабатывал, просто он был душой той политики, а разрабатывался инженерами конечно, — это просто переселенческий вагон из двух половин, где одну половину занимала крестьянская семья со всем имуществом, а вторую половину — скотина, что безумно удобно, потому что на ходу поезда можно пойти коровку подоить и скоту корма задать. Такие вагоны были совершенно необходимы.

В советское же время переселяли не туда и не для того. Потому переселенческие вагоны действительно использовались советской властью как «вагонзаки». Вот такой маленький штришок к отечественной истории. Желательно, чтобы это все знали с детства, но до всех не докричишься.

Об успехе переселенческой политики свидетельствует статистика возврата. Средний возврат уехавших — 4% в год. И то нормальный отсев: вот не понравилось, домой поехали.

Таким образом, мы с вами видим, что подобно тому, как это было в трагические времена конца XVI века и в первые года XVII века, когда у нас были великого сердца, великого миротворческого ума государь Федор и великий государственный деятель, его шурин Борис, мы получили в начале XX века по милости Божией такой же подарок — у нас были добрейший, благонамеренный, праведной жизни, любящий свой народ государь Николай Александрович, и великий государственный деятель, пока что последний в нашей истории, Петр Аркадьевич Столыпин. Были и другие достойные люди. Но они были центральными фигурами эпохи. Потому, когда что-нибудь у нас не так, вспоминайте, что мы позволили убить сначала одного, потом и второго, в чем и итог ушедшей истории России, и урок для восстановления России, для всех урок. Всё на сегодня.

 

Владимир Махнач

Дом культуры «Меридиан», Москва. 28.02.2001.
Отекстовка: Сергей Пилипенко, февраль 2015.