В августе 2021 года в российской военной авиации оказалось необычайно много катастроф. Произошло шесть происшествий, в которых были потеряны два МиГ-29, Су-24, Су-35, Бе-200 и Ил-112В, погибли 9 человек, в том числе два Героя России.

С начала года и до августа произошло еще два происшествия, связанные с Ми-35 и Ту-22М3, в которых погибли 3 человека. Итого, за восемь месяцев 2021 года 8 потерянных бортов и 11 погибших летчиков.

Это, скажем так, порядочно. Достаточно для того, чтобы поставить вопрос о том, все ли хорошо в Воздушно-космических войсках (ВКС). Год назад в своей статье я уже рассматривал странности в организации ВКС, в которой система предупреждения о ракетном нападении, ПРО и ПВО оказались подчинены авиации. Но теперь и в авиации дела обстоят те так, чтобы хорошо. В последние несколько лет отмечается тенденция к увеличению количества инцидентов и катастроф в российской военной авиации.

В силу открытости информации, у нас есть возможность подвергнуть эту проблему статистическому анализу, начиная с 2000 года (самолеты или вертолеты / количество погибших):

2000  2/19

2001  3/7

2002  1/11

2003  4/4

2004  3/ 4

2005  3/1

2006  3/12

2007  3/-

2008  5/2

2009  4/13

2010  5/1

2011  3/5

2012  5/2

2013  4/2

2014  2/1

2015  10/8

2016 4/3

2017 3/1

2018  5/-

2019  8/8

2020  3/-

Прошу прощения за длинный столбец цифр, но без него вряд ли можно получить адекватное представление о проблеме крушений военных самолетов и вертолетов.

Во-первых, полеты военной авиации есть занятие с риском выше среднего, поэтому самолеты и вертолеты терпят крушение и в мирное время при выполнении самых обычных или тренировочных полетов. Не только в России, но и в любой стране, где есть военная авиация, которая часто летает. Причины крушений российских военных бортов самые разные: технические неполадки, ошибки пилотирования, попадание птиц в двигатели, потеря ориентации. По крайней мере два МиГ-29 разбились из-за того, что были слишком старыми и разрушились в воздухе. Один Су-25 в марте 2008 года был сбит на полигоне во время стрельб случайным попаданием неуправляемой ракеты, пущенной его ведомым.

Во-вторых, длительное время, около 15 лет, средним уровнем было от 2 до 5 инцидентов в год, в которых самолет или вертолет разбивался или получал сильные повреждения. Зависимости в человеческих потерях не прослеживается, поскольку это определялось типом воздушного судна, ставшим жертвой катастрофы. При крушениях боевых самолетов, оснащенных катапультами, летчик погибал примерно в половине случаев; крушения транспортных вертолетов часто сопровождались многочисленными жертвами.

В-третьих, мы видим два пика количества авиационных инцидентов в 2015 и 2019 годах. Этот год также относится к пиковым. Если до конца года еще разобьют что-нибудь, то ВКС может даже побить рекорд 2015 года.

На статистику авиационных инцидентов можно взглянуть еще вот с какой стороны: сколько было инцидентов при каждом министре обороны.

Сергей Иванов (2001 – 2007)           17 / 39

Анатолий Сердюков (2007 – 2012)   25 / 23

Сергей Шойгу (2012 – наст.вр.)       39 / 23

В строке действующего министра обороны учтены инциденты по 2020 год включительно. Если добавить к ним крушения этого года, то количество инцидентов вырастет до 47, а количество погибших до 34 человек. Посмотрим, что будет по итогам года. Также, 25 декабря 2016 года разбился Ту-154 Министерства обороны, погибло 92 человека. Вместе с этой катастрофой количество инцидентов вырастает до 48, а количество жертв до 126 человек.

Однако, уже сейчас видно, что при Шойгу разбилось самолетов и вертолетов, и людей погибло больше, чем при двух предшествующих министрах, вместе взятых. Также нужно указать, что при Сергее Иванове, столь высокое количество погибших было связано с крушениями вертолетов Ми-8Т, в которых погибло суммарно 35 человек. Гибель пилотов боевых самолетов была редкостью, разбились всего 4 пилота. И при Анатолии Сердюкове почти половина погибших, или 11 человек, приходится на крушение дальнего противолодочного самолета Ту-142М3 9 ноября 2009 года. Причины катастрофы так и остались неизвестными. Пилот отклонил штурвал от себя, самолет спикировал и врезался в воду. Это могла быть и неисправность управления, и человеческий фактор.

Эти наблюдения поразительны. Армия в целом и авиация в частности, при министре обороне Иванове находилась в весьма скверном состоянии, мало финансировалась, имела расшатанную дисциплину, но, тем не менее, боевых самолетов билось сравнительно мало. При Сердюкове положение в армии стало выправляться, но он столкнулся с последствиями старения авиационной техники. Именно на его период пришлись катастрофы МиГ-29, причиной которых было усталостное разрушение. При Шойгу армия значительно поднялась по части дисциплины, выделены большие средства на перевооружение, появились новые самолеты, в том числе и новых типов. И такой результат.

На мой взгляд, причина такого положения дел в ощутимом ослаблении компетенции в военной авиации. Катастрофы редко происходят совершенно случайно, по внешним причинам, таким, как попадание птицы в двигатель. Обычно они начинаются на земле. Падение самолета выступает завершающим звеном длинной цепочки взаимосвязанных событий: упущений при техническом обслуживании, подготовке к вылету, планировании полетов, подготовке пилотов.

Доказательство тому – инциденты со стратегическими бомбардировщиками. Первый из них случился 26 февраля 2013 года, когда на взлете загорелся Ту-95МС из-за замыкания в неправильно собранной электропроводке. 8 июня 2015 года при взлете на борту Ту-95МС произошел взрыв, самолет выкатился с полосы и сгорел. 14 июля 2015 года Ту-95МС разбился из-за отказа трех двигателей. 22 января 2019 года Ту-22М3 разбился при жесткой посадке. 17 декабря 2019 года у Ту-22 отказал в полете двигатель. 23 марта 2021 года у Ту-22М3 на земле внештатно сработала катапульта. Итого, шесть инцидентов со стратегическими бомбардировщиками. И это чрезвычайно показательно. Эти самолеты раньше обхаживали, на них летали самые опытные и отлично подготовленные экипажи. При Шойгу пошла череда поломок и катастроф с этими важнейшими в парке ВКС самолетами. Если так стали обращаться со «стратегами», то чего удивляться возросшему количеству аварий с истребителями и штурмовиками.

В конечном счете это последствия кадровой политики в ВКС, проводимой при нынешнем министре обороны. Ничего другого в качестве причин столь часто повторяющихся авиационных инцидентов не остается. И давайте без обид. Статистика – вещь объективная.

С этим надо что-то делать, чтобы ВКС не оказались разгромлены без войны.

Дмитрий Верхотуров

истчник