В подмосковном Бужаниново мигранты изнасиловали и убили отважившуюся пойти по грибы пенсионерку. Норма оккупированной страны, где теперь не лихие 90-е, а стабильные и благословенные… нулевые, десятые, двадцатые… Одновременно, чуть ли не в тот же день, когда доведённые до отчаяния бужаниновцы вышли на сход с требованием закрыть притон для мигрантов под названием «общежитие», московское правительство в очередной раз заявило, что нам по-прежнему не хватает мигрантов и следом за вице-премьером Хуснуллиным посулило завезти ещё порядка двух сотен тысяч гастарбайтеров. Видимо, тогда плитку и асфальт у нас будут перекладывать на по три, а по шесть раз в год…

Обитатели уютных и не очень соцсетей, само собой, возмущаются и сокрушаются тому, какой ужас творится в стране, требуют принятия мер и т.д. От кого? Надо понимать, от тех самых, которым двух сотен тысяч мигрантов не хватает. Но дело даже не в этом. Понятно, что апеллировать приходится к тому недоразумению, что есть, за неимением порядочной русской власти, при которой подобная ситуация была бы невозможно в принципе. Но что такое требования, озвучиваемые в комментах и постах на личных страничках (иными ещё предусмотрительно «подзамочно» - кабы чего не вышло)? Те же посиделки на кухнях в самоудовлетворительном бездействии… В прежние годы были у нас ДПНИ, РОД и т.д. И в кондопоги в поддержку жителей спешили активисты и даже национально ориентированные юристы. Ныне «всё схвачено, все отфигачены» - тоже достижение нашей кладбищенской стабильности.

Но речь не о том, как всё задавлено, и какой творится беспредел. Речь всё-таки о нас. Речь о том, что сделали мы, чтобы беспредел этот уменьшить? Может быть, участвовали в сходах, отложив дела? Устраивали одиночные пикеты? Может, имея юридическую квалификацию, оказывали – СВОИМ – добровольную юридическую помощь? Или соорганизовывались, чтобы «скинуться» и организовать эту помощь? Или хотя бы составляли коллективные обращения в соответствующие инстанции? Или бойкотировали предприятия, сервисы, ставшие рассадниками незваных гостей? Может быть, мы, проживая в кооперативном доме, соорганизовались и «прессанули» правление, чтобы, черт их дери, наняли они нам, плательщикам, наших старых-добрых дворников, а не орду лодырей, вдесятером «работающих» электрометлами? Ну, хоть что-нибудь мы сделали из этого? Большинство из нас? Ничего. Ничего.

У нас в тюрьмах сидят мужики-самооборонщики. Посмевшие защитить своих семьи от преступников. Мы все возмущались, когда им выносили приговоры. Кто-то из нас сегодня помнит их имена? Кто-то попытался помочь – СВОИМ? Опять-таки – коллективными обращениями, пикетами, созданием инициативных групп в защиту, просто-напросто личными письмами узникам в поддержку?

А когда выпускали гулять с чистой совестью чемодановских преступников и давали смешные сроки убийцам москвича Чуева? Что сделали мы? Повздыхали в соцсетях и пошли дальше… «От нас ничего не зависит». «Как бы чего не вышло». И за всем этим – подспудное – «с нами такого не…» Стоп! А почему, собственно? Ваши жены, матери никогда не ходят в лес по грибы? Ваши дочери не возвращаются поздно домой (на такси или пешком)? Ваш сын точно застрахован нарваться в парке на отморозков и получить нож в печень? Мы все знаем, что – нет. Знаем и боимся этого сознания. И прячем головы в песок. Только тактика эта весьма скверная. Потому что себя и СВОИХ надо защищать. Здесь и сейчас. Пока ещё не стало слишком поздно.

Идём дальше. Сидят у нас, как известно, не только самооборонщики. Думаю, никому не надо рассказывать, как защищают «попавших» своих – диаспоры. Даже на все сто виновных. Не говорю уж безвинно терпящих. То, как своих защищают г-да либералы мы тоже наблюдаем довольно регулярно. Почему, когда в беде оказываются НАШИ люди, мы – в большинстве своём – делаем вид, что нас это не касается? Пикеты, инициативные группы в защиту, письма и посылки – просто для моральной поддержки. Это, последнее, между прочим даже и к политике отношения не имеет, это нормальное человеческое действие, христианское, если угодно (мы ведь почти все причисляем себя к христианам, разве не так?). Прежде всё тем же РОДом велась работа по поддержке русских политзаключённых. Какие-то локальные действия в этом направлении отдельными активистами предпринимаются и сейчас. Но почему локальные и отдельными? Мы-то все – русские люди – где? Нас-то почему беда СВОЕГО не касается?

Ещё раз не грех вспомнить совершенно позорное закрытие Славянского фонда. Единственный русский центр Москвы. Единственный. И что же? В защиту вышли несколько стариков во главе с покойным Осиповым. Где были остальные русские люди нашей столицы? Ну, хотя бы те, что относят себя к сознательно русским? Которые о своей русскости любят говорить и писать? Никто не пришёл. Никто не встал на защиту своего дома. Представьте себе, что это был бы… грузинский фон, армянский, татарский, адыгский… Костьми бы легли и отбили – СВОЁ. А мы… В очередной раз вздохнули («Всё куплено Сионом!») и пошли дальше. Сдались не то что без боя, но даже и малейшей попытки не предприняв отбиться.

Про судьбу нашего историко-культурного наследия говорилось уже не раз. Скорее можно увидеть, что на защиту его выйдут какие-нибудь либералы или даже коммунисты (мотивацию оставляю за скобками), нежели наших православных патриотов. Кто защищает сегодня Ивановскую горку? Сретенку? Опалиху? Архангельское? Звенигород? (Список можно продолжать бесконечно – вся страна наша стонет от очередной пандемии вандализма). Одиночки! Считанные энтузиасты! Почти сумасшедшие. А мы-то, русские люди, Россию, которую потеряли, оплакивающие, историю свою вроде как знающие и любящие – где? Почему не заслоняем живой стеной свои святыни? Кто должен делать это за нас? Кому должны быть они важнее, нежели нам?

Сколько сокрушений приходится читать о нашей угробленной начисто медицине… Но ведь её не в один день угробили? И даже не в один год! И всё это было открыто. И люди умирали, лишившись медпомощи. И мы все об этом знали. И… молчали. Это же где-то кто-то… Вот, когда моего родного человека угробили, лишив лекарств, или меня, распрекрасного, из больнички с липовым диагнозом вышибли – это да, это кошмар и беспредел. А когда умирающая (и ныне так и умершая) девочка стояла под стенами минздрава с плакатиком и мольбой закупить для неё и таких, как она, необходимый препарат – где мы были? Когда в карельской клинике умирала другая девочка – тоже из-за прекращения закупок жизненно необходимого препарата? Это же не наши дочери, внучки… Можно и мимо пройти? Авось, нас минет?

Трусость и равнодушие к «чужой» беде, ставшее защитной реакцией нашей, не искупляется и не оправдывается ничем. Ни молитвами, ни свечками. И «защита» такая на деле ведет нас в погибель. Потому что «чужих» бед нет. Завтра наш ребёнок может оказаться без нужного лекарства на смертном одре. Завтра наш брат может оказаться в тюрьме по липовому делу. Завтра наша мать может стать жертвой преступников. Завтра бомбы могут начать падать в наши огороды… И так далее. Мы все – одно. И беда случившаяся у одного из нас – это наша общая беда. И только сознавая это и из этого сознания исходя и действуя, мы можем обрести шанс на спасение.

Несколько лет назад у себя в квартире была убита молодая женщина. Её убивали долго. Она сопротивлялась, кричала, завала на помощь. Во дворе сидели люди и хорошо слышали эти отчаянные крики, обсуждали, «чё это там происходит-то, ась». Мимо проходили другие люди и тоже слышали, как убивают человека. Поглядывали на окна, из которых неслись вопли, и бежали дальше по своим делам. И только когда всё было кончено кто-то всё-таки вызвал милицию. Вопрос: почему за такое количество времени никто не пришёл на помощь жертве? Даже не шелохнулся, чтобы узнать, что происходит? Не вызвал милицию? Равнодушие? Да, безусловно. А ещё «мне что, больше всех надо? Вот, другие-то не лезут…» И нежелание дураком выставиться: может, «муж с женой разговаривает», свои «разборки», мало ли чего орут нынче. В общем, можно не сомневаться, что причины все нашли и совести свои успокоили. Как и то большинство, что пробегает мимо лежащего на земле человека, не желая не то что помочь, но хотя бы узнать, не плохо ли ему? «Алкаш, небось, какой-нибудь валяется…» Так подумать всегда проще и, ускорив шаг, пробежать мимо. Потому что иначе придётся остановится. А если не «алкаш», а с сердцем плохо, то вызывать скорую, помогать и т.д. А ведь так не хочется этих «чужих» проблем? Своё бездействие мы, как соседи убитой женщины, всегда оправдаем. Но, вот, оправдают ли нас в суде инстанции наивысшей? Ведь те самые соседи, под любопытное бездействие и молчание которых убили человека, по факту соучастники этого убийства. «Вот, вы-то и убили-с!»

Нынче людей, которые к кому-то пришли на помощь, вытащили из попавшей в аварию машины и т.д., славят, как героев. То есть людей, совершивших нечто сверхнеординарное. И по нашим временам так оно и есть. Но на самом-то деле они, герои, просто-напросто поступают так, как следует поступать нормальному человеку. Это люди – с нормальной, здоровой реакцией, реакцией жизнеспособного человека. А, вот, вечно мимо бегущие и идущие – лишь бы их ничего не коснулось – эти люди серьёзно больны. Больны за редким исключением все мы. И если мы хотим выжить, сохраниться, как народ, то именно с борьбы с этой смертельной болезнью нам надо начинать.

Забыть раз и навсегда лживые оправдания-индульгенции «мы ничего не можем, от нас ничего не зависит». И жить по совсем иным постулатам. Русский, русскому помоги – это не поэтическая строчка, это должен быть основной мотив нашего бытия. Своих не бросаем – это не замаранная пропагандистская кричалка, а одна из основ русского мирочувствия. Если наш человек попал в беду, ему нужно прийти на помощь. Всем. Кто, чем и как может. Самоотводов и «белых билетов» не предусматривается.

Если СВОЙ попал в беду, то естественная реакция – оторвать свою спину от уютного дивана и спешить на подмогу. Патетический вздох на вечную тему «как всё плохо» и дальнейшее общение с диваном к естественным реакциям не относится. Такая реакция «естественная» только для общества, утратившего всякую жизнеспособность и смиренно ожидающего заклания (и на иное уже не годящегося). Если самоуничтожение пока не входит в наши планы, то путь один. Взаимная выручка, взаимная поддержка, упорное и последовательное действие. Следование не каким-то ложным установкам, но единственно – совестному голосу. Ведь наша совесть откуда-то из глубины всегда подсказывает нам, как поступать правильно – что нельзя «умывать руки», проходить мимо «чужой» беды, бросать «своих». И достаточно лишь послушать её, вместо того, чтобы под дюжиной лицемерных предлогов заткнуть её кляпом. Доколе же мы предпочитаем именно «умывание рук» и идеологию «своего база» и «хаты с краю», совершенно бесполезно апеллировать к «верхам», которые «должны». Для того, чтобы они осознали себя нам хоть сколь-либо «должными», они сперва должны заметить, что мы существуем, что у нас есть воля, и что мы готовы отстаивать свое и своих. И что мы – не горстка «сумасшедших одиночек», но действительная сила. Что мы, в конце концов – народ.

Елена Семёнова

Русская Стратегия