«Меня поймут только через сто лет».

Сергей Есенин

СКАЖИТЕ, УВАЖАЕМЫЙ ЧИТАТЕЛЬ, КАК ВЫ ДУМАЕТЕ, КТО БЫЛ УБИТ ВЕЧЕРОМ 27 ДЕКАБРЯ 1925 ГОДА В ЛЕНИНГРАДЕ, В ГОСТИНИЦЕ «ИНТЕРНАЦИОНАЛ» (БЫВШАЯ «АНГЛЕТЕР»): ХУЛИГАН ЕСЕНИН ИЛИ ЕСЕНИН - УБЕЖДЁННЫЙ ВРАГ БОЛЬШЕВИЦКОЙ ВЛАСТИ? НЕ ВЛАДЕЮЩИЙ СОБОЙ АБСОЛЮТНЫЙ АЛКОГОЛИК ИЛИ ВЕЛИКИЙ РУССКИЙ ПОЭТ НА САМОМ ПИКЕ СВОЕГО ТВОРЧЕСТВА?

Начало неразрывной нитью связано с концом. Так всегда было и будет, если совесть наша чиста. Начиная всякое богоугодное дело, мы не знаем, чем оно закончится и закончится ли вообще. В начале концентрируется вся наша решимость дойти до конца, и если мир, в котором мы живём, является ареной борьбы Бога и дьявола, борьбы добра и зла, то наш выбор будет началом и концом одновременно. Если мы выбрали Бога, то до конца будем с Богом, если выбрали зло - конец наш будет во зле…

«Есенин - постоянно оплёвываемый, до сих пор третируемый «интеллигентной» литературной средой, - пишет композитор Георгий Свиридов, - удавленный верёвкой в номере гостиницы, после смерти извергнутый из жизненного обихода, запрещённый к изданию и упоминанию, ошельмованный в статьях негодяев Сосновского и Бухарина, униженный в стихах подлеца и убийцы Маяковского, остался жив в сознании народа, любим им и неотделим от народной души. Это поэт народа, гибнущего в окопах, в лагерных бараках, в тюрьмах, казармах и кабаках - всюду, где судьба уготовила жить и быть русскому человеку. О, судьба! И народа, и его поэтов».

Ещё не слежалась, не уплотнилась земля на Ваганьковском кладбище на могиле Есенина, но уже началась - продолжилась яростная борьба против мёртвого поэта, борьба с памятью о нём. В январе 1926 года (как скоропостижно!) вышла наглая брошюрка с коренным большевицким вопросом в заглавии: «Чей поэт Сергей Есенин?»

Обширный список провинностей убитого поэта приговаривал его к смертной казни и по сумме своей вины перед советской властью фактически отменял самоубийство Есенина. Не могли люди с такими антисоветскими взглядами и врождёнными качествами жить в коммунистической стране, вдохновляемой русофобскими марксистско-ленинскими идеями. Не имели права жить. И не жили, истребляемые год за годом крепнущей ненавистью, в которой нормальному русскому человеку и дышать было нечем.

Вот обвинения, нанизываемые на шею убитого поэта:

«шовинистический патриотизм и любовь к древнему укладу крестьянской Руси;

Сын зажиточной деревни, мужицкий интеллигент, полукулацкого происхождения, не занимался лично земледельческим трудом;

религиозно - религиозно-созерцательное восприятие жизни;

творчество религиозного кулака на отдыхе;

идеологическое убожество и опустошённость;

оплёвывание всего того, что было святым в прошлом;

антисемитская выходка в декабре 1923 года;

видел своё разложение и гниение;

Есенин -глубочайший индивидуалист, гипертрофия своего «я»;

висящий на стене Есенин - это символично;

ушёл из жизни в полном сознании своей ненужности и расшибленности;

да, поэт прав, его «поэзия нам больше не нужна»;

болезненное самолюбие и творческая бесплодность на почве идейного убожества;

воробьиное любовное чиликанье;

он лопнул как пузырь;

окружён людьми, обречёнными быть для времени навозом;

у Есенина нет будущего, он с ним не перекликался;

революция не может усыновить Есенина;

он всегда был реакционен;

это не поэт рабочее-крестьянских масс;

идеологически убогая и ушибленная есенинская поэзия;

упадочные, реакционные настроения поэзии Есенина;

смерть Есенина должна быть уроком для всех молодых поэтов».

Разве и половина подобных формулировок в 20-ые годы не сопровождала любого истинно русского человека в большевицкой России прямым маршрутом к гильотине?

Разве ощущая это отношение к себе захвативших власть бандитов и террористов, «напоказ себя (не) растрачивал в скандалах» Есенин, и какого мужества эта отравленная атмосфера крайней русофобии требовала от него, чтобы оставаться русским поэтом?

Разве в оккупированной России не чувствовал он, что его хотят убить? В стране, где, по словам Михаила Пришвина, «вся власть вручена тем, кого несколько месяцев тому назад считали преступниками».

…Поздним вечером 27 декабря на второй этаж гостиницы «Интернационал» («Англетер») чекисты принесли закатанное в ковёр тело Сергея Есенина. В пятом номере гостиницы ковёр бросили на пол. Распоряжался чекист Пагава, рядом с ним были Пипия и Цкирия. Главным был Пагава. Надо было срочно вызвать на место службы коменданта гостиницы Василия Михайловича Назарова. Пагава призвал сторожа, которого все называли «дядя Вася», чтобы сторож позвонил домой Назарову, который жил на проспекте Маклина, бывший Английский. Молоденькая жена коменданта Антонина поначалу сопротивлялась позднему вызову мужа и говорила, что он устал и спит. Тогда трубку взял Пагава и в конце концов его нервное возбуждение сказалось, и он закричал на неё: «Дура! Разбуди мужа!» Пагава был начальник, в том числе и для коменданта Назарова, и, услышав его голос, он сразу ответил: «Сейчас буду!» и засобирался на работу. Ходу ему было около двадцати минут. Антонина Львовна Назарова через 65 лет вспоминала, что на часах начинался одиннадцатый (вечерний) час.

В пятом номере тем временем развернули ковёр. После пыток русский поэт выглядел страшно изувеченным. Проломлен череп у переносицы. Выкатился правый глаз. Сухожилия правой руки было перебито или перерезано. Есенин словно защищал свою голову, но не защитил. Голова беспомощно свешивалась к плечу. Очевидно, были перебиты шейные позвонки… Рубашка разорвана. Всё тело в ковровых комьях.

Пагава знал, что надо делать, Пипия и Цкирия молча глядели на изуродованное тело поэта. Пыточный подвал ГПУ находился в здании напротив гостиницы. Есенин был энергичным пассионарием, владел техникой восточных единоборств и очевидно сопротивлялся, но силы были слишком неравными.

Если вы удивились наличию трёх грузинских фамилий, то исчерпывающее объяснение вы получите в нашей работе, когда мы подойдём к описанию феномена 1925 года: этот год не был обычным советским годом, он был гораздо хуже для любого угнетённого русского человека. 1925 год - это вершина марксистско-ленинской русофобии, её и в дальнейших временах хватало, но 1925-й всё-таки отметился вершиной ненависти к коренному народу, его истории и традициям.

Ближе к одиннадцати часам пришёл комендант гостиницы Назаров. Пагава распорядился и ушёл… Есенина необходимо было подвесить к потолку к трубе парового отопления, инсценировав самоубийство. Но что при всех версиях и «актах о самоубийстве», медицинских заключениях никому не пришло в голову: Сергей Александрович был ещё жив! Просто после пыток, яростного сопротивления, избиения поэт находился в бессознательном состоянии, был уже в предсмертной коме. И чекисты, собравшиеся в пятом номере гостиницы, вешали его ещё живого! Полуживого. Именно поэтому в дальнейшем все экспертизы доказывали, что смерть поэта наступила в результате асфиксии, то есть прекращении дыхания, и не могли (и, конечно, не хотели) выйти из привычной схемы самоубийства…

Когда его хоронили, хоронили куклу, загримированную и нарумяненную, причём, гримировали лицо поэта дважды: сначала в Ленинграде, потом в Москве. Нельзя было никоим образом сравнить лицо Есенина при прощании с ним в гробу с теми фотографиями, которые сделал в пятом номере гостиницы известный фотомастер Моисей Наппельбаум (кстати, каким образом он там оказался в ту же ночь сразу после убийства и подвешивания?). Это одна из многочисленных загадок четырёх дней, последних в жизни великого поэта. Историю этих четырёх дней мы подробно разберём во второй половине нашего повествования…

Но кто и зачем убил Сергея Есенина? Почему это случилось именно в декабре 1925 года?

Почему так торопились убийцы? Могли бы, казалось, и повременить года до 1935-37, когда придёт черёд уничтожения всех так называемых «крестьянских» поэтов есенинского круга… Для ответа на эти ключевые вопросы и написана эта работа. Её название и есть та истина, которую необходимо познать на пути к цели.

«Скоро мне без листвы холодеть»

Мировоззрение Есенина. Именно мировоззрение Сергея Александровича было прежде всего поперёк теории и практики большевизма в захваченной оккупированной им России. Но, конечно, не то «мировоззрение», которое десятилетиями представляли нам «есениноведы в штатском», стремившиеся запрячь поэта в телегу советской власти. При жизни Есенина это им не удалось, но в коммунистической тризне после гибели поэта советские пропагандисты и агитаторы некоторый набор пустопорожних успехов достигли…

Явление Сергея Александровича Есенина в качестве русского национального поэта не было похоже на появление на поэтическом небосклоне таких крестьянских звёздочек, как Кольцов или Никитин. Есенин пришёл не один, с ним вместе были Николай Клюев, Алексей Ганин, Сергей Клычков, Пимен Карпов, Александр Ширяевец, Алексей Орешин, Иван Приблудный и другие - целое поколение поэтов и писателей, выходцев из деревни. А это значило, что - ни много, ни мало - целое значимое поколение литераторов появилось в русском искусстве. То есть, русская деревня поднялась на тот уровень развития, на котором вполне возможно рождение немалого вклада в могучую русскую литературу и культуру! Это не только обрадовало деятелей русского культурного подъёма, но и вызвало испуг у многих ненавистников национального русского преображения. Из своего итальянского далека, ощущавший себя на троне пролетарской литературы, будущий основатель социалистического реализма, пропагандист Соловков и Беломорканала, ненавидевший крестьянскую Россию Алексей Максимович Пешков 13 июля 1925 года науськивает в письме члена Политбюро Николая Ивановича Бухарина: «Надо бы, дорогой товарищ, Вам или Троцкому указать писателям-рабочим на тот факт, что рядом с их работой уже возникает работа писателей-крестьян и что здесь возможен - даже, пожалуй, неизбежен конфликт двух направлений. Всякая «цензура» тут была бы лишь вредна и лишь заострила бы идеологию мужикопоклонников и деревнелюбов, но критика - и нещадная - этой идеологии должна быть дана теперь же. Талантливый, трогательный плач Есенина о деревенском рае - не та лирика, которой требует время и его заботы, огромность которых невообразимы».

Что так тревожило отдыхавшего на Капри Горького? Прежде всего то, что «крестьянские» поэты были гораздо талантливее «пролетарских». Само деление это -неграмотно, неправомерно и провокационно. 80% населения страны, попавшей под власть чуждых ей по духу марксистов, объявлявших русский народ самым реакционным в мире (согласно теории К. Маркса) представляло население сельское. Самой важной для большевиков задачей было расслоение сельского населения и организация гражданской войны в деревне внутри этих восьмидесяти процентов сельских жителей России. Об этом, кстати, в 1941 году мечтал и Гитлер, говоривший о необходимости в каждой русской деревне учредить свою отдельную религиозную секту вместо православия. Разделяя, можно и властвовать над абсолютным большинством. Для «крестьянских» поэтов (в какой степени они были крестьянскими, а не русским национальными нам ещё предстоит поразмышлять) это значило тотальное уничтожение - все они были убиты. Бухарины и троцкие и без горьковских науськиваний знали, что надо делать и как уничтожать. Сталин с ещё большим успехом продолжил выжигать российский дух в 1928-38 годах. И в итоге этих злодеяний в 1939 году уже не осталось в живых ни одного из так называемых «крестьянских» поэтов…

Ужас есенинского бытия состоял в том, что его эпоха (а у каждого великого поэта есть своя эпоха: у Бернса ли, Шелли, Вийона, Рембо или Есенина - их свершения значительно превышают время их жизни, и это вполне сравнимые величины) была временем борьбы всех государственных советских учреждений против всего русского и уничтожения тех, кто продолжал считать себя русским и никак не мог примириться с интернациональными позывами и призывами убить в себе русскость, а Россию считать соломой для всемирного пожара во имя социалистической всемирной республики.

Приобрести книгу: http://www.golos-epohi.ru/eshop/catalog/128/15579/