--
Россия не может быть ни пролетарской, ни крестьянской, ни рабочей, ни служилой, ни боярской. Россия может быть только – Россией Христа.
М.К. Дитерихс
Генерал-лейтенант Михаил Константинович Дитерихс (5.04.1874 – 8.10.1937) является одним из наиболее талантливых русских полководцев Первой мировой и Гражданской войн – как один из авторов стратегии Брусиловского прорыва, командующий наступлением русско-сербских войск на Салоникском фронте (награжден союзниками золотым оружием и французским орденом Почетного легиона), а затем последней удачной Тобольской операции Белой армии. Однако в русскую историю он вошел в первую очередь не своими военными заслугами, а в первую очередь своим нравственным подвигом – возвращением Белого движения к монархическим основам русской государственности. А его книга «Убийство Царской Семьи и членов Дома Романовых на Урале» (в 2-х томах), изданная в 1922 г. во Владивостоке в военной типографии на о. Русский – это не только первый кропотливый анализ совершенного большевиками ритуального убийства Помазанника Божиего, но и первый ценный историософский труд о Русской Катастрофе 1917-го года, во многом опередивший мысль профессиональных философов и богословов русского Зарубежья. Как справедливо отметил первый исследователь его наследия А. Хвалин, этот труд «навсегда вошел в золотой фонд русской монархической мысли» [1]. В отдельных работах [2; 3; 4] его мировоззрение рассматривается лишь фрагментарно. Целью данной статьи является краткий анализ идейного наследия М.К. Дитерихса – не только на материале его книги, но и на материале текстов его приказов в период боевых действий, отражающих идейный смысл Белого движения.
М.К. Дитерихс еще в 1919 г., командуя фронтом в армии А.В. Колчака, высказывался о необходимости созыва Земского Собора на основе сословного, а не по партийного представительства, с участием рабочих и крестьян, но только как беспартийных представителей народа. Он надеялся, что Земский Собор санкционирует возврат России к династическому правлению, как в 1613 году. Когда он вступил в должность командующего белыми силами в Приморье, то быстро организовал Приамурский Земский Собор, который состоялся с 10 (23) июля по 28 июля (10 авг.) 1922 г. во Владивостоке и восстановил в Приамурье Основные законы Российской империи. Административной единицей Приморья был установлен церковный приход. Собор постановил, что права на осуществление Верховной власти в России принадлежат династии Дома Романовых, т.е. признал Династию Романовых царствующей несмотря на смуту. Было решено, что свободное от большевиков Приамурское государственное образование должно быть возглавлено представителем Династии. Однако самозванно выпущенное Великим Князем Кириллом Владимiровичем в последние дни Собора объявление себя Блюстителем престола (26.7/8.8.1922) было проигнорировано; обращения Собором были направлены Великому Князю Николаю Николаевичу и вдовствующей Императрице Марии Феодоровне. Почетным председателем Собора был единогласно избран находившийся в Москве Патриарх Тихон. Ответную приветственную телеграмму Собору прислала вдовствующая Императрица Мария Феодоровна.
Собор избрал М.К. Дитерихса правителем Приамурского края, и после оглашения Грамоты Собора генерал в окружении тысячной толпы горожан проследовал в Успенский Собор, где принял присягу, в которой были слова: «Отнюдь не ища и не преследуя никаких личных выгод, я обязуюсь свято выполнять пожелание Земского Собора, им высказанное, и приложить по совести всю силу разумения моего и самую жизнь мою на высокое и ответственное служение Родине нашей России, – блюдя законы ее и следуя ее историческим исконним заветам, возвещенным Земским Собором, помятуя, что я во всем том, что учиню по долгу Правителя, должен буду дать ответ перед Русским Царем и Русской Землей. В удостоверение сей моей клятвы я, перед алтарем Божиим и в присутствии Земского Собора, целую Слова и Крест Спасителя моего. Аминь» [6, С. 64]. Государственное образование получило наименование Приамурский земский край, а его вооруженные силы – Земская Рать, Воеводой которой стал Дитерихс.
М.К. Дитерихс, возглавив последнюю часть Белой России – Приморье, с помощью созыва Земского собора свершил акт преемственности России исторической и России грядущей. На заседании Собора 8 августа 1922 г. он говорил: «В несчастную ночь с 27-го на 28-е февраля под влиянием дурмана Россия встала на революционный путь… Теперешние призванные правители для этой борьбы, кем бы они ни были, даже хотя бы из Династии Романовых, не могут смотреть на себя в данную минуту как на Верховных Помазанников будущей России, ибо вопрос сей опять разрешается не нами. Династия Романовых могла быть Помазанниками, но для нас, смертных, нельзя и мечтать о том, чтобы принять на себя звание Правителей всей России. Мы – Правители борьбы с Советской властью и Правители тех Государственных объединений, которые для этого рождаются… Я безусловно и смело могу сказать, что на этих принципах пойдет и сильнейшее объединение наших вооруженных сил, на этих принципах пойдет и сильнейшее объединение народа здешней земли с народом Советской России, который остался таким же, каковы и мы есть» [6, С. 65]. Как видим, с одной стороны, Дитерихс, как и ранее все Белое движение, не считает себя верховной властью, а только временной властью для борьбы с большевиками; но с другой стороны, здесь с самого начала говорится о будущем восстановлении законной монархии как политической цели этой борьбы, которую завершит лишь Земский Собор.
Фактически была провозглашена программа восстановления монархии по каноническому образцу 1613 года, и Приморский Земский Собор во Владивостоке уже фактически стал началом этого процесса, который должен продолжиться уже после освобождения России от большевиков и любых других самозванцев. В Указе № 1 от 8.8.1922 М.К. Дитерихс писал: «По грехам нашим против Помазанника Божия, мученически убиенного советской властью Императора Николая II со всей Семьею, ужасная смута постигла народ Русский и Святая Русь подверглась величайшему разорению, расхищению, истязанию и рабству безбожных русских и иноплеменных воров и грабителей, руководимых изуверами из еврейского племени, отрекшихся и от своей иудейской веры... Здесь, на краю земли Русской, в Приамурье, вложил Господь в сердца и мысль всех людей, собравшихся на Земский Собор, едину мысль и едину веру: России Великой не быть без Государя, не быть без преемственно наследственного Помазанника Божия. И перед собравшимися здесь, в маленьком телом, но сильном верой и национальным духом Приамурском [государственном] объединении, последними людьми земли Русской стоит задача, долг и благой крест направить все служение свое к уготованию пути Ему – нашему будущему Боговидцу… Далее – это уже не мы. Далее это будущий Земский Собор… После этого мы можем сказать Господу Богу: “Ныне Ты нас отпускаеши. Будут работать другие”. Третий принцип – это идеология, установленная Земским Собором, говорит то, что теперешние призванные правители для этой борьбы, кем бы они ни были, даже хотя бы из династии Романовых могут смотреть на себя в данную минуту как на верховных Помазанников будущей России, ибо вопрос сей опять разрешается не нами. Династия Романовых могла быть Помазанниками, но для нас смертных нельзя и мечтать о том, чтобы принять на себя звание Правителей всей России. Мы Правители борьбы с советской властью» [6, С. 66-67].
О некоторых практических шагах государственного строительства на последнем клочке свободной от большевиков Русской земли писал генерал-майор В. А. Бабушкин, помощник Правителя на правах министра внутренних дел: «Только религиозные люди могут принять участие в строительстве Приамурского государства. За основание берется церковный приход. Каждый гражданин по вере его должен быть приписан при приходе своего вероисповедания. Церковные приходы объединяются в совет церковных приходов города и земских районов... Соединения церковных приходов должны будут заменить собой то, что теперь называется городским и земским самоуправлением. Все граждане должны приписаться к приходам... В назначенный день прихожане собираются в храме. После молитвы в церкви устанавливается урна, в которую прихожане опускают свои личные номера. Затем священник вынимает необходимое количество из них; таким образом составляется совет прихода. Во главе приходов будут стоять лица по назначению верховной власти. Лица недостойные и несоответствующие будут заменяться следующими, получившими очередной жребий. Благодаря этому в принцип будущих самоуправлений будут положены усмотрение и воля Божия… Никакой милиции, вероятно, не будет. Гражданам будет предоставлено право организации самообороны под контролем церковных приходов» [5, С. 455]. Тем самым, восстановление «народной монархии» (И. Солоневич) как исконной формы государственного правления в России здесь, в Приморье начиналось «снизу» – с самоорганизации народа на уровне церковных общин-приходов. И Земский Собор, созванный не по партийному, а по всесословному принципу – тоже часть этой самоорганизации народа.
Среди первых шагов нового правления была замена смертной казни для большевиков их высылкой в пределы Приамурского края. 17 августа начался вывод японских войск, а 4 сентября 1922 г. начались переговоры между ДВР, Советской Россией и Японией в г. Чанчуне. Дитерихс приветствовал вывод войск. Как писал Б. Филимонов, «по оставлении японцами г. Спасска, в оный не замедлил пожаловать сам Правитель и Воевода… растроганный, со слезами на глазах, Воевода припал к “освобожденной от интервентов русской земле”, после чего тут же произнес перед толпой встречавших его официальных лиц и народа речь на эту тему. В тот же день Воевода отдал приказ, в коем опять упоминал его “радость” по поводу вступления ногой на “освобожденную от интервентов русскую землю”… “Воины! Настал час, когда Богу стало угодно поставить нас снова перед лицом изуверов советской власти. Японцы уходят, и мы можем теперь с чистой совестью и горячей верой идти выполнять национальный долг перед нашей Великой и Святой Родиной» [6, С. 91]. 2 сентября 1922 г. Штаб Земской Рати приказал войскам перейти в наступление вдоль Уссурийской железной дороги в направлении на Хабаровск. Началось последнее наступление Белой армии в России. Основной удар наносили каппелевцы, ижевцы и воткинцы Поволжской группы (Рати) генерал-майора (земского воеводы) В.М. Молчанова. Белые заняли ст. Шмаковка, но овладеть мостом через р. Уссури так и не удалось. Дитерихс добился эвакуации семей военных на судах японцев, а также привлек для вывоза раненых и больных Красный Крест.
Эти действия на первый взгляд могут показаться странными, если не учитывать их духовный смысл. Во-первых, уход японцев, договорившихся с большевиками, означал близкий захват ими Владивостока – но, тем не менее, М.К. Дитерихс высказывает радость по этому поводу. Почему? Потому что белые знали, что были обречены, но хотели дать последний бой сами, без мнимой «поддержки» якобы «союзников». Это был очень важный моральный шаг, необходимый уже не для участников событий, а для будущих поколений – в качестве нравственного примера. Во-вторых, с этой же целью была проведена и наступательная операция под Хабаровском, хотя практического смысла она уже не имела в силу подавляющего превосходства красных.
Армия ушла в Китай пешим ходом через г. Посьет. В последнем указе Правителя 17 окт. 1922 г. говорилось: «Силы Земли Приамурской Рати сломлены. Двенадцать тяжелых дней борьбы одними кадрами бессмертных героев Сибири и Ледяного похода без пополнения, без патронов решили участь Земского Приамурского края. Скоро его уже не станет. Он как тело – умрет. Но только как тело. В духовном отношении, в значении ярко вспыхнувшей в пределах его русской, исторической, нравственно-религиозной идеологии, – он никогда не умрет в будущей истории возрождения Великой Святой Руси. Семя брошено. Оно сейчас упало на еще не подготовленную почву. Но грядущая буря ужасов советской власти разнесет это семя по широкой ниве Великой Матушки Отчизны. И приткнется оно в будущем через предел нашего раскаяния и по бесконечной милости Господней к плодородному и подготовленному клочку Земли Русской и тогда даст желанный плод. Я верю в эту благость Господню; верю, что духовное значение кратковременного существования Приамурского края оставит даже в народе края глубокие, неизгладимые следы. Я верю, что Россия вернется к России Христа, России – Помазанника Божия, но что мы были недостойны еще этой милости Всевышнего Творца…» [5, С. 486].
М.К. Дитерихс видел возможность возрождения России в построении русской государственной власти на принципах «идеологии исторического национально-религиозного самодержавного монархизма». В своем письме неизвестному адресату 1924 г., которое фактически стало политическим и идейным завещанием генерала, он писал: «Так как в основе русской идеологии о своей государственности стоит Христос, то и начинать всякое возрождающее движение, в том числе и монархическое, необходимо с поднятия в русском народе основ чистоты и святости законов Христа и его наставлений. Мне отвечают на это: все это так, но это слишком долгий и сложный путь, и другие успеют использовать современное шаткое положение советской власти. Не разбирая, насколько шатко ее положение, на первое отвечаю с глубокой и горячей верой: пусть. Ничто не удержится в русском народе, что не со Христом и не от Христа. Рано или поздно, если только Господу угодно простить временное отклонение русского народа от Христа, он вернется прочно только к началам своей исторической, национально-религиозной идеологии, идущей от Христа и со Христом. А что я не увижу это спасение, а только мои потомки… Так разве для себя я вел братоубийственную войну и готов снова к ней? Разве для восстановления своих генерал-лейтенантских привилегий и для владения хутором Фоминским под Москвой?.. Что же из того? Была бы Русь Святая и торжествовала бы предопределенная ей от Бога цель» [5, С. 559-550]. Такое понимание природы русской государственности полностью соответствует церковному учению о природе власти в России (ранее сформулированной свт. Филаретом Дроздовым на языке современной политической мысли). Тот факт, что генерал, не будучи профессиональным мыслителем, высказывает такую же каноническую точку зрения, показывает не только то, насколько высокообразованными были русские офицеры, но и глубокую укорененность православно-монархического сознания в самом народе.
Насколько это соответствовало массовому сознанию той эпохи? Достоевский писал: «Царь для народа не внешняя сила, не сила какого-нибудь победителя… а всенародная, всеединящая сила, которую сам народ восхотел, которую вырастил в сердцах своих, которую возлюбил, за которую претерпел, потому что от нее только одной ждал исхода своего из Египта. Для народа царь есть воплощение его самого, всей его идеи, надежд и веровании его… это отношение народа к царю, как к отцу, и есть у нас то настоящее, адамантовое основание, на котором всякая реформа у нас может зиждиться и созиждется. Если хотите, у нас в России нет никакой другой силы, зиждущей, сохраняющей и ведущей нас, как эта органическая, живая связь народа с царем своим, и из нее у нас всё и исходит» [9, т. 27. С. 21-22]. Конечно, русский народ имел очень высокую культуру самоорганизации на уровне крестьянской общины, артели и особенно казачьего войска, но именно государственная жизнь у русских всегда носила характер нравственной службы царю и без этого легко разрушалась. К сожалению, история подтвердила и тезис Достоевского о том, что народ удерживается от беспорядков только верой в царя – зная это, заговорщики февраля 1917 года в первую очередь, объявили об «отречении» царя, что очень скоро привело к полной анархии в стране. После 1917 года государство восстановилось только в форме фактической монархии Сталина – тиранической карикатуры на подлинную монархию, которая лишь паразитировала на монархическом сознании народа, как и вообще большевики паразитировали на России.
В книге «Убийство Царской Семьи и членов Дома Романовых на Урале» он раскрыл общий историософский смысл новой русской Смуты как новой религиозной войны следующим образом: «одним из устоев русской народной массы является ее Православная Церковь, ее преданность Христианскому учению и глубокая, историческая любовь и привязанность к своей религии. Как масса малокультурная, русский народ способен временами, под влиянием случайных обстоятельств, терять критерии добра и нравственности и падать в невероятную бездну саморазрушения и оплевания своего настоящего существа. Однако падение такое в прошлом было всегда сравнительно кратковременным и небольшой толчок, толчок именно духовного характера, быстро выносил его из бездны и выводил нравственно очищенным снова на арену христианской жизни. Подорвать эти-то устои, предотвратить на ближайшее время духовное пробуждение – вот идеи, которые руководили советскими главарями» [7, С. 11]. Причины Смуты и будущий выход из нее генерал определял следующим образом: «Мы все повинны в бедствиях, постигших нашу Родину; мы все повинны в том, что еще до революции между нами, интеллигентами, и народом оказалась пропасть; мы все повинны в том, что народ оказался не с нами, а с пришлыми, ему совершено чужими нехристями»; это и «порвало последней нити между Царем и народом, связывавшей их духовной идеологией. В этом окончательном разрыве повинно исключительно наше время, и последнюю ступень исторической нисходящей лестницы к большевизму перешагнули мы, бросив народ в рабство правителям религии Лжи. Но твердо верится, что русский народ, даже придушенный гнетом, голодом, разорением и террором… сознав свое роковое заблуждение в путях истинного Христова учения, снова найдет в себе ту, Богом данную ему, Святую искру веры и любви для начала своего будущего возрождения, которая во все серьезные времена его исторического прошлого являлась путеводной звездой для новой, светлой жизни во Христе» [7, С. 21]. «Религией лжи» М.К. Дитерихс называет то, что русские философы назвали «человекобожием» – поклонением человеческому Я как идолу: «постепенное, историческое искажение чистых заповедей учения Христа привело к тому, что новая, материалистическая религия личного “Я” могла заглушить в душе людей и деятелей России все прежние святыни и символы религии единого Бога, подготовляя почву для насаждения в мире безумного царства религии Лжи» [7, С. 415]. Стоит отметить удивительную для военного человека, не имеющего специального философского и богословского образования, глубину религиозной и исторической мысли – фактически эти же идеи, высказанные здесь генералом, затем будут разрабатываться в русской философской мысли.
Особое историософское и даже пророческое значение М.К. Дитерихс видел в убиении Царской Семьи. Он завершает свою двухтомную книгу следующими словами: «Мудростью Всевышнего Промысла, руководившей действиями людей вопреки их свободной воле, путь агонии Царской Семьи направлялся к тому великому служению Помазанника Божья своему народу “до конца”, который может явиться светочем к воскресению Великой Державной России во Христе» [8, С. 218]. В этом определении уже четко выражено то понимание мученического духовного подвига страстотерпцев, которое впоследствии и легло в основание и их канонизации Православной Церковью, и их широкого почитания в православном народе.
М.К. Дитерихс ярко выразил изначальную идейную основу Белого движения – восстановление Православной России. В первый период Гражданской войны массовое православно-монархическое сознание белых воинов не имело своего политического выражения в силу того, что «по инерции» политическая сфера была еще занята февралистами, а также в силу диктата «союзников» по Антанте. Генерал выразил массовое народное сознание в своих текстах и в своей практической деятельности. Его историософские идеи опередили труды монархических мыслителей русского Зарубежья – свт. Серафима Соболева, архим. Константина Зайцева, А.В. Карташова, Н.Д. Тальберга и др., а также их современных последователей.
Виталий Даренский
Русская Стратегия |
