Государственный переворот в Афганистане в августе 2021 года стал неожиданностью для мирового сообщества даже при том, что о выводе американских войск из страны было заявлено задолго до его начала, и поэтому можно было ожидать радикальных перемен внутри страны после ухода интервентов. Но даже несмотря на это, приход к власти движения «Талибан»[1], и тем более настолько быстро – фактически еще до выхода из страны военных контингентов США и других стран – вызвал вполне закономерный шок в мире и в самом Афганистане. До настоящего времени ведутся оживленные споры экспертов о том, почему это произошло. Как правило, эксперты ссылаются на ряд объективных предпосылок, среди которых называют нежелание афганской армии воевать против талибов, слабую поддержку правительства страны населением и т.д.

Тем не менее, остается открытым главный вопрос: насколько такое развитие событий «вписывается» в глобальную стратегию США? Тезис о том, что американцы якобы «позорно бежали» из Афганистана, возможно, и полезен с точки зрения информационной борьбы, однако далек от реальности. (В свое время Советская Армия выходила из Афганистана по внутриполитическим мотивам, четко и по плану, но мировая пропаганда это тоже тогда изображала как «бегство»). Вообще говоря, вывод войск из другой страны – это не обязательно «бегство», но может быть хорошо просчитанным стратегическим ходом, причины и мотивы которого могут быть не понятными для непосвященных в сложности международных отношений и уже изначально засекреченными, а официальные заявления американских политиков на эту тему на самом деле лишь выполняют функцию информационного «прикрытия». Но ведь понятно, что уровень стратегического планирования и разведки у США является очень высоким, возможно, вообще лучшим в мире благодаря колоссальным ресурсам этой страны. Поэтому неосновательно предположение о том, что американцы якобы «просчитались», «не предполагали» и т.д. Но даже если и были допущены какие-то просчеты в деталях, но в любом случае, вывод войск был основан на долгосрочной стратегии и планах на будущее.

В чем состоят эта стратегия и планы США, мы не можем знать непосредственно, поскольку такие планы всегда являются секретными и о них невозможно узнать из открытых источников. Однако существует достаточно устойчивая и постоянно повторяющаяся в разных ситуациях общая логика геополитических действий США и коллективного Запада в целом, исходя из которой можно «просчитать» мотивы их конкретных действий в новых событиях. В частности, это можно сделать и по отношению к событиям в Афганистане в августе 2021 года. Для этого следует оценить неизбежные последствия захвата власти «Талибаном» и посмотреть на них с точки зрения классического вопроса qui prodest?

Главное неизбежное последствие захвата власти «Талибаном» – это создание в центре Азии мощного плацдарма исламского фундаментализма, который по самой своей природе является экспансионистским движением, стремящимся расширяться в сопредельные страны. В противном случае само это движение теряет сам смысл своего существования и теряет постоянный приток добровольцев и наемников, а главное – финансовую поддержку других исламских государств. Тем самым, Афганистан под властью талибов – это в первую очередь не проблема Афганистана, а проблема всех окружающих его стран, которые неизбежно подвергнутся экспансии радикалов по различным каналам воздействия – от создания сети подпольных террористических групп до прямого вмешательства в их внутренние дела. Наиболее уязвимыми для такого воздействия являются страны – бывшие советские республики Средней Азии. Кроме того, талибы могут занять враждебную позицию к Ирану и Китаю – геополитическим противникам США, усиливая здесь ситуацию напряженности, которая также очень выгодна США. Однако это уже второстепенное последствие.

Главным же «бонусом» для США является радикализация ислама в Средней Азии и проникновение этого влияния на территорию России через многомиллионный поток мигрантов. Фактически Россия получает на юге – в своем «подбрюшье» – источник постоянной опасности и деструктивного влияния. Эта опасность не обязательно должна перерастать в «горячую» стадию войны – достаточно и социального влияния через поток мигрантов, который уже стал мощным фактором демографической динамики России. С каждым годом наплыв мигрантов растет, возвращаться на родину они не собираются, а в России создают свою субкультуру и компактные районы проживания. Кроме того, они уже вышли из социальной ниши рабочих и все активнее проникают в другие профессиональные сферы, в том числе, и в администрацию. Распространение идей радикального исламизма через этих людей очень удобно в силу относительной закрытости их сообществ, а также в силу их агрессивной настроенности по отношению к местному населению. Желая стать «хозяевами» в России, они нуждаются не только в исламе как «бытовой религии», но и в радикальной идеологии, которая бы обосновывала их право на завоевание нового жизненного пространства.

Единственное, чего до настоящего времени еще не хватало для системного распространения такой идеологии – это единого независимого центра в виде отдельной страны, в которой радикалы могли бы получать подготовку и финансирование. Именно для этой цели идеально подходит Афганистан. Все это идеально вписывается в стратегию геополитической войны США против России. (В данном случае более удачным является термин геополитическая, а не гибридная война – поскольку последний акцентирует инструментальный аспект разнообразия средств воздействия на противника, а первый указывает на глобальный смысл этих действий).

Вместе с тем возникает два естественных вопроса: 1) как США могут использовать в геополитических целях своих радикальных идеологических противников? 2) неужели США потратили зря огромные финансовые средства на содержание своих войск в Афганистане?

Первый вопрос сразу снимается, если учесть старый американский принцип «это мерзавец, но это наш мерзавец» и их общую стратегию везде воевать «чужими руками». Ближайшей аналогией «Талибану» является создание американскими спецслужбами Аль-Кайды[2] и ИГИЛ[3], которые официально являются «врагами» США, но реально их действия абсолютно выгодны для американской глобальной стратегии. Если первая стала основой для мифа о «международном» терроризме, который обосновывает глобальную американскую экспансию; то второе стало инструментом для попытки свержения законного правительства в Сирии и установления там проамериканского марионеточного режима, что не удалось сделать только благодаря помощи России сирийскому народу. При этом США всячески изображали из себя врагов ИГИЛ, однако не вели с ним реальной борьбы, а союзники США из арабского мира финансировали эту организацию. При желании США могли бы уничтожить и ИГИЛ, и «Талибан» за несколько дней, однако не делают это именно по вышеуказанной причине.    

Более отдаленный прецедент – это привод к власти большевиков тайными силами коллективного Запада 100 лет назад. Войска Антанты, лицемерно тогда изображавшие из себя «союзников» Русской армии, боровшейся с террористами-большевиками, на самом деле в основном занимались грабежом России и вовсе не ставили себе целью победу «белых». Наоборот, их задачей было продление Гражданской войны для максимального ослабления России, а затем и оставление у власти большевиков для того, чтобы они продолжали геноцид России изнутри уже самостоятельно. Этот план, к сожалению, полностью удался – и после ухода большевиков в 1991 года Россия представляла собой полутруп. Именно по этой же модели коллективный Запад действует сейчас и в Афганистане, с той лишь разницей, что Афганистан – это не цель, а всего лишь инструмент для все той же цивилизационной войны против России. Методы реальных правителей мира не меняются, поскольку эффективны.

США вовсе не потратили зря огромные финансовые средства на содержание своих войск в Афганистане – а вложили их в долгосрочную перспективу. Содержание войск там обходилось не дороже, чем в любом другом месте (американская армия по самой своей структуре является оккупационной – основная ее часть всегда находится на пределами США). Войска понесли самые минимальные потери, поскольку находились на закрытых базах, зато они получили опыт оккупации больших территорий с враждебным населением. Они создали развитую военную инфраструктуру и большие запасы вооружения, которые теперь получили талибы. Все это было сделано по заранее продуманному стратегическому плану. В данном случае мы имеем пример стратегии «непрямых действий» и войны чужими руками – разрушение противника изнутри путем внедрения в его регионе враждебных сил. Россия теперь получила опасное южное направление, с которого будет идти разрушительное воздействие – в первую очередь, путем внедрения радикалов на ее территорию и территории соседей.