- Ваши кадеты были украшением моего парада, - сказал король Александр Карагеоргиевич после королевского парада директору Первого русского кадетского корпуса в Югославии генералу Борису Адамовичу, награждая его орденом Белого Орла.

К тому времени каждый десятый воспитанник корпуса был сербом. Русский корпус становился престижным учебным заведением. И неудивительно, ведь в нём сохранены были бережно перенесенные на чужбину лучшие традиции кадетских корпусов Российской Империи. «Я отслужил России последнюю службу, продлив ее отпрыск на 15 лет, - так говорил о своем детище сам Адамович на пороге смерти. - Жаль корпуса. Он в блестящем состоянии. Я не думал, что он будет так прекрасен ко времени моей смерти».

Борис Викторович родился в 1870 г. в семье генерал-майора действительной службы. Окончил 3-й Московский Императора Александра II Кадетский Корпус и 2-е Константиновское Военное Училище. В 1890 г. он был произведен в подпоручики в Гренадерский Кексгольмский полк, получивший в 1894 г. права гвардии. Будучи большим «патриотом» своего полка, молодой офицер по своей инициативе создал Музей Л.-Гв. Кексгольмского полка, один из первых музеев войсковых частей Российской армии. Он неустанно работал над сбором и изучением материалов по истории «кексгомцев» и вскоре в печати стали появляться его первые труды, посвящённые оной. Эту работу много лет спустя не оставлял он и зарубежом, выпустив несколько книг и уже на чужой земле заново создав музей пока, насчитывавший свыше 1000 экспонатов.

Боевое крещение Борис Викторович получил на Русско-японской войне, добровольцем отправившись на фронт. Командуя ротой, участвовал в боях под Анпином, Ляояном и на реке Шахе.

В 1906 г. начинается деятельность Адамовича-педагога. Будучи назначен командиром батальона Киевского Военного Училища, он проявил себя как выдающийся строевой начальник, воспитатель юнкеров и военный писатель. Уже через два года результаты его работы были столь значительны, что обратили на себя внимание инспектора военных училищ Великого Князя Константина Константиновича.

«Неудивительно, что В. К., ознакомившись со взглядами тогда еще молодого полковника, оценил его и, выбирая себе помощника, а в будущем может быть и своего заместителя, остановил свой выбор на командире батальона Киевского Пехотного училища полковнике Адамовиче, - пишет в своих воспоминаниях о Борисе Викторовиче Алексей Мальчевский. - В обход правил, по которым должность начальника Военного Училища пополнялась штаб-офицерами (в чине полковника) Генерального Штаба — Высочайшим Приказом от 9-го августа 1909 года начальником Виленского пехотного Военного Училища был назначен полковник Адамович, который не имел академического образования. Как значилось в приказе — «В воздаяние его заслуг в Киевском Военном Пехотном Училище». Предположительно, что кроме военного искусства, преданности родине и трону, тогдашнего полковника Адамовича и Великого Князя роднили еще и поэтическое дарование Бориса Викторовича, прекрасное знание русской истории и литературы и любовь к драматическому искусству».

В Виленском училище полковник Адамович смог полностью развернуть свои офицерские и педагогические качества. Он принялся за реформы по всем отделам жизни училища, начиная с обмундирования. Через два месяца, в день училищного праздника, юнкера оделись во все новое и выглядели такими франтами, что городские жители, увидев своих юнкеров красиво одетыми и подтянутыми, радостно их приветствовали.

Им была составлена и издана брошюра «Одиночная выправка», как пособие к уставу внутренней службы. Эта брошюра по приказу Великого Князя была объявлена обязательной для всех военных училищ и имела большое распространение в полковых учебных командах. Также авторству Адамовича принадлежат знаменитые 12 Заповедей Товарищества:

1. Товариществом называются добрые взаимные отношения вместе живущих или работающих, основанных на доверии и самопожертвовании.

2. Военное товарищество доверяет душу, жертвует жизнью.

3. На службе дружба желательна, товарищество обязательно.

4. Долг дружбы перед долгом товарищества.

5. Долг товарищества преклоняется перед долгом службы.

6. Честь непреклонна, бесчестное во имя товарищества остается бесчестным.

7. Подчиненность не исключает взаимного товарищества.

8. Подвод товарища за свои поступки — измена товариществу.

9. Товарищество прав собственности не упраздняет.

10. Отношение товарищей должно выражать их взаимное уважение.

11. Честь товарищества нераздельна.

12. Оскорбление своего товарища — Оскорбление товарищества.

Труды нового директора были столь значимы, что не оставили равнодушным даже польское общество, традиционно недоброжелательно относившееся к русским вообще и к русской армии в частности. Русских офицеров поляки даже не приглашали в свою среду. Что уж говорить об юнкерах. Но Адамовичу удалось преломить это отношение. По воскресеньям или в праздничные дни он брал с собой юнкеров старшего курса, и верхом они направлялись к какому-нибудь помещику и до вечера весело проводили время под наблюдением начальника. Так польское общество стало знакомиться с русской военной средой. Юнкеров стали приглашать на праздники. К ним и их директору стали относиться с уважением и даже восхищением.

В 1912 г. произведенный в генералы Адамович был назначен командиром родного полка, во главе которого два года спустя вступил в Великую войну. В 1915 г. Борис Викторович был назначен командиром 2-й бригады 3-й Гвардейской пехотной дивизии, которой прокомандовал короткий срок и осенью того же года назначен генералом для поручений при военном министре по инспектированию школ прапорщиков. Его строгие смотры и проверки, в особенности 14-ти школ прапорщиков, комплектовавшихся исключительно мобилизованными студентами, сразу же дали результаты. Большинство начальников школ и курсовых офицеров были заменены офицерами лично ему известными.

После Февральской революции Борис Викторович подал в отставку, заявив Керенскому, что свою службу считает в дальнейшем бесполезной. Он уехал в свое имение под городом Миргород в Полтавской губернии, но уже скоро покинул его, вступив в Добровольческую Армию.

После новороссийской эвакуации Адамович оказался в Югославии, где возвратился на военно-педагогическое поприще, возглавив созданный в Сараево Первый кадетский корпус. «Нельзя отделить одного от другого, ибо Адам, как мы его называли, жил и дышал корпусом, а корпус был весь пропитан Адамом», - свидетельствовали воспитанники корпуса. Воспоминания бывших кадет о своем директоре проникнуты восторгом и благоговением. Воин, поэт, историк, человек огромной эрудиции и не меньшей чуткости, генерал обладал воистину божественным даром наставления, а для своих «каДеток», как называл он их, становился вторым отцом.

«Бывало сидишь на ночном дежурстве в коридоре роты и вдруг в два-три часа ночи слышен звон его шпор на лестнице, - вспоминает бывший кадет А. Слезкин. - После рапорта спросит, что читаешь, обойдет спальни и, хотя держит себя по-военному строго, чувствуешь, что это кто-то свой, родной. Некоторые ставили ему в вину, что он слишком вмешивался в нашу кадетскую жизнь, даже в наши традиции, но это благоприятно повлияло, когда Корпус, состоявший из кадет Киевского, Одесского, Полоцкого и других Корпусов, слился в одну дружную семью — Русского Корпуса.

Ген. Адамович часто собирал нас для бесед на разнообразные темы, всегда развивавшие в нас чувство любви к России и ее истории, к Императорской армии и «ко всему высокому и светлому».

Говорил он и об искусстве, поэзии и музыке, создал Константиновский Литературный Кружок. Была у нас, кроме ротных библиотек, читальная комната с играми, журналами, газетами из разных стран (Нива, Перезвоны, Колокол и др.). Директор давал нам вырезки особенно интересных статей для стенной газеты. Помню статьи о геройском поступке Б. Коверды и процессе над ним. Генерал водил нас на военные прогулки в горы на форт, где мы упражнялись в полевом учении.

Остававшихся на летние каникулы в Корпусе кадет он возил на море или в окрестности Сараева, возмещая им этим отсутствие своих семей».

Борис Викторович стремился воспитать в оторванных от Родины мальчишках неразрывную связь с ней, сыновнюю любовь, знание ее. Воспитать выброшенных на чужбину детей – русскими. В самих стенах корпуса генералу удалось создать неповторимую атмосферу Родины… Г. Левчук вспоминает: «Перелистываю альбом, сделанный еще в нашей переплетной мастерской, одна из фотографий — наш главный зал. Предпоследняя арка заставлена досками, на которых во всю ширину зала великолепно написан крымским кадетом Е. Прудковым Кремль с мостом через Москва-реку, вид которого переносил нас в Россию и, делая зал русским, вселял в душу грусть и тоску по Родине.

За разборной кремлевской стенкой был церковный иконостас, созданный крымцами в память Свв. Равноапостольных царей Константина и Елены с иконой над кремлем. По обе стороны иконы церковно-славянской вязью написано: «Не в силе Бог, а в правде». На других арках глубже в зале надписи: «Только та страна и сильна которая свято чтит заветы РОДНОЙ старины». Затем идет девиз «Храбрым бессмертие» с двумя георгиевскими крестами по бокам. Следующим идет девиз со знаками виленского училища «Один в поле, и тот воин». Этими же словами оканчивались заветы виленцев, написанные Б. В. Адамовичем:

«К высокому знай верный путь

Иди прямой дорогой к свету

Как рыцарь безупречен будь

И верен данному обету.

В дни юности и дни седин

Будь Родины своей достоин

И твердо помни, что один

И тот на ратном поле воин».

Дальше на арке той же вязью написано «Жизнь Родине — честь никому», и по краям императорские двухглавые орлы. На ближайшей же арке у входа в зал мы читаем «Рассеяны, но не расторгнуты» с белыми удлиненными крестами того же Кексгольмского полка. Красивый девиз «Помните, чье имя носите» возвышался над главной лестницей. Это не простой перечень девизов и изречений — это красочный перечень основ, на которых базировалось наше воспитание.

По левую сторону виден портрет во весь рост Императора, под которым была доска с манифестом об отречении от престола.

Дальше такой же портрет В.К. Николая Николаевича с его последним обращением. Между ними король Александр в форме пажеского корпуса. Напротив во весь его огромный рост — генерал Врангель — основатель Крымского корпуса.

Много других портретов смотрели на нас и следили за нами при каждом нашем посещении зала: будь то церковная служба, традиционный ли парад, лекция приехавшего профессора, концерт, траурное грустное собрание или веселый бал на корпусной праздник. Вот в том же зале под кремлем стол, за которым сидело жюри из воспитателей и преподавателей.

Справа выстроены первая и вторая роты, а слева — третья. Проводится установленное Адамом ежегодное состязание в пении. Каждый класс должен был. приготовиться спеть хором четыре песни. Пели за закрытым занавесом. Комиссия выбирала лучших из старших, который получал двухглавого орла с миноносца Могучий, а лучшему из младших статуэтку стрелка, называемого «Сережей Бухвостовым» в честь первого русского петровского солдата.

Мне кажется, что была некоторая тенденция или традиция восьмому классу получать этот приз. Но не это важно, важно то, что на состязании мы прослушивали 32 песни, в большинстве разные и, конечно, в разном и иногда изумительном исполнении. Благодаря этим состязаниям создавался богатый репертуар народных и военных песен, приобщавших нас к русской культуре. Это было одно из достояний, которое нам оставил ген. Адамович.

В другом конце зала была устроена сцена. Стена вокруг сцены была расписана в Билибинском духе. На сцене ставилось много пьес из разного русского репертуара, подготовленного Константиновским литературно-художественным кружком».

Надо заметить, что сербы сперва настороженно относились к русским кадетам. Но уже вскоре последние бодро маршировали по улицам Сараево под оркестр или песни, и местные жители радостно встречали их криками «Живели брачо руси». Когда корпус должен был покинуть Сараево, кадет провожал весь город.

Трудные времена наступили для корпуса после убийства короля Александра. Эта трагедия стала ударом и для самого Адамовича, тяжело переживавшего гибель последнего истинного православного монарха, защитника русских. Здоровье генерала стало сдавать. Урезание финансирования корпуса, попытки обратить его в реальное училище со стороны нового сербского правительства еще больше подорвали его силы. У Бориса Викторовича начались сердечные припадки, но все мысли его были только о своих «каДетках». «Он до последнего думал о своих кадетах, - вспоминал Г. Левчук. - Передо мной снимок клочка бумаги. В стороне кем-то помечено — «ночью в полузабытьи» неуверенным тонким почерком косо написано последнее четверостишие Б. В. Адамовича.

Где-то Вы? Где-то?

Где Вы родные детишки

Где-то Вы? Где-то Вы милые детки

Где-то Вы? Где-то? Где-то Вы мои шалунишки

Где-то Вы, где? Где дорогие кадетки?

Так ушел от нас человек, до конца преданный своему долгу и любимому делу. Вот, из-за такого директора и его сотрудников, которые самопожертвованно насаждали в нас русскую культуру, передавали нам военные традиции, укрепляли любовь к родине и ко всему русскому, приобщали к вере и к Богу, развивали товарищество и учили благородству, и еще из-за кадетских традиций, которые способствовали дисциплине и поощряли товарищество. Вот из-за всего этого еще сейчас после промелькнувших пятидесяти лет в нас лродолжает жить русская душа и мы все еще с любовью собираемся, отмечаем кончину нашего Адама и справляем вот уже десятый юбилейный съезд под им же начертанным на стене корпуса лозунгом «Рассеяны, но не расторгнуты"».

«Вся жизнь покойного является самоотверженным подвигом и неустанным призывом к «высокому светлому», указывая нам прямой и верный путь к этому свету. К нему ведут беззаветная любовь к Родине, самопожертвование, благородство, неподкупная честность, идейное служение делу, а не лицам, непреклонная стойкость в борьбе за правду и в достижении заветных целей. Последнее выражено в его девизе: «Один в поле и тот воин». Жизнью своею он показал истинность этого девиза», - говорилось в одном из некрологов, посвященных памяти Бориса Викторовича.

«Отец кадет» был похоронен на Кадетском Кладбище, о котором он в бытность Корпуса в Сараеве непрестанно заботился и где заранее указал место своего захоронения. На общем памятнике кладбища были выгравированы строки его стихов, посвященные скончавшимся воспитанникам Корпуса: «Листки отлетевшие, весной чуть пригретые. Мечты недозревшие и песни неспетые».

Придя к власти, коммунисты-титовцы в традиции своих собратьев, сатанистов-большевиков, разорили могилу генерала Адамовича, чтобы на югославской земле не осталось и памяти о нем.

Е. Фёдорова

Русская Стратегия