МОЖЕТ ЛИ УВЕРЕННОСТЬ В СПАСЕНИИ БЫТЬ ЕГО ПРИЗНАКОМ? Полемика с лютеранской сотериологией.
(Вынесено из комментария с добавлением)
Приходится доказывать, что сама по себе уверенность в спасении ничего не значит. Даже если отсутствуют явные грехи.
Представьте себе добропорядочного бюргера-христианина. Верный муж, заботливый отец. Фрау ему под стать - кирхе, киндер, кюхе. Послушные дети. Все, как положено. Исправно трудится, аккуратен во всем. Следит не только за благочестием домашних, но и соседей. Сообщая, в случае его нарушения, кому следует. А как иначе? Начальник - Божий слуга, отмститель делающему злое. Орднунг ист орднунг.
Дает десятину на церковь. Читает Библию, молится. Пользуется уважением пастора и прихожан. Сознает, что спасается не сам, а Господь его спас, свидетельством чего являются его дела веры. Он обращается к Богу: "Я здесь, Господи". И как будто слышит Его ответ: "И я здесь". Сердце его наполняется благодарностью и умилением. Он убежден, что находится во Христе.
"Благодарю тебя, Боже, что я не таков как прочие люди..." Христос, по его мысли, уготовал ему сокровище на небе, можно думать и о сокровище на земле. А почему нет? Все от Бога. Искать, что есть, что пить и во что одеться, а Царство Небесное, знамо дело, благодаря Христу, приложится.
Даром ли он богобоязнен, когда огражден отовсюду? Любит ли он Христа больше всего и достоин ли Его? Чем его праведность превосходит праведность фарисеев - гордых и тщеславных сребролюбцев? Что он уповает на Бога? Так и они уповали, считая, что они избранники Божии. Благодарит Бога? И они благодарили. Верует во Христа? Так и они веровали в грядущего Мессию. Или Христос распялся для того, чтобы фарисеи не боялись и дальше жить по-фарисейски?
К ЧЕМУ ПРИВОДИТ ПРЕЖДЕВРЕМЕННАЯ УВЕРЕННОСТЬ В СПАСЕНИИ?
Спасение как освобождение от геенны и наследование Царства - безусловно, является делом будущего, а не настоящего или прошлого. Потому очищение от грехов, подаваемое в Крещении, не является еще спасением в полном смысле. В Крещении человек еще не очищается от залогов греха - страстей, грех продолжает искушать. Чувства человека остаются еще плотскими, самолюбивыми.
Потому если человек внушит себе, что теперь он непременно спасется, то это неизбежно вызовет радостное возбуждение, в котором будут действовать его еще живые страсти - гордость (от сознания своего избранничества, пусть незаслуженного, но в жизни люди часто гордятся незаслуженным - происхождением, наследством), тщеславие (перед теми, кто этого лишен), блуд (как обращенное на себя плотское искажение любви).
Последующая борьба с грехами, которая обычно предполагается уверенными во спасении как следствие искупления, не будет затрагивать область этой уверенности, где страсти были легализованы. Потому внешние успехи в добродетелях у таких людей могут быть весьма впечатляющими. Не так тяжело, например, отказаться от алкоголя и наркотиков, пересев на внутренний наркотик прельщения. Заниматься проповедью другим, считая себя спасенным, еще проще. Сердце того, кто обращен на себя, не может быть вполне предано Господу. А именно состояние сердца, а не устное исповедание, определяет нашу участь, как говорит Спаситель (Мф. 15:8-9, 7:21).
Обетования Царства, данные христианам, есть обетования о стяжании любви, без которой мы, по слову Апостола, ничто, даже если всю веру имеем и жертвуем собой (1 Кор. 13:2-3). Той любви, которая не превозносится, не ищет своего, все переносит (1 Кор. 13:4-7). Основание этой любви - в Боге, Который и есть Любовь (1 Ин. 4:8). Потому без соединения с Ним ее не развить в себе, но прежде очищения от страстей, что требует усилий и подвига, предвкушать ее блаженство в уверенности спасения есть самообман, ведущий в погибель.
ЦАРЬ И ВРАЧ
В Писании есть несколько образов спасения, взятых из земной жизни. Два самых известных - искупление и исцеление. Любая земная аналогия не в полноте передает суть дела, потому не правильно брать только один образ, отбрасывая другие. Это приводит к неправильному, одностороннему пониманию спасения. Попробуем проиллюстрировать это притчей.
Некий Царь по Своей милости, жертвуя Собой, искупил из лютого рабства людей, не имевших никакой надежды на освобождение. Для того, чтобы восстановить их силы, подорванные врагами, Царь стал их лечить. Царь-Врач лечил даром, жертвуя Собой. А от пациентов требовалось согласиться на длительное лечение, чтобы Он мог произвести трансплантацию Своего Тела, и Оно бы прижилось. Некоторые из спасенных от врагов, полагавшиеся только на искупление, возмутились: "мы, мол, уже свободны, к чему нам лечение, или мы не доверяем тому, что сделал Царь?" На это другие, чающие исцеления, заметили: "мы нисколько не отрицаем, что получили свободу исключительно по милости Царя, но мы больны, и нам требуется исцеление." Первые возразили: "если Он нас освободил Сам, то и исцелит без всякого нашего согласия." Вторые заметили: "Царь нас освободил, а не поработил, потому желает, чтобы мы свободно выбрали лечение." Первые сказали: "если вы будете думать, что лечение зависит от вашего согласия, вы обесцените помощь Врача." Вторые возразили: "наоборот, если мы не согласимся, то тем самым отвергнем Его помощь, так как Он не спасает насильно." Первые стали горячо спорить: "Если вы считаете, что лечение зависит от вашего согласия, то возгордитесь." Вторые ответили: "напротив, наше согласие есть смирение перед фактом нашей серьезной болезни." Первые сказали: "милосердный Царь не может требовать от нас согласия на такое болезненное дело." Вторые ответили: "именно потому, что Врач милосердный, Он не скрывает того, что нам требуется такое лечение, иначе мы погибнем." Первые напомнили: "мы не можем погибнуть, ведь мы выкуплены у врагов." Вторые возразили: "надо быть не только выкупленным от врагов, в чем мы не сомневаемся, и за что благодарны, но и нужно исцелиться от их ран, иначе мы умрем." Первые засомневались: "а может мы исцелимся и так, надо просто делать добрые дела из благодарности за искупление?" Вторые категорически не согласились: "именно потому, что мы пытаемся делать такие дела, знаем, что тяжело больны и не можем их исполнять как надо, и нам требуется лечение." Первые сказали: "вы просто думаете о себе." Вторые ответили: "напротив, мы думаем о других, но без восстановления сил, служить другим получается плохо." Первые поинтересовались: "и что, вы теперь будете лечиться всю жизнь, а когда же тогда будете делать добрые дела?" Вторые пояснили: "мы уже говорили, что мы стараемся их делать, и не собираемся оставлять этого и при лечении, но если вы не хотите исцелиться, то значит - жалеете себя и на самом деле не готовы ни к каким истинно добрым делам. Мы не можем успокоиться фактом нашего искупления именно по причине стремления к добру, за которое мы ничего не ждем в ответ."
