"В конце 1921 года внимание, если не всей России, то во всяком случае части ея граждан, было приковано к далекому для многих Приморью. В лютый сибирский мороз отряды дотоле никому неведомых белоповстанцев двинулись на Хабаровск", - писал в предисловии к своей книге непосредственный участник тех драматических событий (в тот момент ему было 20 лет) поручик Борис Филимонов.
Смелой затее, которую потом назовут лебединой песней Белой армии, благоприятствовали многие обстоятельства.
Штаб Приамурского военного округа не имел оперативного плана на случай наступления белогвардейцев из Приморья. Реорганизация частей Народно-революционной армии к началу наступления «белоповстанческой армии» еще не была полностью закончена. Кроме того, наступление белых совпало с периодом, когда народоармейцы старых возрастов были демобилизованы, а новобранцы еще не прибыли. В результате части оказались укомплектованными только на 40% штатного состава. Численность этой армии к концу 1921 года сократилась до 8 тысяч человек, хотя и это было больше, чем у наступавших белогвардейцев (их было всего около шести тысяч).
Поход под руководством генерал-майора Викторина Молчанова начался успешно. В ночь на 13 ноября белым десантом был взят порт Св. Ольги — морская база красных на побережье. Задача его захвата была возложена на командующего Сибирской флотилией контр-адмирала Старка. В операции участвовали четыре корабля, рота морских стрелков (70 штыков), Добровольческая батарея подполковника Гайковича (72 человека) и отряд охотников Ижевско-Воткинской стрелковой бригады (60-70 человек).
Задача им предстояла весьма непростая:
"Бухта св. Ольги — одна из замечательнейших естественных гаваней в мире. Со стороны моря она совершенно закрыта двумя высокими отвесно спускающимися в море горными грядами. Узкая щель в 7 — 10 саженей шириною, ведущая в бухту, совершенно незаметная даже для опытнаго глаза моряка. При самой незначительной бдительности берегового краснаго поста, высадка дессанта оказалась бы невозможной. Еще менее возможным был бы прорыв белых судов во внутреннюю бухту. Все зависело от случая".
Ночью корабли подошли почти к самому входу в рукав и остановились. Люди стали сгружаться на шлюпки. Стараясь производить как можно меньше шума шлюпки пошли влево, к отмели: "Первыя шлюпки вышли на отмель. Своим дном оне бороздили песок. Белые бойцы выскочили в воду, она была им по колено. Во мраке впереди смутно вырисовывался берег. Белые бойцы двинулись к нему. Дно уходит все дальше. Люди бредут по поле в воде. Екают сердца: каждое мгновение может показаться красное судно из рукава, загорится бой"
Но высадка прошла благополучно. Десант двинулся к городу - быстрым шагом, почти бегом. Ведь каждая минута была дорога. Ожидали встретить сильные посты красных, но их не было. В это время корабли «Илья Муромец» и «Патрокл», рискуя удариться об отвесные скалы справа или сесть на мель слева, вошли в бухту Тихая Пристань. Два других корабля: «Магнит и «Батарея» были посланы для уничтожения орудия, стоившего на берегу к северу от входа в Тихую Пристань.
Красный комдив Яков Покус потом вспоминал: «Благодаря отсутствию наблюдения за морем и плохой разведке, появление белых в бухте св. Ольги оказалось для партизан совершенно неожиданным».
Судовая артиллерия белых открыла огонь по порту и находящимся в нем четырем красным судам для поддержания атаки своей пехоты. В центре города был расквартирован корейский отряд до 200 штыков, кроме того, в городе размещались русские красноармейцы, а в полуверсте от него - кавалерийский отряд.
Белые шли двумя колоннами: одна повела наступление с восточной стороны , другая обошла город с юга. Дальнейшие события развивались стремительно: " Раздавались отдельные выстрелы. Сопротивление оказывали корейцы, частью засевшие в своей казарме, частью разсыпавшиеся по улицам. Русские красноармейцы сопротивлялись слабо; они стали сдаваться, их белые брали в плен, корейцев же белые не брали и после схватки, в районе их казармы было подобрано 63 корейских трупа. Не прошло и двадцати минут с завязки боя в городе, как весь он оказался уже в руках белых... Команда одного из красных судов пыталась было потопить один пароход, но это ей не удалось. Три других парохода белым достались в полной исправности. Опрокинутые в городе красные бежали так стремительно, что кавалеристы не успели даже заседлать часть своих коней и неоседланные кони бегали по полю".
Таким образом флотилия красных раз и навсегда была уничтожена.
Белым досталась исправная радиостанция , потому во Владивосток немедленно поступило сообщение об успехе операции. И генерал Василий Болдырев записал в своем дневнике: «Сегодня пронесся слух о занятии Ольги белоповстанцами». Тогда это имя прозвучало впервые.
***
К 25 ноября была разгромлена анучинская группа красных; которая долгое время оставалась для Белого Приморья серьезной головной болью
Урочище Анучино — маленькое селение в диких малодоступных горах. Население этих мест почти поголовно симпатизировало красным. Из Анучина коммунисты руководили приморскими большевиками. Потому очевидно было, что "движение на Анучино, захват и разгром этой базы красных, очищение прилегающаго к нему района — основное и неизбежное завершение военных операций, имеющих своей целью действительное и полное успокоение и умиротворение всего Южнаго Приморья".
По сведениям разведки, в районе Анучина находилось до 1000 партизан при 4 орудиях, кроме того на Сучане от 600 до 800 человек.
Основную задачу - захват Анучино - Временное Приамурское Правительство и Командование возложило на Командира 2-го Сибирскаго стрелкового корпуса — генерал-майора Смолина с группой войск до 1,300 штыков и 600 — 700 сабель. Генерал Сахаров с отрядом в 650 штыков и 200 сабель должен был содействовать успеху главных сил, движением с юга.
19 ноября Сахаров получил приказ перейти в наступление вверх по реке Сучану и вытеснить красных партизан в горы. Почти одновременно с получением приказа, контрразведка белых выяснила, что красное командование в Анучине, узнав о появлении белых в долине Сучана, решило нанести упреждающий удар и направило туда отряд до 900 человек при 2-х орудиях. Отряд этот состоял из корейцев и русских.
Выступив из села Новицкого, отряд генерала Сахарова скоро наткнулся на дозоры и заставу красных, двигавшихся им навстречу. Завязалась перестрелка, но красные не стали ввязываться в бой, а стали отходить назад. Дальнейшие события поручик Филимонов описывает так: : " Когда белые, наседая на отходящаго противника, приблизились к Краснопольскому, то с пригорка они увидели, как красные — пешие и конные, спешно выматывали из деревни и отходили на Фроловку. Белые заняли Краснопольское. Здесь, благодаря Прапорщику Волжскаго стр. полка Иванову, ходившему вперед дли разведки переодетым в рабочаго, удалось арестовать двух членов местнаго совдепа — активных коммунистов. Оба они были разстреляны белыми. Не задерживаясь в Краснопольском, белые двигались далее на Фроловку, преследуя красных партизан. Перед последней произошла опять короткая перестрелка, но красные опять предпочли уклониться от боя и отойти на север. Белые сделав за день с боем 20 верст, расположились во Фроловке на привал, но не на ночлег".
Не желая дать красным время опомниться и изготовиться к бою, генерал Сахаров решил двигаться из Фроловки на Сергеевку в ту же ночь. От местных жителей бойцы узнали, что между Фроловкой и Сергеевкой дорогу пересекают полуразрушенные временем остатки двух старинных китайских валов. У этих валов белые ожидали наткнуться на красных, но никого там не встретили - красные не потрудились даже оставить там простой конной заставы. Похоже, бегство их было настолько поспешным, что думать было просто некогда.
Сергеевку взяли легко: "На утренней заре Волжане и Камцы, идя цепями, подошли вплотную к дер. Сергеевке. Ничего предосудительнаго заметно не было. Белые вступили в спящую деревню. Уже при движении по улице деревни белые были весьма слабо обстреляны красными. Оказывается красные на ночлег разместились только в северной части деревни. В южную части деревни был выдвинут только один полевой караул, который и обстрелял белых. Не оказывая серьезнаго сопротивления, красные поспешно очищали северную часть деревни и отходили вверх по Сучанской долине. Свой огонь красная батарея прекратила почти сейчас же".
После занятия Сергеевки генерал Сахаров поставил свои части на отдых - белые двинулись вслед за красными только на следующий день 21 ноября. И спокойно прошли до Молчановки — хутора среди диких гор. Красных там уже не было
На рассвете 22 ноября частями отряда полковника Аргунова была захвачена застава красных на постоялом дворе впереди деревни Мещанки. Потом после короткого боя отряд Аргунова занял деревню. Это нападение стало для красных полной неожиданностью. Они настолько растерялись, что даже не порвали провода телефона и телеграфа. Воспользовавшись этим, полковник Аргунов поговорил с Анучином под видом красного комиссара. И, не задерживаясь более в Мещанке, продолжил продвигаться по долине и сопкам к Орловке. Красные продолжали отступать, изредка отстреливаясь.
"Под вечер 22 ноября головные части белых приблизились к перевалу Брюхановка, само название которой даёт ясное представление о том, что представляет собою эта гора: лезть на неё и катиться с неё приходиться на брюхе. Здесь имеется приличная позиция, и красные на ней намеревались дать отпор белым. Ко времени подхода последних красные заняли позицию. Красные имели пехоту, конницу и артиллерию - одно, возможно, что и более, орудие. Полковник Аргунов развернул в цепь один Омский полк. Красные открыли огонь, но он был почти безрезультатен. Четвёртая рота Омского полка первая взошла на сопку и бросилась на партизанские снеговые окопы...Красные не выдержали напора одного белого полка и побежали".
Впрочем, бегство им особо не помогло:
"Эскадрон того же Омского стрелкового полка, проскочив по дороге сквозь бегущих красных занял деревню Извёстку, находящуюся по другую сторону перевала. Вследствие этого захвата белыми деревни, отступающим в беспорядке красным пришлось обегать деревню. В результате боя под Брюхановкой, а главным образом действия эскадрона Омского полка (командир - капитан Торопов), белые захватили в плен значительное число красных", - продолжает свое повествование Борис Филимонов.
Стоит отметить, что воинские части, перед которыми красные бежали, как черт от ладана, были двинуты на фронт необутыми и неодетыми. Необходимое тёплое обмундирование и обувь были получены на фронте, но к этому времени значительная часть людей успела обморозиться. Поручик Филимонов приводит весьма яркие примеры:
"Обмундирование Ижевско-Воткинской и Поволжской стрелковых бригад было недостаточным. Части выступили в шинелях старого русского образца, в сапогах или ботинках. Головные уборы - у кого были папахи, но у подавляющего большинства - суконные шапки с ушами, принятые в Сибирской армии при адмирале Колчаке. На часть состава были выданы тёплые вязаные рубашки. Для рук - стрелковые рукавицы на козьем меху".
"Введённая позднее других, 3-я пластунская бригада имела отвратительное обмундирование. Приличных шинелей и полушубков в бригаде не было. Люди вышли – кто в старом рванье, оставшемся со времён Забайкалья. Большинство же в красно-бурых плащах, выданных Гродековским частям ещё атаманом. Вязаные рубашки выданы не были, у очень многих плащи надеты поверх дрелевого обмундирования… "
Перед походом белые части были перевооружены новыми винтовками "Ремингтон" (американского производства), нелегально полученными от японцев. Пулемётов было очень немного. Орудий не имелось вовсе, и 1-й стрелковый арт. дивизион и Добровольческая батарея выступили как пехота. Конных было мало: 1-й Конно-Егерский и Сводно-сибирский кав. полки, а также Красноуфимский конный дивизион выступили как пехота. Шашки даже у конных были не у всех. Пик не имелось совсем. Патроны помещались в подсумках (старого российского образца), по паре на бойца, и патронташах, сшитых из дрели. Эти патронташи никуда не годились, так как обоймы легко выпадали.
Поздно вечером 22 ноября, приблизительно часа через полтора после прибытия в деревню Известку, полковник Ефимов с Ижевским, Воткинским стрелковыми полками и дивизионом 1-го кавполка выступили из Извёстки на деревню Варваровку. Генерал Блохин должен был прикрывать главные силы белых с юга. Полковник Аргунов с частями 2-го корпуса должен был выступить из извёстки несколько позднее и по тракту через деревню Новая Варваровка двигаться в лоб на Анучино.
"Весь остаток ночи без дороги по сопкам, покрытым лесом и кустами, шли сибирские казаки и кавалеристы...Путь был труден, местами форменным образом приходилось продираться сквозь переплетшийся кустарник, люди и лошади то и дело проваливались в снегу. Сколько вёрст проделали белые, сказать трудно. По прямому же расстоянию от Известки до Варваровки всего 7 вёрст. Только на рассвете отряд генерала Блохина, спустившись в долину реки Тудагоу, вышел на поляну. Впереди раздался собачий лай – значит, жильё близко. Белые спешились. Вот впереди уже видна крайняя халупа, у неё стоит пост красных. Увидев белых, красный дал выстрел, который послужил сигналом к открытию красными дружного огня; по всему было видно, что красные заметили белых своевременно и успели изготовиться к бою, но когда белые бросились вперёд, то партизаны не стали оказывать сильного сопротивления, и, очистив деревню, поспешили отойти в кусты. Во время этой схватки белые умудрились взять в плен несколько красных. Отскочив в кусты, красные не ушли совсем. Через некоторое время они перешли в контрнаступление на белых, видимо полагаясь на неожиданность...Несколько раз красные слабо пытались наступать на деревню, но каждый раз были отбиваемы огнём белых, и, наконец, они удалились совсем".
В 4 часа утра 23 ноября части отряда полковника Аргунова выступили из Известки по тракту на Анучино. Вперёд шли конные, за ними добровольцы и иркутяне. Омцы шли сзади. При приближении к Ново-Варваровке раздались отдельные выстрелы. Завязался бой. Красная батарея открыла по белой колонне огонь. Вреда белым он не приносил - шрапнель рвалась слишком высоко. После незначительной схватки Ново-Варваровка была занята белыми. Вскоре они выступили дальше на Анучино.
Возле мельницы верстах в полутора от Анучина красные пытались оказать сопротивление. Движение головных частей белых замедлилось, завязалась перестрелка. Но задержка оказалась недолгой: "Конница отряда полковника Аргунова, шедшая до этих пор в голове колонны, начинает принимать влево, лезет на сопки и по ним распространяется к северу. какая-то пехотная часть (надо полагать, Ижевско-Воткинской бригады), продвигаясь вперёд, начинает охватывать Анучино с юга. Два взвода офицерской роты Добровольческого полка, всего человек сорок, рассыпавшись в цепь и выкинувшись вперёд, захватили мельницу, где взяли в плен семь красных. По занятии мельницы офицерская рота Добровольческого полка приняла влево и выдвинулась на высоту 50. В это время правое крыло белых, охватив Анучино с юга, уже спускалось с сопок к селению. Выйдя на среднюю часть селения, белые стали распространяться по нему"...
Левое крыло белых, занимая линию сопок к северо-западу от Анучина, приняло своих, появившихся на западной окраине селения, за противника и открыло по ним огонь, который продолжался минут двадцать. В это время красные поспешно отходили из Анучина по дороге на Старую Гордеевку. Проще говоря, драпали во все лопатки.
Твердыня красных - "Советская Бастилия Приморья", как именовал Анучино Яков Покус - после короткого боя, продолжавшегося не более одного часа, перешла в руки белых.
***
Первая задача была выполнена, настало время переходить ко второй - поднимать антибольшевицкое восстание в Приморье и Забайкалье.
После завершения Анучинской операции генерал Смолин возвратился назад в Никольск. Начальником Анучинского гарнизона стал генерал Сабеев. В его распоряжении остались: отряд полковника Сорокина и Иркутский стр. полк, насчитывавший в своих рядах около 200 человек.
Полковник Аргунов с Омским, Добровольческим полками и Воткинской батареей, получив своим заданием очищение долины реки Даубихэ от красных, выступил из Анучина на север.
25 ноября полковник Ефимов с ижевцами занял без боя базу красных. Красные сожгли строения и удрали в тайгу, опасаясь повторения атаки.
Впрочем, обстановка в Анучинском районе оставалась непростой. Партизаны ещё не были уничтожены - частично рассеявшись, они затаились под самым Анучином. Население района в основном относилось к белым враждебно. Так что пришедшим в Анучино забайкальцам расслабляться было рано: "Нижеприводимый случай даёт ясное представление о положении белых в Анучине: в первую же ночь по приходе отряда полковника Сорокина группа партизан до тридцати человек ворвалась в поселок Анучино. В это время в последнем находились также части полковника Ефимова. Партизаны знали квартиры белых начальников, так несколько человек ворвалось в квартиру полковника Сорокина, где и ранили его вестового. Какого-либо существенного вреда красные не причинил белым. Так как белые бойцы быстро разогнали партизан, налёт этот пошёл, собственно говоря, на пользу белым, так как он заставил забайкальцев с первого же дня быть всё время начеку!"
Занятие Анучина белыми произвело сильное впечатление на чинов белых войск и всё население Южного Приморья. У белых этот успех сильно поднял дух, население же стало сразу более сговорчивым и более почтительным. Что же касается красных, после того как связь Анучина с Хабаровском порвалась, в последнем заволновались, но помочь чем-либо Хабаровск Анучину не мог и принужден был молчать.
25-го ноября колонна генерала Сахарова прошла через Сучанские копи, где к ней присоединились офицерская рота Волжского полка, Воткинский конный дивизион и разведка ижевцев. "Дорога шла вдоль полотна узкоколейной железной дороги. Не один раз пришлось белым пересечь цепи сопок, покрытых густым лесом. Шли в полной боевой готовности, так как в любую минуту можно было нарваться на засаду партизан. На ночлег остановилась у ст. Сица. Помещение - две-три хаты. Большинству людей пришлось остаться на дворе. Ночь была тёмная, погода - отвратительная: шёл дождь, смешанный со снегом".
В тот же день из Анучина на Гордедвку выступил Добровольческий полк . В пути командир полка получил новое приказание - идти в деревню Берестовец, так как, по слухам, там собрались партизаны, которые готовились ударить по Анучину. Вскоре Добровольческий полк занял деревню Берестовец. Но красных там не оказалось - за исключением нескольких конных, выскочивших из-под самого носа белых.
26-го отряд генерала Сахарова прошёл на станцию Конгауз. Здесь намечалась погрузка частей. Чтобы не возбудить подозрений многочисленных красных агентов, погрузка и переброска частей производилась без особой спешки - благо, времени было ещё достаточно.
Подойдя к Варфоломеевке, отряд под предводительством полковника Аргунова обнаружил, что деревня занята противником. На то, чтобы ее очистить, потребовалось некоторое время. Один красный комиссар застрелился, убив предварительно двух партизан, бросивших оружие и поднявших руки. До боя в Варфоломеевке у омичей было только два пулемёта - один в пулемётной команде и другой в эскадроне. В Варфоломеевке они захватили третий - пулемёт Виккерса.Утомлённый сорокаверстным ночным переходом, отряд полковника Аргунова расположился на отдых в Варфоломеевке.
По собранным белыми сведениям, красные силы сосредоточились в Покровке - Яковлевке.Силы их определялись в два батальона
Дальнейшие события развивались следующим образом: " В полночь с 27-го на 28-е немного передохнувшие белые выступили из деревушки на Рославку. Впереди шли добровольцы, сзади - омичи. Дорога, как предсказывали крестьяне, оказалась отвратительной; только успевали белые вылезать из оврага на бугор, как перед ними вновь открывался овраг. К тому же дорога была совсем малоезженная. Белые продвигались медленно - шли с опаской, так как кругом тянулись кусты, кусты без конца. впереди двигались немногочисленные конные, оставшиеся при пехоте. Вот вправо (к востоку) замелькали совсем недалеко огни. Они были раскинуты по большому пространству - не то большая деревня, не то хутора . Впереди темнела гряда, покрытая лесом. Проводники - местные крестьяне - советовали идти на Рославку через те огни: там ровная и открытая местность, оврагов и кустов нет, для конных в самую стать и для пехоты хорошо - имеется хорошая дорога. Добровольцы шли напрямик, через гряду. Дорога, как и раньше, была скверная, если не хуже. Вправо по долине, в обход, были направлены конные."
Движение пехотной колонны замедлилось: полковник Аргунов не любил полагаться на волю случая - выслав разведку, он постепенно нащупывал подходы к деревне. Наконец белые приблизились к деревне. Полковник Аргунов направил на Рославку в лоб омичей. Добровольцы должны обойти деревню с запада, а конница ударить на неё с востока.
"Уже светало, когда у омичей застучали пулемёты, затрещали винтовки. Красные приняли бой и дрались под Рославкой упорнее, нежели под Варфоломеевкой, но когда добровольцы, совершив обходное движение, приблизились к деревне, то бой в ней был уже закончен.В 9 часов 28 ноября всё уже было кончено и белые расположились на отдых ".
По линии железной дороги воинские части перекидывались под видом милиции. Поэтому у каждого офицера и солдата на левом рукаве выше локтя были нашиты трёхцветные щитки с личным номером милиционера. Винтовки было приказано не держать на виду. О месте назначения и цели переброски офицеры и солдаты оповещены не были. Воткинцы думали, что едут в свою базу – Раздольное. Только на станции Никольск-Уссурийск командир дивизиона собрал офицеров и объявил им, что идёт на север. Охрану железнодорожной линии японцы усилили, но переброску белых частей упорно не замечали.
***
На станции Уссури находилась японская миссия. Поскольку , в силу апрельского договора, японцы должны были бы разоружить русские вооружённые отряды в случае появления их в нейтральной зоне, находящейся под японским контролем, белым надлежало произвести налёт на Уссурийский железнодорожный мост с севера.. Захват моста должен был быть неожиданным - в противном случае красные, зная о движении белых, вне всякого сомнения, постараются мост уничтожить.
Несмотря на то что Южное Приморье было занято белыми, железнодорожное сообщение между Хабаровском и Владивостоком не прекращалось. Правда, сквозного поезда не было. В нейтральной полосе курсировали особые поезда: товаро-пассажирский и маршрутный. Первый из них выходил со станции Евгеньевка вечером, а второй отправлялся с той же станции утром.
Быстрая и неожиданная переброска белых частей из Спасска под станцию Уссури могла состояться только по железной дороге и, конечно. с согласия японского командования. Последнее было получено. 95-вёрстное расстояние между Спасском и ст. Уссури белое командование решило покрыть в одну ночь: 80 вёрст поездом, остальные 15 - походным порядком. Атака моста должна была состояться на утренней заре. Проводником вызвался быть уссурийский казак - войсковой старшина Ширяев, "дедушка Ширяев", как звали его в армии.
Захват станции Уссури генера-майор Молчанов поручил генералу Сахарову с отрядом до 700 штыков и 200 сабель. "Дабы не возбуждать никаких подозрений у железнодорожников и красных, решено было воинские эшелоны внезапно двинуть по одному жезлу товаро-пассажирского поезда. Так как пассажиры маршрутного поезда, выходящего со ст. Евгеньевка утром и прибывающего на ст. Уссури вечером, могли раскрыть глаза красным на приготовления в Спассске или просто даже привести к нежелательному усилению бдительности красных постов, то было решено утреннего поезда со ст. Евгеньевка 29-го не выпускать. В жизнь это было проведено так: под утро из Спасска была выслана команда контрразведки штаба 3-го корпуса. Отойдя несколько вёрст, она расположилась вдоль полотна желдороги и при приближении маршрутного поезда открыла по нему беглый огонь. Видь путь занятым, опасаясь крушения, машинист дал задний ход и прибыл на ст. Евгеньевка.
Так как обстрелы поездов в прошлом отрядами красных партизан бывали, то в данном случае обстрел поезда контрразведкой был причислен к деяниям красных партизан. Вторично было решено поезд не выпускать. На ст. Уссури было сообщено о случившемся. Вечерний же поезд всё же предполагали отправить и для него в обычное время испросили жезл".
Итак, вечером 29 ноября со станции Евгеньевка на север отправилось три воинских эшелона. В первом ехали генерал Сахаров, штаб бригады и Волжский стрелковый полк, во втором - Камский стрелковый полк, в третьем - Воткондив (воткинский конный дивизион). Были серьезные опасения, что эшелоны не выйдут вовремя. Они не подтвердились, но без проблем не обошлось: " Но не то значительная была перегрузка вагонов, не то сами паровозы были стары и слабосильны, но только составы с трудом брали подъёмы, а перед разъездом Дроздовским пришлось даже кое-что выгрузить, а вылезшим стрелкам идти рядом с поездом, берущим уклон..
С подходом поезда на каждой станции к входной стрелке полковник Попов с несколькими чинами соскакивал с паровоза и бежал к станции. Захватывались: начальник станции, телеграф. У следующей станции испрашивался жезл для товарно-пассажирского поезда. После этого жезловый аппарат ломался и эшелоны следовали далее".
Не доезжая нескольких вёрст до станции Уссури эшелоны остановились посреди поля.
"Время шло, рассвет приближался. На открытом поле стояли три эшелона, около них копошились и двигались люди. Эшелон воткинцев, подошедший позже остальных, загородил дорогу и делал невозможным отвод первых двух, уже пустых, эшелонов. Один из машинистов дал было, как бы нечаянно, гудок. Опять опасения. как бы ,красные, услышав гудок и не обнаруживая приближающегося поезда, поняв, в чём дело, не подняли тревоги и не изготовились бы к бою. Раздались голоса за то, чтобы предатель-машинист был бы "выведен в расход", но так как определённых улик не было против него, то он остался невредимым. Уже светает, вдали смутно вырисовываются очертания посёлков"
Около пяти часов утра выгрузка наконец закончилась, пустые эшелоны двинулись на юг. А части, ведомые дедушкой Ширяевым и его казаками, в предрассветной мгле двинулись к реке. Пехота подошла к реке когда стало уже совсем светло Опоздание было очевидным, казалось, что провал операции уже неизбежен - если у красных есть хоть один пост, о движении белых имуже известно.
В то время как генерал Сахаров с волжанами переходил реку, а сбившиеся с пути камцы отклонились ещё правее, головной разъезд воткинцев подошёл к посёлку Медведковскому. Он въехал в улицу и пошёл вдоль неё. "Она была ещё пуста, но посёлок уже готовился начать свой трудный день. Вдруг из одной избы выскакивает несколько человек – красные. Они первые дают по белым несколько выстрелов. Белые всадники не растерялись, моментом спешившись. Они открыли огонь по хате, занятой красными. Красных было немного, всего человек шесть. Как говорили потом крестьяне, здесь был «сам главный». Они пьянствовали, и обнаружение белых произошло чисто случайно. Дав несколько выстрелов, красные поспешили смотаться, тем паче что у них не было при себе коней"
Станция Уссури находится к югу от реки с тем же названием. На запад от неё раскинулась большая казачья станица - Донская, на восток - село Лутковское, где жили крестьяне-новосёлы. К северу от Усуры и вправо от полотна железной дороги - казачий посёлок Верхне-Медведовский. Расстояние между мостом и околицей посёлка всего шагов 150.
Дивизион "Народной Охраны" при четырёх пулемётах и некотором количестве конных помещался в эшелоне, стоявшем между станцией и железнодорожным. Кроме того, красные милиционеры располагались по квартирам в селе Лутковском. Станицы Донская и посёлок Верхне-Медведовский красными заняты не были. Рядом с эшелоном дивизиона помещались вагоны согласительной комиссии (там квартировал представитель ДВР товарищ Лебедев).
Мост. приспособленный для движения пешеходов и повозок, являвшихся единственным путём сообщения для жителей обоих берегов Усуры летом, был минирован, и подступы к нему были обеспечены прекрасными, типа германской войны, окопами и проволочными заграждениями. Но белых это не остановило: "Спешившись, учебная команда Воткондива рассыпалась в цепь и повела наступление на самый мост, двигаясь вдоль линии железной дороги. Первый эскадрон в конном строю рассыпался левее желдороги, а второй эскадрон, тоже в конном строю, рассыпался правее полотна. С моста красные уже обстреливали наступающих белых из пулемёта. Подошедшие волжане под огнём рассыпались вправо и влево от полотна. Красные, будучи отрезанными от своих сообщений с тылом, дрались упорно, но затем стали отходить вниз по Усуре в сторону китайской границы. Две роты волжан, под командой полковника Яковлева, перейдя реку выше моста, ворвались в Лутковское и атаковали красных с востока.
Второй эскадрон Воткондива, ведомая подполковником Дробининым, выскочив из-за фанз и развернувшись лавой, пошёл на красных... атака этого эскадрона отлично была видна волжанам, наступавшим в этот момент на красную цепь правее воткинцев. Яркое солнце озаряло фанзы и стройную линию всадников, с шашками наголо мчавшихся на красных.
Конная атака довершила дело. Красные не выдержали и побежали. Часть их оказалась перерубленной, 49 человек было взято в плен воткинцами, спаслись только единицы. Около 10 часов бой и преследование были закончены".
Так железнодорожный мост через реку Усура, станция и селение оказались в руках белых. Красные потеряли все четыре пулемёта, более 70 пленными, около 30 убитыми. Оставшиеся в живых частью рассеялись, частью скрылись. Товарищу Лебедеву с небольшой группой конных удалось бежать и скрыться на китайской земле. Кроме пленных и пулемётов, белые захватили 12 коней. Потери же белых равнялись 9 раненым: волжане - 7, воткинцы - 2, камцы - нет потерь. Убитых у белых не было.
***
Так с чреды успехов начинался Хабаровский поход, ставший последним крупным выступлением Белой армии.
Генерал Федор Пучков, в 1921-1922 гг. – начальник штаба войск Временного Приамурского правительства и Земской рати, потом писал:
"Поход мог иметь значение не только местное, но и всероссийское:.. Все убожество, вся порочность коммунизма, тогда именовавшегося "военным", выступило особенно ярко в социалистической организации хозяйства: на Волге, где боевые действия прекратились с 1919 года, где было два спокойных года, оказался наиболее страшный очаг голода. По всей стране голодало свыше 30 миллионов человек. Промышленность - в полном параличе: из четырех миллионов фабричных рабочих, работавших до 28 февраля 1917 года, осталось не больше 30 тысяч, влачивших жалкое голодное существование..
Оккупационная коммунистическая власть держалась только кровавой мясорубкой террора, непрерывным и бесконечным убийством русского населения - 2.800.000 расстрелянных ЧК только по объявленным официальным спискам красного террора.
сотни неорганизованных, внезапно вспыхивавших восстаний, беспорядков, из которых главными были антоновщина в центральной России, Западно-Сибирское и потрясшее всех восстание опоры, "красы и гордости революции" - Кронштадта - лихорадили всю страну. Но все эти народные восстания не могли сложиться в необоримую силу, потому что они... не имели ясной, определенной политической идеи, ясного руководящего начала - не имели силы организационного, кристаллизирующего ядра, к которому могли б смыкаться все, стремящиеся к борьбе и победе. Этим ядром могли стать гродековцы и каппелевцы, при условии полного единства и поддержки войсковыми частями из Галлиполи и с Лемноса".
Да, сто лет назад русская история могла бы пойти по другому сценарию...
Елена Мачульская
Русская Стратегия |
