На одной из художественных выставок Государыня Мария Федоровна обратила внимание на полотно, запечатлевшее тонкого отрока с лицом вдохновенным и глазами, обращенными к чему-то неведомому, не по-детски задумчивыми и сурового старца-богомольца. Картина называлась «Будущий послушник» и принадлежала кисти безвестного выпускника московской академии. То была его дипломная работа. Отрок, изображенный на ней, казался живым. Он и был списан с настоящего будущего послушника – задумчивого крестьянского парнишки, что внезапно исчез из села зимой и лишь через две недели был найден в лесу, где построил шалаш и намеревался жить отшельником… Этот образ так поразил Императрицу, что она пожелала приобрести картину, но… полотно уже успел купить другой коллекционер. Чтобы исполнить желание Государыни понадобилась целая цепочка. Наставник художника и «послушника», смоленский учитель Рачинский обратился к своему другу, обер-прокурору Победоносцеву, а тот – к новому владельцу картины Солдатенкову, сообщив ему, что Ее Величества будет весьма признательна, если он уступит ей полотно. Солдатенков, разумеется, согласился, хотя и признался, что расставаться с картиной ему жаль. Сам же живописец, Николая Богданов, лишь удивился такому восхищению своей работой. Самому ему она не нравилась, и он даже хотел уничтожить её. Но нужно было «защищать диплом», а ничего лучшего у художника не было. И вот ведь диво – за «Послушника» получил он не только звание «классного художника», но и серебряную медаль…
Коля Богданов был внебрачном сыном смоленской крестьянки-батрачки. Об отце своем он ничего не ведал. Фамилию Богданов, «Богом данный» дал ему крестивший его поп. Жили тяжело и бедно. Коля пас скотину в родной деревне и украдкой рисовал – большею частью на заборах. В это время приехал в Татево странный человек – ученый, педагог, могший получить профессорскую кафедру в столице, но променявший её на скромную должность сельского учителя. Сергей Александрович Рачинский… Заметив юного художника, он позвал его в школу и велел нарисовать свой портрет. Вышло весьма похоже. Определив в бедном пастушке явную Божию искру, Сергей Александрович взял его не только в школу, но в свою семью. Выучил и отправил совершенствоваться в мастерстве сперва в иконописную мастерскую Троицкой лавры, а затем в Московскую академию живописи, ваяния и зодчества, где наставником юноши стал Поленов. Последний особенно ценил искренность работ Николая. «В вашей картине меня пленят простота и внутренняя красота пейзажа. Ваш лес живет и дышит – это главное», - так, к примеру, оценил он картину «Еловый лес».
Рачинский продолжал все это время помогать воспитаннику – и советами, и материально. Его семье он подарил хутор Давыдково, присылал деньги и самому Николаю. Тот, правда, отказывался от них, стремясь стать на собственные ноги. С 18 лет он уже зарабатывал самостоятельно – написанием портретов на заказ. О своем учителе художник впоследствии скажет: «…на дорогу меня вывел Рачинский. Учитель жизни. Я всем, всем ему обязан».
В родное Татево Богданов приезжал часто. Сельские ребятишки, а также учителя сделались главными героями его работ, его «визитной карточкой». «Я так много лет провел в деревне, — говорил художник, — так близок был к сельской школе, так часто наблюдал крестьянских детей, так полюбил их за непосредственность, даровитость, что они сделались героями моих картин», - говорил художник. Искренность, непосредственность, живость – в ком как не в детях можно было найти эти черты, столь дорогие ему и столь характерные для его творчества? Если мы хотим увидеть, какова была русская деревня царских времен, какова была её школа, её люди, то нам надлежит в первую очередь обратиться именно к творчеству Николая Богданова. Это не «лакировка действительности» в стиле советской колхозной «живописи», а сама жизнь – в будни и в праздники, в бедности и в достатке. Но вне зависимости от условий все и все на богдановских полотнах дышит жизнью, полно доброты и света – Божьего света. Это не просто «мир», но мир Божий, во всей полноте его и гармонии.
Между тем, Государыня не забыла полюбившегося ей живописца и пригласила его написать собственный портрет. Во время работы над ним она много расспрашивала Николая о его жизни, о Рачинском, о Татево, направила туда щедрые дары… С.А. Рачинский сообщал в письме В.В. Розанову: «Живописец мой пишет портрет императрицы-матери. Государыня к нему удивительно добра. Между прочим, она, тронутая его рассказами, сделала одному из моих учителей (Глуховскому) прекрасный подарок – фисгармонику…»
Заказ поступает и от Государева дяди, Великого князя Сергея Александровича, пожелавшего, чтобы талантливый смоленский самородок написал портрет его любимого племянника – десятилетнего Дмитрия Павловича.
Наконец, Богданов получил и заказ от самого Императора Николая Александровича. Сеансы проходили в Петергофе. По окончании работы Государь высказал свое одобрение: «Очень доволен. Благодарю. Я надеюсь, что эта ваша работа будет не последней». Вместе с царским рескриптом художник получил и приставку к своей фамилии – Бельский, по названию уезда, в котором располагалась его деревня. Эту приставку Император вписал в рескрипт лично. «Мою простонародную фамилию как бы облагородил сам государь, вписав её собственноручно в диплом через дефис — “Бельский”», - вспоминал Богданов. Так стал сельский пастушок Николка известным художником Николаем Петровичем Богдановым-Бельским…
Своим талантом, своим успехом он никогда не гордился, полностью сознавая, что всё это – Божий дар, а не его заслуга.
С 1913 по 1918 год Николай Петрович был председателем Общества А.И. Куинджи. Последний перед смертью завещал Обществу миллионный капитал. На эти средства не только устраивались выставки и награждались лучшие ученики Академии художеств, но и осуществлялась помощь армии в Первую мировую войну.
Николая Петрович был истинно русским человеком патриархальных устоев, крепко веровавшим в Бога и чтившим своего Царя. Естественно, что разнузданное бесовство революции не могло быть им принято. В 20-м году Богданов-Бельский навсегда покинул Россию, обосновавший на родине своей будущей второй жены, прибалтийской немки Антонины Эрхард – в Риге. Здесь Николай Петрович много и плодотворно работал. «Детской» теме он оставался верен и здесь. В имении М. Вощиной, где художник проводил лето, им был создан цикл картин «Дети Латгалии». Но были и совсем другие работы. Среди полотен той поры обращает на себя внимание портрет пожилого офицера, продающего газеты на рижской улице… Она называется «Бывший защитник Родины», и в ней – вся трагедия русского офицерства…
Осенью 1935 года по приглашению Сербского патриарха Варнавы, воспитанника Петербургской духовной академии, Богданов-Бельский посетил Югославию. Владыка заказал ему свой портрет. Также художником был создан цикл сербских пейзажей.
Выставки работ Богданова-Бельского проходили в разных странах. Одна из его картин была представлена даже на выставке в СССР в 1941 году. В годы войны Николай Петрович с женой остались в зоне немецкой оккупации. Вряд ли советская власть простила бы художнику написанные на заказ портреты нацистских генералов и самого фюрера… Но на свое счастье до занятия Прибалтики советской армией Богданов-Бельский не дожил. Он скончался в феврале 1945 года и был похоронен на православном кладбище Тегель. Творчество великого русского художника стало возвращаться и открываться нам лишь в последние годы, попутно возвращая и открывая нам подлинную Россию.
Е.Федорова
Русская Стратегия |
