Православные христиане празднуют Рождество Христово как великий праздник. Рождественским постом мы готовим себя к этому большому духовному торжеству, - говеем, исповедуемся и причащаемся Св. Таин Христовых, и по милости Божией нас посещает духовная радость, и мир снисходит на наши души, мир обетованный нам в ангельском пении: «Слава в вышних Богу, и на земли мир, в человецех благоволение». Мы поздравляем друг друга, делаем подарки, зажигаем елку, дети поют колядки. Однако нам крайне необходимо осмыслить этот праздник, осознать его духовное значение в историческом и нравственном смысле. Ведь мы живем в веке особо интенсивной борьбы мыслей, и нам непозволительно просто уходить в быт наших праздников и даже в самом лучшем случае - замыкаться в их благодатной тиши. Чтобы понять, что принес в мир Христос, надо очень внимательно посмотреть на духовный лик древнего до-христианского мира. Мы совсем как-то забыли, что человечество до Рождества Христова было иное. Увидев воочию разницу между этими двумя мирами, мы поймем, да не только мы, но все населяющие землю люди поймут, что Христос изменил весь мир в социальном, историческом, нравственном и в каком угодно другом значении.

В древнем мире господствовали две грубые силы - насилие и золото, так красноречиво лаконически охарактеризованные Пушкиным в его четырехстишии:

«Все мое», - сказало злато.

«Все мое», - сказал булат.

«Все куплю», - сказало злато;

«Все возьму», - сказал булат.

Сердечность, милосердие, сострадание, милость были почти что неизвестны человеку древнего мира. Царю Нину ниневийскому, после взятия его армией непокорной Бахры, как триумфальный подарок был преподнесен огромный венок из человеческих голов. После победы царь возвращался в свою столицу и входил во врата града на слонах, которые шествовали по живым людям, пленникам Бахры, растянутым по дороге за руки и за ноги, привязанные к кольям. По обе стороны процессии шли полуобнаженные красавицы города и услаждали слух победителей своим пением и игрой на разных инструментах... Во время ночных оргий, на которых представителям римской аристократии подавались самые изысканные яства и напитки, эти тонкие знатоки гастрономии, обладавшие также исключительным вкусом в изящном слове литературы и искусстве, запросто наслаждались зрелищем бросаемых в бассейн, кишащий крокодилами, рабынь, певиц и танцовщиц, пред тем развлекавших гостей своим искусством. Такое дикое зрелище не трогало их души, а может быть наоборот еще больше возбуждало их аппетиты и похотливые чувства. Созерцание кровавых побоищ людей убивающих друг друга было самым любимым препровождением времени не только грубой римской толпы, но и высшего римского класса, занимавшего ложи на римских аренах. Сверкая драгоценными камнями и золотом, одетые в самые дорогие ткани, обмениваясь словами тонкого юмора, этой элите общества было приятно слышать треск человеческих костей, видеть распоротые животы и фонтаны крови, брызгавшие из артерий при последних предсмертных биениях человеческого сердца. Таков общий лик человека до-христианской эпохи. Можно описать ее и в более мягких тонах, но от этого не изменится ея главный характер, который выразила сама латинская литература словами: «homo homini lupus est» («человек человеку волк»). Кровавые сцены на аренах прекратились не столько императорским указом равноапостольного Константина, сколько главным образом потому, что сердце человеческое, перевоспитанное Церковью Христовой, уже не могло больше равнодушно смотреть на кровь. Наш мир теперь совсем другой, потому что критерий суждений пока что еще христианский, даже в народах языческих. Такова сила христианской культуры, заставившая весь мир мыслить и судить о вещах с христианской точки зрения. На фоне сказанного понятны и приемлемы слова богослужебного прокимна службы апостолам: «во всю землю изыде вещание их, и в концы вселенныя глаголы их».

И как смешно слышать безумные, поспешные слова некоторых представителей либерального мышления, претендующих, что христианская эпоха уже закончилась и наступает масонская. Какие бы ни были в наши дни частные случаи даже массового проявления жестокости, они останутся всегда отдельными случаями, неизменно осужденными мировым христианским критерием суда, пока что еще господствующим в роде человеческом.

Однако этот наш мир христианской эры, столь отличающийся от древнего языческого мира, не может быть конечной целью воплощения Сына Божия. Наш мир скорее христианизированный чем христианский; его можно назвать промежуточным временем, неким духовным трамплином, смягченным, завуалированным язычеством, новой духовной атмосферой, из которой легче чем прямо из грубого жестокого язычества прийти к Церкви Христовой. Итак, главное явление мирового значения, и даже не мирового, а космического, всеобъемлющего, это существование Церкви Христовой на земле. Как бы не мала и слаба Она порой нам ни кажется, сколько бы диавол ни создавал вокруг Нее всевозможных так называемых «церквей», чтобы стереть Ея значение, потопить Ее в толпе церквей и сект, Она остается Единственной Божией Силой и Премудростью. Она и только Она излучает из Себя ту силу мыслей и чувств, которой питается вся вселенная, живущая в Ея культуре; потому что Церковь Христова - это Сам Иисус Христос, Богочеловек. Все народы земли призваны к Ней, чтобы через Нее, в Ней прийти к конечной цели всего Божьего домостроительства к перерождению человека, достижению им «меры возраста Христова», возвращению нам падшим, грешным сынам Адама безгрешного, святого, непорочного лика первозданного Святого Адама.

Не понять этой единственной цели рождения Сына Божия значит не понять совершенно ничего из всех слов Евангелия. Не может быть большей трагедии как смотреть на этот мир с его относительно хрупким и хилым добром как на конечную цель всего мироздания. Этот мир смягченного язычества ни больше ни меньше как приготовительные классы к высшей духовной науке. Этого не понять - значит остаться безнадежно и навсегда духовным невеждой. Гуманизм, социализм, коммунизм и вообще все, что вне Церкви Христовой, по своим мыслям и стремлениям грешат одним главным грехом и только одним: они все без исключения основываются и материально и духовно на земле, временное приняли за вечное, тень почитают за предмет, остановились там, где нет остановки. Остановиться на этом мире полудобра, это значит возвратиться вспять, идти к древнему язычеству с его зверством. И это настолько правда, что мы являемся свидетелями вспышек жестокости, описанных в «Архипелаге Гулаге». Совсем недавно, где-то в Нью-Йорке, огромная толпа собралась и смотрела с жадностью на человека, взобравшегося на крышу сорокаэтажного дома с целью самоубийства. Обезумевшая толпа вопила ему всякие ругательства, вроде «бросайся, негодяй», «ныряй вниз» и т.д. Растерянная полиция была поражена и изумлена больше поведением толпы, чем этим несчастным сумасшедшим.

Внутренне эта толпа уже готова заполнить опустевшие места на страшных римских аренах. Но, слава Богу, эта чернь не у кормила правления всего свободного мира и даст Бог не будет.

Поздравляя всех чад нашей Русской Православной Зарубежной Церкви с радостным праздником Рождества Христова, нам хочется этим нашим скромным обращением помочь сколько возможно не утерять главный основной смысл этого великого праздника. Христос переродил сердце человеческое. Ему же слава во веки и вечное благодарение.

25 декабря 1987 г.