Сын Великого Князя Константина и поэта К.Р. – офицер Князь Олег Константинович достойно продолжал творчество своего великого отца и поэта, а Князь Владимир Палей составляет ему прекрасную пару. Все шло к тому, что в среде Династии Романовых расцвел невиданный доселе неувядаемый цвет Русской Поэзии! Но у Бога, как мы хорошо знаем Свои планы, Свой Промысел о мире и людях. Дом Романовых в эту страшную революционную, безбожную эпоху должен был не только противостоять псевдопоэзии горе-новаторов не от народа, но и самой революционной гидре, грозящей погубить Святую Русь. Поэтому, когда разразилась мировая война и грянули революционные перевороты, цена любви за Россию стала самой высокой – жизнь. Новой власти не нужны была ни прежняя история, ни прежняя поэзия, ни прежняя наука, ни прежние верующие люди (в которых она усматривала своих личных врагов), так как она строила планы строительства «нового» строя на чужих костях без Бога и без Святой Руси. Что бы сегодня не говорили защитники безумцев-безбожников, они, а не народ виновны в преднамеренном разрушении Церкви сверху своими преступными постановлениями. Народ не будет разрушать свои храмы и бежать убивать всех подряд. Эту ложь давно пора похоронить и пропеть ей «аминь». Революция была целиком спровоцирована Нехристианским Западом и разжена им на русской почве для достижения далеко идущих целей установления мирового господства антихриста. Приходу антихриста в мир мешает только одно – Святость. Как только Святость грехами людей умалится в мире до чрезвычайной степени, как это было в Содоме или в Нивее, так придет сын погибели, а там и конец земной истории и окончательное торжество Вечной Святости. Так что, кто сегодня упорно роет под Церковь и Святость, тот роем яму себе и другим – могилу, одним словом.
Мать Владимира Палей вынуждена будет скрыться из России и бежать в Финляндию, далее в Париж. Здесь она опубликует книгу воспоминаний о жизни в России в 1916-1919 годах. Мечтой Княгини Ольги стало вот это признание в письме: «Вы спрашиваете меня, дорогая, где могила Великого Князя! Увы! Именно из-за этого я нахожусь в двух шагах от границы. Они все четверо были расстреляны в Петропавловской крепости (вместе с 10 или 12 злоумышленниками, казненными в то же время) во рву, и сверх навалили еще дрова! Вот уже восемь месяцев я жду освобождения Петрограда от палачей, которые его угнетают, чтобы явиться туда и похоронить тело моего любимого по христиански.. А если бы еще была возможность, то привезти с Урала тело моего мальчика, объединить их в общей могиле и приготовить себе самой место между ними..» Но и этому материнскому желанию, увы, не суждено будет сбыться… Место расстрела заложников до сих пор не установлено, а мощи сына покоятся в Китае под спудом…
Молитвы заменив стихами
И веря в Твой Безбрежный Свет,
Молюсь я высшими мечтами –
Прости, о Боже, я – поэт
Вот самое замечательное подтверждение того, что Духовная Русская Поэзия – это псалмы и молитвы Святой Руси. Духовный поэт пишет в смирении, в осознании своего недостоинства перед Поэтом всех поэтов – Богом. Что толку, если мы зазубрим, как сектанты, все Евангелие, а сердце наше и дела наши будут далеко от Церкви и Господа или, не приведи, Господи, станем писать как под копирку бездарные вирши. Если в нашей самой правильной по форме молитве не будет ни чувства, ни разума, ни души, ни сердца, то есть поэзии, то многого ли она будет стоить в очах Божиих?
Из-за начавшейся первой мировой войны, ускоренным выпуском Владимир Палей был произведен в корнеты в Гусарский Его Величества полк. Война конечно произвела на него ужасающее впечатление, но он исполнил свой долг, за что и был награжден темляком Святой Анны 4-й степени «За храбрость». Солдаты настолько его любили, что неоднократно, прежде чем он мог опомниться, ложились на него в окопах, чтобы предохранить от взрывов шрапнелей. Его морально поддерживала страсть к поэтическому творчеству, и каждую свободную минуту он посвящал ему. Большинство стихов были помещены в первом сборнике его стихотворений, изданном в начале 1915 года.
Как на сердце вдруг стало тихо
Среди наскучившего дня...
Наверно кто-то помолился
Душою чистой за меня.
Наверно кто-то незнакомый,
Далекий, старый и простой,
Мой образ вспомнил промелькнувший
Своею тихою мечтой
Как важно нам помнить друг о друге и соединять все любовью – уходит вражда, бежит злоба, наступает мир, а что дороже этого может быть на земле. Ведь если мир в душе у многих, то мир везде и во всем вокруг.
Но мира не хотят те, кто хочет незаконно властвовать, богатеть за счет других, получать славу. Желающих жить по своей воле и мнимой «свободе» все больше и больше. Они и слышать не хотят о свободе от греха – грех им нравится, как и все запретное. Словно маленькие дети, они затыкают внутренние уши при разговорах о Боге, Церкви и смерти, как будто этого всего и не существует. И результат налицо. Вот уже в самой семье Великого Князя Павла Романова от первого брака сын Димитрий участвует в заговоре против Григория Распутина и яшкается с Юсуповыми, как, предположительно, и сводная дочь второй его жены – Ольги Валериановны Карнович от первого брака с Эрихом Герхардом фон Пистолькорсом – Марианна была в этой же юсуповской кампании, а другой, и тоже сводный от брака Ольги Палей с Пистолькорсом – Александр, наоборот, в 1908 году женился на родной сестре Анны Вырубовой фрейлине Александре Танеевой. Анна Вырубова была фрейлиной святой Царицы Российской Александры Федоровны, во время тяжелой болезни ей приснился праведный Иоанн Кронштадтский и потом сам приехал и излечил ее. Вот что она писала в «Воспоминаниях» о святом Царевиче Алексии: «Я была поражена его красотой - так он был похож на херувима: вся головка в золотых кудрях, огромные синие глаза, белое кружевное платьице…» Святая Императрица звала свою подругу «милой мученицей», что потом и сбылось. Она же познакомила Распутина с ней.
Но вернемся к Владимиру Палей. Мы говорили о переводе юным поэтом драмы К.Р. «Царь Иудейский» на французский язык. К.Р. хотел, чтобы перевод Владимира был напечатан во Франции, но трудности военного времени не позволило исполниться этим планам. К тому же, текст перевода не был напечатан и в России, а потом и вовсе был утерян во время революции…
«На прошлой неделе у нас была присяга новобранцев и - довольно, я скажу, неожиданно - наша офицерская. Все эскадроны собрались в колоссальном манеже. Была дивная торжественная минута, когда эти сотни рук поднялись, когда сотни молодых голосов выговаривали слова присяги и когда все эти руки снова опустились в воцарившемся гробовом молчании… Как я люблю такие минуты, когда чувствуешь мощь вооруженного войска, когда что-то святое и ненарушимое загорается во всех глазах, словно отблеск простой и верной до гроба своему Царю души» - сколько восторженности в этих словах и готовности идти до конца за правое дело.
Очень примечательно следующее признание Владимира Палей: «Мамочка! Я в херувимском настроении после говения и придумал массу стихов. Как-то лучше пишешь после церкви - я это совсем искренно говорю - все мысли, все строчки полны кротостью тихого блеска восковых свечей, и невольно от стихов веет вековым покоем Икон. Грезы чище, благороднее и слова льются проще…» На этом признании поэта следует особо остановиться. Любое общее доброе (во славу Бога) дело на земле не может происходить без Таинства Причастия. Мы можем быть причастны Богу только в Святом Таинстве Причащения. В соединении нашей немощной любви с Любовью Божией и заключен вдохновительный и неиссякаемый источник Поэзии и Жизни.
Опять спустилась ночь...Под потолком, в углу,
Икона восстает перед усталым взором
И так же смотрит Лик с любовью и укором,
Как целый день смотрел на этой жизни мглу.
Но полон суеты, вражды, непостоянства,
Земные помыслы в душе своей храня,
Взглянул ли я наверх хоть раз в теченье дня?
О, Христианство!
Настала революция со всеми притеснениями, унижениями, обысками, домашним арестом и постоянными угрозами - но поэт жил с родителями, сестрами, и впятером, поддерживая друг друга, жизнь была еще терпима. Все, кто знали Князя Палея, были им очарованы, а сестры его просто обожали. Он уделял им много времени. Читал им свои стихи и произведения разных авторов. Он привозил им с фронта короткие французские пьесы в стихах, учил их играть и сам рисовал костюмы и декорации. Он сыграл в их жизни незабываемую роль.
Иным казалось, что Владимир работал слишком быстро, когда ему сказали, что он, изливая такие потоки стихов, лишает себя возможности шлифовать их, то Князь улыбнулся печально и чуть загадочно и ответил: «Все мои нынешние стихи являются мне в законченном виде; исправления только повредят им, нарушат их чистоту. Я должен писать. Когда мне исполнится двадцать один, я больше не буду писать. Все, что есть во мне, я должен выразить сейчас; потом будет слишком поздно...». Как это понимать? Здесь не только пророчество и предчувствие, но и понимание, что Князю Владимиру было дано понять о краткости его земной жизни и необходимости не терять драгоценное оставшееся время. Что ж, у Бога все возможно. Поэтому Бог, в отличие от К.Р., дал иной дар Князю, чтобы стихи являлись в этот бренный мир готовыми и законченными опять же во Славу Святой Троицы, но никак не «для развития отечественной культуры и искусства». Дивно все в Божественной Поэзии, неповторимо и чудно.
Мы все таим в душе свой мир необычайный,
Где сказка и любовь сплетаются в одно,
Где счастье не дивит нас, словно гость случайный,
Тот мир, где быть царем невольнику дано.
Все то, что попрано насмешкою людской,
В тот мир перенесли мы грустною рукой.
Как светел этот край, заветный наш алмаз!
Как этот уголок хорош в своей печали!
В нем все правдивое, за что отвергли нас,
В нем все прекрасное, о чем мы умолчали...
И там, над жертвами людей, плывете вы,
О, грезы - облака душевной синевы!
Так, угнетенная, душа светлей и чище
Становится подчас лишь для самой себя,
И каждый человек - незримое кладбище
Того, с чем он пришел, надеясь и любя
«Как светел этот край… Как этот уголок хорош в своей печали…» - в этом уже слышится рубцовское «Мать России целой – деревушка, Может быть, вот этот уголок» Разве может быть иной, тем более безбожной на советский манер, угнетенная антихристами Русь? Нет, конечно. Поэтому стихи Николая Рубцова и вызвали такое озлобление, что дело ушло до убийства великого поэта.
Существует несомненная связь поэтов между собой, особенно поэтов-мучеников за свой народ. Вот Князь Владимир Палей пишет:
ОГОНЬКИ
В июньских сумерках однажды, на войне,
Я, помню, видел раз, как у лесной опушки,
Под яркою звездой, горевшей в вышине,
Зажегся слабый свет в окне простой избушки...
Маня к себе в простор, в страну крылатых грез,
Вечерняя звезда сияла горделиво,
А в дремлющем селе, внизу, среди берез,
Мерцал огонь земной неровно и пугливо;
Но голубой дымок всходил прямой чертой
От очага земли к звезде неугасимой,
И чудилось в душе, неясною мечтой,
Что огоньки горят в связи неуловимой...
И тут же в душе вспыхивает «Русский огонек» Николая Рубцова:
Вдруг тихий свет
(пригрезившийся, что ли?)
Мелькнул в пустыне, как сторожевой...
…………………………………………….
Спасибо, скромный русский огонек,
За то, что ты в предчувствии тревожном
Горишь для тех, кто в поле бездорожном
От всех друзей отчаянно далек,
За то, что, с доброй верою дружа,
Среди тревог великих и разбоя
Горишь, горишь, как добрая душа,
Горишь во мгле - и нет тебе покоя...
Вспыхивают и эти рубцовские строчки, написанные верой и любовью
В этой деревне огни не погашены.
Ты мне тоску не пророчь!
Светлыми звездами нежно украшена
Тихая зимняя ночь…
и вот финал
Трудное, трудное - все забывается,
Светлые звезды горят!
Русский-то огонек – это не яркий огонек от включенного электрического света в избе, не ласковый свет от топящейся русской печи, но все вместе сделанное ради Христа – евхаристия - особенный свет любящей души, в терпении стяжавшей кротость и смирение сердца. Этот свет не может погаснуть и умереть, прекратиться совсем, но восходит на Небо и сияет там неизреченно. Лже же «звезды» спадают безследно вниз…
Князь Владимир Палей:
И вся душа, источник вдохновенья,
Горит в тиши высокою звездой
И слышится спокойный голос Рубцова:
Звезда полей! В минуты потрясений
Я вспоминал, как тихо за холмом
Она горит над золотом осенним,
Она горит над зимним серебром…
----------------------------------------------
Чтобы...
Всегда светила нам, не унывая,
Звезда труда, поэзии, покоя,
Чтоб и тогда она торжествовала,
Когда не будет памяти о нас…
В происходивших событиях Князь видел скорое пришествие антихриста, да антихристы уже и правили кровавый бал на Руси. После убийства священника в Царском Селе он писал в дневнике: «Но что может быть хуже расстрелов, служба церковная в Царском запрещена. Разве это не знамение времени? Разве не ясно, к чему мы идем, и чем это кончится? Падением монархий, одна за другой, ограничением прав христиан, всемирной республикой и, несомненно! - всемирной же тиранией. И этот тиран будет предсказанным антихристом... Невеселые мысли лезут в усталую голову. И все-таки светлая сила победит! И зарыдают гласом великим те, кто беснуется. Не здесь, так там, но победа останется за Христом, потому что Он - Правда, Добро, Красота, Гармония».
К этому же времени относится стихотворение Владимира «Антихрист»:
Идет, идет из тьмы времен
Он, власть суля нам и богатство,
И лозунг пламенных знамен:
Свобода, равенство и братство!
Идет в одежде огневой,
Он правит нами на мгновенье,
Его предвестник громовой –
Республиканское смятенье.
И он в кощунственной хвале
Докажет нам с надменной ложью,
Что надо счастье на земле
Противоставить Царству Божью.
Но пролетит короткий срок,
Погаснут дьявольские бредни,
И воссияет крест высок,
Когда наступит Суд Последний.
Поэтому надо не отчаиваться, а радоваться, что даже в годы самых серьезных испытаний мы с Богом, а не со злобой. И наше общее дело – Святая Евхаристия – это молиться и терпеть до конца:
Люблю лампады свет неясный
Пред темным ликом Божества.
В нем словно шепот ежечасный
Твердит смиренные слова.
Как будто кто-то, невзирая
На то, чем жив и грешен я,
Всегда стоит у двери Рая
И молит Бога за меня.
…………………………….
Черные ризы...Тихое пенье...
Ласковый отблеск синих лампад
Боже всесильный! Дай мне терпенья:
Борются в сердце небо и ад...
Шепот молитвы... Строгие лики...
Звонких кадильниц дым голубой...
Дай мне растаять, Боже великий,
Ладаном синим перед Тобой!
Выйду из храма —снова нарушу
Святость обетов, данных Тебе, —
Боже, очисти грешную душу,
Дай ей окрепнуть в вечной борьбе!
В цепких объятьях жизненных терний
Дай мне отвагу смелых речей.
Черные ризы... Сумрак вечерний...
Скорбные очи желтых свечей...
…………………………………..
Мы восходить должны, в теченье этой жизни,
В забытые края, к неведомой Отчизне,
Навеявшей нам здесь те странные мечты,
Где свет и музыка таинственно слиты...
О, низшая ступень! О, лестница к Святыне!
О, вещий, вещий сон Иакова в пустыне!
Андрей Башкиров
Русская Статегия | 
