В шкатулке бабушки я отыскала как-то года три назад старинные карманные часы без циферблата, с тремя крышками (одна - так называемый пыльник), надписями «Анкеръ» «Вiрный ходъ», «23 камня», красивыми гравировками. Я пристала к своей 73- летней бабуле с вопросом о том, откуда взялись эти часы. Она долго не хотела ничего говорить, даже плакала. Но иногда рассказывала то один, то другой эпизод из детства. Про то, как однажды к дедушке пришел товарищ и уговорил писать прошение о реабилитации. Или про то, как с другим товарищем они вспоминали про лесосплав, когда друга утянуло течением под бревна и Егор Егорович чудом вытащил его, а сам простыл и едва не умер. Про мельницу в деревне в Поволжье. И получилась вот такая, полухудожественная, конечно, история.

Егор держал в руках тяжелый кругляш из желтого металла, единственное, что осталось у него от прошлой жизни, кроме имени. Он заново привыкал к тяжести в ладони, словно здороваясь, а потом осторожно несколько раз повернул ключ, пристегнутый к цепочке. Кругляш послушно отозвался, внутри чуть скрипнуло и равномерно затикало. Затаив дыхание, Егор открыл крышку. Стрелки двигались по белому циферблату, «Верный ходъ» Анкера никогда его не обманывал. По морщинистому лицу 55-летнего старика вдруг покатилась слеза.

***

-Егорша, ты где потерялся, отец на мельницу поехал, беги скорее, - громко кричала мать, ее голос распугал кур, гуляющих во дворе. 10-летний Егор, собравшийся бежать на Волгу к мальчишкам, уже закинувшим удочки, сиганул через забор и… наткнулся на отца.

Тот строго глянул на него и глазами указал на мешки в телеге, мол, пора работать. Тяжело вздохнув, мальчишка бросил удочку и безропотно оседлал верхний мешок. Белянка, отцовская любимая кобыла, резво набирала ход, оглядываясь на жеребенка, спешащего следом. А над Волгой важно вставало солнце сентября 1906 года.

Вечером они с отцом поехали в Саратов, а спустя неделю вернулись со множеством подарков и часами отца. Чудесный тикающий кругляш иногда давал подержать своему наследнику мельник Егор, сын Ефима.

***

Повзрослев, у кровати умирающего отца Егор поклялся сберечь и преумножить все заработанное, из рук в руки перешла икона Георгия Победоносца и часы, те самые, которые купили на первую прибыль от мельницы отца.

-Теперь ты остаешься за старшего в семье, береги мать, сестер не обижай, - это напутствие он словно слышал и сейчас.

Потом была революция, отгремела гражданская война. Чудом стороной обошла семью волна первого раскулачивания. Егор выдал замуж сестру Галину, женился сам. Первая дочка, Маша, росла озорной, веселой, больше похожей на сорванца.

В конце тридцатых в Поволжье пришел голод. От него умерла мать, при смерти были жена и сестра с мужем, страшно было смотреть на пятилетнюю Машу, от которой остались одни глаза. Зерно забирали, буквально выметая метлой закрома, склады охраняли военные.

-Женка пухнуть начала, посинела, умрет не сегодня - завтра, - буркнул сосед Демьян. – Вот такая коллективизация... Вечером приходи, наши собираются.

Налет на склады не удался, двоих убили на месте, выживших, в том числе и Егора, арестовали. Больше своей семьи Егор не видел, приговор не оставлял надежды – 10 лет без права переписки. Жизнь, казалось, кончилась. Были лагеря, лесоповал. В 1946, когда срок закончился, морщинистым лицом и трясущимися руками Егор походил на старика. Он не пытался искать семью и земляков, понимал, что надежды не осталось. В глухое сибирское село он пришел умирать. Но начал жить заново.

***

-Папка, папка, кто-то пришел к нам, такой страшный, - забежала в комнату четырехлетняя Галинка, за ней спешила Ольга, высокая, статная сибирячка, выходившая Егора, а потом ставшая и его женой. Иначе как Богом данной Егор Галинку не называл, ведь ему было за пятьдесят, когда у них родилась дочка.

-Ты, что ль, Егорша, - спросил глуховато бородатый мужчина.

-Демьян? Откуда? Как? – спросил Егор, узнавая и не узнавая.

-Какая дивчина у тебя подрастает, вылитая Машенька. А мне тут весточку для тебе передали. Я и не чаял тебя отыскать, попросить прощения, - глядя бывшему соседу в глаза, проговорил Демьян. – Я вас тогда позвал. Никогда себя не прощу. Маша твоя жива, фамилию, правда, сменила, не захотела быть дочерью врага народа. Но я ее отыскал. Вот это она тебе просила передать.

-Прости, папа, не уберег, не смог, - тихо шептал Егор, грея в руках часы. Галинка, перепугавшись, бросилась к отцу, вытирая слезы на морщинистом лице. Плакал и Демьян.

***

Жаль, что бабушка Галя почти ничего не знает о дореволюционном прошлом своего отца. Есть только отрывочные воспоминания о знакомых отца, разговорах, которые очень не любила прабабушка Ольга Степановна. У каждого из них была своя история, свои ссылки и злоключения. И до самой смерти не хотели они ворошить прошлое, боясь, что все повториться, что вновь среди ночи раздастся стук в ворота. А я держала в руках часы, которые хранит бабушка и понимала, как важно восстановить историю, узнать, кем был прадедушка, где он жил, как, и что случилось с Марией. Поэтому вместе с мамой я послала запросы в архивы и МВД Волгоградской области. Надеюсь, что смогу написать продолжение этой истории, подкрепленное документально.

Вместо эпилога:

Мы уже знаем, что прадедушка жил в деревне Новая Квасниковка Старополтавского района, нам пришел ответ на запрос в архив Волгоградского ФСБ с копией решения о реабилитации Егора Егоровича Ефименко. Мы продолжаем искать родных бабушке людей, которых никто в деревне уже, к сожалению, не помнит.

Павлухина Мария Александровна, 15 лет.

Новосибирская область, Колыванский район, р.п. Колывань.

9 класс Колыванской средней общеобразовательной школы №1.